| На древнем торгу (ныне ул. Шевченко) стоит восстановленная после Великой Отечественной войны в своем первоначальном облике Пятницкая церковь. Время сооружения Пятницкой церкви, как и ее заказчик, - точно неизвестны. Одни исследователи склонны датировать ее концом XII - началом XIII в., другие - 90-ми г.г. XII в. Некоторые считают, что церковь строилась по заказу князя, а иные - на средства горожан, так как стоит она на древнем торгу. Ни в летописях, ни в других источниках об этой церкви нет упоминаний, и до начала нашего века никто не предполагал, что она является выдающимся произведением домонгольской эпохи. Во время Великой Отечественной войны она была сильно разрушена детонацией взрыва авиабомбы. После войны благодаря героическим усилиям крупнейшего реставратора П.Д. Барановского остатки церкви были укреплены и изучены; был сделан проект реставрации, по которому в 1962 г. было закончено восстановление этого уникального памятника древнерусской архитектуры. Первые известные по источникам починки и переделки Пятницкого храма относятся к 1670 г., когда на деньги черниговского тогда еще полковника, а позднее генерального обозного, Дунина-Борковского была сделана новая кровля. Большие работы велись также в 90-х г.г. XVII в., может быть, не без участия украинского архитектора Ивана Зарудного. Тогда на восточном фасаде был возведен фигурный фронтон, завершенный зубцами, увенчанными рипидами. Выразительными были абрис фронтона, изящная криволинейная «бровка» - карнизик ниже зубцов, - очерчивающая прихотливую по форме плоскость с лепным гербом гетмана. На западном фасаде фронтон был сложнее. Он состоял из трех частей, расположенных ступенчато, каждая из которых имела такое же венчание, как и фронтон на восточном фасаде. Подобные зубчатые фронтоны имеются только на Военно-Никольском и Богоявленском соборах в Киеве, возведенных в конце XVII в. Иваном Зарудным с участием Осипа Старцева. Впервые соображение об авторском участии Ивана Зарудного в сооружении этих двух зданий было высказано И. Грабарем. Нам кажется, что его предположение может быть подтверждено как архитектурным анализом, так и историческими событиями. Зарудный был выдающимся зодчим, о чем свидетельствуют его постройки в Москве. Зная Зарудного как талантливого архитектора, Петр I, конечно, не преминул вызвать его к себе, а чтобы как-то компенсировать гетману Мазепе утрату такого крупного мастера и для завершения начатых Зарудным работ он посылает ему Осипа Старцева. Поразительное тождество архитектурных деталей Пятницкой церкви, относящихся к концу XVII в., и киевских Богоявленского и Военно-Никольского соборов не случайно: бесспорно, фронтоны черниговской постройки являлись творчеством Ивана Зарудного. |
| Сходная ситуация наблюдается на Руси, по крайней мере, до XV века. В домонгольское время известен только один случай наречения именем Екатерина в княжеской семье – дочери великого князя Всеволода Ярославича. С XV века (очевидно, во 2-й половине) наблюдается достаточно широкое распространение изображений святой Екатерины в русской иконописи, в том числе житийной. Только в XVII веке имя Екатерины вошло в царский ономастикон – его носила родившаяся в 1658 году дочь царя Алексея Михайловича. С этим связан новый перевод «Мученичества» святой Екатерины, выполненный иеромонахом Арсением Греком и опубликованный в 1660 году в составе Анфологиона, а также упоминание святой Екатерины (наряду с носящей ее имя царевной) в эпиграмматическом цикле «Еленхос», написанном в 1675 году иеромонахом Епифанием (Славинецким). На месте явления царю во сне великомученицы Екатерины, возвестившей о рождении дочери, в 1660 году был основан Екатерининский монастырь (пустынь), «что в Ермолинской роще» близ Подольска. Расцвет популярности имени в аристократической среде относится к XVIII–XIX векам и, несомненно, связан с тем, что его носили две императрицы. В России посвящение великомученице Екатерине монастырей сравнительно редки и известны не ранее XVI века. Посвящения святой Екатерине церквей (в основном придельных) до XVIII века были только в больших городах. В Новгороде церковь во имя святой Екатерины на Торгу («на Козьей Бородке») перечислена среди деревянных церквей, сгоревших в 1310 году, позднее (по крайней мере с рубежа XIV и XV веков) она фигурирует как каменный придел церкви Успения на Торгу. Приделы во имя святой Екатерины известны в Новгороде также при храмах Космы и Дамиана на Козмодемьянской и Холопьей улицах. В псковском монастыре Пятницы в Бродах в 1534 году была освящена каменная церковь преподобной Параскевы с приделом во имя великомученицы Екатерины. В Москве церковь великомученицы Екатерины на Всполье (ул. Большая Ордынка) упоминается в «Новом летописце» в связи с освобождением Москвы Вторым ополчением от поляков в октябре 1612 года. Придел во имя святой Екатерины существовал в кремлевской церкви Рождества Богородицы на Сенях. Великомученице Екатерине была посвящена также походная церковь, сопровождавшая русское войско во время победоносного похода на Казань в 1552 году. В Твери церковь во имя святой Екатерины (каменная с 1781 г.) находилась в Затверецком посаде. |
| В России посвящения Е. мон-рей сравнительно редки и известны не ранее XVI в. Посвящения Е. церквей (в основном придельных) до XVIII в. были только в больших городах. В Новгороде ц. во имя Е. на Торгу («на Козьей Бородке») перечислена среди деревянных церквей, сгоревших в 1310 г. (ПСРЛ. Т. 3. С. 93, 334), позднее (по крайней мере с рубежа XIV и XV вв.) она фигурирует как каменный придел ц. Успения на Торгу (ПСРЛ. Т. 11. С. 172). Приделы во имя Е. известны в Новгороде также при храмах Космы и Дамиана на Козмодемьянской и Холопьей улицах (Роспись новгородских церквей 1615 г.//Опись Новгорода 1617 г. М., 1984. Ч. 2. С. 284. (Памятники отеч. истории; Вып. 3)). В псковском монастыре Пятницы в Бродах в 1534 г. была освящена каменная ц. прп. Параскевы с приделом во имя Е. (ПСРЛ. Т. 5. Вып. 1. С. 106). В Москве ц. Е. на Всполье (Б. Ордынка) упоминается в «Новом летописце» в связи с освобождением Москвы Вторым ополчением от поляков в окт. 1612 г. (ПСРЛ. Т. 14. С. 125). Придел во имя Е. существовал в кремлевской ц. Рождества Богородицы на Сенях (упом. с 1613 - Павлович Г. А. Храмы средневек. Москвы по записям ладанных книг//Сакральная топография средневек. города. М., 1998. С. 154). Е. была посвящена также походная церковь, сопровождавшая русское войско во время победоносного похода на Казань в 1552 г. (ПСРЛ. Т. 13. Ч. 1. С. 205; Ч. 2. С. 500). В Твери ц. во имя Е. (каменная с 1781) находилась в Затверецком посаде ( Комаров Б. Чертеж города Твери до перепланировки XVIII в.//Архит. наследство. М., 1956. Вып. 6. С. 153, 155). Частицы мощей Е. содержались в 2 реликвариях из Благовещенского собора Московского Кремля - наперсном кресте-мощевике (ГММК, инв. МР-3671) 70-х гг. XV в. (?) (Царский храм: Святыни Благовещенского собора в Кремле. М., 2003. С. 266-268; кат. 94) и в резной иконе-складне «Похвала Богоматери» с избранными святыми на обороте (ГОП. Инв. 236БЛ) 3-й четв. (?) XV в. ( Николаева Т. В. Произведения русского прикладного искусства с надписями XV - 1-й четв. XVI в. М., 1971. С. 58-59, 40). Появление частиц мощей и распространение почитания Е. в Москве в это время исследователи связывают с приездом на Русь Софии Палеолог. |
| Иное направление новгородской архитектуры этого и более позднего периода представлено постройками традиционного закомарного облика (храм Петра и Павла на Синичьей горе, 1185–1192) и совсем новыми по типу зданиями, такими как храм Параскевы Пятницы на Торгу, с трехлопастным завершением фасадов и подчеркнутым вертикализмом форм. Поскольку храм Параскевы на Торгу относится к типу башнеобразных зданий, то и рассмотрен он будет в разделе, посвященном этим постройкам. Церковь Петра и Павла, возведенная по заказу жителей Лукиной улицы, выделяется несвойственной новгородским церквам строгостью и выверенностью линейного абриса плана, ровностью и гладкостью поверхности стен, выложенных не в традиционной новгородской технике (чередование камня и плинфы), а из сплошных рядов плинфы с утопленными рядами. Аналогии технике кладки храма Петра и Павла широки. Это и киевские ранние постройки, но гораздо ближе к новгородской церкви полоцкие и смоленские, практически одновременные, памятники. Опоры в храме – квадратные, несхожие со смоленскими, в углах на западе – замкнутые каморы. XII столетие для новгородской архитектуры было, очевидно, решающим в становлении её норм и принципов. Отчетливо проявившиеся уже при строительстве Софии Новгородской местные вкусы и интонации не были поколеблены даже княжеским строительством первой трети столетия, преследовавшим принципиально иные задачи и цели – внешней внушительности и репрезентации. Стремительное изменение типологии храмового зодчества во второй половине столетия совпало с выработкой основных художественных приемов новгородского зодчества, сохранив их даже после перерыва в строительстве, связанного с татарским нашествием. Храмы, возникшие в большом количестве в Новгороде и его пригородах, отличает особенная выразительность. Сочетающие стереометрию объемов с мягкой лепной поверхностью, строящиеся быстро и, может быть, поэтому не очень аккуратно и выверено, они подкупают чистотой и строгостью истинно православного смысла, глубиной религиозного переживания при крайней простоте осуществления. Владимир |
| 907 Снимок с антиминса – в христ. древн. Прохорова 1863 г. 2, 2–4. Изд. акад. VI, 87, 88. Вероятно, звание архиепископа давал бл. Нифонту только кн. Юрий, но не митрополит. Новгород. летописи говорят, что сан архиепископа получил от митрополита св. Иоанн. См. сентябр. Г. Беляев (рассказы из рус. ист. 72, 115) на помянутом антиминсе строит догадки и о митрополии суздальской и о подчинении Нифонта суздальскому митрополиту. Но в летописях и намека нет на то, что при кн. Юрии хотели основать особую митрополию на севере. По самому названию храма, храма Георгиева, вероятно, что антиминс освящен в Суздале по желанию кн. Юрия, а не в Новгороде. 908 Киев. летоп. о Нифонте: «бысть бе ревнив по божественному, его же Клим понуживаше служить с собой; он же ему молвяюет: неси приял благословение от святой Софьи и святого великого собора и патриарха; тем же могу служить, ни воспоминать тебе в святой службе, но поминаю патриарха». Собр. л. II, 80, 45, 64; III, 10, 11; V, 160. 909 Сношения с Царьградом конечно не дешевы были новгородской кафедре. Отселе жалобы некоторых на Нифонта, хотя и излишне резкие: «мнозии глаголаху, яко получив св. Софию, пошел Царьгороду и много глаголаху на нь, но собе на грех». Собр. л. III, 12. «Сими укоризнами содеваху ежу спасение, а себе на грех». Собр. л. IX, 206, 207. 910 Грамота патр. Николая Муцалона – у Варлаама в житии св. Нифонта Николай Муцалон был патриархом 1147–1152 г. Киев. л. под 1766 г. «патриарх же присла к нему грамоты, блажа и причитая же святым его. Он же боле крепляшется, послушавая грамот патриарш». 912 По 1 новгор. лет. «преставился апр. в 21 д.». 1156 г. Собр. л. 3, 12. То же в соф. врем. 7, 64. По 2 новгор. и Никон. л. «преставился апр. 15, праздной недели в субботу». В 3 и 4 новг. «преставился апр. в 18 д.». Собр. л. 3, 124, 179; 4, 9, 5, 160; 9, 206. По четьей минее «преставился апр. 8 светлой недели в субботу». Но в 1156 г. суббота светлой недели была апр. 21 д. Потому несомненно, что бл. Нифонт почил 21 апр. 1156 г. Варлаам в конце жития, обращаясь к св. Нифонту, говорит: «молись за пречестнейшего архиерея Макария, содержащего святительский престол всей России, который уставил соборно праздновать честную память твою». Итак, повсеместное празднование св. Нифонту установлено митр. Макарием, но в каком году? Неизвестно. Мощи св. Нифонта ныне открыто почивают в Антониевой пещере, но у Кальнофойского они еще не показаны. Опис. лавры стр. 108, 289, 293. Воскр. л. (7, 64) говорит: «положен бысть в Феодосьеве печере». Но все другие говорят только, что положен в печерском монастыре. |
| 285 Сношения с Цареградом конечно не дёшевы были Новгородской кафедре. Отселе жалобы некоторых на Нифонта, хотя и излишне резкие: „мнозии глаголаху, яко полупив св. Софью, пошел Царьгороду, и много глаголаху на нь, но собе на грех“. Собр. л. III, 12. „Сими укоризнами содеваху ему спасение, а себе на грех“. Собр. л. IX, 206. 207. 286 Грамота патр. Николая Музалона – у Варлаама в житии св. Нифонта. Николай Музалон был патриархом 1147–1152 г. Киевск. л. под 1766 г.: „патриарх же присла к нему грамоты, блажа и причитая к святым его. Он боле крепляшется, послушавая грамот патриарш“. 288 По 1 Новгород. лет. „преставися апр. 21 д.“ 1156 г. Собр. л. 3, 12. Тоже в Соф. Врем. 7, 64. По 2 Новгород. и Никон. лет. „преставися апр. 15, праздной недели в субботу“. В 3 и 4 Новгор.: „преставися апр. в 18 д.“ Собр. л. 3, 124. 179. 4, 9. 5, 160. 9, 206. По четьей минее „преставися апр. 8 светлые недели в субботу“. Но в 1156 г. суббота светлой недели была апр. 21 д. Потому несомненно, что блаж. Нифонт почил 21 апр. 1156 г. Варлаам в конце жития, обращаясь к св. Нифонту, говорит: „молись за пречестнейшего архиерея Макария, содержащего святительский престол всей России, который уставил соборно праздновать честную память твою“. Итак, повсеместное празднование св. Нифонту установлено митр. Макарием, но в каком году? Неизвестно. Мощи св. Нифонта ныне открыто почивают в Антониевой пещере, но у Кальнофойского они ещё не показаны. Опис. лавры, стр. 108. 289,293. Воскр. л. (7, 64) говорит: „положен бысть в Феодосьеве печере“. Но все другие говорят только, что положен в Печерском мон. 293 В Воскресенском монастыре служебник 1380 г. Новгор. Софийского собора один служебник конца XIII в., другой – XIV в., в обоих литургия с одной просфорой. Изв. Акад. 6, 313. 317. 7, 265. 266. 294 Христ. Чтен. 1863 г. 4, 93. 94. В этом служебнике на ектеньях поминается то архиепископ (л. 8. 12. 106. 107), то епископ (л. 23. 33. 48. 56. 65) и след. он писан при самом Нифонте или вскоре после 1165 г., когда ещё не утвердился обычай называть Новгородского архипастыря архиепископом. – Кроме трёх литургий в нём находятся: чин освящения воды в Богоявление, чин крещения, молитвы духовным детям на Петров день, на Рождество Христово и на Пасху, чин причащения больных. В чине крещения показано, как совершает крещение с миропомазанием святитель при содействии священника с диаконом. |
| Обвинителей поддержали Евстафий, еп. Эпидамна, и Сотирих Пантевген (с которым и будет полемизировать Николай), влиятельный диакон Собора св. Софии в Константинополе, избранный патриархом Антиохийским, но еще не возведенный на патриарший престол (он был «нареченным патриархом»). Важнейшими защитниками позиции диакона Василия были Николай Мефонский и Георгий Торник, еп. Ефесский. Стоит отметить, что в целом данная полемика имеет не только богословскую составляющую, она связана и с борьбой влиятельных партий в Константинопольском клире (впрочем, эти составляющие находятся в тесной взаимосвязи). Для разрешения спора по инициативе Киевского митрополита блаж. Константина 26 января 1156 г. был созван собор под председательством Константинопольского патриарха Константина IV Хлиарена и Иерусалимского патриарха Николая, на котором в качестве соборного определения было признано положение, предложенное митрополитом Константином, согласно которому жертва была принесена Христом и приносится доныне и всегда в Евхаристии не одному Богу-Отцу , как считали противники диакона Василия, но всей Троице. На соборе 1156 г. никто персонально не был осужден, но была наложена анафема на упорствующих в противоположном принятому на соборе мнении. Михаил Фессалоникийский и Евстафий еп. Эпидамны в итоге отказались от своих прежних мнений -— Михаил сразу, а Евстафий после того, как в подтверждение позиции собора ему были представлены соответствующие выдержки из творений отцов Церкви. Однако легитимность прошедшего собора была подвергнута сомнению противниками принятого на нем решения, которые ссылались на отсутствие на этом соборе императора. В частности, Сотирих настаивал, чтобы решения собора еще были обсуждаемы в присутствии императора. Кроме того, Сотирих написал и стал распространять диалог, посвященный соборному решению, в котором утверждалось, что оно является несторианским. Николай Мефонский выступил против Сотириха и написал опровержение на его диалог. 12 мая 1157 г. в присутствии императора Мануила и многочисленных чиновников состоялся второй собор, в котором участвовало множество епископов и новый патриарх Лука Хрисоверг; этот собор подтвердил решение собора 1156 г. |
| Статья посвящена византийской «предыстории» кризиса в Русской Церкви 1156–1169 гг., вызванного введением новых постовых и аскетических норм греческими иерархами во главе с митрополитом Константином I. Внимательное изучение конфликтов 1040-х – 1060-х гг. внутри Константинопольской патриархии, вызванных вначале бездействием, а затем, наоборот, активными действиями императора Мануила I Комнина, позволяет выявить борьбу двух церковных партий, состоявших преимущественно из бывших или действующих диаконов Св. Софии. Одна партия стремилась сохранить в Церкви status quo, сложившийся при первых Комнинах, в том числе, в соблюдении постовых норм, согласно старой («студийской») традиции: ее представляли патриархи Косма II Аттик и Николай IV Музалон, митрополит Евстафий Диррахийский и такие интеллектуалы, как Михаил Солунский, Никифор Василаки, Сотирих Пантевген и, вероятно, Иоанн Цец. Другая партия стремилась к ревизии постовых и аскетических норм, усматривая в этом возвращение к древним правилам и ориентируясь на реформированную («евергетидскую») монашескую традицию: в ее рядах были патриархи Михаил II Куркуас и Феодот II, высокопоставленные чиновники Лев Иканат и Иоанн Пантехн, диакон Василий-«Вагой», митрополит Эфесский Георгий Торник и митрополит Киевский Константин I. В своей борьбе эти партии не гнушались различными средствами и последовательно смещали неугодных им патриархов, а других несогласных объявляли еретиками и, при возможности, подвергали репрессиям, в чем особенно преуспела вторая из указанных партий. Наконец, на соборах 1156 и 1157 гг. второй партии удалось окончательно расправиться со своими оппонентами, что позволило Константину I Киевскому и близким к нему иерархам безоглядно насаждать новые аскетические нормы на Руси. Однако после собора 1166 г., когда Мануил I стал склоняться к унии с Римом, репрессии начали применяться уже и к тем, кто десятилетием ранее праздновал победу. В частности, это могло быть причиной отправки на Русь Константина II Киевского, если понимать эту отправку как почетную ссылку. С 1170-х гг. ситуация в патриархии меняется, и влияние этой партии сходит на нет. |
| Аркадия. Аркадий основал в 1153 году монастырь не в Ладоге, а вблизи Новгорода. Вот доказательства тому: 1) В летописном сказании об избрании игумена Аркадия в 1156 году на новгородскую епископскую кафедру есть такие черты, которые побуждают думать, что основанный Аркадием в 1153 году и сделавшийся его местопребыванием монастырь, с церковью во имя Успения Пресвятой Богородицы, находился в самом близком расстоянии от Новгорода. Вот что говорит новгородский летописец под 6664 (1156) годом об избрании, по смерти св. Нифонта, игумена Аркадия во епископа Новгородского. «В лето 6664 (1156), говорит летописец, преставися Нифонт архиепископ новгородский, апреля 18, и положиша его в печерском монастыре. Того же лета собрася весь град людие, изволиша себе епископом поставити мужа Богом избранного Аркадия и шед весь град пояша из монастыря от святые Богородица, и князь Мстислав Юрьевич, и весь клирос святые София, и все попове городстии игумены и черньцы, и введоша и поручиша ему епископью в дворе святыя София, дóндеже приде митрополит в Русь, и тогда поиде ставитеся». (Полн. собр. летоп. т. IV стр. 9). Из этого описания видно, что к месту жилища игумена Аркадия, основанному им Богородицкому монастырю, устремляются и князь, и духовенство и народ и с торжеством приводят его в епископию. Явный знак, что основанный Аркадием монастырь должен был находиться в месте, к которому удобно было двинуться всему городу: он должен был находиться близь Новагорода, а не в отдаленной Ладоге, в которую всему Новагороду идти, для приведения в епископию Аркадия, едва ли было бы возможно. 2) Известно, что в трех верстах от Новагорода к югу находился мужской Аркадьевский, или по простонаречию Аркажский монастырь, с Успенской, сначала деревянной, а потом каменной церковью; в 1772 году этот монастырь упразднен в приписан к упраздненному же, близь него находящемуся, Благовещенскому монастырю. (Истор. Росс, ипарх. изд. 1811 г. ч. III стр. 277 и 278). Этот же именно Новгородский (а не Ладожский) монастырь, с церковной Успения Божией Матери, и был, по общему мнению, основан Аркадием в 1153 году. |
| Новгородцы начали сами избирать, а вместе с тем и ведать своих епископов с 1156 г. Преемник митр. Нифонта уже был избран народным вечем и из среды своего собственного духовенства. Вскоре после избрания Новгородцами кандидата на место Нифонта в Киев прибыл митрополит из Константинополя – в том же самом 1156 году и очень долго не посвящал игумена Аркадия, избранного Новгородцами. Но последние настояли на своем желании, и кандидат Новгородцев был посвящен в митрополиты. С 1156 г. в Новгороде навсегда водворился обычай избирать епископов самим – посредством народного веча и из среды собственного духовенства. Несомненно, что епископы Новгородские с того времени находились в полной и совершенной власти от своего земства. Правда, не все епископы испытали над собой силу и прочность этой власти, но о некоторых летописи говорят иное. Так, в 1211 г. архиепископ Митрофан чем-то возбудил против себя гнев Новгородцев и без всякого суда был сведен с кафедры, и выведен из города. Через 8 лет этот Митрофан снова успел приобрести благоволение Новгородцев и они, возвращая его на кафедру, занятую другим – Антонием, сказали сему последнему: «иди, куда знаешь» (пойди, где ти любо). После смерти Митрофана в 1223 г. был избран в епископы монах Хутынского монастыря Арсений, но в 1225 г. Новгородцы возвратили Антония, предложив Арсению снова возвратиться туда, откуда был взят. После удаления Антониева с кафедры за болезнью, в 1228 г., в другой раз избран был Арсений, но, просидев весьма недолго во дворе архиепископском, буквальным образом был вытолкан из него в шею и даже спасся от смерти только тем, что укрылся в св. Софии. Общественное положение духовенства Ввиду обширности наших епархий, архиерей наш сознавал себя лицом высокопоставленным и знатным. Между приходскими священниками нужно различать священников столичных, разумея под ними священников всех удельных городов, священников городских нестоличных и священников сельских. Священники столичные, или городов удельных, занимали весьма почетное общественное положение и играли весьма важную общественную роль, так что составляли весьма резкий контраст с священниками сельскими. |
|
|
