| Каждая группа в 24000 имела главного начальника, соответствовавшего корпусному командиру, с подчиненными ему начальниками частей. Так над группой первого месяца, – сказано, – начальствовал Иашовам и был главным над всеми военачальниками в первый месяц 236 . Насколько высоко было положение главных начальников групп, видно из того, что над одной из них начальствовал Ванея, принадлежавший к числу высших сановников государства. Над всем ополчением принимал начальство или сам царь, или Иоав. «И царствовал, – сказано, – Давид над всем Израилем, и творил Давид суд и правду над всем народом своим» 237 . Власть Давида простиралась одинаково на все колена, составлявшие искони отдельные единицы нации, никогда вполне не сливавшиеся. Обстоятельства принудили их признать над собой одну верховную власть, которая при Сауле дала им почувствовать деспотизм и обидное предпочтение интересов одного колена, родственного царю. Давид, установив центральное правительство для общегосударственных отправлений власти, оставил неприкосновенной особность колен в тех патриархальных учреждениях и обычаях, которые не стояли вразрез с отправлениями центральной власти. Князья и старейшины сохранили свой местный авторитет и во всех важных случаях являлись представителями народных желаний. Давид обращался с ними деликатно, спрашивая их совета, особенно в тех случаях, когда предпринимал какое-нибудь нововведение. Напр., решившись величайшую святыню еврейского народа, ковчег Завета, перенести в свой город, он сказал «всему собранию израильтян, если угодно вам и если на то будет воля Божия, пошлем повсюду к братиям нашим, чтобы они собрались.... и перенесем к себе ковчег Бога нашего» 238 . Здесь под собранием израильтян, к которому Давид обращался с речью, разумеется не масса собранного на площади простого иерусалимского народа, который, в данном случае, не имел никакого значения, а представители колен и родов, бывшие в то время в Иерусалиме и, может быть, нарочито собранные для этого. Их именно согласием Давид желал заручиться и через них уже расположить и привлечь к участию в деле весь народ. |
| Давид, не знавший внутренней причины гнева Божия на Озу, смутился и, полагая, что самое перенесение ковчега неугодно Богу, отложил церемонию, но, по истечении трех месяцев, когда он убедился, что ковчег не причиняет никаких несчастий людям, которым вверено было на время охранение его, он снова взял его и благополучно перенес в Иерусалим. Будучи глубоко религиозным по своей натуре, Давид принимал самое живое личное участие в торжестве. Вмешавшись в толпу левитов и священников, или вернее, предводительствуя им, Давид, в таком же облачении, как и они, объятый религиозным восторгом, плясал с необыкновенным одушевлением под такт религиозной музыки, к соблазну своей жены Мелхолы, которая смотрела на процессию из окна царских палат. Торжество заключилось жертвоприношениями при новой скинии и всенародным праздником, причем всем присутствовавшим здесь мужчинам и женщинам роздано было по одному хлебу, по куску мяса и по кружке вина. Во всех важных моментах своей жизни Давид выражал свои чувства в религиозных песнях, или псалмах. И в этот день его восторг вылился в прекрасный псалом, который он в первый раз и дал певцам для употребления при богослужении. «Славьте Господа, провозглашайте имя Его, возвещайте в народах дела Его. Пойте Ему, бряцайте Ему, поведайте о всех чудесах Его... Трепещи перед Ним вся земля, ибо Он основал вселенную, и она не поколеблется. Да веселятся небеса, да торжествует земля... Да плещет море и что наполняет его, да радуется поле и все, что на нем. Да ликуют вместе все дерева дубравные перед лицом Господа»... И т. д., весь псалом в самом восторженно-хвалебном тоне 174 . Только возвратившись домой после торжества, Давид встретил маленькую неприятность, к которой, впрочем, он отнесся с величавым спокойствием и достоинством!.. Мелхола, пораженная поведением царя в процессии (религиозный восторг должно быть был мало понятен для ее холодной натуры, унаследованной от отца), встретила его колким замечанием: «как отличился царь Израилев, обнажившись сегодня перед глазами рабынь рабов своих, как обнажается какой-нибудь пустой человек» 175 ! Давид на это ответил ей: «перед Господом плясать буду. |
| Но прежде чем перейти к этому событию, мы упомянем, что Давид, сохранявший свято память о дружбе своей с Ионафаном, отыскивает жившего в неизвестности Мемфивосфея, хромого сына Ионафана, порученного заботам доверенного раба дома Саулова – Сивы. Царь отдает все наследственное имущество Саула Мемфивосфею и приказывает Сиве быть управляющим дома и земель, отданных сыну Ионафана, самого же Мемфивосфея приближает к себе и приглашает его постоянно питаться за царским столом его. В то время, когда Давид живет в Иерусалиме, Иоав с войсками царя осаждает Равву, последнюю опору и надежду Аммонитян, после того, как Давид заставил их союзников оставить их одних, без помощи. В числе военачальников, подчиненных Иоаву под Раввой, был некто Урия, хеттеянин по происхождению, но женатый на еврейке Вирсавии, дочери Елиама 280 , сына Ахитофеля из колена Иудина. Однажды вечером Давид с кровли царского дома своего видит через крыши купающуюся (на дворе своем) весьма красивую женщину, и с требовательностью восточного деспота посылает за ней и делает ее своею наложницею. Желая однако прикрыть присутствием мужа ее беременность, он приказывает Иоаву прислать Урию с поручением в Иерусалим. Приняв его ласково и одарив его по обычаю яствами и вином с царского стола, он приказывает ему идти ночевать к себе в дом. Но он встречается с чрезвычайно честным и богобоязненным характером глубоко преданного своему призванию воина, который считает непристойным войти в дом свой и спать с женою своею, когда «ковчег Божий и Израиль и Иуда находятся в шатрах, и господин мой Иоав и рабы господина моего пребывают в поле!» (XI, 11). Тогда Давид, уже снизошедший до презренной хитрости, падает еще ниже и письмом поручает бессердечному и малосовестливому Иоаву распорядиться таким образом, чтобы Урия был убит неприятелем. Получив от Иоава уведомление о смерти Урии, Давид, – по окончании дней обычного плача Вирсавии по супруге своем, – берет ее формально в дом свой женой: «И было это дело, которое сделал Давид, зло в очах Господа» (id. ст. 27). И родился Давиду сын от Вирсавии. Но этому ребенку не суждено было жить, он умирает младенцем в наказание отцу его преступнику, который душою привязался к Вирсавии и рожденному от нее сыну (XII, 15–23) 281 . |
| И когда дошли они до гумна Нахонова, Оза простер руку свою к ковчегу Божию, чтобы придержать его и взялся за него, ибо волы наклонили его, но Господь прогневался на Озу, и поразил его Бог в том же месте за дерзновение, и умер он там у ковчега Божия. И опечалился Давид, что Господь поразил Озу. Место сие доныне называется: «поражение Озы». И устрашился Давид в тот день Господа, и сказал: как войти ко мне ковчегу Господню? И не захотел Давид везти ковчег Господень к себе, в город Давидов и обратил его в дом Аведдара Гефянина. И оставался ковчег Господень в доме Аведдара Гефянина, и благословил Господь Аведдара и весь дом его.» ( 2Цар. 6:1–11 ) Оза погиб, потому что дерзновенно коснулся Ковчега завета, т.е. в нем не было уверенности, что Бог поддержит ковчег, который наклонили волы. Оза не имел права касаться ковчега. И смерть Озы была подтверждением для всех остальных, что Господь – это страшно, к нему надо относиться с благоговением, с великим почтением и с великим чувством смирения, что свое «я», «я поддержу ковчег», своя личная гордость и качества, которые были неприятны Господу и поразили Озу. Дальше мы читаем, что ковчег оставался в доме Аведдара Гефянина и весь дом его освятился. Это событие упоминается в чине Православной Церкви при освящении дома. Затем Давид после трех месяцев пребывания в доме Аведдара, ковчег был торжественно принесен в столицу Давида, в Иерусалим. И Давид скакал во всю силу перед Господом, как простолюдин и был одет в один ефод, т.е. в одну нижнюю рубашку. И когда входил ковчег Господень в город Давидов, Мелхола дочь Саула смотрела в окно и увидев Давида, скачущего и пляшущего перед господом «уничижила его в сердце своем» и сказала об этом Давиду. А Давид ответил ей, что перед Господом плясать буду и благословен Господь, который предпочел меня отцу твоему и всему дому твоему, утвердив меня вождем народа Израиля. «Пред Господом играть и плясать буду, и еще больше уничижусь, и сделаюсь еще ничтожнее в глазах моих, и пред служанками, о которых ты говоришь, я буду славен. И у Мелхолы, дочери Сауловой не было детей до дня смерти ее» ( 2Цар.6 21–23). |
| И сказали слуги царские царю: во всем, что угодно господину нашему царю, мы – рабы твои. И вышел царь и весь дом его за ним пешком. Оставил же царь десять жен, наложниц своих, для хранения дома. И вышел царь и весь народ пешие, и остановились у Беф-Мерхата» ( 2Цар.15:13–17 ). Царь Давид, остановившийся у Беф-Мерхата, я думаю, каждому русскому человеку напоминает другого царя-изгнанника – блаженной памяти государя нашего Николая Александровича, Николая II. О государе Николае II говорили, что он никогда не держался за власть, и когда перед ним встал вопрос: или в стране будет развязана гражданская война, или он должен уйти, – он выбрал второе, отрекся от престола, чтобы не было гражданской войны, за себя и за своего сына отрекся от престола. Это было подлинно религиозное отношение к власти. Человек, который призывается к власти Господом, никогда не держится за нее так, как держатся за власть временщики. Царь Давид понимал, что царство дано ему из рук Господа, и если Господь захочет у него забрать это царство, то Он его заберет, зачем же развязывать бойню посреди Иерусалима, посреди столицы Израиля? А сейчас многие люди именно для того, чтобы удержаться у власти, готовы развязать любую бойню, пролить море крови. Давид так не поступает. Давид – это образ истинно религиозного правителя, истинно верующего царя. Он оставляет все, пешком уходит из Иерусалима. «И все слуги его шли по сторонам его, и все Хелефеи, и все Фелефеи, и все Гефяне до шестисот человек, пришедшие вместе с ним из Гефа, шли впереди царя» ( 2Цар.15:18 ). То есть те, кто были верны Давиду по-настоящему с самого начала, остаются и в трудный час верными своему правителю, своему царю. Но вот иные люди – огромная толпа – собираются вокруг Авессалома; они забыли, что царь Давид есть истинный помазанник Божий. Как можно выступать против той власти, которая учреждена действительно волей Господней? Когда на просторах нашей земли уничтожалось самое имя православного царя, то это было страшным грехом и страшным, дьявольским коварством, потому что царская власть – это не та власть, которая достигается и осуществляется по воле человека, но та, что даруется с Небес, от Господа. |
| Давид говорить о своем избрании от Бога на царство для того, чтобы дать понять слушателям, что хотя ему не суждено лично построить задуманный им храм, он утешает себя воспоминанием о великом благоволении к нему Господа, открывшемся в избрании его в цари над всем Израилем. Он исповедует, что единственно по милости Божией, а не по каким-нибудь заслугам и не по старшинству он удостоился этой величайшей чести. Избра Господь Бог Исраилев мене от всего дому отца моего, да буду царь над Исраилем во веки. Это значит, что, судя по-человечески, Давид никак не мог ожидать того, что сотворил с ним Господь. Мысль о неожиданности для него избрания в цари весьма выразительно высказана в словах псалма Давидова. Я был меньший между братьями моими, и юнейший в доме отца моего, пас овец отца моего. Но вот Господь послал вестника Своего (Самуила), и взял меня от овец отца моего и помазал меня елеем помазания. Братья мой прекрасны и велики, но Господь не благоволил избрать из них ( Пс. 151 ). – Да буду царь над Исраилем во веки. Говоря сие, Давид имеет в виду обетование Божие о том, что ему суждено царствовать вечно – не лично, а в лице своего потомства. Давид вспоминает сказанное ему Господом о его преемнике чрез пр. Нафана. И верен будет дом его и царство его во веки предо Мною, и престол его будет исправлен во век ( 2Цар. 7:16 ). Ближайшим образом это обетование относится к преемнику Давида Соломону, но его продолжительное сорокалетнее царствование было только слабым образом вечного царствования другого потомка Давидова, Христа Сына Божия, Царя духовного царства. И даст Ему Господь престол Давида, отца Его, и воцарится в дому Иаковли во веки, и царствию Его не будет конца, – так благовестил о Христе Царе Деве Марии Архангел ( Лк. 1:32–33 ). И как вечен Сам Христос Царь, так и царство Его – основанная им Церковь – пребудет до окончания века, неодолимая врагами ада. – И во Иуде избра Господь царство. Из всех колен Израильских колено Иудино имело то преимущество, что из среды его начиная с Давида вышел непрерывный ряд царей до Вавилонского плена, царствовавших сначала над всеми коленами, потом над двумя, и что Иуде дано было обетование устами патриарха Иакова не оскудеет князь (не переведется ряд правителей) от Иуды, и вождь от чресл его, дóндеже приидут отложенная ему и Той чаяние языков ( Быт. 49:10 ), т.е. пока не придет то, что ему – Иудину колену – предопределено, и Тот, на Ком исполнится сие предопределение, есть предмет чаяния народов, именно всемирный Царь Христос. Имея в виду столь великое предназначение колена Иудина, Давид благодарно исповедует далее, что в сем колене дому отца его Иессея суждено дать из своей среды царя над всем Израилем от дому Иудина избра Господь дом отца моего, и от сынов отца моего во мне благоволи, еже быти царю над всем Исраилем. |
| Это, конечно, сделалось известно и Давиду. Но особую ненависть к нему возымел другой сын Давида, любимый его сын, Авессалом. Об Авессаломе говорится, что не было такого мужчины во всём Израиле, как Авессалом: мужественный, стройный, с волосами, которые оттягивали его голову так, что он подстригал их ежегодно. И вот он поклялся отомстить за свою сестру этому Амнону. Когда осенью была стрижка овец, он пригласил туда на пир и этого Амнона. И во время пира, когда многие упились, он дал знак отрокам и они поразили этого Амнона. А Давиду донесли, что там вообще всех перерезали. И можно было представить его состояние. Далее, 30-й стих: «Когда они были еще на пути, дошел слух до Давида, что Авессалом умертвил всех царских сыновей, и не осталось ни одного из них. И встал царь, и разодрал одежды свои, и повергся на землю, и все слуги его, предстоящие ему, разодрали одежды свои. Но Ионадав, сын Самая, брата Давидова, сказал: пусть не думает господин мой (царь), что всех отроков, царских сыновей, умертвили; один только Амнон умер, ибо у Авессалома был этот замысел с того дня, как Амнон обезчестил сестру его; итак, пусть господин мой, царь, не тревожится мыслью о том, будто умерли все царские сыновья: умер один только Амнон» ( 2Цар. 13:30–33 ). Так, боясь мести от Давида, Авессалом вынужден был бежать и скрывался в одном царстве у Фалмая (37-й стих), сына Емиуда, царя Гессурского. «И плакал (царь) Давид о сыне своем во все дни» ( 2Цар. 13:37 ). Прошло некоторое время, и когда Давид утешился о смерти Амнона, он решил помириться с Авессаломом. Но помириться самому первым, это, , идти против себя. И он очень хотел, чтобы сам Авессалом пришёл к нему с покаянием. И вот это прощение Авессалома подстроил его полководец Иоав. А как он это сделал, вы прочтёте внимательно в 14-й главе. Давид его простил, и, кажется, всё бы вошло в своё русло. Но не тут-то было. Месть Авессалома всё-таки не потухла. Он обратил её и против своего отца. Находились люди, которые говорили ему, что тебе, такому мужественному человеку, с такими дарованиями, внешними и внутренними – тебе надо быть царём. И эта мысль Авессалому запала, и он стал предпринимать меры к ея осуществлению – Давид ничего не подозревает об этом. |
| Преследует Саул Давида, и Давид, спасаясь от гневной ярости Сауловой и его убийственных рук, скрылся в попавшейся где-то на пути глубокой пещере. Саул, идущий за ним неподалеку, утрудившись в пути, и желая скрыться от солнечного зноя и отдохнуть, вошел в ту же пещеру, не зная, что там находится Давид, и уснул в ней. И вот, когда один из бывших с Давидом прошептал ему: «Вот предал Господь в руки твои врага твоего, убей его» ( 1Цар. 26:8 ), – Давид, отвергая его совет, отвечал: «Не подниму руку мою на Христа Господня» (см. 1Цар. 26:10 ). Сказав это, он подошел к спящему Саулу, отрезал только край его одежды и снова скрылся в пещере. Когда Саул, проснувшись и не зная ничего о Давиде, вышел, чтобы продолжать свой путь, Давид также вышел из пещеры и закричал вслед ему: «Господин царь!» Царь обернулся, а Давид поклонился ему до земли и, показав край одежды его, сказал: «Сегодня предал тебя Господь в руки мои в пещере, и не подумал поднять руки мои на тебя, господина моего; посмотри на край одежды твоей в руке моей и убедись, что нет во мне злобы против тебя; почему гонишь меня, неповинного?» ( 1Цар. 24:11–12 ). И сказал ему еще много умилительных слов, как пишется в книге Царств, от которых прошел гнев у Саула, согревшегося от холода, как бы углем огненным, терпеливым незлобием Давидовым и его благодетельством, то есть тем, что он не убил его. Согревшись, говорю, от холода нелюбви и несправедливой вражды, умиленный он сказал: «Твой ли это голос, сын мой Давид? И возвысил Саул голос свой, и плакал» ( 1Цар. 24:17 ). Мы видим здесь, как терпение Давидово и его благодеяние, то есть то, что он не убил своего врага, привело Саула к умилению и раскаянию, и превратило его из врага в друга. Ибо он назвал того, кого гнал, своим чадом и заплакал, видя его неповинность и свою несправедливую вражду. Рассуждая об этом, святой Златоуст говорит: «Сколь внезапна такая перемена! Прежде не хотел Саул называть Давида и по имени, так как само имя его было ненавистно Саулу. Теперь же и в сродство привел Давида, чадом нарек его. Кто может быть блаженнее Давида? Он сделал отцом своим мужа убийцу, превратил волка в овцу, печь гнева исполнил росой многой и угасил пламя ярости» (Слово о Давиде и Сауле). Отсюда мы видим, что незлобивое терпение, соединенное с благодетельством, как уголь огненный, согревает врага и из недруга делает его другом. |
| ( Лк. 15:18–19 ). А отец? Отец с радостью вышел навстречу блудному сыну, обнял, простил и устроил пир. Я хочу, чтобы мы все вспомнили про Отца, чтобы поняли, что согрешили пред Ним и пошли бы к Нему, чтобы Он обнял и простил нас, чтобы допустил на пир, – на пир веры, к Святой Чаше на Таиной вечере. «Покаяния двери отверзи ми, Жизнодавче!» Аминь. 2 С воскресенья Недели мытаря и фарисея в церкви начинают петь: «Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче...», «Множество содеянных мною лютых, помышляя окаянный, трепещу страшнаго дне суднаго: но наделся на милость благоутробия Твоего, яко Давид вопию Ти: помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей». Это церковное песнопение будет звать нас к покаянию еще несколько недель, если будем живы. Но понимаем ли мы эти слова, что они означают? «Яко Давид вопию Ти: помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей». Почему в эти дни вспоминаются Давид и его молитва? Быть может, не все это помнят. Давид был богат и, казалось, все имел. Но однажды он увидел красавицу – жену одного своего воина. Давид приказал послать этого воина в опасное место сражения, и воин был убит, а царь спокойно женился на его вдове. Но Господь любил Давида и послал к нему пророка Нафана. Придя к царю, Нафан сказал: «В одном городе жили два человека: один богатый, а другой бедный. У богатого было очень много скота, у бедного – ничего, кроме одной овечки. Он купил эту овечку маленькой и вскормил ее, и она выросла у него вместе с детьми его; от хлеба его она ела, и из его чашки пила, и на руках его спала. Пришел к богатому человеку странник. Богач пожалел взять для него овцу из своих стад, а взял овечку бедняка и приготовил из нее кушанье страннику» (см.: 2Цар. 12:1–4 ). Давид думал, что Нафан говорит ему о каком-нибудь его подданном. Он очень рассердился и воскликнул: «Этот злой человек достоин смерти за то, что отнял овечку у бедного» (см.: 2Цар. 12:5 ). «Человек этот – ты, царь, – сказал Нафан, – ты забыл, сколько милости послал тебе Господь, и отнял жену у своего воина. |
| 1Цар. 20 Давид, ушедши из Рамы, нашел случай видеться с Ионафаном, и стал жаловаться своему другу: «что я сделал? в чем я провинился перед отцем твоим, что он ищет отнять жизнь мою?» Ионафан успокоивал его: «не может быть, чтобы отец мой хотел умертвить тебя! Он обыкновенно все мне открывает и неужели он скрыл бы от меня этот умысел?» Давид сказал на это: «отец твой очень хорошо знает, что я у тебя в милости: и потому не хочет опечалить тебя таким открытием. Но как верно то, что жив Господь и жива душа твоя: так верно и то, что я уже обречен на смерть». Ионафан сказал: «чего же ты желаешь? и что я могу сделать для тебя?» Давид отвечал: «вот завтра новомесячие. В этот день я обыкновенно бываю за трапезою у царя: но ты позволь мне скрыться в поле до вечера третьего дня. Если отец твой станет спрашивать обо мне, ты скажи ему, что тебя убедительно просили отпустить Давида в Вифлеем, потому что там у родных его торжественная жертва. Если он даст благоприятный ответ, хорошо: но если разгневается, то знай, что злоба его против меня созрела. Будь же милостив к рабу твоему, с которым ты вошел в завет: если я виновен, умертви меня сам; а зачем отводить меня к отцу твоему?» Ионафан взялся выведать расположение отца своего к Давиду; а Давид должен был до трех дней в скрытном месте ждать известия о своей участи. Наступило новомесячие. Царь пришел к столу и воссел на своем месте; за ним Ионафан и Авенир заняли свои места; место же Давидово осталось праздным. В этот день царь смолчал, приписавши отсутствие Давидово какому- нибудь обыкновенному случаю; но на другой день спросил Ионафана: «почему сына Иессеева не было вчера, и нет теперь при столе?» Ионафан отвечал, что Давид, по настоятельному желанию братьев своих, отпросился у него в Вифлеем на семейный праздник. Тогда Саул закипел гневом и сказал Ионафану: «сын непотребный! разве не знаю я, что ты выбрал сына Иессеева в друзья на посрамление себе? Пока он жив, не бывать тебе на царстве! Вот почему сейчас же ты должен послать и привести его во мне: его надобно предать смерти». |
|
|
