| Ростов. Митрополичий двор. Церковь Спаса Нерукотворного Образа. Церковь Спаса на Сенях Карта и ближайшие объекты Церковь Спаса Нерукотворного образа (позже - Спаса на сенях) - главный храм Ростовского Архиерейского дома, построенный в 1675 г. по заказу ростовского митрополита Ионы и входящий вместе со зданиями Митрополичих хором и трапезной в комплекс парадных построек Ростовского кремля. Церковь строится за митрополичьими хоромами. В нижнем этаже комплекса располагались хлебня и другие хозяйственные службы, а в верхней - собственно церковь Спаса, большая столовая палата, сени между ними, а также разобранные в 1778 г. отдаточные палаты, примыкавшие к северному фасаду здания. Церковь Спаса являлась домашним храмом митрополита Ионы. Ее стройный объем, увенчанный золоченой главой на барабане несколько усложненной формы, господствует над окружающей застройкой. Восьмискатное покрытие, соответствующее крещатому своду храма, явно навеяно зодчеством XVI в. У ростовского Успенского собора взяты наиболее заметные детали убранства: аркатурно-колончатый пояс, фриз из пятиугольных ниш апсид. Причем все они, включая и богатые наличники, сконцентрированы в нижней части храма. Верх же его столь же строг, как и у надвратной церкви Воскресения. Церковь имеет уникальный интерьер, в котором наиболее ярко выражены архитектурные особенности храмов Ростовской митрополии. Стены храма украшает роспись, исполненная в 1675 г. ярославскими мастерами. Церковь Спаса на Сенях (или Церковь Спаса Нерукотворного Образа) — домовая церковь Ростовских митрополитов Ростовского Архиерейского дома, более известного как Ростовский кремль. В первые годы жизни комплекса этот храм являлся самым значимым из всех построек. По замыслу заказчика, — митрополита Ионы, — Церковь Спаса на Сенях была «средоточием внутренней богослужебной жизни Ростовского Архиерейского дома». В храме на западной стене изображена огромная фреска «Страшный суд» — подлинный шедевр средневековой живописи. Сама же Спасская церковь является ценнейшим живописным, архитектурным и символическим свидетельством позднего русского средневековья, чудом сохранившимся до наших дней. |
| Даровской район. Пиксур. Монастырь Владимирской иконы Божией Матери. Часовня Собора Архистратига Михаила и прочих Сил бесплотных Костромская область Галичский район. Старый Георгий, урочище. Воскресения Словущего, церковь (с приделом Михаила Архангела и прочих Небесных Сил бесплотных) Латвия Рига, город. Рига. Михаила Архангела, церковь Ленинградская область Всеволожский район. Токсово. Михаила Архангела, собор Липецкая область Становлянский район. Шипово. Успения Пресвятой Богородицы, церковь (с приделом Михаила Архангела и прочих Небесных Сил бесплотных) Московская область Клинский городской округ. Введенское. Спаса Нерукотворного Образа, церковь (с приделом Михаила Архангела и прочих Небесных Сил бесплотных) Коломенский городской округ. Коломна. Михаила Архангела, церковь Нижегородская область Чкаловск, город. Чистое. Собора Архистратига Михаила и прочих Сил бесплотных, церковь Дивеевский район. Дивеево. Серафимо-Дивеевский Троицкий монастырь. Собор Спаса Преображения (с приделом Михаила Архангела и прочих Небесных Сил бесплотных) Дивеевский район. Дивеево. Серафимо-Дивеевский Троицкий монастырь. Церковь Тихвинской иконы Божией Матери (с приделом Михаила Архангела и прочих Небесных Сил бесплотных) Дивеевский район. Суворово. Успения Пресвятой Богородицы, церковь (с приделом Михаила Архангела и прочих Небесных Сил бесплотных) Нижний Новгород, город. Автозаводский район. Собора Архистратига Михаила и прочих Сил бесплотных, церковь Дальнеконстантиновский район. Малая Пица. Малопицкий Скорбященский женский монастырь. Домовая церковь Собора Архистратига Михаила и прочих Сил бесплотных Новгородская область Маловишерский район. Большая Вишера. Собора Архистратига Михаила и прочих Небесных Сил бесплотных, церковь Омская область Омск, город. Омск. Михаила Архангела и прочих Небесных Сил бесплотных на Старо-Северном кладбище, церковь Пензенская область Никольский район. Маис. Боголюбской иконы Божией Матери, церковь (с приделом Михаила Архангела и прочих Небесных Сил бесплотных) |
| Божественный Косма говорит, что небо показало Константину Великому, благочестивейшему самодержцу и богомыслящему царю, победительный трофей и знамение креста. Силою этого явившегося креста натиск и надменность чувственных и неприязненных врагов Константина были побеждены; прелесть же нечестия и идолослужения исчезла из мира, а с другой стороны, божественная вера Христа и благочестие распространились по четырем частям земли т. е. по востоку, западу, северу и югу. Потому Христу воспоем... Обрати внимание, читатель, на мудрость священного песнопевца. По мнению Птохопродрома, песнопевец не ограничился показанием образа креста Господня в одной только или двух стихиях, но в четырех зараз. В ирмосе посредством чуда Чермного моря показал он прообраз креста в стихии воды; в первом тропаре – в стихиях земли и воздуха: ибо когда Моисей стоял с простертыми по образу креста руками, ноги его находились на земле, а руки в воздухе. Подобным образом то же самое показал он и во втором тропаре, когда дерево, составляющее прямое древо креста, было в земле утверждено, а медный змий, поставленный на нем, находился в воздухе. В этом же третьем тропаре показывает крест на небе, которое есть стихия эфира, т. е. огня и света. Итак, посредством этих четырех стихий показывает, что образ креста находится во всей твари и содержит весь мир; ибо мир сам весь основан на образе креста, так сак крестообразно расположенными оказываются четыре части мира: восток, запад, север и юг. Поэтому и первый человек Адам (Adam), долженствовавший населить и наполнить мир, именовался крестообразно четырьмя стихиями (буквами), обозначающими вышеупомянутые четыре части мира: буква A обозначает anatolh (восток), буква D – dusiV (запад), – A – arctoV (север), M - meshmbria (юг). Так истолковала имя Адама одна из пророчиц – Сивилл. Обрати же внимание и на то, что сей мудрый песнопевец применил историю вышеупомянутых тропарей не только к образу креста, но и к празднику Воздвижения креста; ибо это составляет основание настоящего канона. Так и в ирмосе указывается на возвышение креста: простре Моисей руку на море (Исх. 14, 21). И в первом и во втором тропарях указывается на воздвижение креста простиранием рук Моисея и поставлением на высоту медного змия. Подобным образом и в третьем тропаре указывается на воздвижение креста образом cero последнего на небе и на знамени Константина. И так как все истории в трех тропарях и ирмосах содержат победу над врагами, то поэтому и блаженный Косма теми же победными песнями украсил все четыре, говоря: тем Христу поим, Богу нашему, яко прославися; или вернее сказать, божественный Косма имеет обычай в большей части своих канонов применять ко всем тропарям каждой песни один и тот же конец (который именуется и эподом), характеризующий эту песнь. |
| Таким образом, для структуры основной части Великого канона характерно свободное использование новозаветных обращений ко Христу Спасителю на фоне главенства ветхозаветных размышлений, с удержанием основных пунктов хронологии. Характерны также многократные возвращения к уже высказанной ранее мысли или факту для того, чтобы углубить их осмысление или придать им иное, необходимое для течения мысли содержание. Отметим далее, что, выстраивая Великий канон как единое целое, преподобный Андрей вначале всего несколько раз обращается к свей душе, а во всем объеме возвращается к этому приему только после второго ирмоса второй песни. Здесь это взывание к душе (душе, душе моя, многогрешная душе, душе окаянная ) возрастает и учащается, сохраняясь на протяжении целого ряда песней 34 . Здесь же наряду с обращением к душе, нарастает и пафос, глубина покаянных воздыханий, которые, по нашему представлению, достигают своего наивысшего развития в 7-й песни Канона. Согреших, беззаконовах и отвергох заповедь Твою, яко во гресех произведохся и приложих язвам струпы себе, но Сам мя помилуй, яко благоутробен, отцев Боже . Это звучит уже в первом тропаре 7-й песни, усиливаясь к ее окончанию 35 . К концу Канона покаянные вопли как бы облегчаются. Здесь чаще появляются строки Нового Завета. Сам Преподобный говорит об этом отчетливо в 12-м тропаре восьмой песни: Ветхого Завета вся приведох ти, душе, к подобию … Еще более утвердительно высказывается он о том же во 2-м тропаре последней девятой песни: Моисеево приведох ти, душе, миробытие и от того все заветное писание … Остальные тропари Канона связаны уже только с событиями Нового Завета 36 . Впрочем, в согласии с высказанной нами мыслью о том, что преподобный Андрей находил необходимым на протяжении всего Канона по ходу основного ветхозаветного сказания обращаться к новозаветным мыслям, мы читаем в 19-м тропаре 4-й песни: Чашу Церковь стяжа ребра Твоя живоносная, из них же сугубая нам источи токи, оставления и разума, во образ древняго и новаго двоих вкупе Заветов, Спасе наш . Эти оба Завета содержит Преподобный в душе своей все время по ходу написания Великого канона. Они необходимы ему для последовательного развития его богословия об оставлении прегрешений и приобретения духовного разума 37 . |
| Отметим, что в построении Великого канона как единого целого преподобный Андрей, обращаясь вначале несколько раз к своей душе, возвращается к этому приему только после второго ирмоса второй песни – и здесь это взывание к душе («душе, душе моя, многогрешная душе, душе окаянная») возрастает и учащается, сохраняясь на протяжении последующих песней 39 . Одновременно, наряду с вопиянием к душе, нарастает и пафос внутреннего сокрушения, глубина покаянных воздыханий, которые, по нашему представлению, достигают своего наивысшего развития в седьмой песни канона. «Согреших, беззаконновах и отвергох заповедь Твою, яко во гресех произведохся и приложих язвам струпы себе, но сам мя помилуй, яко Благоутробен, отцев Боже». Это настроение звучит уже в первом тропаре седьмой песни, усиливаясь к ее окончанию 40 . К концу канона покаянные взывания как бы облегчаются. Чаще появляются строки, повествующие о новозаветном времени. Эта мысль отчетливо выражена преподобным отцом в двенадцатом тропаре восьмой песни: «Ветхаго Завета вся приведох ти, душе, к подобию...». Еще более утвердительно высказывается он о том же во втором тропаре последней, девятой песни: «Моисеево приведох ти, душе, миробытие и от того все заветное писание...» Остальные тропари канона связаны уже только с событиями Нового Завета 41 . Впрочем, в согласии с изложенной выше мыслью, что преподобный Андрей на протяжении всего Великого канона обращается к мыслям новозаветным в контексте основного ветхозаветного повествования, в 19-м тропаре 4-й песни читаем: «Чашу Церковь стяжа ребра Твоя живоносная, из нихже сугубая нам источи токи, оставления и разума, во образ древняго и новаго двоих вкупе Заветов, Спасе наш». Эти оба Завета содержит преподобный в своей душе на протяжении всего текста Великого канона – они необходимы ему для последовательного развития его богословия – об оставлении прегрешений и приобретении духовного разума 42 . Завершается Великий канон мирным новозаветным настроением человеческого сердца, принесшего покаяние, – здесь снова исповедание милосердия Божия и духовной нищеты человека, который приносит ее как приятную жертву Богу. «Достойных покаяния плодов не истяжи от мене,– обращается к Господу преподобный Андрей,– ...сердце мне даруй присно сокрушенное, нищету же духовную, да сия Тебе принесу, яко приятную жертву, едине Спасе». Преподобный просит Христа призреть на него милостивным Его оком и ущедрить его «паче всякаго естества человеча согрешивша» (последний тропарь девятой песни) 43 . |
| На четвертом месте по числу упоминаний стоит равноапостольное достоинство Кирилла и Мефодия. По подвигу, который они совершили славянские учителя равны апостолам. Во 2-м тропаре шестой песни, обращенном к Мефодию, говорится: «Апостолом равну благодать Пречистаго Духа, отче, приим…». Итак, согласно тропарю, Мефодий равноапостольный не только потому, что проповедовал слово Божие, как апостол, но и потому, что приял благодать Святого Духа в той же мере, что и апостолы в день Пятидесятницы. То же самое, конечно, следует сказать и о Кирилле. В 1-м тропаре четвертой песни говорится, что Мефодий сотворил из храмины души селение Святого Духа. Здесь очевидна скрытая отсылка к апостолу Павлу, который обращался к Коринфянам: «Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа?» (1Кор. 6: 19). Во второй стихире на стиховне говорится, что они «апостолом равнопрестольные». Здесь можно предположить, что составитель службы имеет в виду «равнопрестольность» в прямом смысле: они сядут рядом с апостолами на Страшном Суде на престолах (Минея 1987: 408). Из апостолов в службе упоминаются Варнава и Савл (Павел), а также Петр и Павел. Варнава и Савл упоминаются по следующему случаю. В Деяниях Апостолов рассказывается, как ученики Христовы в Антиохии молились и постились. И в это время Дух Святой сказал им: «Отделите мне Варнаву и Савла на дело, к которому я призвал их» (Деян. 13: 2). В 3-м тропаре шестой песни Кирилл и Мефодий сравниваются с этими апостолами: Кирилла и Мефодия также избрал Святой Дух, «выделил» из среды остальных и направил на дело, которое им было предназначено Богом. В 4-м тропаре четвертой песни о Кирилле читаем: «Обретеся новый Павел, премудре, весь мир Богови приобрете…». В стихире на Славу Кирилл называется вторым Павлом и учеником Петра: «О вторый Павле и учениче Петров, в его же граде изволи почити…». Здесь имеется в виду кончина Кирилла в Риме (Минея 1987: 425). Тема ап. Петра особенно сильно звучит в шестой песне. Во всех трех тропарях, в ирмосе и в Богородичне этой песни один припев: «Яко Петра, мя (ны), Управителю, спаси». Иногда говорят, что католики больше почитают ап. Петра, протестанты — Павла, а православные — Иоанна. Святой Кирилл, согласно службе, как бы соединил в себе всех трех апостолов: Петра, Павла и Иоанна. |
| Во втором тропаре первой песни второго канона мы опять предстоим перед ракой святого и молитвенно рассуждаем о том, что преподобный прославился богоугодной крепостью еще и потому, что, смолоду возложив на свои плечи тяжелый подвижнический крест, безропотно последовал с ним за Подвигоположником Христом (сравн. Мф. 16, 24 400 ; Мк. 8, 34 401 ). Третий тропарь первой песни первого канона повествует о том, как подвижник богомудро рассудил, что лучше алкать и жаждать телом, но духовно утешаться Святым Духом, и вселился в пустынную келью в дебрях лесов северорусского поморья. И вновь мы взираем на нетленные мощи святого, и, пользуясь образными словами псалмопевца, в прямом и переносном смысле говорим о том, что Милосердный Господь с самой юности преподобного исправлял его мысли и направлял жизненный путь (сравн. Пс. 36, 23–24 402 ), чтобы, как на крыльях ветра (сравн. Пс. 17, 11 403 и 103, 3 404 ), удалять его от мирской суеты и возвести на высоту покаяния. В богородичном тропаре первой песни первого канона упоминаются события вероломного и жестокого изгнания преподобного из его пустыннической кельи и говорится о том, что он был спасен тогда молитвами к Взбранной Воеводе, всегда ограждающей Своих избранников от самого худшего. А в богородичном тропаре этой же песни второго канона мы прославляем Матерь Божию, являющуюся Матерью и для всех Христовых рабов, как имеющую великое дерзновение перед Господом молиться Ему за весь человеческий род, избавлять нас от всякой нужды и печали, и, что важнее всего, – спасать от вечной погибели. В первом тропаре третьей песни первого канона говорится о том, что уклонившись от зла (сравн. Пс. 33, 15 405 и 36, 27 406 ; 1Пет. 3, 11 407 ) и от жаждущих его погубить, блаженный (сравн. 1Пет. 3, 14 408 ) Феодор исполнил тем самым заповеди Христа (сравн. Мф. 10, 23 409 и Ин. 7, 1 410 ) и сотворил этим благо. Первый тропарь третьей песни второго канона берет основу своего содержания в ирмосе этой песни «Едине ведый человеческаго существа немощь, и милостивно в не воображься, препояши мя с высоты силою, еже вопити Тебе, Святый: одушевленный Храме неизреченныя славы Твоея, Человеколюбче». В нем говорится о том, что немощь человеческого существа молодой подвижник познал, дойдя до внутренней пустыни своего сокрушенного сердца, отчего воззвал ко Господу о препоясании себя силой свыше (сравн. Пс. 17, 33 411 и 40 412 ), чтобы просить прощения за грехи юности (сравн. Пс. 24,7 413 ) и, подобно псалмопевцу Давиду, молить Бога о помиловании (сравн. Пс. 56, 2 414 ). |
| Но наряду с этими мыслями перед преподобным Иоанном уже в середине канона встает образ Христа как Агнца Божия, и образу этому он посвящает почти всю 4–ю песнь. Явися Христос, — воспевает он в первом же тропаре этой песни, — яко человек же, Агнец наречеся. С еще большей любовью и искренностью это уподобление Христа агнцу Преподобный дает в следующем тропаре, причем Христос здесь — Агнец юный, однолетний. Яко единолетный Агнец, благословенный нам венец Христос, — воспевает преподобный Иоанн, — волею за всех заклан бысть . Эта одна из центральных мыслей канона будет привлекать творца его и дальше: Спасе мой, — восклицает Преподобный во втором тропаре 6–й песни, — живое же и нежертвенное заколение! — и далее соединяет с этим исповеданием величайшей Спасовой Жертвы утверждение о совоскрешении Христом и всероднаго Адама — родоначальника людей . Преподобный Дамаскин не может не назвать наряду с упоминанием всероднаго Адама праотцев наших, людей Ветхого Завета, прообразовавших Христа и Его спасительную Жертву. В тропарях пасхального канона присутствует и богоотец Давид, который в восторге скачет пред сенным (преобразовательным) ковчегом. Здесь же и обращение к именам пророков Аввакума и Ионы; здесь образ отроков в пещи вавилонской соединяется с идеей бессмертия: и страстию смертное в нетления облачит благолепие. Но преподобный Иоанн Дамаскин — сын Нового Завета, и потому образы этого Завета в значительно большей мере обладают его сердцем и поэтическим вдохновением. Дамаскин неоднократно вспоминает жертвенный подвиг жен–мироносиц в ночь Христова Воскресения. Он приглашает в ирмосе 5–й песни встать рано, глубоким утром, и уподобиться мироносицам, только вместо вещественного благовонного мира принести Христу песнь: Утренюем утреннюю глубоку, и вместо мира песнь принесем Владыце . А в тропаре 7–й песни он даже более подробно излагает весь путь, скорбь и слезы жен–мироносиц: Жены с миры богомудрыя вслед Тебе течаху; Егоже, яко мертва, со слезами искаху, поклонишася, радующаяся Живому Богу, и Пасху тайную Твоим, Христе, учеником благовестиша . |
| Но наряду с этими мыслями перед преподобным Иоанном уже в середине канона встает образ Христа как Агнца Божия, и образу этому он посвящает почти всю 4-ю песнь. Явися Христос, – воспевает он в первом же тропаре этой песни, – яко человек же, Агнец наречеся. С еще большей любовью и искренностью это уподобление Христа агнцу Преподобный дает в следующем тропаре, причем Христос здесь – Агнец юный, однолетний. Яко единолетный Агнец, благословенный нам венец Христос, – воспевает преподобный Иоанн, – волею за всех заклан бысть 133 . Эта одна из центральных мыслей канона будет привлекать творца его и дальше: Спасе мой, – восклицает Преподобный во втором тропаре 6-й песни, – живое же и нежертвенное заколение! – и далее соединяет с этим исповеданием величайшей Спасовой Жертвы утверждение о совоскрешении Христом и всероднаго Адама – родоначальника людей 134 . Преподобный Дамаскин не может не назвать наряду с упоминанием всероднаго Адама праотцев наших, людей Ветхого Завета, прообразовавших Христа и Его спасительную Жертву. В тропарях пасхального канона присутствует и богоотец Давид, который в восторге скачет пред сенным (преобразовательным) ковчегом. Здесь же и обращение к именам пророков Аввакума и Ионы; здесь образ отроков в пещи вавилонской соединяется с идеей бессмертия: и страстию смертное в нетления облачит благолепие. Но преподобный Иоанн Дамаскин – сын Нового Завета, и потому образы этого Завета в значительно большей мере обладают его сердцем и поэтическим вдохновением. Дамаскин неоднократно вспоминает жертвенный подвиг жен-мироносиц в ночь Христова Воскресения. Он приглашает в ирмосе 5-й песни встать рано, глубоким утром, и уподобиться мироносицам, только вместо вещественного благовонного мира принести Христу песнь: Утренюем утреннюю глубоку, и вместо мира песнь принесем Владыце 135 . А в тропаре 7-й песни он даже более подробно излагает весь путь, скорбь и слезы жен-мироносиц: Жены с миры богомудрыя вслед Тебе течаху; егоже, яко мертва, со слезами искаху, поклонишася, радующаяся Живому Богу, и Пасху тайную Твоим, Христе, учеником благовестиша 136 . |
| В 4-й песни того же канона преподобный Косма возглашает в конце ирмоса: «слава силе Твоей, Господи» и затем повторяет это выражение в трех последующих тропарях. Иногда, как в 6-й песни канона на Крещение Господне, преподобный Косма кончает ирмос словами «от тли мир избавляяй», а в первом тропаре окончание звучит: «от лести избавляя» и во втором: «от прегрешений избавляя». Таким образом, как правило, Троичен не принят в канонах святи теля Маиумского. Прославление Святой Троицы песнописец дает преимущественно в канонах тех праздников, которые освещают этот великий догмат. Так, в каноне на Богоявление в заключительном тропаре 8-й песни преподобный Косма восклицает: «Троицы явление во Иордане бысть. Самое бо Пребожественное естество Отец возгласи: Сей крещаемый Сын Возлюбленный Мой; Дух же прииде к подобному, егоже благословят людие и превозносят во вся веки». Преподобный Косма, таким образом, богословствует о Крещении Господнем как о явлении Святой Троицы-Бога. Это утешительное воззрение на погружение Христово в водах Иорданских как на день Святой Троицы дает основание верующим говорить о празднике Крещения Господня как о «зимней Троице» -по аналогии с «летней Троицей» – праздником Пятидесятницы. В том же каноне, в 7-й песни, преподобный Косма восклицает: «Вси вернии... со Ангелы прославим Отца, и Сына, и Духа Святаго: се бо Троица. Ипостасьми, Единосущная, Един же Бог...» Особой высоты и сосредоточенности достигает воспевание Святой Троицы-Бога в каноне на Пятидесятницу. Причем следует отметить, что именно в тех песнях, где прославление Святой Троицы достигает своей вершины, имеется всего по одному тропарю – так великое таинство нашей веры должно было быть изложено, по мысли преподобного песнописца: предельно кратко и отчетливо. Такими песнями являются в упоминаемом каноне: 3-я, 5-я и 6-я. В единственном тропаре 3-й песни преподносится изложение действия Святого Духа в мире, ведущего к познанию Святой Троицы. Так как, по Уставу, тропари праздничных канонов должны многократно повторяться, изложенное в этом единственном тропаре исповедание таинства Святой Троицы должно особенно сильно воздействовать на душу молящегося. |
|
|
