| Первое детальное описание обряда, дается лет на сто позже св. Иустином-мучеником в его первой «Апологии», которая была написана приблизительно к 150 году. Однако, имеются и более ранние свидетельства евхаристического жертвоприношения, как например, свидетельство св. Игнатия Богоносца , которое в 100 г. выразительно упоминает о таком обряде. Св. Иустин пишет для язычников: «По воскресеньям все христиане собираются. Они читают «Толкования апостолов» (Евангелие) и Писания пророков до тех пор, пока у низ есть время. Затем предстоятель произносит увещевание. После этого все поднимаются на ноги для молитвы, и в заключении обмениваются поцелуями мира. В этот момент начинается подготовка к евхаристической литургии. Предстоятелю вручается хлеб и чаша с водой и вином, и он принимает их, очевидно, с торжественным ритуалом. Затем, начинается «длинная» евхаристическая молитва . Последняя содержит слова самого Христа (слова освящения) и нам объясняется, что эта пища является Плотью и Кровью Иисуса, сделавшегося человеком». Евхаристическая молитва заключается всенародным «Аминь». Затем дьякон распределяет присутствующим хлеб и вино с водой, над которыми произносится благодарение. Начиная со св. Иустина и далее, свидетельства становятся все более исчерпывающими. В начале III в. с Ипполита Римского , 2 мы имеем уже установленную форму для евхаристической молитвы, в которой слова освящения кажутся восстановленными тем же самым характерным и сегодня образом в общее благодарствие. Также начальные приветственные возгласы «Sursumcordae Gratiasagamus», которые у св. Иустина лишь упоминаются, начиная с Ипполита, появляются уже в современной форме. Тем не менее, текст Ипполита и других более поздних авторов, будет еще долгое время, вероятно, рассматриваться как, например, как простое предположение. Еще не существует единой формулы, всякий раз импровизируется текст, хотя всегда в рамках хорошо определенной схемы. Неизменными остаются начало и конец, а также введения к установительным словам и конечно, также сами введения. |
| И. Златоуста; почти тождественны слова благословения и в литургии св. Василия В.). Освящение даров, таким образом, начинается (евхаристической) молитвой, продолжается повторением установительных слов Спасителя и оканчивается призыванием Святаго Духа и благословением даров, да действует над ними сила Божия. Таинственное преложение их соединяется со всеми тремя действиями, но до произнесения слов молитвы: и сотвори убо хлеб сей,… очевидно, священнодействующий имеет пред собою еще хлеб, который не сотворен телом Христовым, освящение которого, впрочем, началось. Но когда совершено благословение, священнодействующий земным поклоном изъявляет уже благоговение к телу и крови Христовой. Такое верование основывается на свидетельствах Писания об установлении евхаристии. Евангелисты указывают, что И. Христос, совершая вечерю Свою, не просто и обычно преподал апостолам хлеб и вино, а прежде хвалу воздав ( εχαροτησας, – Лк.22:19 ), благодарив ( ε χαροτησας, – 1Кор 11, 24 ) и благословив ( ελγησας, – Мф.26:26 ; Мк 14, 22 ), т. е. совершил молитвенное и освятительное действие, после чего хлеб и вино должны были перестать быть простым и обыкновенным хлебом и вином, и по благодарении и благословении преподал их ученикам, как пречистое тело и как пречистую кровь, заповедав сие творить в Его воспоминание. Ап. Павел евхаристическую чашу называет чашею благословения, юже благословляем ( 1Кор.10:16 ). Поэтому-то благодарственная молитва , слова установления таинства Спасителя и призывание Св. Духа на предложенные дары для освящения их и преложения находятся. и в евхаристической молитве (каноне) всех других литургий. § 150. Пресуществление хлеба и вина в тело и кровь Христовы в таинстве евхаристии I. Давая обетование об установлении евхаристии, И. Христос учил: хлеб, его же Аз дам, плоть Моя есть, юже Аз дам за живот мира, т. е. что в евхаристии верующие будут вкушать самую плоть или самое тело Его под видом хлеба. Так поняли слова Господа и иудеи, и И. Христос не только не отверг такое, т. |
| Практически единодушное согласие касается следующих вопросов: 1 . Все согласны в том, что Установительные слова Господа были укоренены в литургическом предании Ранней Церкви, а именно, в совершении таинства Евхаристии (в Трапезе Господней). 2 . Предание содержит четыре основных элемента: А. Эсхатологическое слово ( Мк.14:25 / Мф.26:29 ; Лк.22:16–18 ); Б. Слово о хлебе; В. Слово о чаше и Г. Распоряжение о повторении ( 1Кор. 11:24,25 ; Лк. 22:19 ). А) Эсхатологическое слово: Иисус Христос возвещает, что общение за трапезой с Его учениками теперь заканчивается. Подразумевается, конечно, смерть Христа. Общение с Ним будет возобновлено только при наступлении Царствия Божия. Это должно было вызвать вопрос: Что должно происходить в промежутке между расставанием и спасительным Вторым пришествием? На этот вопрос отвечают слова о хлебе и о чаше. Они возвещают совершенно новую и небывалую форму общения. Б) В слове о хлебе Иисус Христос предлагает ученикам в дар Самого Себя, как Он будет присутствовать в них и среди них после Его только что возвещенной смерти. В) В слове о чаше в (Мк./Мф.) даром названа сама искупительная смерть Иисуса Христа. Аллюзии на ( Ис. 53:12 ) и ( Иер. 31:31 ) подчеркивают универсальность искупительной смерти и установление нового эсхатологического завета. Г) В принципе, слово о хлебе и слово о чаше предлагают один и тот же дар, а именно, Самого Иисуса Христа. Слово о хлебе больше подчеркивает Его исторический, реальный образ, Того Иисуса, который до сих пор общался с учениками. Слово о чаше больше подчеркивает Его смерть, в которой приходит к цели Его земное служение. Иисус Сам предлагает Себя – и Своими земными делами, и Своей смертью . Е) Распоряжение о повторении. Повторение действий и слов Тайной Вечери должно происходить «в воспоминание», то есть, как Апостол Павел объясняет в 1Кор.11:25–26 , через это повторение должно возвещаться и актуализироваться спасительное деяние Иисуса. Здесь большое значение имеет библейское понимание слова «воспоминание», avna,mnhsij. |
| Католики полагают, что именно эти слова являются тайносовершительной формулой, претворяющей хлеб и вино в Тело и Кровь Христову. Именно в этот момент они благословляют Чашу и Хлеб. В католическом сознании священник является своего рода «заместителем» Христа, его руками и осуществляется Евхаристия. Но Христа никто собой заменить не может, да это и не нужно! Он, Он никуда не уходил, хотя Он и находится со Своим Отцом и Святым Духом в Святой Троице и в Царствии Небесном. Господь пребывает с нами до скончания века. Православная Литургия всем своим строем указывает на то, что является главным. В нашем сознании священник – не «заместитель Христа» на Литургии, он – предводитель народа Божиего и не более того. Поэтому во время Литургии он не совершает ничего сам, священник – предстоятель перед Богом, умоляющий Его совершить эту тайну. Призывая: «Приидите, ядите…», – он вспоминает, как Христос на Тайной Вечере произносил эти слова. Только после этого совершается одно из важнейших литургических действий. Кульминационным моментом непрекращающейся евхаристической молитвы является эпиклеза (латинского слова epiclesis и греческого πκλησις – «призывание»)». Священник читает про себя: «Поминающе убо спасительную сию заповедь, и вся, яже о нас бывшая: Крест, Гроб, тридневное воскресение, на небеса восхождение, одесную седение, Второе и славное паки пришествие» и произносит вслух: «Твоя от Твоих Тебе приносяще от всех и за вся». После установительных слов иерей молится, вспоминая эти события, как уже совершившиеся в вечности. Вспоминает он и Второе пришествие: ведь как мы уже говорили, Литургия для нас – это пребывание в вечности, это – обретение Царствия Небесного, это – жизнь будущего века, к которой мы приобщаемся. В нас соединяются несоединимые, не вмещающиеся в человеческое сознание категории – прошедшее, настоящее и будущее. Мы живем то прошедшим, то будущим, вспоминаем или мечтаем, настоящее же время зачастую проходит мимо нас. А Царствие Небесное – и есть настоящее время, и оно встречается с нами именно на Божественной Литургии. Мы приобщаемся к настоящему, мы настоящими становимся, благодаря тому, что Господь Сущий, то есть Настоящий в Своем абсолюте, дает нам возможность приобщиться к Его Сущности, причащаясь Его Телу и Крови. Несмотря на то, что мы еще остаемся смертными, «временными», мы уже соприкоснулись с вечностью. |
| Но всё же следует обратиться еще и ко временам более древним, чем св. Иринея, ко второму веку, в частности, к Литургии, описанной св. Иустином Философом . Как уже было сказано выше, в исторической части этой работы, Литургия, описанная св. муч. Иустином, в достаточной степени не ясна для нас. Прежде всего, это еще Литургия типично первоапостольская, с ярко выраженным харизматическим настроением. Благодарение, евхаристическая молитва «совершается подробно (I Апология, гл. 65), сколько священник может» (гл. 67). Поэтому никакого записанного чина искать у этого писателя не приходится. Как известно, им описана в 65–66 главах крещальная Литургия, а в 67 гл. Литургия обычная, совершаемая в День Солнца, т.е. в воскресный день. Если соединить оба описания, то всё же о молитве освящения мы сможем узнать мало подробностей. В 65 гл. сказано только, что священник «воссылает Именем Сына и Св. Духа хвалу и славу Отцу всего и подробно совершает благодарение...» В 66 гл.: " Мы принимаем это не так, как обыкновенный хлеб или обыкновенное питие: но как Христос Спаситель наш Словом Божиим воплотился и имел Плоть и Кровь для нашего спасения, таким же образом Пища эта, над которой совершено благодарение через молитву слова Его, и от которой, через уподобление, получает питание наша кровь и плоть, есть, как мы научены, – Плоть и Кровь Того воплощенного Иисуса». Из этих неопределенных указаний никаких бесспорных выводов сделать нельзя. Под этим неясным выражением «молитва слова Его» разные ученые понимали разное. Как мы уже выше упоминали, Т. Харнак, Маркович, Шерман, Мерк, Шикк, Алтанер, Шване видят в этом установительные слова Спасителя; Катанский, Барденхэвер, Зееберг, Герхард Раушен – весь евхаристический канон; Уордсворт и Бунзен – Молитву Господню и, наконец, Тфоулкес и Ваттерих – эпиклезу Св. Духа. Мы считаем, что наиболее удовлетворительную исходную позицию для исследования заняли те, кто видит в этом весь евхаристический канон. Но, если попытаться поподробнее вникнуть в рассказ св. Иустина и, главное, сопоставить его с другими древними литургиями, в частности, с литургией CA VIII, как это сделал гессенский профессор Пауль Древе, то надо прийти к выводу последнего, что обе литургии развились из той же группы евхаристических молитв, т.е., что литургия св. Иустина принадлежит к типу клементинской анафоры. В самом деле, оставляя в стороне преанафоральную часть, где у Иустина и в CA VIII найдем чтение апостольских и евангельских отрывков, проповедь, уход оглашенных, общие молитвы и лобзание мира, мы и в главной части обеих литургий находим поразительный параллелизм, а именно: |
| (22:19–20) С данным отрывком связана текстуальная проблема, так как в некоторых рукописях отсутствуют слова которое за вас предается;сие творите в Мое воспоминание. Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть Новый Завет в Моей Крови, которая за вас проливается. До 1950-х гг. среди специалистов господствовало мнение о первоначальности краткого текста, а вставку объясняли позднейшей ассимиляцией к евхаристическим формулам 1 Кор 11:24 и Мк 14:24. В качестве аргументов приводили: 1) необъяснимость удаления этих слов из части рукописей, 2) нетипичный для Луки стиль отрывка и 3) предполагаемое некоторыми комментаторами отрицательное отношение Евангелиста к “богословию выкупа”, в силу которого он будто бы исключил слова отдать душу Свою для искупления многих в Мк 10:45 в параллельном месте Лк 22:27 (что, по-видимому, опровергается Деян 20:28). Однако впоследствии возобладало мнение сторонников более пространного текста, опирающееся на следующие аргументы: 1) слабое рукописное свидетельство в пользу краткого варианта; 2) тщательный лингвистический анализ показывает, что пространный текст вовсе не заимствован из 1 Кор 11:24, а несет в себе языковые черты, не свойственные ни Луке, ни Павлу, то есть отражающие раннее предание; 3) первая половина 19 стиха “повисает” без продолжения и утрачивает связь с последующим текстом; 4) сокращение текста могло быть вызвано недоразумением, в силу которого переписчик мог решить, что ст. 20 повторяет содержание ст. 17. Та форма установительных слов, которая приводится в Мк 14:22–25, больше напоминает семитский языковой прототип, однако это не обязательно означает, что она ближе к ipsissima verba 143 — очевидно, что все три варианта — у Марка, Луки и Павла отражают несколько отличающиеся литургические формулы первоначальной Церкви. Очевидно, установительные слова первоначально были выделены из рассказа о пасхальной вечере и нашли свое место в литургической практике, а впоследствии при написании Евангелий были помещены в первоначальный контекст. |
| Учение, согласно которому дары, приносимые Церковью, освящаются Св. Духом, было повсеместным и фактически в неизменном виде сохранилось до конца патристического периода. В начале VII в. Исидор Севильский (†636) в трактате «О церковных служениях» (De ecclesiasticis officiis) пишет, что освящение даров происходит во время «шестой молитвы», под которой он понимает «чинопоследование мессы и молитв, чрез которые освящаются жертвы, предложенные Богу» . В другом месте мы видим, что под шестой молитвой он понимает целый ряд молитв, начиная от Sanctus и до «Отче наш»: «Затем [следует] шестая молитва [Евхаристии], в результате которой происходит образование таинства как приношения, которое предлагается Богу, освящается чрез Духа Святого, обретает форму (conformetur) Тела и Крови Христовой. Последней из них является молитва, молиться которой наставлял учеников Своих наш Господь: “Отче наш, сущий на небесах…”» . Из приведенного отрывка можно сделать два важных вывода: 1) автор не указывает на точный момент освящения даров, но он рассматривает всю анафору как единую молитву об освящении даров, 2) дары освящает Св. Дух по молитвам Церкви . Это учение, выраженное Исидором Севильским, последним латинским отцом патристического периода, глубоко укоренено в латинской литургической традиции и не является изолированным, частным мнением . Очень ясно и определенно об освящении даров действием Св. Духа в IX в. пишет корбийский аббат Пасхазий Радберт (†865): «Мы верим, что Христос есть и Жертвенник, и Приношение, и Жертва, и Приносящий Жертву, и Первосвященник» (Christus altare creditur esse hostia et sacrificium, pontifex et sacerdos) . В трактате Liber de corpore et sanguine Domini он следующим образом комментирует слова Jube haec perferri из молитвы Supplices Te rogamus: «Кто, кроме Духа Святого, мог совершить воплощение Слова во чреве Девы? Точно так же в этой тайне [в Евхаристии] мы должны верить, что той же силой Святого Духа, посредством слов Христа, невидимое действие совершает Плоть и Кровь Спасителя. Посему священник сказал: скажи, чтобы эти приношения были вознесены руками Твоего Ангела на Твоей Пренебесный Жертвенник пред божественным Твоим величием» . Флорус Лионский (†860) также связывает освящение даров с моментом возложения их на Пренебесный Жертвенник: «Fit ergo et in ista oratione et oblatione sacra consecrationis aliquid incomprehensibile et ineffabile, et multo his omnibus mirabilius, ut per angelica ministeria et supplicationes tanquam de sublimi altari divinae maiestatis conspectibus offerantur in illa immolationis hora, cum astantibus sibi ministris coelestibus Christus, ut proposita consecret, adesse credendus est» . |
| II. Евхаристия совершается на божественной литургии. Священнодействие, чрез которое св. дары, уже посвященные Богу на жертвеннике (в проскомидии), по перенесении их во время великого выхода на престол, действием Духа Божия прелагаются в тело и кровь Христову, приносятся Богу, как жертва хваления, благодарения, прошения и умилостивления за живых и умерших, и приемлются верующими во освящение души и тела, совершается в последней ее части – литургии верных. Частнее, хлеб и вино прелагаются в тело и кровь Христову, когда служителем тайны, по вознесении хвалы и благодарения Богу за все неисчислимые Его благодеяния, явленные в творении, промышлении и особенно в ниспослании к нам Сына Спасителя (молитва «Достойно и праведно Тя пети» по чину литургии И. Златоуста, а в литургии Василия В. – «Сый Владыко, Господи Боже Отче Вседержителю покланяемый»): 1) возглашаются слова установления таинства: приимите ядите... и пиите от неее вси..., «которые составляют вечный закон, основание и приготовление таинства, и потому существенно в оном необходимы» 202 . В этих словах выражается всемогущая воля Спасителя о преложении хлеба и вина в Его тело и кровь, «и по Его всемогущему повелению, говорить св. Дамаскин, так бывает и будет до того времени, когда приидет; ибо так сказано: дóндеже приидет» 203 . Вместе слова эти составляют и спасительную заповедь, по которой служители алтаря дерзают и без которой никогда не осмеливались бы приступить к священнодействию столь великого и страшного таинства. Ошибочно было бы, следовательно, усвоять этим словам только лишь повествовательное значение; 2) когда призывается на предложенные дары Дух Святый, как совершитель пресуществления (молитвою и словами: «ниспосли Духа Твоего Святого на ны и на предлежащие дары сия») и 3) благословляются троекратно св. дары со словами: «и сотвори (ποησον) убо хлеб (ρτον) сей честное тело Христа Твоего, а еже в чаши сей честную кровь Христа Твоего, проложив (μεταβαλν) Духом Твоим Святым» 204 . Освящение даров, таким образом, начинается благодарственною молитвою, продолжается повторением установительных слов Спасителя и оканчивается молитвенным призыванием Святого Духа и благословением даров, да действует над ними сила Божия. По влиянию своему на преложение даров в тело и кровь Христову, это самые важнейшие действия в литургии. Таинственное преложение их соединяется со всеми тремя действиями, но до произнесения слов молитвы: и сотвори убо хлеб сей... очевидно, священнодействующей имеет пред собою еще хлеб, который не сотворен телом Христовым, которого, впрочем, освящение началось. Но когда совершено благословение, священнодействующей земным поклоном изъявляет уже благоговение к телу и крови Христовой 205 . |
| Если у некоторых западных учителей древней Церкви епитимии назывались удовлетворениями, то назывались так только в нравственном смысле, как средства для углубления сознания греховности в согрешившем, удовлетворительные для своей цели воспитательной, а не юридического оправдания» («Православное Догматическое Богословие», Джорданвилль, 1963 г., стр. 193). (4) Евхаристия Это таинство совершается у католиков, в сущности, одним священником по принадлежащему ему праву в то время, когда он, едва ли не отождествляясь с Самим Господом, произносит «установительные слова». В православном понимании эти слова также имеют большое значение, но таинство преложения хлеба и вина в Тело и Кровь Господни совершается по молитве всей Церкви, в течение всей литургии, и только завершается призыванием Святого Духа. Католическая доктрина пытается также излишне рационалистически объяснить самое евхаристическое чудо при помощи схоластических понятий. Согласно этому объяснению, только видимость хлеба и вина остаётся неизменной, но сущность их (субстанция) превращается в Тело и Кровь Христову. Православное церковное сознание благоговейно воздерживается от такого рационалистического проникновения в тайну. В нем преобладает убеждение, что хлеб и вино, по виду оставаясь собой, в то же время становятся Телом и Кровью Господа, подобно тому, как раскаленное железо становится огнем, и в подобие того, как Господь Иисус Христос есть одновременно Бог и человек. О. Михаил Помазанский в своем «Православном Догматическом Богословии» (стр. 183) об этом пишет так: «…Освященные дары 1) не суть только знаки или символы, напоминающие верующим об искуплении, как учил реформатор Цвингли, 2) а равно — не одним только Своим «действием и силою» («динамически») присутствует в них Иисус Христос, как учил Кальвин; наконец, 3) присутствует не в смысле только «проницания», как учат Лютеране (признающие соприсутствие Христово «с хлебом, под хлебом, в хлебе»); — но освященные дары в таинстве прелагаются, или (термином более поздним) пресуществляются в истинное Тело и истинную Кровь Христовы, как сказал Спаситель: «Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие» ( Ин. 6: 55 )». |
| б) Уход оглашенных (Апол., 66). в) Общие молитвы (Апол., 65). г) Лобзание мира (Апол., 65). Анафора д) Приношение хлеба и вина с водой (Апология, 65.Триф., 41). е) Подробные молитвы, т.е. канон, в который входят благодарения за творение мира и искупление, установительные слова, воспоминание страданий (Апол., 65). ж) Преложение через " молитву Слова " (Апол., 66). з) Причащение (Апол., 67). Повествование святого Иустина Философа о Литургии возбудило в последние годы XIX века резкую полемику между крупнейшими западными учеными о составных элементах первохристианской Евхаристии. Адольф Харнак на основании изучения древних памятников высказал предположение, что из слов святого Иустина надо сделать вывод, что Евхаристия совершалась не на хлебе и вине, а на хлебе и воде. В своей работе, посвященной этому вопросу ( " Brod und Wasser — die eucharistische Elemente bei Iustin " in: " texte und Untersuchungen " , Band VII/2, Leipzig, 1891), Харнак, рассматривая ряд свидетельств древности, пришел к заключению, что воду, а не вино брали для совершения Евхаристии у гностиков, у энкратитов, маркионитов, апостоликов, манихеев, у Татиана и аквариев. Кроме того, он находит следы этой практики не только у сектантов и еретиков, но и в недрах самой Церкви: мученические акты Пиония и 63-е письмо святого Киприана Карфагенского к епископу Цецилию говорят о той же практике. Если подобный обычай имел место в Церкви азийской и северо-африканской III века, то, по мнению Харнака, он должен был иметь за собой известную давность. Разбирая произведения святого Иустина, тот же ученый считает, что и Литургия, описанная этим апологетом, также совершалась не на вине, а на воде. Из десяти различных упоминаний о Евхаристии в " Разговоре с Трифоном " и в обеих Апологиях он останавливается на некоторых в особенности. Пять мест из произведений разбираемого апологета ( " Диалог " , 52-54; 63; 69 и Апология, 32 и 54) вращаются вокруг прообразовательного смысла Бытия 49:11 : " Он привязывает к виноградной лозе осленка своего и к лозе лучшего винограда — сына ослицы своей; моет в вине одежду свою и в крови гроздов одеяние свое " . |
|
|
