| X. Но против этого возражают, что состояние жизни христианской, как она представляется в Апокалипсисе, говорит за более позднюю дату. Каждая из семи малоазийских церквей, к которым обращается св. Иоанн, имеет уже свою историю и так или иначе определившееся направление религиозной жизни: христианство в них уже не в первой стадии чистоты и истины – ложное христианство пытается занять в них место наряду с истинным. Все это предполагает, что и деятельность св. Апостола Павла, долго проповедовавшего в Ефесе, была делом уже давнего прошлого. Эта точка зрения, основывающаяся на свидетельстве св. Иринея и Евсевия, относит время написания Апокалипсиса к 95-96 гг. по Р. X. Совсем трудно принять мнение св. Епифания, который говорит, что св. Иоанн возвратился с Патмоса при императоре Клавдии (4154 гг.). При Клавдии не было общего гонения на христиан в провинциях, а было только изгнание из Рима иудеев, среди которых могли быть и христиане. Невероятно и предположение о написании Апокалипсиса и в еще более позднее время, при императоре Траяне (98-108 гг.), когда св. Иоанн скончал жизнь свою. Относительно места написания Апокалипсиса существует еще мнение, что он написан в Ефесе, после возвращения туда Апостола из ссылки, хотя гораздо естественнее первое мнение, что послание к малоазийским церквам, содержащееся в Апокалипсисе, было отправлено именно с Патмоса. Трудно предположить также, чтобы св. Апостол повеление написать все виденное им не исполнил бы сразу (1:10-11). Главный предмет и цель написания Апокалипсиса Начиная Апокалипсис, св. Иоанн сам указывает на главный предмет и цель его написания – " показать – чему надлежит быть вскоре " (1:1). Таким образом, главный предмет Апокалипсиса составляет таинственное изображение будущей судьбы Церкви Христовой и всего мира. С самого начала своего существования Церковь Христова должна была вступить в тяжкую борьбу с заблуждениями иудейства и язычества с целью доставить торжество Божественной Истине, принесенной на землю воплотившимся Сыном Божиим, и чрез это даровать человеку блаженство и жизнь вечную. |
| Взойдя на патриарший престол, Мефодий обратился к своей пастве со словом увещания и с призывом прощения по отношению к своим былым гонителям: «Надлежит нам, соблюдшим непорочную и православную веру, хоть мы и претерпели многие наказания и скорби от порабощенных ересью, всегда помнить о Господнем гласе: Отче оставь им, ибо не знают, что сотворили» 15 . Быть может, данные слова были сказаны Мефодием на соборе, созванном им через несколько дней после своего возведения на патриаршество. «Ибо после того, как был собран собор святых и богоносных отцов, коими была точно обличена злобнейшая ересь злых и злоименных иконоборцев, а ее мерзкие бредни ясно опровергнуты, ярко воссияло слово православия словно из неких глубочайших и непроходимейших лабиринтов и мрачных пропастей проклятой и дурнейшей ереси» 16 . Насколько свт. Мефодий исполнил на деле свой призыв к прощению? Высказывалась точка зрения, согласно которой практически весь клир Константинопольской церкви был почти сразу отправлен под запрет. Однако будучи мудрым пастырем, представителем просвещенной партии, идейным предшественником свт. Фотия Великого 17 Мефодий, должно быть, проявлял строгость только там, где никакие иные методы убеждения не действовали. Так, он изгнал тех иконоборцев, которые «не подчинились ни его мягким убеждениям, ни угрозам супротив грешного Феофила» 18 . 3. Торжество Православия О событиях, связанных с торжеством Православия, наиболее подробный и близкий к описываемому событию источник – «Повесть о перенесении мощей патриарха Никифора» 19 , составленная в 847 г., которая, к сожалению, нам недоступна. Хотя самое первое упоминание о торжестве Православия как таковом было сделано только в 899 г. 20 , несомненно, что данное торжество стало неотъемлемой частью в жизни Византии с 843 г. и далее. Март 843 г. – это месяц поставления Мефодия и торжества православия. Как уже было сказано выше исторически торжество Православия состоялось на следующий день после прощения императора Феофила. Вне зависимости от степени своего покаяния император посмертно удостаивается прощения, которое тем самым предваряет и в некоторой степени обуславливает последовавшее торжество. |
| Взойдя на патриарший престол, Мефодий обратился к своей пастве со словом увещания и с призывом прощения по отношению к своим былым гонителям: «Надлежит нам, соблюдшим непорочную и православную веру, хоть мы и претерпели многие наказания и скорби от порабощенных ересью, всегда помнить о Господнем гласе: Отче оставь им, ибо не знают, что сотворили» Быть может, данные слова были сказаны Мефодием на соборе, созванном им через несколько дней после своего возведения на патриаршество. «Ибо после того, как был собран собор святых и богоносных отцов, коими была точно обличена злобнейшая ересь злых и злоименных иконоборцев, а ее мерзкие бредни ясно опровергнуты, ярко воссияло слово православия словно из неких глубочайших и непроходимейших лабиринтов и мрачных пропастей проклятой и дурнейшей ереси» Насколько свт. Мефодий исполнил на деле свой призыв к прощению? Высказывалась точка зрения, согласно которой практически весь клир Константинопольской церкви был почти сразу отправлен под запрет. Однако будучи мудрым пастырем, представителем просвещенной партии, идейным предшественником свт. Фотия Великого Мефодий, должно быть, проявлял строгость только там, где никакие иные методы убеждения не действовали. Так, он изгнал тех иконоборцев, которые «не подчинились ни его мягким убеждениям, ни угрозам супротив грешного Феофила» 3. Торжество Православия О событиях, связанных с торжеством Православия, наиболее подробный и близкий к описываемому событию источник - «Повесть о перенесении мощей патриарха Никифора» составленная в 847 г., которая, к сожалению, нам недоступна. Хотя самое первое упоминание о торжестве Православия как таковом было сделано только в 899 г. несомненно, что данное торжество стало неотъемлемой частью в жизни Византии с 843 г. и далее. Март 843 г. - это месяц поставления Мефодия и торжества православия. Как уже было сказано выше исторически торжество Православия состоялось на следующий день после прощения императора Феофила. Вне зависимости от степени своего покаяния император посмертно удостаивается прощения, которое тем самым предваряет и в некоторой степени обуславливает последовавшее торжество. |
| Евфимий Зигабен. Толкование на Евангелие (Евангельское чтение) Преподобный Иустин (Попович). Толкование на Евангелие от Матфея (Евангельское чтение) Архимандрит Ианнуарий (Ивлиев). Проповедь в неделю 13-ю по Пятидесятнице (Апостольское чтение) Протоиерей Александр Шаргунов. Проповедь в неделю 13-ю по Пятидесятнице (Евангельское чтение) Преподобный Серафим Саровский. Беседы. (Евангельское чтение) Святитель Феофан Затворник. Мысли на каждый день года по церковным чтениям из Слова Божия. Неделя тринадцатая по Пятидесятнице (1 Кор 16, 13-24; Мф 21, 33-42). «Мария же избрала благую часть» (Лк 10:42). Успение Божией Матери представляет благий конец сего избрания. Сам Спаситель в успении ее принял в руки Свои ее душу. Того же сподоблялись и многие святые; тоже встречают в разных видах и степенях и все избиратели благой части. В час избрания упованием только прозревается этот конец, а в некоторой степени даже предощущается; но потом труды, борения и себя принуждения следуют одни за другими и мрачат избранный путь. Путеводною звездою остается благой конец благой части. Это тоже, что вдали светящийся огонек для путника, застигнутого темнотою. Упование — возбудитель энергии и поддержатель терпения и постоянства в начатом, а само оно крепко верою. По вере избирают, упованием бывают твердыми в избрании, а терпением достигают благого конца, Понедельник. (2 Кор 12:10-19; Мк 4:10-23). Вдунул Бог дыхание жизни, и стал человек по образу Божию. То же и в возрождении: дуновением Духа Божия, который неведомо откуда и как приходит, полагаются начала новой жизни и восстановляется образ. Это — точка отправления; отсюда начинается труд возведения образа в совершенное подобие. Возрожденный по образу Создавшего Господним Духом преобразуется от славы в славу, но не без нас; наш труд и старание, а созидает и возрождении: дуновением Духа Божия, Который неведомо откуда. Вот идеал и способ осуществления в себе образа и подобия Божия! А сколько пишут и толкуют о воспитании! Между тем, в слове Божием все оно определено несколькими словами. Возьмись только осуществить предписанное, и воспитание само собою пойдет успешно к цели. Это Божий путь; но он не исключает путей человеческих, напротив, дает им направление и венчает успех. Когда же остается одно человеческое, тогда воспитание обыкновенно бывает недостаточно, с ущербом, а нередко и совсем извращает воспитываемых; затем дальше и жизнь вся идет криво. Где умножаются криво воспитанные, там и все общество более и более начинает кривиться, и в жизни, и в воззрениях своих. Конец — всеобщее искривление: кто гнет в одну сторону, кто в другую. |
| «Нам представляется благовременным обнародовать это сочинение в момент, когда папство осмелилось торжественно провозгласить себя непогрешимым. Сочинение наше покажет, какова сила этого утверждения, и докажет, что Ватиканский собор должен был бы принять совершенно противоположное решение, если бы захотел остаться верным истине». «О, если бы этот труд оказался полезным членам римской церкви, которые по предубеждению, привычке, или по соображениям чисто человеческим, еще колеблются вполне и очевидным образом отделиться от папства, заблуждения которого они уже сознают! Но они, не знают их всех. Мы с несомненностью удостоверяем их, что вот уже около тысячи лет, как папство заблудилось, равно как заблуждается и теперь; что западные церкви последовали за ним в его ересях; что, следовательно, необходимо возвратиться к первым восьми векам, чтобы западные христиане снова могли найти чистое учение, каким оно было преподано апостолами». «Никто не сомневается, даже в недрах римской церкви, что для того, чтобы заслужить название католика, необходимо исповедовать чистое учение апостольское. Если же будет доказано, что римская церковь не осталась верною в хранении божественного залога, то будет очевидно, что ее необходимо оставить, чтобы пребыть католиком " . «Таково наше убеждение с давних пор; и именно для того, чтобы остаться католиком, каким мы всегда желали быть, мы оставили церковь , с которою нельзя находиться в единении, не делаясь схизматиком и еретиком». «Мы знаем, что поступая подобным образом, мы подвергаем себя критике и несправедливостями. Но мы не колеблемся, мы припоминаем слова Господа, Который назвал блаженными тех, которые терпят преследование за правду, которые ради Его подвергаются бесчестию и презрению». «Человек с убеждениями не может остановиться пред человеческими соображениями, когда говорит его совесть. Именно по этому поводу, а не из какой-то благородной гордости, он сознает, что в делах совести он зависит только от Бога». «С изложением ересей, заблуждений и нововведений папства, мы представим опровержение папской системы, какой она принимается теперь на Западе. Мы не можем лучше излагать подобный предмет, как опровергая в то же время сочинение графа Де-Местра, под названием: " Папа». Это сочинение было истинной точкой отправления нового ультрамонтанства, каковая точка была освящена Ватиканским собором». |
| Необходимость крещения еретиков рассматривалась на нескольких соборах, которые прошли в Карфагене. Карфагенский собор 255 года дал отрицательный ответ на вопрос нумидийских епископов о действительности крещения у еретиков и раскольников. Эта же точка зрения была подтверждена и на Карфагенском соборе 256 года, с решениями которых Киприан осведомил римского епископа Стефана (Письмо 59). В Риме к решениям Карфагенских соборов отнеслись неодобрительно. В Карфаген от имени папы Стефана было отправлено послание, в котором говорилось: «Если кто от какой бы то ни было ереси обратится к вам, то да не вводится при этом ничего нового, кроме того, что предано, то есть да совершается над таковым одно возложение рук в знак покаяния» (Письмо к Помпею против письма Стефана о крещении еретиков (61)). Рим настаивал на своей позиции и угрожал отлучением. Против категоричности позиции папы выступил тогда Дионисий Александрийский , который сам был сторонником римской практики. Выступая против перекрещивания еретиков, папа Стефан отстаивал идею неповторимости, единственности крещения. Киприан также утверждал, что крещение едино, единственно, но что оно присуще только истинной Церкви, а еретическое крещение нельзя считать крещением: «Мы думаем и принимаем за верное, что никто не может быть крещен на стороне, вне Церкви, потому что в одной Церкви установлено святое Крещение» (Письмо к Януарию (57)) 190 ; «Вне Церкви Крещение невозможно ... Приходящих оттуда мы у себя не перекрещиваем, но крестим. Ибо они ничего не получают там, где нет ничего» (Письмо к Квинту (58)) 191 . Нерешенным этот вопрос оставался и при ряде преемников папы Стефана. Только Арльский собор 314 года восьмым правилом постановил, что еретиков, обращающихся в церковь , должно допрашивать, как они веруют во Святую Троицу, и если они веруют православно, то следует принимать их без перекрещивания. Впоследствии этот взгляд будет подтвержден Вселенскими соборами (8 правило Первого Вселенского собора; 7 правило Второго Вселенского собора; 95 правило Трулльского собора). Раскол донатистов |
| Специально поехали в чистое поле, нашли и совершили акт вандализма. Вот так. Воистину что-то инфернальное. И это было, увы, при молчаливом согласии народа. Поэтому что могло нас тогда спасти – при таком жутком ослеплении? Только беда. Только покаяние. Только страшная трагедия Второй мировой войны. Нельзя превращать человека в бездушный винтик исторического процесса, миллионами убивать его в ГУЛАГе, делать рабом партийной богоборческой касты и вытравливать из его сознания Бога, доводя человека до уровня скота. Поэтому и грянул гром. И конечно, в Великой Отечественной войне победил дух русского солдата, который был сформирован всей тысячелетней историей Церкви. Именно она воспитала в народе патриотизм. Мы не воевали за новые земли. Не провозглашали себя нацией господ, как это сделали немцы. Мы отстояли свое Отечество. Отсюда – и политическая конъюнктура Сталина. Он поднял знамена Суворова, Кутузова, Багратиона, Александра Невского и Федора Ушакова. – Есть точка зрения, что война всколыхнула религиозные чувства людей. И что именно вера стала основным невидимым фактором победы. – Несомненно! – Об этом до сих пор как-то не очень пишут. Правда, мы знаем, что Сталин во время войны начал открывать церкви. Что можно сказать на это? Немцы в занятых ими районах тоже передавали храмы верующим. Но делали они это вовсе не потому, что уважали веру «унтерменшей», а из сугубо идеологической конъюнктуры – чтобы сформировать у местного населения положительный имидж немца как «цивилизованного освободителя». Кстати, когда наши войска эти оккупированные территории отвоевали, то открытые немцами храмы были снова закрыты, священство с верующими поставлено к стенке или отправлено в лагеря, а церкви вновь обращены в конюшни, свинарники и складские помещения. Если, по мнению Советов, поп с общиной «прогнулись» под немцами, – что ж, поставьте других, но из храма-то свинарник зачем опять делать! Вот тут бы и отличиться! Но куда там!.. Абсолютная политика. И у Сталина была точно такая же конъюнктура. Верно? – Согласен. После войны был принято секретное постановление Правительства, о котором нам рассказал недавно член Синодальной комиссии Московского Патриархата по прославлению новомучеников игумен Дамаскин (Орловский). В соответствии с указом, после войны все духовенство было обложено десятикратным налогом на все коммунальные услуги. Все церкви, которые до войны находились под хозяйственными нуждами, предписывалось вновь вернуть для их прежнего советского назначения. – То есть то, что открыли во время войны уже по приказу не Гитлера, а Сталина, тоже начали закрывать? – Совершенно верно. Хозяйство ставилось неизмеримо выше. Но это старый менталитет. Он шел еще от Петра Первого. Этот «первый большевик» перелил колокола, закрыл монастыри и запретил дворянам принимать священный сан и монашеский постриг. То же самое делала после него и Екатерина. Советы ничего нового не придумали. Так что военная политика в отношении Церкви – умная, толковая… но целиком конъюнктурная. |
| И так с каждым из сонма современных «богоискателей», – как назвал их впервые, кажется, наш петербургский миссионерский журнал. Как точка отправления, над которою нужно возвыситься, как стимул для поисков, только что указанное отношение современных «богоискателей» к религиозной истине не только вообще допустимо, но и должно быть признано симптомом благоприятным: ибо видеть хоть частичку Лика Божия все же лучше, чем совсем не видеть его и пребывать в полнейшем религиозном безразличии и равнодушии. Но как метод и критерий, такое отношение к религиозной истине, уже с чисто философской точки зрения, подлежат полному и решительному осуждению. Ребенок смотрит в калейдоскоп и, всякий раз, как пред его глазами в аппарате устанавливается один фасад дома, одна часть города и т. д., он вполне удовлетворен и радостно восклицает: «вот город, вот дом!» Но мы, взрослые, хорошо знаем, что это не город и не дом, а лишь маленькие их части, и что для того, чтоб увидать целое, нам нужно возвыситься над частями и взглянуть на дело не калейдоскопически, а так сказать стереоскопически, и что только в этом случае мы освободимся от односторонности детского принятия части – да притом еще в зависимости от точки зрения и степени совершенства аппарата – за целое. То же и в деле постижения религиозной истины: моя и частичная точка зрения тут значить не много и, во всяком случае, никак не уполномочивает меня на категорические утверждения. Я должен возвыситься к пониманию целого и притом на это целое взглянуть взором универсального человека Паскаля или, говоря языком церковным, взглянуть вселенски. Итак, целое, во-первых, вселенская точка зрения, – во-вторых. Чтобы сложить из посменно открывающихся моему ограниченному взору частичек истины одно целое, чтоб утвердить пред своим сознанием единый и связный организм истины, я должен наперед как-то – в идее, в абрисе, в намеке – уже ее знать. Ибо как же я могу, в самом деле, стремиться к организации и оформлению в целое того, на что не имею никакого намека, о чем даже и не предчувствую? |
| Варвары соглашались, с соизволения императора, расселиться по Фракии и Мезии для возделывания земли, обещали поставлять ему войско и обязывались повиноваться велениям императора, подобно его подданным. К императору в этом смысле было отправлено посольство. Большая часть римского правительства и военачальников очень сочувственно относились к возможному поселению готов, видя в этом полезное для государства пополнение земледельческого населения и увеличение состава войск: новые подданные будут защищать империю; коренные же жители провинций, подлежавшие до тех пор ежегодному набору, будут вместо этого вносить в казну денежный налог, что умножит государственные доходы. Эта точка зрения восторжествовала, и готы получили разрешение переправиться через Дунай. " Так были приняты, - говорит Фюстель де Куланж, - в пределы империи 400 или 500 тысяч варваров, около половины которых могли носить оружие " . Если даже уменьшить только что приведенную цифру поселенных в Мезии готов, все-таки число их окажется очень значительным. Первое время варвары жили спокойно. Но постепенно в их среде стало расти недовольство и раздражение против римских начальников и чиновников, которые, утаивая часть денег, назначаемых на пропитание поселенцев, кормили их плохо, притесняли, оскорбляли их жен, обижали детей; многих из них переправили на житье в Малую Азию. Жалобы готов не имели успеха. Тогда возмущенные варвары подняли восстание и, призвав к себе на помощь отряды аланов и гуннов, пробились во Фракию и двинулись к Константинополю. Император Валент, воевавший в это время с Персией, при получении известия о готском восстании прибыл из Антиохии в Константинополь. В происшедшем сражении у Адрианополя (378 г.) готы нанесли сильное поражение римскому войску; сам Валент пал в битве. Казалось, что дорога к столице для готов была открыта. Но они, очевидно, не имели общего плана нападения на империю. Преемник Валента Феодосии сумел при помощи отрядов из тех же готов разбить варваров и остановить их грабежи. |
| И новый, незнакомый, четкий и резкий звук отпираемых и запираемых замков. Была суббота. Вероятно – библиотечный день, потому что мне принесли две книги. Сейчас я помню только одну из них, трактовавшую, по странной иронии судьбы, закон о личной неприкосновенности в Англии. Это была популярная агитационная брошюрка эпохи 1905 года, издания «Донской речи»; юридические положения иллюстрировались в ней примерами из жизни. Мне запомнился случай с мальчиком – сапожным учеником, задержанным полицией без достаточно уважительных оснований. Его отпустили через несколько часов, и, хотя в эти часы он находился в лучшем помещении, чем у себя дома, и питался лучше, чем дома, полисмена, задержавшего его, приговорили к штрафу в пользу мальчика, равному годовому заработку этого мальчика. Я отбросила книжку: – Эх! Вернуться бы сегодня домой с приплатой моего годового заработка! Но домой я не вернулась – ни в тот день, ни на другой, ни на третий... А в комнату на Фурштадтской вообще никогда больше не вернулась – в этом мой ночной гость оказался прав. Пробыв в тюрьме около семи месяцев – сначала в одиночке, потом в общей камере, я получила приговор: три года концлагеря. 7 августа 1929 года вместе с большой партией своих «однодельцев», с которыми я впервые познакомилась в тюрьме (а с некоторыми успела за это время и близко сойтись), была отправлена в Кемь, а оттуда переброшена на Соловки. Но о том, как я там жила и чему мне довелось быть свидетельницей как на пути туда и обратно, так и за время моего пребывания там, рассказано в следующих за этим кратким вступлением, правда, довольно случайных и неполных, моих набросках, объединенных под общим заглавием «Авгуровы острова». Наброски эти, несхожие между собой по форме, содержанию и объему, совпадают, однако, в одном: в единстве времени и места всех описываемых в них эпизодов. А именно: место действия – крохотная, как мушиное пятнышко, точка на карте Белого моря – остров Анзер; время действия (если не считать экскурсов в прошлое некоторых действующих лиц) тоже весьма малопротяженно – с августа 1929 года по 1 января 1931 года, то есть неполных два года. Таким образом, очерки эти приоткрывают очень узкую щель в наше недавнее прошлое – но ведь иногда и в самую узкую щелку можно подглядеть многое. |
|
|
