| Закрыть itemscope itemtype="" > «Каждый предмет царской эпохи мне необычайно дорог…» 09.08.2023 452 Время на чтение 12 минут Покров Михаил Сергеевич Яблоков – преподаватель гитары в Тюменском колледже искусств с 1971 года. Краевед, историк гитары, кандидат исторических наук. Любитель старины глубокой. Собственно, об этом сегодня наш разговор. Каждый раз, заходя в его кабинет, я чувствую какую-то особую атмосферу. Здесь не только всё напоминает о музыке, например, старое немецкое пианино, которому уже более 100 лет, фотографии известных гитаристов в изящных рамочках на стенах, пачки нот и книги с пожелтевшими страницами, которые разместились на миниатюрных полочках с оригинально выточенными округлыми деревянными формами, но здесь же мы видим большой портрет святого Государя Николая Второго, фотографии царских особ, снимки дореволюционной Тюмени, маленькую икону Иоанна Кронштадского, бросаются в глаза, большие старинные часы с боем. Да, ещё зеркало, достаточно большое, но, судя по его состоянию, весьма древнее. В перерывах между занятиями Михаил Сергеевич пытается придать старым книгам, порой уже с истлевающими страницами, вторую жизнь, он бережно переплетает их и склеивает порвавшиеся листочки. В этом почти крошечном кабинете, площадью не более 8 метров, стоит небольшой дубовый столик, которому лет 60, и венский стул. Учиться играть на гитаре в такой обстановке, тем более Баха, Гайдна, Джулиани, Тарреги, можно не сомневаться, не только благоприятно, но и полезно, результативно. 1917 год – это катастрофа планетарного масштаба Михаил Сергеевич, откуда у вас такая тяга собирать старинные вещи, книги, фотографии, мебель, часы? С чего всё началось? Когда у вас появился такой азарт к коллекционированию? – Коллекционирование – это не совсем то слово. Это что-то возвышенное и профессиональное одновременно, а я человек приземлённый. Мне что попадается на глаза, что очень понравится, то я и беру. Вот недавно мне подарил мой коллега Сергей Малягин эту книгу (показывает): А началось всё с юности, но только с того, что я стал из дома выносить, а не приносить (смеётся). Нужны были деньги, и первую книгу, которую я принёс в магазин, была «Тихий Дон», потом ещё отнёс какие-то книги. И вот в этом магазине я впервые обратил внимание на красивые старинные вещи, достаточно дорогие, в том числе на книги, в богатых ажурных переплётах. Это как-то сохранилось тогда в моей памяти. |
| Закрыть О узколобии эволюционистов, научном мракобесии и истине Православия 18.09.2018 4222 Время на чтение 21 минут Предисловие За несколько лет полемики с «православными эволюционистами» на обширных просторах сети, в подсознании невольно аккумулировались различные наблюдения, которыми хотелось бы поделиться с интересующимся этой темой читателем. Толчком к написанию этой статьи послужило, мягко говоря, странное поведение одного из них при обсуждении моей прошлой статьи по этой теме. - Никак и ни за что не желал этот несчастный поверить тому, что я живу в глухой деревне. И вдоль, и поперёк, и вверх ногами и насмерть готов был стоять он в своём неверии этой пустой и никаким боком не касающейся дела информации, вскользь упомянутой мной в одном из комментариев. Причём, делал он это с такой упёртостью, как будто верил, что своим туплением в вопросе моего местожительства он напрочь обезоруживает меня и опровергает всю мою аргументацию по данному вопросу. Это было смешной иллюстрацией какого-то внутреннего повреждения оценочной способности человека, в результате чего его восприятие перестаёт отличать главное от третье- и пято-степенного. И тут в памяти стали всплывать прежние опыты общения с этими заблудшими овцами Христовыми, в какой-то момент вдруг больше, чем в Него, уверовавшими в спорные научные теории. И очевидной вдруг стала присущая этой публике некая общая перманентная твердолобость, которую они проявляют при отстаивании своих " научно-эволюционистских " взглядов. Некий фанатизм, что ли.. Как пойманные с поличным партизаны на допросе, отрицая все доводы и доказательства, они нерушимо веруют в " истину научного знания " и готовы хоть на смерть идти за свою " научную веру " . Причём, по рефлексам и поведению, в какой-то момент начинает казаться, что они как будто даже не хотят, чтобы мир оказался таким, каким его описывает классическое православие. Напичкав голову компотом из " научных данных " , " результатов исследований " , " учёных интерпретаций " и т.д., они с какой-то слепой верой принимают " научную картину мира " за истинное отражение объективной действительности, и уже рефлекторно отвергают всё, что в неё не вписывается. Подсознательно как буд-то даже боясь, что мир может оказаться не таким, каким его нарисовали их «учёные гуру». И стали мы размышлять, откуда " растут уши " этого явления, странного тем, что ведь это - такие же, казалось бы, православные «рабы Божии», и вероятно, прихожане каких-нибудь храмов. Возможно, читавшие то же самое Священное Писание и тех же св. отцов. Попытались мы представить, как же они " дошли до жизни такой " и как вышло, что они увидели в этих источниках истины нечто иное, а порой и противоположное, чем видит Церковь - носительница и хранительница истинного знания о Боге, мире и человеке. |
| И кто наполняет ее – Бог Живой или полуживые люди Мы наслоили на нашу Церковь слишком много того, что не имеет отношения ко Христу. Протоиерей Алексий Уминский – о том, как не споткнуться и не разбить нос на входе в православное пространство. «Правмир» представляет полную расшифровку встречи со священником Алексием Уминским, которая прошла в интеллектуальном клубе « Культурное дело » 20 апреля 2017 года. Церковь – очень далекая планета Вопросы, нужна ли современному человеку Церковь и, например, есть ли жизнь на Марсе – практически из одной области. Для современного человека Церковь – это очень далекая от него планета. Она с его жизнью практически не совпадает, о ней он узнает из новостных блоков, примерно как об очередных открытиях каких-то «британских ученых». Эти вещи он не встречает ни в опыте собственной жизни, ни в ходе собственного познания мира, ни как ответы на какие-то свои глубокие вопрошания. Образ Церкви скорее негативный, во многом скандализированный, это скорее образ из прошлого, чем из настоящего. То же самое будет, если спросить, нужно ли современному человеку прошлое? В каком-то смысле нужно – как некое историческое базисное знание, культурологическое явление. В свое время отец Павел Флоренский написал статью «Церковное богослужение как синтез искусств». В ней он, будучи работником в Троице-Сергиевой лавре, когда она была уже закрыта, и он, и Юсупов хотели всеми силами сохранить ее от разрушения, от уничтожения, пытался советской власти доказать: пусть будет такой музей, или такой прекрасный театр с таким замечательным действом. Ладан, прекрасно пахнущий, мерцающие лампады. Полусвет, церковные песнопения, древние иконы – это все так красиво, эстетично, вполне образ прошлого, образ того, что надо сохранять ради исторического, эстетического, культурного контекста. Но не современного. И в этом вообще-то большая проблема: насколько Церковь – вещь современная, насколько она в этом мире живет? Ведь в том же скоростном режиме, в котором живет весь остальной мир, никак не живет Церковь. Она, конечно же, все время в аутсайдерах, среди определенных категорий неуспевающих, не догоняющих, все время что-то делающих из соображений сохранения. |
| Или обозначает то, что следует сначала в ближайших областях языческих проповедовать, чтобы также то, что Он говорит Петру: веди [корабль] на глубину и опусти сети ваши в ловлю, имело отношение для удаленных язычников, которым позже было проповедано; подобно тому как Исайя говорит: подними знамение для язычников, для тех, которые близко, и для тех, которые далеко ( Ис 62:10 ) 1 . И как и то, что сети также разрывались от большого улова рыбы, и лодки наполнились так, что утопали, может означать то, что количество плотских людей будет столь велико в Церкви, что даже из-за разрыва [церковного] мира, когда выйдут оттуда ереси и расколы, она останется такой же [как прежде]. И такая будет утрата веры и добрых нравов в ней, что кажется, что такая Церковь скажет Христу: Выйди от Меня, потому что я человек грешный, словно она, наполненная скопищем плотских [людей] и практически затонувшая от их нравов, таким образом отталкивает от себя правление [людей] духовных, среди которых больше всего возвышается Личность Христа. Ведь это говорят люди не голосом языка благочестивым служителям Бога, чтобы их от себя изгнать, но убеждают от них отступиться голосом нравов и поступков, чтобы они не управлялись благочестивыми. И чем пламеннее [они убеждают от них отступиться], тем [сильнее] преподносят им честь, и, однако, деяниями своими побуждают удалиться от себя. Так что их почитание выразил Петр, припавший к ногам Господа, а их нравы отражены в том, что он сказал: выйди от меня Господи, потому что я человек грешный. Однако Господь этого не сделал. Ведь Он не отступил от них, но привел к берегу, вытащив лодки на берег. [Это] означает то, что у них не должно быть такой воли, чтобы, возмущенные грехами возбужденной толпы, они бы оставили церковные служения, с тем чтобы жить безопасно и спокойно. Итак, то, что, вытащив лодки на сушу и оставив всё, Петр, Иаков и Иоанн последовали за Ним, может означать конец времени, в которое те, которые прилепились ко Христу, совершенно удалятся от моря [треволнений] этого мира. Вопрос III (Luc. cap. V, 14) |
| «Не позорьте оступившихся священников на весь интернет» Протоиерей Константин Островский о недостатках Церкви и ее критиках 17 февраля, 2017 Протоиерей Константин Островский о недостатках Церкви и ее критиках «Не приходится ожидать, что в Церкви на земле все будут праведными. Не оправдываться надо, а каяться, если есть в чем, но перед Богом, а не перед чатом». Как критиковать недостатки церковной жизни, почему процент церковных людей не меняется: о преодолении проблем современной Церкви размышляет протоиерей Константин Островский. Посткоммунистический синдром – Сегодня можно услышать, что в 90-е –2000-е годы, когда возрождалась церковная жизнь, на самом деле многое упустили, и главное внимание уделялось восстановлению храмов, а не воспитанию душ христиан. Вы согласны с ним? – Не очень-то. Церковь как Тело Христово – это пребывание Царства Божьего на земле. Если говорить о Церкви как о народе Божием, то народ этот состоит из конкретных людей с их достоинствами и недостатками, силами и немощами, людей, вышедших в конце восьмидесятых годов из коммунистических времен (сейчас-то уже новое поколение выросло). Что-то мы делали хорошо и успешно, что-то неудачно. Такой установки, чтобы заниматься стройкой в ущерб воспитанию душ христиан, не было. Была, насколько я могу судить, установка: делайте, что можете. И не так уж мало сделали, ну что могли… И еще о строительстве душ. Это дело Божие, людей призывает в Церковь сам Бог. Так было и до революции, и в советское время, так происходит и сегодня. Всегда были святые и духовно настроенные люди, были и немощные, и будут. Поэтому получалось по-всякому. Бог не дает нам совершенства на земле, и сами мы действительно далеки от совершенства, поэтому не получилось так, как кому-то мечталось в девяностые, что вот немного поднатужимся, и будет рай на земле. Мне кажется, это такой посткоммунистический синдром. И еще. Внешние дела сами по себе не препятствуют внутренней жизни. Пусть никто себя не оправдывает. Святитель Филарет Московский управлял огромной епархией, решая ежедневно множество практических вопросов, и оставался человеком высокой духовности. А преподобные настоятели монастырей – с утра до вечера в хозяйственных хлопотах и одновременно с молитвой в сердце. |
| поиск: разделы рассылка Протоиерей Георгий Митрофанов Канонизация: Споры не должны приводить к расколам Источник: Нескучный сад За последнее десятилетие Русская Церковь канонизировала в несколько десятков раз больше святых, чем за три предыдущих столетия. Многие из этих канонизаций вызвали недоумение, а то и бурные споры в среде верующих. " Споров не нужно бояться " – считает член Синодальной комиссии по канонизации святых, профессор Санкт-Петербургской духовной академии, кандидат философских наук и магистр богословия протоиерей Георгий Митрофанов. Можно ли сомневаться в святости? – Некоторые канонизации, которые совершились в последние 10-15 лет, вызывали бурные споры: царская семья, Матрона Московская, митр. Иосиф Петровых. Это связано с нашим сложным временем или и в древней Церкви такое бывало? – Споры как до канонизации святого, так и после нас не должны смущать, это естественное явление; главное, чтобы эти споры не приводили к расколам и вражде. В древней Церкви не существовало такой отработанной процедуры прославления, как сегодня. Почитание носило более харизматический, я бы сказал, стихийный характер, так были канонизированы практически все древние христианские мученики, но споры были и тогда, вспомнить хотя бы донатистский раскол, вспыхнувший по окончании последней волны гонений на христиан: тогда не могли договориться не только о давно умерших подвижниках, но и о выживших современниках – кого из них считать исповедником или мучеником, а кого нет. Может ли Церковь принять неверное решение относительно чьей-либо канонизации? Да, может. Подчас Соборы, которые созывались по критериям Соборов Вселенских, принимали догматически ложные решения, и только впоследствии их объявляли еретическими (например, знаменитый Эфесский (монофизитский) собор 449 года, названный потомками " разбойничьим " . Его решения были пересмотрены на Халкидонском соборе в 451 году). Тем более нас не должно смущать то, что и при канонизации святых могут допускаться определенного рода ошибки. В Католической Церкви есть даже процедура деканонизации. У нас такой практики нет, хотя что-то подобное и произошло в свое время с Анной Кашинской (ее деканонизовали, а потом опять канонизовали). Но, безусловно, надо иметь в виду, что кто-то в наших святцах, как это выяснится на Страшном суде, святым не является. И наоборот, может так случиться, что те, кто при жизни друг друга не то что за святого, за христианина-то не считали, окажутся вместе канонизованы. |
| Почитание непрославленных святых: взгляд Антиохийской Церкви Святые в жизни Церкви значат чрезвычайно много. И, конечно же, усилия Церкви направлены на то, чтобы люди становились святыми, – один из афонских старцев даже назвал Церковь «фабрикой святых». Предания о святых передавались из уст в уста в течение многих веков. А в наше время появилась некая мода на непрославленных «святых», истории о которых расходятся по свету и становятся своего рода «хитами сезона» в церковных кругах. Что же такое святость? Кто «выбирает» святых? По каким критериям определяется святость человека? И как проходит канонизация святых, устанавливается их почитание в Православной Церкви? Если на улице спросить случайных прохожих, кто такой святой, то в большинстве случаев мы услышим такой ответ: «Святой – это человек, который не грешит и придерживается заповедей». То есть мы услышим определение, основанное на моральных и психологических нормах. Святость для многих свидетельствуется так: если они видят, что человек твердо придерживался доброй жизни, то значит, он святой. Но если мы посмотрим на человеческую святость через призму Священного Писания, Предания и жизни Церкви, то ответ будет иным. Святость – это определение, которое, прежде всего, относится к Богу, а не к человеку или освященным предметам. Источник всего – это Божественная святость, а не человеческая. Именно поэтому Богородица является Пресвятой – достигшей вершины святости. Не по причине Ее благочестия и идеальной жизни (хотя в этом мы не сомневаемся!), но потому, что Она соединилась в Своем человечестве с Пресвятым Богом, когда Господь наш Иисус воплотился из Ее чрева, «приняв образ раба» (Флп. 2: 7). Следовательно, в церковном понимании святость означает не то, что человек при жизни был «святым» в собственном поведении, – она подразумевает его отношения с Богом. И лишь Бог, исключительно по Своей высшей всеблагой воле, освящает, не связывая Свои действия ни с чем, кроме свободного желания освящаемого. Святость тесно связана с Самим Богом, она означает прославление имени Божиего. Не случайно в первых строках молитвы Господней идут слова «да святится имя Твое», в которых мы просим, чтобы святилось имя Божие по всему миру. Это словно ликование херувимов, которое слышал пророк Исаия: «Свят, свят, свят Господь Саваоф, исполнь небо и земля славы Твоея; осанна в вышних» (см.: Ис. 6: 3). Это состояние мира в последние времена. |
| Провокационные вопросы учеников и опасения их родителей Что может сказать школьникам православный священник и с какими родителями ему труднее всего? Рассказывает протоиерей Игорь Фомин, настоятель храма во имя святого благоверного князя Александра Невского при МГИМО. «Здравствуйте, я такой же человек, как и вы» – Отец Игорь, как вас встречали школьники в девяностые годы и как это происходит сейчас? – Первый раз я пришел в школу дьяконом, в 1995 году. Когда в девяностых в школе видели человека в рясе, все, я помню, просто останавливалось… Дети смотрели на тебя круглыми глазами, поднимали руку, вытягивали указательный палец и говорили: «Бог пришел!» Сейчас такого, конечно, уже нет. Священник стал привычной фигурой. И даже если я без рясы иду по своему району, меня узнают. Если я прихожу в школу, то она уже не останавливается на перемене, так же бежит. Лишь кто-то замедляется, чтобы взять благословение или просто поздороваться. Когда приходишь в класс, давно уже не надо говорить: «Здравствуйте, я – православный священник». Я говорю: «Здравствуйте, я такой же человек, как и вы. Мы поговорим о том-то и о том-то». – Провокационные вопросы задают? – Чаще в старших классах, но, бывает, и в средних. И очень часто эти вопросы спровоцированы тем, что дети прочитали в интернете. Начинаешь общаться, отвечать, и они в итоге понимают, что их обманули. Вот мне как-то ученик, кажется, в пятом классе, задал вопрос: «Почему у Патриарха телефон из золота?» Что ж, когда слышу такие открыто провокационные вопросы, начинаю разбираться, в чем детей обманули – где-то в социальных сетях, в интернете. Молодые – они же правдоискатели, не умеют и не хотят скрывать своих чувств. Зато хотят поставить в неловкое положение любого человека: взрослого, родителя и так далее. Вот и начинаешь беседовать. Бывают и очень глубокие вопросы богословского уровня. Спрашивают, чем католичество отличается от православия, почему Бог не един для всех. Спрашивают, кто такие святые, как стать святым, что такое чудеса. Очень большой пласт – исторические вопросы. |
| Протоиерей Всеволод Чаплин: Призвание христианина в современном мире – это не попытка сообразоваться с мудростью века сего 10 июня, 2014. Протоиерей Всеволод Чаплин Нас не все услышат с радостью, и не все нас погладят по головке, но именно такой путь свидетельства и жизни нам дан Христом и апостолами. Программа «Комментарий недели» телеканала «Союз» от 7 июня 2014 года с протоиереем Всеволодом Чаплиным, председателем Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества в день Святой Троицы – о жизни христианина в обществе. Возлюбленные о Господе братья и сестры, дорогие друзья, здравствуйте. С праздником Святой Троицы — Пятидесятницы поздравляю всех вас. Это день в жизни Церкви особый. Это день ее рождения. Это день, когда мы вспоминаем апостольские времена, вспоминаем то единодушие, с которым последователи Христовы пребывали вместе и получали дары Святого Духа — дары, которые сделали мятущихся, колеблющихся, страшащихся всего на свете людей непреоборимыми проповедниками истины Христовой. Нам сегодня нужна такая же верность, нам сегодня нужны такие же силы, нам сегодня нужно такое же доверие Богу, чтобы ничего не бояться. И там, где все подталкивают нас жить расчетом, — жить стремлением говорить правду Божию «во время и не во время», как пишет апостол (2 Тим. 4, 2). Жить стремлением проповедовать Христа и словом и делом даже тогда, когда многие посоветовали бы и советуют на самом деле: «Не надо, не будьте слишком прямы, не будьте слишком откровенны, целее будете». Подчас сегодня можно услышать, что для христианина важнее сохранить стены храмов, приятие со стороны тех или иных общественных кругов, возможность доступа в какие-то собрания, на какие-то торжества, возможность поздравлять сильных мира сего — чем возможность говорить прямо и без обиняков о том, чему нас учат Святое Евангелие, догматы и каноны Церкви. Такой путь для многих церковных общин был началом конца. Мы это хорошо знаем на примерах стран Западной Европы, где христианские лидеры становились на путь компромисса — путь, на котором они ради сохранения на какое-то время внешней мощи и влияния Церкви сначала просто молчали о чем-то очень существенном, что говорится нам в Священном Писании и в Предании Церкви, потом начинали поддакивать тем, кто говорил что-то прямо противоположное Евангелию, потом начинали сами утверждать противоположенные Евангелию и Священному Преданию вещи, а потом начинали наперегонки друг с другом бежать в разные собрания и на разные ток-шоу, только чтобы засвидетельствовать свою лояльность идеологемам и общественным конструкциям, которые прямо противоположны тому, что в течение многих столетий утверждала Церковь, прямо противоположены тому, что нам говорится в Священном Писании. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 13 голосов: 5.0 из 5) Предыдущий Следующий Кризис протестантизма: от реформации до наших дней Расшифровка видео Прилуцкий Александр Михайлович – доктор философских наук, профессор РХГА и общецерковной аспирантуры и докторантуры имени святых Кирилла и Мефодия. Бывший пастор Евангелическо-лютеранской церкви Ингрии. В прошлом ректор Лютеранского теологического института. – …Вот этот кризис нравственности – он не на пустом месте происходит, он логично следует из тех теологических посылов, которые лежат в протестантском учении. Это же части единого кризиса. Нельзя рассматривать, что вот кризис в теологии – это одно явление, а кризис в нравственности – это другое. Тут надо говорить о комплексном, причём таком глобальном или глобализирующемся кризисе. Ну и что очень важно тоже, что он не на пустом месте возник, это не стечение роковых обстоятельств ХХ века. Потому что мы говорим: ну вот война, Вторая мировая война, вот её травматический опыт, он так сильно деформировал христианское сознание Европы… Ничего подобного. Предпосыл этого кризиса коренится уже в глубинных пластах Реформации, вот об этом и надо, наверное, говорить. А что касается этики, она вторична в данном случае. То есть это разные проявления одного и того же кризиса. Мы выйдем на проблему sola scriptura обязательно. – Как, каким образом человек – современный человек, человек интеллектуальный – выбирает для себя такой путь теологический, именно лютеранство? – Знаете, я думаю, тут есть несколько аспектов или несколько путей, которые определяют такой выбор. Вы помните хорошо – я уверен, – что есть в теологии два метода: апофатики и катафатики. То есть кому-то нужна рациональная система, а кто-то строит своё общение с Богом через сумму таких вот внутренних интуиций, которые трудно словесно выразить и которые трудно рационально обосновать. Вот те, кому катафатический подход дорог, кто во всём пытается найти систему, пытается найти некий логический порядок – вот для них на каком-то этапе, – я повторю: на каком-то этапе, – путь лютеранского богословия кажется преимущественным. |
|
|
