| Память о Владыке Николае живет и в следующем поколении его современников В Петергофе Владыка Николай начал свое служение простым иеромонахом с 1918 г. В эти голодные годы мой дедушка отправил свою семью в Великий Устюг. Из Петергофа он писал: «К нам прислали чудного пастыря, какие проникновенные ночные исповеди он проводит!» Служили тогда в Крестовоздвиженской церкви, что на Правленской улице. Когда эту церковь закрыли, служба возобновилась в нашем придворном соборе. В храме было очень холодно и сыро, сыпалась краска. Но всех согревала молитва пастыря. Прихожане сразу полюбили о. Николая. На день его Ангела ему подарили поярковые валенки. Первое время он ездил из города и часто шел пешком до храма в своем монашеском одеянии. Шел он мимо бывшей гимназии Павловой. Моя мама – Лена Усанова, с подружками старались в перемену выбежать, чтобы получить его благословение. Мама с 15 лет пела в соборном хоре: пела и ее сестра – Наташа, моя тетя. Хор всегда с радостью ездил с Владыкой по окрестным церквам Петергофа. Позже Владыка жил некоторое время в Петергофе, в доме 40 по Красному пр. (рядом с собором). Он занимал две комнаты на втором этаже. Летом по вечерам, мама с подругой Галей Корольковой, бегали мимо этого дома забирать с пастбища своих коз и часто видели, как Владыка в белом подряснике сидел у окна и что-то писал, и он всегда их благословлял. И им так хотелось пропеть ему «Испола эти деспота». Первая дочь мамы была с рождения тяжело больна. Каждое воскресенье мама ее причащала. И Владыка Николай говорил: «Она у Вас вся пропитана Святыми Тайнами». Владыке Николаю пришлось много пострадать от безбожной власти. Петергофцы в своих молитвах всегда были с ним. В этом небольшом воспоминании мне хотелось показать, как горячо любила его Петергофская паства. Прихожанка вновь открытого собора св. апостолов Петра и Павла в Петергофе. Валентина С. Господь сподобил меня увидеть Владыку Николая, когда мне было 20 лет, в первый год Отечественной войны, в Церкви Св. Илии пророка, что в Обыденском переулке г. Москвы. |
| Посетив меня, о. Никифор говорил, что сюда прислан из Птолемаиды униатский диакон, ищущий присоединения, и что из Бейрута два воссоединенных священника, коих я видел у митрополита Вениамина, хотят приехать сюда жить. По его же словам, дело о присоединении униатов будто представлено послу Титову. Я предлагал архимандриту Никифору свои мнения следующие: 1) разослать здешних архиереев по их епархиям, кроме двух наместников, и 2) давать ход к высшим степеням церковным природным арабам, напр., игумену Афанасию, который управлял Белемеидским монастырем, а теперь живет в патриархии на жаловании и посылается в разные места проповедовать Слово Божие. При этом случае завязался спор о патриархе Германе, который под проклятием завещал не производить арабов в епископы и патриархи. Никифор говорил, что проклятия такого не было, и что бывали архиереи из арабов, напр., предшественник нынешнего птолемаидского архиерея Прокопия, и обещал представить мне письменные доказательства на то. В прошлую ночь и во весь нынешний день шел дождь с ветром большим. Сыро. Холодно. Господи, помилуй. Игумен Саввинского монастыря уверял, что прекрасная новая дорога к монастырю устроена Анфимом на собственный его счет. Он издержал более 30000 пиастров. А о. Григорий уверял меня, что этот Анфим имеет в банке, в Англии, до 4 миллионов пиастров. Так вот где дно той бочки, которую у нас в России называют бездонною. Архимандрит Никифор говорил сегодня о. Григорию, что патриарх надеется на милость царя русского и оставит за патриархией все доходы, получаемые из Молдавии и Валахии. Января 11 , Вторник. – День ясен. Ночь тиха. Небо усеяно звездами. Сегодня прочитал я у Страбона статью о Сирии и не нашел ничего любопытного. Больше занимательности и удовольствия нашел я в чтении каталога константинопольских патриархов. Вечером принесли мне из патриархии Летопись Досифея и сочинения патриарха Хрисанфа. Диакон, принесший эти книги, хвалил прежних патриархов и ругал наповал нынешнего патриарха и всех его архиереев. «Прежние, говорил он, – рассуждали, сочиняли книги, молились, постились, а нынешние только едят и пьют сладко. Деньги – вот их философия!» |
| Однако не все в монастыре с такой любовью и преданностью относились к старцу. Были люди, восстававшие против правильного духовного руководства, вводимого им по примеру Глинской пустыни. Батюшка сам говорил: «Не все тут меня любят». Были даже лица, восстанавливающие против него сестер, огорчавшие его своим непослушанием, не понимавшие, что такое истинное духовное окормление и старческое руководство. Обиды от таких людей батюшка терпел до конца своего пребывания в Жировицах. Очень тяжело было батюшке в Жировицах и из-за сырого болотистого климата, отрицательно влиявшего на состояние его больного сердца. Служить батюшка часто там не мог, так как в каменном большом соборе было тоже сыро и холодно. После службы он почти всегда простужался и заболевал, у него часто была повышенная температура. В одном из писем отец Иоанн писал: «Безусловно, климат здесь для меня очень тяжелый. Большая сырость и сплошные туманы отрицательно действуют на мое пошатнувшееся здоровье. Сколько я смогу продержаться здесь, трудно сказать». Но, несмотря на все это, он ревностно продолжал свое самоотверженное служение Богу и ближним. Какие бы волны искушений житейское море не воздвигало на него, он никогда не поколебался, так как всегда умом и сердцем предстоял Богу. Жировицкая инокиня рассказывала, как на Пасху в 1990 году батюшка служил ночью утреню и литургию. Когда он кадил на амвоне перед Царскими вратами и иконостасом, то ходил так быстро и легко, что, казалось, не касался пола ногами и все время бодро говорил: «Христос воскресе!» – и тихо добавлял: «А мы Христовы». И опять: «Христос воскресе!» – «А мы Христовы». Она слышала, так как стояла на клиросе. Это была его последняя Пасха в храме. На следующий год тяжело больной батюшка служил пасхальную утреню в кельи. Недолго пришлось ему трудиться на новой ниве пастырского делания. В июне 1990 года он приехал в отпуск в Сергиев Посад, а в августе, перед очередным отъездом в Белоруссию, недуг окончательно приковал его к постели. Страдания то усиливались, доходя до критических состояний, то ослабевали. Постоянные сердечные приступы не оставляли его уже до самого исхода из этой жизни. Таким было завершение жизненного крестоношения отца Иоанна, его восхождение на свою Голгофу. Истаивало, иссыхало в страданиях тело верного служителя Христова, но дух его по-прежнему был бодр и деятелен. При малейшем облегчении он сразу принимался за труд: работал над докторской диссертацией о Глинской пустыни, над «Глинским Патериком» и статьями. Рядом с кроватью была прибита рейка, на которой лежали ручка и карандаш. Батюшка брал небольшой легкий лист фанеры, ставил его ребром на грудь и, положив на него бумагу, писал. Так же он проверял курсовые и кандидатские сочинения студентов, конспекты лекций преподавателей Московских Духовных школ. |
| — Не внесете ли вы поскорее ребенка в церковь? — прошептал бидл, открывая внутреннюю дверь церкви. Маленький Поль мог бы спросить вместе с Гамлетом: «В мою могилу?» — так было здесь жутко и сыро. Высокие, покрытые чехлами кафедра и налой, угрюмый ряд пустых фамильных мест, тянувшихся под галереями, и пустые скамьи на галереях, поднимавшиеся к потолку и терявшиеся в тени большого мрачного органа; пыльные половики и холодные каменные плиты; унылые скамейки в приделах и сырой угол, где висела веревка от колокола, где были свалены черные козлы, употребляемые при похоронах, а также лопаты, корзины и свернутая кольцом зловещая веревка; странный, непривычный, раздражающий запах и мертвенный свет — все гармонировало между собою. Холодная и печальная картина. — Сейчас здесь свадьба, сэр, — сказал бидл, — но она скоро кончится, а вы пройдите сюда, в ризницу. Прежде чем повернуться и проводить их, он поклонился мистеру Домби и слегка улыбнулся, давая понять, что он (бидл) помнит, что имел удовольствие присутствовать на похоронах его жены, и надеется, что с тех пор мистеру Домби жилось недурно. Даже свадьба показалась унылой, когда они проходили мимо алтаря. Невеста была слишком стара, а жених слишком молод; одряхлевший щеголь с моноклем, вставленным вместо второго глаза, исполнял обязанности посаженого отца, в то время как друзья новобрачных дрожали от холода. В ризнице дымил камин; и престарелый, перегруженный работой и получающий скудное жалованье адвокатский клерк, «пустившись на поиски», водил указательным пальцем по пергаментным страницам огромной книги записей (одного из многих подобных же томов), переполненной датами погребений. Над камином висел план склепов под церковью; и мистер Чик, пробегая вслух для развлечения собравшихся приложенное к нему объяснение, не мог остановиться, покуда не прочел до конца справку о могиле миссис Домби. После новой ледяной паузы сопящая маленькая прислужница, страдающая одышкой, — место ей было на кладбище, а не в церкви, — предложила им подойти к купели. Здесь пришлось немного подождать, пока участники брачной церемонии записывали свои фамилии; а тем временем сопящая маленькая прислужница, отчасти по причине своей болезни, а отчасти для того, чтобы участники брачной церемонии не забыли о ней, бродила по церкви, пыхтя как дельфин. |
| В те годы православный мир для меня ограничивался Россией, Святой Землей, Балканами, отчасти Францией и Америкой. А все остальные земли и страны в известный мне тогда православный мир никак не вписывались. Поэтому, когда мне сказали, что в сотне километров от Лондона есть небольшой православный монастырь и в нем живет удивительный старец, я отнесся к этому с огромным скепсисом. По пути я узнал, что еду к автору той самой книги " Старец Силуан " , которая в полуслепой машинописи была практически в каждой библиотеке христианского самиздата. И мне, и многим моим друзьям эта книга дала первое серьезное представление о молитве. В конце ноября в Англии уже сыро и зябко, хотя газоны еще зеленые и не вся листва облетела с деревьев. Я приехал в Иоанно-Предтеченский монастырь в Эссексе в первой половине дня, около 11 часов. Братия находилась на послушаниях, вокруг было пустынно... Встреча Я медленно, с некоторой робостью шел по дорожке вглубь монастыря. И вот, огибая игуменский корпус, я оказываюсь лицом к лицу со схиархимандритом Софронием (Сахаровым, + 11 июля 1993). Он вышел на прогулку, и его поддерживал келейник – иеромонах Серафим (ныне схиигумен, настоятель Всехсвятского скита на Валааме). Увидев меня, отец Софроний улыбнулся и просиял, как будто он уже очень давно ждал меня и шел мне навстречу. Я подошел, и он не благословил меня, а сразу же по-отечески обнял. От неожиданности я очень смутился. Но старец излучал такую любовь, что смущение, неудобство, неловкость, – всё это стремительно исчезло. Несколько лет я каждый год приезжал и месяцами жил в монастыре. Беседы с отцом Софронием и его книги стали тем фундаментом, на котором в дальнейшем строилась вся моя жизнь в Церкви. Но прежде всего, это был опыт литургической молитвы и особых последований, основанных на Иисусовой молитве и введенных отцом Софронием в жизнь его монашеской общины. Не раз старец приглашал меня участвовать в тех беседах, которые он еженедельно проводил с братией. Общение с насельниками монастыря позволило познакомиться с литургическими традициями Афона и русской эмиграции, а в обширной монастырской библиотеке я ближе познакомится с православным богословием ХХ века и английской библеистикой конца XIX – начала ХХ века. В России о многих из этих книг знали тогда только понаслышке. Здесь же, в монастыре, я познакомился с композитором Арво Пяртом и его музыкой. Тогда же я выбрал место для строительства нового скита в Мидлэндз на границе с Уэльсом, но это отдельная история. |
| Однажды, то ли в 1932, то ли в 1933 году, на мои именины митрополит Трифон подарил мне конструктор. Папа мечтал о том, чтобы я стал инженером, и всячески направлял мои поползновения на то, чтобы я развивал себя в этой области; с этой целью мне был куплен маленький конструктор. А надо сказать, что жили мы, в общем, бедно и не всегда имели деньги на пропитание: папа был «лишенцем», после революции он, как буржуазный чиновник, был лишен всех прав и не мог нигде устроиться на работу. Одно время папа был старостой в Никитском монастыре, потом старостой в церкви [Николая Чудотворца] в Хлыновском тупике; и только в конце 1920-х годов он устроился в какую-то контору, где получал мизерные деньги. И папа все же подарил мне маленький конструктор. Но из этого маленького конструктора мало что можно было сделать... И вот неожиданно митрополит Трифон подарил мне большой конструктор, из которого можно было делать автомобили, подъемные краны, какие-то сооружения и массу всяких вещей... Это был царский подарок!.. Мама волновалась о моем будущем и спрашивала у Владыки, куда направить устремления Алеши. Поскольку я всегда рисовал, с малолетства, как помню себя, и Владыка это знал, то он посоветовал обратиться к художнику Павлу Дмитриевичу Корину. Он дал рекомендательную записку, и мы с мамой поехали к Павлу Дмитриевичу. Помню, что это было либо весной, либо осенью, потому что было сыро, и у меня промокали ноги. Павел Дмитриевич жил в то время на Усачевке (за теперешней станцией метро «Парк культуры») 530 , у него был большой деревянный дом. Когда мы вошли в этот дом, я был поражен количеством икон, висевших на стенах; в мастерской у него были расставлены портреты различных служителей Церкви: митрополитов, епископов, монахов, монахинь, а на мольберте стоял эскиз картины, которую он замыслил: «Уходящая Русь»; она была около трех метров длины и метр высоты. Я увидел, что посередине на этой картине написан и митрополит Трифон – его маленькая фигурка в ярко-красном пасхальном облачении является центром всей композиции. Павел Дмитриевич посмотрел мои рисунки и сделал очень серьезное наставление. Он говорил, что профессия художника является чрезвычайно серьезной и ответственной; для того, чтобы стать настоящим художником, надо оставить все увлечения и увеселения и полностью отдаться этому искусству – только тогда из меня может получиться настоящий художник. Не знаю, насколько я его завету следовал; думаю, что из меня большого художника не получилось... |
| Эти каменные узы вделаны около стены в пол и ограждены железной решеткой (от рвения поклонников, откалывающих иногда от них частицы), за которой теплится неугасимая лампада. Чтобы облобызать хотя край оных, нужно прилечь на землю. Я имел счастье получить несколько крупинок от сего орудия казни. За сим молились в греческом приделе во имя Лонгина сотника, который, видя страшные знамения, сопровождавшие кончину Спасителя, с верою в Него, как в Бога, воскликнул: «Воистину сын Божий бе сей», – и после сам из-за Него мученически окончил свою жизнь; далее со смирением преклонили главы пред армянским приделом разделения риз и спустились по широкой каменной длинной лестнице в глубокий ров, изрытый при отыскивании Креста Господня. То место, где оный обретен, обозначено черным крестом из асфальта, вделанным в мраморную половую плиту, к которому прикладываются, прилегши на землю. Здесь довольно сыро и свежо, и от глубины места, и от близости подземного водоема. Восходя обратно по лестнице, мимо приделов благоразумного разбойника и св. Елены, мы молили Распятого за нас помянуть и нас во царстве Своем и не лишить небесных своих благ. Здесь считаем нелишним передать читателям легенду, которая нам была сообщена нашими дорогими вожатыми, когда мы остановились на средней площадке лестницы для отдыха – о происхождении восточного бакшиша. Когда св. Елена сидела над окном, выделанным в скале, которое и теперь есть, и смотрела отсюда на работавших при открывании креста, и потом, когда оный был обретен, царица на радостях велела поскорее поднести его к себе; работавшие, пронесши немного, остановились, требуя от ней бакшиша, и не двигались с места до тех пор, пока не получили желаемого с избытком. С этих пор бакшиши в Палестине и других местах Востока начали играть такую роль, что без него ничего не поделаешь. Не только за самую пустую услугу, но и за слово требуют с вас подарка. Если, говорят местные турки, арабы, евреи и греки, царицу заставили дать бакшиш, а тебя – и подавно; ты не знаешь разве, что этот обычай у нас, как закон, и всякий иноземец обязан подчиняться ему; а не то камешков у нас много, – забросаем. |
| Остро встал вопрос: что делать с зимнем храмом? Понятно было, что совсем обойтись без него нельзя, потому что зимой в Георгиевском соборе становилось холодно и сыро. Однако тогдашний тёплый храм не только уродовал древний памятник, но и предоставлял слишком много неудобств прихожанам: " ... во всякое время года тесно и душно даже при обычном собрании богомольцев в воскресные дни... " - писал священник Георгиевского собора отец Александр и предлагал сломать старый тёплый храм и построить новый - на некотором удалении от Георгиевского собора. Предложение о. Александра - как об очищении древнего храма от позднейших наслоений, так и о постройке новой тёплой церкви - встретило с одобрением и в научных кругах, и у священноначалия. Предстояло испросить у городской думы участок, разработать проект будущего здания и собрать на него деньги. Всё это было осуществлено к 1907 году. А в 1915 году новый Троицкий собор уже освятили. Но вот работы над приведением Георгиевского собора " в древний вид " , которые планировалось начать сразу по освящении тёплого Троицкого храма, пришлось из-за войны отложить. Потом наступил 1917 год. Потом оба собора - и тёплый, и холодный - закрыли. В советское время памятник домонгольского зодчества дождался освобождения от каменных оков XVIII-XIX столетий. В 1920 - 1930-х годах собор был отреставрирован под руководством Петра Барановского и Игоря Грабаря. Реставраторы удалили все позднейшие пристройки, раскрыв первоначальный объём храма. К большому сожалению для всех нас - Георгиевский собор не включён в Список Всемирного наследия Юнеско. Это весьма огорчительно, ведь древний памятник нуждается в срочных мерах по его сохранению. Юрьевский храм выглядящий, на первый - непросвещённый - взгляд, вполне неплохо (то есть примерно так, как должна выглядеть, в нашем обывательском представлении, постройка XIII века), находится в тяжелейшем состоянии. Его резьба постепенно " истаивает " . Тревога научного сообщества растёт год от года, а какие-то реставрационные шаги если и предпринимаются, то не весьма доброкачественного свойства - и всё из-за системы тендеров, в рамках которой предпочтение часто получают не те, " кто лучше " , а те, " кто дешевле " . |
| Но на следующей неделе верно будет какое нибудь решение по прозьбе моей. Протапливайте пока баню. Что выдет, уведомлю на следующей почте. Призывая на вас благословение Божие, есмь доброжелательнейший вам Е. М. К. 3 Сентября 1826 года, Москва. Жить здесь очень скучно и сыро от непогоды. 77 Преподобный отец Игумен Серафим. Возлюбленный о Христе брат! Судьба ещё отсрочивает моё к вам возвращение. Государь повелел мне ещё возвратиться в Петербург для продолжения служения до Нового года а после Нового года обещал уволить в Епархию. И так потерпите ещё 4 месяца. По получении сего с первою почтою пришлите мне в Петербург один из ризницы Андреевской орденский крест в ящичке уложив с надписью крест из церковной ризницы ценою на 100 рублей при рапорте от ризничного игумена Серафима 130 . Мы отсюда выедем в Петербург 10 или 11 Сентября. А Фёдора едва ли к вам не возвратим. Болен очень ногами. Призывая на вас благословение Божие, есмь доброжелательнейший вам Евгений М. Киевский. Москва. 7 Сентября 1886 года. В Флоровский монастырь письмо отошлите, другое Лохвицкому. За наём подводы диакону Крикуневичу и Фёдору заплатите из домовых неокладных сумм 131 . 78 Преподобный отец Игумен Серафим. Возлюбленный о Христе брат! Мы возвратились в Петербург 15 Сентября по самой безпокойной дороге и утомились, а отпущенные в Киев из Москвы едва ли и в две недели до вас доедут. Фёдор отпущен больной. Отец Пётр уведомил вас о его уже неисправности в келейничестве. Теперь Алексей келейничает. Дай Бог чтобы с Новым годом обещанный нам отпуск обрадовал нас и вас. А припасы все здесь вдвое вздорожали и трудно уже содержаться. Жду от вас Андреевского креста, чтобы здесь не покупать, ибо просят 200 рублей. Вы продолжайте свои постройки. Призываю на вас благословение Божие. Евгений М. Киевский. 18 Сентября 1826 года. 79 Преподобный отец Игумен Серафим, Возлюбленный о Христе брат! Посылаю к вам доверенность, по коей получите из Казённой палаты деньги и приобщите к прочим моим, а мне пришлите копию со всех щетов моей и домовой суммы. |
| Синода от 12-го ноября 1854 года. Не могла уже она быть в той же зависимости от Боголюбской киновии: требовались новые порядки. Не осталось в живых и прежних начальников, близких к семье схимонаха Филиппа. Новый наместник Лавры, Архимандрит Леонид, очень был рад возрождению Зосимовой пустыни, но по стараниям некоторых лиц, отнесся с нерасположением к простым и боголюбивым старцам, иеромонахам Галактиону и Прокопию, которым пришлось, ради Господа претерпеть еще новое гонение. Отец Галактион был устранен от управления киновией и на его место назначен иеромонах Палладий, а отец Прокопий удален из Зосимовой пустыни. Строителем Зосимовой пустыни назначил скитского иеромонаха Иоанна. В таком виде Зосимова пустынь находилась в продолжение двух лет до весны 1892 года. 14-го января 1892 года вступил в исправление обязанностей наместника Лавры отец Архимандрит Павел, управлявший до этого Толгским монастырем. Объезжая все обители, подчиненные Лавре, он посетил и Зосимову пустынь. Убогий вид пустыни произвел сильное впечатление на него. Обитель не имела ограды, была совершенно открыта. Храм, составлявший несказанную радость пустыни, был, в сущности, тесен и длинен, так как он образовался из часовни, к которой пристроили паперть и трапезную часть. Зимой промерзали тонкие стекла часовни, было сыро, пол лежал на самой земле. Общий вид пустыни, в которой имелся всего один корпус для келий и затем три старые избы, невольно заставлял вдумываться в положение монашествующих и желать принести посильную помощь. Когда отец наместник отстоял в храме панихиду у могилы схимонаха Зосимы, то он уже в сердце своем почувствовал непреодолимое стремление сделаться устроителем этой страждущей обители. В продолжение зимы 1892–93 гг. архимандрит Павел начал собирать кирпич и материал для постройки первого каменного корпуса с трапезой. Кирпич доставил игумен Махрищского монастыря, отец Амфилохий и первыми деньгами, вложенными в это дело, послужили тысяча рублей на помин души покойного казначея Лавры Авдия. |
|
|
