| XIII. Прекрасен и поступок патриарха Иоанна Милостивого, о котором повествуется в его житии. Один простолюдин нанес много обид и тяжких оскорблений юноше, родственнику святого, который со слезами жаловался патриарху. Святой Иоанн, желая утешить огорченного, сказал: «как он осмелился так огорчить тебя? Погоди, я с ним сделаю то, чему вся Александрия удивится». Вскоре патриарх призвал к себе эконома, и приказал ему не требовать с обидчика подати и освободить его от всех платежей, как в пользу патриарха, так и в пользу церкви. Вся Александрия действительно удивилась этому поступку. Вот примеры великодушия в снятых мужах, (Извл. из кн.: «Царский путь креста Господня», стр. 185 – 6). XIV. Один невольник – христианин по имени Самбо, привезенный из Африки на один из индийских островов, вел себя так хорошо, что хозяин сделал его управляющим всего имения. Однажды хозяин намеревался купить невольников и послал его на базар выбрать двадцать человек. Самбо, выбирая, заметил одного бедного, старого, изувеченного человека и с особенною охотою отделил его себе. Хозяин был очень удивлен этим выбором и сначала долго не соглашался купить больного и неспособного в работе человека; но Самбо просил до тех пор, пока хозяин не уступил его просьбе и не купил старика. Когда невольники были отведены на работу, то хозяин заметил, что Самбо с особенною заботливостью ухаживал за старым африканцем; он взял его в свое жилище, положил на свою собственную постель и кормил его от своего стола. Когда было сыро, он, выводил его на солнце, а когда было жарко, то сажал под тень дерева. Хозяин думал, что Самбо нашел одного из своих родственников, и спросил, не отец ли его этот старик? – Нет, он не отец мой, – отвечал Самбо. «Ну, так брат?» – Нет, он мне не брат. «Может быть, твой родственник?» – Нет, господин, он не состоит со мною ни в родстве, ни даже в дружбе. – «Почему же, – спросил хозяин, – ты обходишься с ним так хорошо?» – Потому, что он мой враг, – отвечал христианин – африканец: он продал меня торговцу невольниками, а слово Божие говорит мне, что когда враг мой голоден, я должен накормить его, когда не он жаждет, – напоить его.(Из В. чт.). |
| …Ну, я снова пришла из церкви, такой красивой и маленькой, и в следующее воскресение мы снова пойдем туда… Народу было очень много, и нам потребовалось время, чтобы добраться до крыльца, где ждала карета. К моему ужасу, там стоял полицейский, ждала толпа, и я слышала, как какая-то дама сказала: “Выходит Принцесса Аликс Гессенская”. Потом джентльмен, который сидел с нами на скамейке, учтиво стал держать надо мной свой зонтик. Я залезла внутрь самым неловким образом, краснея, как рак. Эти добрые люди доводят меня до крайнего смущения, а Гретхен, бессовестная, надо мной смеется. Все пока, так как это длилось почти два часа, и сейчас перед ланчем я должна немного отдохнуть. Я так молилась за тебя, за себя, чтобы мне стать лучше и как женщине, и как христианке, и чтобы Бог помог мне узнать и полюбить твою Церковь, и чтобы Он помог мне преодолеть самую большую трудность – стать более достойной тебя. После церкви я чувствую себя намного спокойнее, так что мне хочется ходить туда и молиться каждое утро и вечер. …Нежные поцелуи и благословения от твоей вечно преданной и любящей, Аликс. Харрогейт, 4 июня 1894 года, письмо А-36 Мой дорогой, бесценный Ники, Сердечно благодарю и с любовью целую твое только что полученное дорогое письмо… Дождь льет как из ведра, но когда Шнайдерляйн и я выезжали, было не так плохо, только сыро и неприятно. Если будет так же продолжаться, мы можем снять колеса и грести веслами. Как мило, что твоя Мама подарила тебе портфель для писем совушки. Их, на самом-то деле, и хранить не стоит… Итак, ты только хочешь, чтобы ты для меня кое-что значил. И это все? Тогда тебя легче удовлетворить, чем меня. Я хочу больше, намного больше, а взамен возьми мое сердце, мою жизнь и делай с ними, что хочешь. Сегодня утром я читала много ваших молитв, переведенных на французский язык. Некоторые из них так красивы, но, сердце мое, мне не нужен посредник для моих молитв, я все говорю Господу прямо и каюсь в своих грехах, и я знаю, что Он простит меня ради Сына Своего Иисуса Христа, Который умер, чтобы мы могли получить прощение и спасение. |
| Когда Эльвенгрена перевели в лазарет, Эрика и я перешли в его камеру; солдаты помогли нам вымыть стены с ужасными рисунками. Вскоре меня посетила моя дорогая мама. Всего она была у меня три раза: 8, 16 и 20 сентября. Свиданье разрешили на весь день, так что она сидела со мной с 12 до 7 часов вечера. Заказывали для нее лишний обед. Она рассказывала, что только на третий день узнали о постигшем меня бедствии, сейчас же поехали в Гельсингфорс, но генерал-губернатор Стахович уговорил их уехать обратно. Родители передали ему деньги, которые Стахович передал для меня члену Исполнительного Комитета, но последний с этими деньгами скрылся. Я услыхала от матери, что, слава Богу, доктор Манухин вернулся и тоже хлопочет за меня. Узнала также о Корниловской истории, которая немного отвлекла от нас внимание матросских масс: они ненавидели всех, и Корнилова и Керенского, не доверяли Чхеидзе, а рассказывали о выдающихся качествах Ленина и что он теперь скрывается в Петрограде. Как-то приезжал из Кронштадта курчавый матрос, делегат-большевик. Матрос Попов привел его ко мне. Он расспрашивал о царской семье и моем заключении, а уходя, сказал: «Ну, мы вас совсем иной представляли!» Ужасно было то, что всякий мог войти к нам помимо караула. Вскоре после пришли человек 10 матросов-большевиков, и насколько первый был учтивый, настолько эти ввалились с громкими криками: «Показать нам Вырубову!» Я вся похолодела. «Лучше выходить», — сказал мне кто-то. Я открыла дверь камеры, и они все сразу окружили меня. Все были очень возбуждены, я же была спокойна. Стали расспрашивать, и чем больше говорили, тем более становились приветливее. «Так вот вы какая», — говорили они уходя, протянули руки, желали скорее освободиться, говоря, что в подобной обстановке легко заболеть. Но я не болела. Иногда даже после ужина позволяли выходить подышать воздухом: звездное небо, белый величественный собор через дорогу как бы охранял нас от зла; сколько я молилась, глядя на него! Становилось рано темно, было сыро и холодно, и мы грелись у печей в коридоре, читали солдатам вслух рассказы Чехова; приходили и солдаты из караула слушать. Вокруг гауптвахты росли огромные деревья рябины: солдаты влезали на них и приносили рябину, которую мы поджаривали на огне за неимением других лакомств. Кроме матроса К. у нас было еще два комиссара: первый — маленький, толстый солдат артиллерист; он неохотно дежурил, так как был против нашего заключения; он тоже водил меня в церковь и гулять, но не хотел назвать своей фамилии; второй — солдат Дукальский, огромный, энергичный, много говорил, жестикулировал и решал мировые вопросы; впоследствии он стал помощником Шеймана. Его боялись. Он несколько раз спасал нас от караула, произнося им речи. |
| Преподобный Феодосий, истинный подвижник и человек исключительной силы духа, той силы, которой достаёт не для одного самого человека, но которая захватывает и покоряет себе и других, не только сам усердно подвизался, но в состоянии был передать свою ревность к подвигам и другим, в состоянии был создать себе между своими монахами школу учеников,– при нём монастырь Печерский имел собор подвижников. Об этом созданном им соборе подвижников летописец говорит 1211 : «Стефану же (после смерти Феодосия) предержащю монастырь и блаженое стадо, еже бе совокупил Феодосий, таки (бяху) черньци, яко светила в Руси- (памятию) сияют: ови бо бяху постници крепци, ови же на бденье, ови на кланянье коленное, ови на пощение чрез день и чрез два, ини же ядущи хлеб с водой, ини зелье варено, друзии сыро». Вместе с подвигами умерщвления плоти посредством бдения, молитвы и разнообразного поста летописец не упоминает о подвиге её умерщвления посредством железа, ношения вериг; умолчание, нет сомнения, должно понимать так, что веригоношение было делом слишком обычным, что оно не считалось особым подвигом, а так сказать, входило, как само собой подразумеваемое дополнение, в другие подвиги. Не говорится, чтобы и сам преподобный Феодосий носил вериги, однако мы знаем, что он носил их ещё до монашества. Из подвижников Печерских, бывших современными учениками преподобных Антония и Феодосия, нам прямо указаны подвиги двоих: Дамиана пресвитера и преподобного Исаакия. О первом летописец говорит: «Дамиан пресвитер бяше тако постник и воздержник, яко разве хлеба ти воды (ничесоже не) ясти ему до смерти своея». О втором он же пишет: «се бысть черноризец именем Исакий, якоже и ещё сущу ему в мире, в житьи мирстем, и богату сущу ему, бе бо купец родом Торопчанин, и помысли быти мних, и раздал именье свое требующим 1212 , и иде к великому Антонию в вечеру, моляся, дабы его сотворил черноризцем, и прият 17; Антоний, взложи нань порты чернецьския, нарек имя ему Исакий, бе бо (мирское) имя ему Чернь; сей же Исакий восприят житие крепко: облечебося во власяницу и повеле купити собе козел, и одра мехом козел и взвлече на власяницу и осше около его кожа сыра». Из подвижников Печерских после смерти Антония и Феодосия в Патерике рассказывается о необыкновенном и исключительном постнике, который не ел ни хлеба ни обычных зелий съедобных, а питался одним зельем несъедобным – лебедой. Это был преподобный Прохор, от употребления лебеды, названный лебедником, подвизавшийся в монастыре при игумене Иоанне (1089-) и великом князе Святополке Изяславиче (1098–1114). Став монахом «он предал себя на послушание и такое безмерное воздержание, что лишил себя и хлеба: он собирал лебеду, растирал её своими руками и делал из неё хлеб,– этим и питался: (летом) он приготовлял её на год, а на следующее лето опять так же, и таким образом провёл без хлеба всю свой жизнь; не вкусил от хлеба кроме просфоры и никакого овоща и питья, но только лебеду и воду» 1213 . |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Латинский тариф на индульгенции 16/29 июня - Перенесение мощей свт. Феофана, Затворника Вышенского (2002) 29.06.2022 1534 Время на чтение 19 минут Ко дню памяти святителя Феофана Затворника Вышенского (1815-1894) мы помещаем материалы об индульгенциях. Публикация (в сокращении) подготовлена специально для Русской Народной Линии (по изд.: Творения иже во святых отца нашего Феофана Затворника: Собрание писем: В 8-ми вып. Bыn. V. - [Репринт. изд.] - М.: Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь: Паломник, 1994. - С.60-77) . Название и иллюстрации в тексте - составителя. + + + Письмо к Е.И. Снегиревой 790. Насколько уместна скорбь об усопших. Умершие живы и общение с нами продолжают Милость Божия буди с вами! Нельзя не поскорбеть: такова уж душа наша; но в меру, и при том небольшую. Что главное у человека, тело или душа? Душа главное. Когда душа жива, и человек жив. А когда умирают, что умирает, душа или тело? Тело; а душа остается жива. Стало умершие - живы; живы и ваши родители. Они только отлучились от вас и стали жить в другом месте. Туда же и вы в свое время перейдете, - и увидитесь. Разлука у вас только временная. Потому и говорю, что не поскорбеть нельзя; только немножко, как скорбят, когда выезжают из дома в школу. Так случилось у нас, что умерших мы воображаем такими, какими они были, когда лежали на столе в гробу... и затем, как они в могиле, и даже причитываем: как тебе там темно, как тебе там тесно, как тебе там сыро... А между тем тут совсем нет тех, кого оплакиваем. Они в другом месте, и даже около нас, только в другом совсем виде. Они и общение с нами продолжают, прямо с душою, а мы того за хлопотами не чуем. Так, вместо скорби бесполезной для родителей ваших, и вредной для вашего здоровья, извольте, воображая их живыми, вести с ними душевную беседу. И это не всегда будет мечта, а иногда будет сопровождаться действительностью; ибо они бывают с вами... 791. Предисловие. Латинский тариф на индульгенции. Возражения против его существования и опровержение этих возражений при участии святителя Феофана |
| Архиепископ Серафим. Житие, проповеди Буран Астраханские Епархиальные Ведомости 4 за 1894 год) знакомят нас с таким случаем помощи святителя Николая. Мальчик Гриша 13 лет должен был перегнать овец (он был пастушком у крестьянина другого хутора) в село, находившееся в 10 верстах от хутора. Погода стояла хорошая, и он надеялся быстро справиться со своим заданием. Он не взял с собой ни хлеба, ни теплой одежды. Неожиданно подул холодный ветер, превратившийся в ураган. Повалил снег. Мальчик хотел скорее добраться до села, но ветер бил в лицо, снег наметал сугробы, и овцы стали сбиваться с дороги. Пришлось ему почти бессознательно идти за овцами. С трудом различая дорогу, Гриша заметил в стороне что-то темное. Из последних сил добрался он до небольшого углубления, куда намело соломы. Собрал овец, дам им соломы и кое-как сам устроился в ней. Овцы сгрудились, согревая его. Гриша надеялся, что к утру буря утихнет, но разбушевавшаяся стихия не могла успокоиться трое суток. Совершенно обессиленный, потерявший надежду на спасение, он впал в забытье. Ему казалось, что он дома, что у них топиться печка и готовят ужин. Вдруг он видит, как старичок подходит и говорит: «Гриша, встань и иди на дорогу, там люди, они тебя возьмут». Сил нет, но в сознании звучит голос как повеление: встань и иди… Привыкший к повиновению, Гриша через силу встает. Кто-то его увидел и побежал, подхватил, взял на руки и понес. Гриша узнал отца и потерял сознание. Отец искал его двое суток и как только увидел маленькую фигурку сына, бросился к нему, не помня себя от радости. Очнулся Гриша дома, поболел недельку, поправился и потом все рассказывал, что спас его Господь по молитвам родителей, послав святителя Николая, память которого праздновалась в ближайшие дни. Русские огороды Митрополит Евлогий (Георгиевский) вспоминает в свой книге «Путь моей жизни» как 9 мая 1936 года на праздник «вешнего Николы» он служил в С., где много русских эмигрантов работало на рудниках. «Я приехал в С. накануне праздника в 6 часов вечера. На всенощной было довольно много народу. Ночевать меня отвезли в барак священника, где было холодно и сыро. С печкой что-то не ладилось, она плохо горела. Наутро в день святителя Николая, я служил обедню. |
| Приходил батюшка в храм почти с пяти часов утра, сам и отпирал его. Благоговейно приложившись к чудотворной Феодоровской иконе Божией Матери и другим образам, он, не дожидаясь никого из причта, готовил все необходимое для Евхаристии, совершал проскомидию. Когда же подходил установленный час, начинал утреню, за которой нередко сам читал и пел; далее следовала литургия.«Восемь лет служил я литургию каждый день при пустом храме, — рассказывал впоследствии батюшка. — Один протоиерей говорил мне:«Как ни пройду мимо твоего храма, все у тебя звонят. Заходил в церковь — пусто… Ничего у тебя не выйдет, понапрасну звонишь» " . Но отец Алексий этим не смущался и продолжал служить. По действовавшему тогда обычаю москвичи говели раз в году Великим постом. В храме же»Николы–Кленники»на улице Маросейке можно было в любой день исповедаться и причаститься. Со временем это стало в Москве известно. Описан случай, когда стоявшему на посту городовому показалось подозрительным поведение неизвестной женщины в очень ранний час на берегу Москвы–реки. Подойдя, он узнал, что женщина пришла в отчаяние от тягот жизни, хотела утопиться. Он убедил ее оставить это намерение и пойти на Маросейку к отцу Алексию. Скорбящие, обремененные горестями жизни, опустившиеся люди потянулись в этот храм. От них пошла молва про его доброго настоятеля. Жизнь духовенства многочисленных малых приходов того времени была материально тяжела, плохими часто бывали и бытовые условия. Маленький деревянный домик, в котором помещалась семья отца Алексия, был ветхим, полусгнившим; стоявшие вплотную соседние двухэтажные дома затеняли окна. В дождливое время ручьи, сбегая вниз с Покровки и Маросейки, текли во двор храма и в подвал домика, в квартире всегда было сыро. Матушка Анна Петровна тяжело болела. У нее началась сердечная водянка с большими отеками и мучительной одышкой. Скончалась Анна Петровна 29 августа 1902 года в день усекновения главы Предтечи и Крестителя Господня Иоанна. В то время очень близкая отцу Алексию купеческая семья (Алексей и Клавдия Беловы) пригласила к себе домой приехавшего в Москву праведного отца Иоанна Кронштадтского, с которым находилась в контакте по делам благотворительности. Сделано же это было для встречи с ним отца Алексия. |
| Спасо-Преображенский собор представлял собою, напомню, комплексом храмов, что на Красной площади, а конкретно в этом – самом древнем – храме богослужения проводились редко, так что сам приход передаёт его в 1924 году государству как не нужный. Его начали потихоньку ремонтировать. Разобрали западный притвор, который ранее был сооружён для хозяйственных нужд, починили крышу… А в 1939 году здесь производили раскопки, целью которых было выяснить назначение двери, что сохранилась на высоте, на уровне хоров. Были предположения, что храм некогда соединялся с крепостью, что был помост для защитников города, которые могли бы укрыться за толстыми стенами, быстро пройдя сюда прямо с вала и заперев за собой дверь. Но нет. Обнаруженные гораздо позже следы копоти на месте бывшей когда-то снаружи лестницы, что вела как раз к высоким дверям, дают понять, что на церковные службы княжеское семейство входило через специальный – свой, высокий – вход. Началась война – и за прочнейшими с России стенами переславцы стали хранить зерно, много зерна в мешках, стратегический запас для города. Директор музея Константин Иванов в это время ушёл на фронт. А вернулся, ближе к концу войны, с идеей: здесь надо открыть музей Александра Невского! Дело в том, что Константин Иванович был ранен и лежал в ленинградском госпитале, и воспользовался случаем – посетил Александро-Невскую лавру, где в то время была экспозиция, посвящённая славному князю – земляку Иванова. К сожалению, музей просуществовал совсем недолго, с 1945-го по 1952-й год. Причина всё та же: специфика самого помещения. Здесь темно, холодно и сыро. Именно поэтому здесь находится не оригинал, а копия (очень хорошая копия!) храмовой иконы Преображения Господня (оригинал авторства учеников Феофана Грека – в Третьяковской галерее). Именно поэтому возобновившиеся было в начале XXI столетия по соглашению между Переславским музеем и Никольским женским монастырём церковные службы практически сошли на нет… Вечная проблема, увы: на приведение храма в соответствующее его историческому статусу состояние нужны немалые деньги. |
| А так как во всем мире теперь был только один независимый и могучий православный правитель – московский царь, то на нем, естественно, и сосредотачивались все заветные чаяния и надежды порабощенных православных народностей о своем освобождении – русский царь, стали думать они, положит конец мусульманскому владычеству на Востоке, он овладеет Константинополем и изгонит оттуда турок. Подобные заявления о призвании московского царя появляются с Востока уже немедленно после принятия Грозным царского титула. Константинопольский патриарх, утверждая царское венчание Ивана Васильевича, в то же время в своей грамоте называет его «надеждою и упованием всех родов христианских, которых он избавит от варварской тяготы и горькой работы», пишет, что он со всем собором молит Бога, да укрепит он царство его и возвысит руку его, «да избавит повсюду все христианские роды от скверных варвар, сыро-ядцев и страшных язычников-агарян». Александрийский патриарх Иоаким, со своей стороны, пишет Грозному, что «царь является им как бы второе солнце, утешая их надеждою благих времен, дабы и им когда-либо избавиться его рукою от руки злочестивых... уже воображают в сердце надежды свои, взирая на него как на основание и начаток благодатного воинства, имеющего их освободить». Тот же Александрийский патриарх говорит в Константинополе царскому послу Благому: «Ныне достиг я старости великой, и не велит мне Бог того видеть, как ему (московскому государю) Господь Бог подает наследие царя Константина и покорит все государства к подножию его; а мы чаем того у Бога, что подаст ему, государю, Господь Бог наследие Константина царя в недолгое время... я говорю тебе от книг откровения Ивана Богослова». Это представление о московском царе как предназначенном овладеть с течением времени наследием великого Константина, как об имеющем освободить все православные народы от руки злочестивых все более укоренялось на Востоке, пока, наконец, не сделалось общим верованием, народным убеждением. Это понятно. В течение столетий многочисленные просители милостыни со всех концов православного Востока являлись в Москву и необходимо повсюду разносили рассказы о могуществе и богатстве московского православного царя, о его благочестии и преданности Православию, об его покровительстве и щедрых дарах всем православным, являющимся к нему за милостынею. |
| Воскресение, 4 января Чуть свет, наши русапеты закопошились 48 . Шум и гам обычные. Звон к обедне получасом ранее. Молящихся было весьма немного. После службы чай и сборы. Ранее 10 часов Патриарх отправился, прислав гонца ко мне с извещением. После немалых перипетий были готовы и мы – я, Парфений 49 , Симон 50 , Порфирий 51 и Якуб, предводимые Хусейном Зяде 52 . Едем. Бедовый конь Парфениев. Гефсимания, Елеон, Вифания. Спуск к источнику Апостолов. Ожидающий нас уже целый час Патриарх с владыкою Мелетием. Присоединение наше к великому каравану. Тепло и чуть не жарко. Переодевание. Едем далее. Зелено, прохладно и весело. У хана 53 отдыхаем и закусываем притом пирожками, яйцами и апельсинами, увлажняя кое-чем сухоядение. Спуск и спуск. Фотий с иерихонцами, предводимый своим губернатором Юзефом-агою 54 . Страшная уади Кельт 55 . Пешеходство до самой равнины Иорданской. Многоводный поток. Остановка у греческой гостиницы. Переезд к нашему приюту 56 . Многолюдство непомерное в доме и в саду. Просто ступить ногою негде. Осмотр наших владений. Чай в «моей» (!) комнате и росстани. Шатательство туда-сюда при свете луны. Мечтания о верхнем этаже дома 57 и другие pia desideria 58 . Понедельник, 5 января Еще было темно, как все закопошилось и загудело в доме. Часа полтора тянулась отправка люда Божьего на Иордан. Чуть забрезжило, постучались ко мне в дверь и доложили, что Блаженнейший уже тут и ждет меня. Наскоро собрался я и примкнул к его свите. Разлившийся поток Елисеев, принятый мною за реку Хозевитскую 59 . Прохладно до холода. В стороне монастырь Предтечи 60 . Спускаемся в долину. Сыро. Торжественная встреча с ружейными выстрелами без числа и меры. Спешенье и процессиальное шествие к временно сколоченной на берегу святой реки церкви. Немедленно за сим чтение царских часов 61 : 1-го по-гречески, 3-го по-русски, 6-го по-гречески и 9-го по-русски. Служили Божественную литургию Епифаний 62 и наш Парфений. По окончании ее было на реке водосвятие, совершенное Его Блаженством. Вся служба кончилась ранее полудня. |
|
|
