| По ее словам, «приятнее всего и наиболее примечательно здесь то, что всегда как песни, так и антифоны и чтения, а также и молитвы, произносимые епископом, читаются так, что всегда оказываются приспособленными и подходящими ко дню, который празднуется, и к месту, где совершается служба» (Паломничество по св. местам//ППС. 1889. Т. 7. Вып. 2(20). С. 171). Она многократно отмечает эту особенность, и нет практически никаких сомнений в том, что это именно К. разработал и ввел в своей епархии описанную систему библейских чтений, тщательно подобранных по теме праздника, а также сопроводил их специально написанными молитвами и песнопениями (см., напр.: Wilkinson J. Egeria " s Travels: Newly Translated with Supporting Documents and Notes. L., 1971. P. 54-55, 86-87). С этой системой по состоянию на V в. можно ознакомиться в древнейших списках арм. перевода иерусалимского Лекционария ( Renoux. Lectionnaire arménien), и она существенно подробнее, чем др. известные лекционарные системы того времени. Пример Иерусалима в этом отношении стал ярким образцом для подражания как на Востоке, так и на Западе. Еще одна черта, о к-рой подробно пишет Эгерия,- это увязка богослужений на различные праздники церковного года с топографией Иерусалима и окрестностей, так что на каждый праздник служба совершается в церкви на том месте, к-рое так или иначе связано с его содержанием (или и вовсе проходит в форме шествия с места на место - как, напр., в ночь на Великую пятницу, когда верующие во главе с епископом, т. е. самим К., последовательно обходили места Страстей Господних - Паломничество по св. местам//ППС. 1889. Т. 7. Вып. 2(20). С. 155-158). В этом внимании к св. местам, как и в тщательном подборе библейских чтений по темам праздников, легко заметить те же особенности богословского метода К., которые проявили себя в его огласительных поучениях. А с учетом того, что первые церковные здания на св. местах в Иерусалиме появились только в годы пресвитерства, а затем епископства К., именно его следует считать создателем традиции стационального богослужения в христ. |
| Рисунок. См. изображение в оригинале Римские базилики этого периода не открывают новых путей, а скорее лишь слегка варьируют старую, освященную начальной памятью христианства систему. Широкое «освоение» христианскими храмами городского пространства связано с введением в литургическую практику 7 Рима особенностей иерусалимского «стационального» богослужения. В соответствии с ним Папа должен был служить в течение года в одной из «стаций». Таких «стаций» к концу V в. в Риме существовало не менее двадцати пяти. Базилики Малой Азии и Африки. Сохранение величавого языка классических форм и импозантности имперского искусства Рима становится особенно заметным в сравнении с архитектурой Северной Африки и Малой Азии. Язык этой архитектуры иной по природе: формы крупнее, их очертания грубее. Кладка – из квадров камня, положенных «всухую». Храмы лишены, как правило, детальной и точной проработки рельефа, профилей. Постройки приземистые, храмовое пространство, несмотря на свой достаточно примитивный язык, обладает внушительной выразительностью. Особый тип базилики был разработан в Северной Африке.С точки зрения художественных характеристик здесь все плотнее, массивнее, неряшливее по формам. Однако это не только результат провинциального происхождения, но отчетливо выраженный местный вкус, иное видение мира. Казалось бы, трехнефная римская базилика остается стандартом для этой архитектуры, на самом же деле это не совсем так. Здания гораздо короче римских. Возвышение солеи, связанное с отделением алтаря, впервые появляется именно в храмах Северной Африки. Вдобавок по краю солеи ставится колоннада, еще раз изолирующая восточную сакральную зону от наоса. Пространство отличают массивность и расчлененность, оно формируется из обособленных и замкнутых зон, развернутых в поперечном направлении. Совершенно необычными в сравнении с центральной типологией выглядят базилики в Типасе и Тебессе (Северный Алжир) V – VI вв. 11ервая – семинефная, а вторая девятинефная, обе короткие и очень широкие. |
| Не правильнее было бы предположить, что и сами кресты, и резные Распятия были привезены из Палестины, так же как резная икона Явления Христа Марии Магдалине и резной кипарисный образ Богоматери Одигитрии, которые были в Воскресенском соборе. Программа киота была составлена человеком, хорошо знакомым с современным Иерусалимом, реалии которого вторгаются в евангельский сюжет. В «Подробной описи» обозначаются: училища и капища турецкие на горе Мориах, турки, стерегущие Святые врата храма Воскресения, – то есть говорится о турецких семьях, у которых традиционно находятся ключи от южных дверей храма, и т. п. Программа, отражённая в «Подробной описи», маркирует пространство Святой земли, стационально прослеживая паломнический путь 1180 . Это наиболее полный перечень иллюстраций к паломническому проскинитарию. Резной Иерусалим прочитывается прихожанами как город-книга. Сам киот всем своим обликом подобен книге: раскрывая его стеклянные двери, видим Святое Евангелие на престоле центральная композиция киота повторяет композиции окладов напрестольных Евангелий. Тема полированного серебряного оклада с цветными эмалевыми дробницами повторяется в иконах на зеркалах. Одна из них сделана по формам серебряного оклада, хранящегося в коллекции ГИМ, изготовление которого относится к первой четверти XVIII века, т. е. последнему этапу работ над киотом, который непосредственно осуществлял Григорий Семёнович Шумаев 1181 . «Подробную опись резного креста работы Григория Семёновича Шумаева» предваряют две больших цитаты из Откровения Иоанна Богослова. Одна из них – описание Горнего Иерусалима. Вторая с наивысшей настойчивостью утверждает тему Слова, Книги, которую воплощает грандиозный резной киот: «Под Горним Иерусалимом будет. Престол на облацех и видех деснице седящаго на престоле книгу написану внутрь юду и вне юду запечатану седмию печатьми, и видехъ ангела крепка, проповедующа гласом, кто есть достоин разгнути книгу, а розняти печати ея никтоже можаше ни на небеси ни на земли, аз плакався много, ни един обрести достоинъ разгнути и по-чести книгу. ...(Агнец)... достоин есмь прияти книгу и отверсти печати ея, и видев ангелов многих окрест престола и животных и старец глаголюще гласом великим, достоин есть Агнец даколены, яко заклался и искупил еси нас кровию своею прияти сим и богатство, и премудрость, и крепость, и честь, и славу, и благодарение» ( Откр. 5:25 ). |
| 406), мы сделали замечание, что с этим мнением нашего историка нельзя согласиться (Современн. богослужен. на православн. востоке. Киев. в. 1, стр. 114, прим. 1). Теперь в капитальном труде о святогорском искусстве приват-доцента Лейпцигского университета Г. Брокгауза под заглавием: «Die Kunst in den Athos-Klöstern», Leipz. 1891, мы находим полное подтверждение нашей мысли. Из этой книги видно, что храмы святогорские, по обычаю православного востока, всегда расписывались религиозной живописью. Расписывались эти храмы и в 1312 г. (один из параклисов Ватопедского монастыря), и в 1360 г. (параклис св. Николая в лавре св. Афанасия), и в 1425 г. (параклис св. великомученика Георгия в обители св. Павла), и в 1512 г. (в Карейском соборе) – (Brockhaus. S. 273–277). Сличая, далее, «зографическую летопись» преосв. Порфирия с подобною летописью, составленною Генрихом Брокгаузом, который некоторые надписи афонских храмов воспроизводит в своей книге с дипломатическою точностью и даже Факсимиле, мы видим, что «летопись» нашего историка страдает большими хронологическими погрешностями. Так, например, роспись параклиса св. Николая в лавре св. Афанасия г. Брокгауз относит к 1360=6868 году (S. 274), а преосв. Порфирий к 1580–7868 году (стр. 408; ср. Перв. путеш. в афон. мон., ч. I, отд. II, стр. 207), роспись параклиса св. Георгия в Святопавловском монастыре к 1425=6933 году (S. 275), а преосв. Порфирии к 1393 году (стр. 406), роспись Кутлумушскаго монастыря к 1540=7040 году, преосв. Порфирий же на целое столетие позже – к 1640 году (стр. 409), чем самого себя поставил в большое затруднение, когда ему пришлось говорить о времени построения этого монастыря (Перв. путешеств., ч. II, стр. 190–191), роспись Дионисиатскаго монастыря Брокгауз датирует 1547=7055 годом (S. 284), а преосв. Порфирий относит ее к 1647 г. (стр. 410), хотя год от сотворения мира читаем в надписи тот же самый 7055 (Перв. путешеств., ч. I, отд. II, стр. 92) и т. д. Таких погрешностей немало и в других датах, и произошли они или от неправильного и поспешного чтения надписей, или, как, например, в первом и последнем случаях, от неправильного перевода летосчисления от сотворения мира на летосчисление от Рождества Христова. |
| «Буди, Господи, милость Твоя на нас, яко же уповахом на Тя. Благословен еси, Господи, научи мя оправданием Твоим». Этот последний стих повторяется трижды как бы в ознаменование того, что мы обращаемся с своим славословием и молитвой ко всем трем лицам пресвятой Троицы и что наше славословие и молитвы искренни и решительны. В следующих затем стихах выражается причина, почему именно мы к Господу обращаемся и прибегаем с нашей молитвой и славословием. Причина этому та, – что Господь всегда был и есть наше прибежище, что нам не к кому другому больше обращаться с молитвой; что ежели и грешим мы, то перед Ним же грешим; что Он Бог наш, что Он один – источник вечной жизни, источник света и блаженства. Господи, говорим мы в нашей молитве, Господи, – «прибежище был еси нам в род и род. Аз рех: Господи, помилуй мя, исцели душу мою, яко согреших Тебе. Господи, к Тебе прибегох; – научи мя творити волю Твою, яко Ты еси Бог мой; яко у Тебе источник живота, во свете Твоем узрим свет. Пробави милость Твою ведущим Тя!» И вся эта торжественно-молитвенная и хвалебная песнь, чудно и превосходно сложенная из выражений ветхого и нового завета, прилично подобранных, как выражается блаженный Марк Ефесский , заканчивается серафимским славословием: «Святый Боже, Святый крепкий, Святый безсмертный, помилуй нас!» Начавшись ангельской песнью, воспетой при рождении Господа, наше славословие заканчивается серафимской песнью, немолчно воспеваемой, как слышал Исаия, – у престола Божия. После неоднократного пения трисвятого, славословие заканчивается: все небо и земля и все создания – составили один великий хор и в честь и славу воскресшего Господа; жизнь вечная с ее блаженством, с ее неумолкаемым славословием воскресшему Господу как бы предначата уже нами. Весьма умилительно, бл. слушатели мои, зреть, как при словах священника: «слава Тебе, показавшему нам свет!» все присутствующие во храме повергаются в прах перед Господом и потом тихо повторяют за клиром свое славословие Господу. (См. Объясн. богослужен. |
| Памятн. древн. христ. Церкв. т. 1, ч. 2, стр. 201. Спб. 1829 г.). В постановлениях апостольских св. апостол Фома повелевает епископам посвящать иподиаконов с возложением рук и молитвою (Постан. апостол. кн. 8, гл. 21: твор. муж. апостол. врем. т. 1, стр. 413. Амстердам, 1724 г.); но св. Василий великий говорит, что иподиаконы посвящались без возложения рук (св. Васил. велик. прав. 51: книг. правил, стр. 309. Спб. 1843 г.). Без возложения рук посвящались они и на Западе (IV карфаген. собор. прав. 5), где к священным чинам не причисляли их до тринадцатого века (Серединск. богослужен. западн. церкви, ст. 3, стр. 19. Спб. 1849 г.). 2) Об аколуфах знаем, что в греческой Церкви их не было в течение четырех почти веков, и ни один из писателей греческих не причисляет их к степеням иерархии (Ветрин. Памятн. древн. христ. Церкви т. 1, ч 2, стр. 205. Спб. 1829 г.); а из посвящения их по древнему чиноположению римскому видно, что оно совершалось без возложения рук (IV карфаген. собор. прав. 6). 3) Делом заклинателей было изгонять бесов: что во времена апостольские и в близкие к ним совершалось, по дару Духа Святого, каждым христианином (св. Иустин. мученик. Аполог. 2: христ. чтен. 1840 г. ч. 3, стр. 13–14. Тертуллиан. Аполог. гл. 23: твор. ч. 1, стр. 56. Спб. 1847 г. Св. Киприан. Письм. к Донату: твор. стр. 3. Венеция, 1728 г. Ориген . Прот. Цельса кн. 1 и 7: творен. т. 1, стр. 324–325. 596. Париж, 1733 г.); о заклинателях же, как чине церковном, упоминается уже в третьем (Корнил. Письм. к Фабию: Евсев. Церк. истор. кн. 6, гл. 43, стр. 389. Спб. 1848 г.), а потом в четвертом веке (собор. антиохийск. прав. 10: книг. правил, стр. 144. Спб. 1848 г.). С возложением ли рук или без него посвящались заклинатели, не известно; но заклинать бесов никто не мог ни в церквах, ни в домах без поставления в сию должность от хорепископа или епископа (собор. антиохийск. прав. 10 и собор. лаодик. прав. 26; книг. правил. стр. 155. Спб. 1843 г.). 4) О чтецах, как церковном чине, в первый раз упоминает Тертуллиан , потом св. |
| 3 Именуется эта книга в греческих рукописях и так: «Тρоπоλ γι оν, σν Θεψ ρχμενον π των βαιων εως των αγων πντων» (ркн. Синайск. биб.Т. XI в. 759). 10 Gamurrini. Peregrinatio ad loca sancta, pag. 62–63. Romae 1888; Правосл. Палест. сборн. т. VII, в. II, стр. 156–158, Спб. 1889 14 См. нашу книгу: «Богослужен. Страстной и пасхальной седмицы в Иерусалиме в IX-X в. стр. 363–364 Казань, 1884 г. 23 Крест остается на средине храма до конца чина Страстей Господних и на великих часах пятницы. На вечерни его сменяет плащаница или икона положения во гроб Спасителя. 25 Прав. Собеседн. 1896 г. в статье Данилевского: «О плащанице» и М. Беляева «О выносе плащаницы в великий пяток и в великую субботу». М. 1896, стр. 8 пр. 12 и. д. 28 Русск. Истор. библ., изд. археограф. комиссии, т. VI, ст. 5; Спб., 1880; сборн. отд. Русского языка и словесн. Импер. Акад. наук, т. XV, 3, стр. 10–11, Спб. 1877 г. 42 Τυπιου τς Μεγλης Ελησας. Κωνστ. Σελ 382: Типик церковный (болгарский) в Константинополе 1853 г. стр. 294. 44 Наша Цветная (постная тож) Триодь совершенно не знает обычая выноса плащаницы и говорит в данном случае лишь о выносе священником евангелия, л. 475 об. 46 Св. А. Антонов. «Богослужение Великой субботы» (к вопросу церковной реформы). Оттиск из журнала «Странник» стр. 1–2. 54 В Триоде Постной находим, впрочем, прямо противоположное Типикону замечание, «по отпусте же не исходим из храма, но сидим на местах наших». Что же касается чтения «Деяний Апостольских», то и здесь тоже замечается (что «нам возлежащим бывает чтение великое» л. 492 об.), но не за плащаницею, о которой наша Триодь хранит глубокое молчание. 59 Во время шестопсалмия священник в алтаре остается свободным, а посему позднейшие редакторы нашего Служебника, не знавшие о древне–церковной практике – читать молитвы во время всего утреннего богослужения, на что указывали и существовавшие над молитвами надписания, с течением времени утраченные, отнесли их чтение священником на это свободное время, лишив его возможности читать шестопсалмие, что прямо предписывается Типиконом, или, по крайней мере, прилежать со вниманием читаемому. |
| А что касается до той укоризны латин, что в словах: «печать дара Духа Святого» нет указания на лице, совершающее таинство; то в обличение тщеты ее довольно припомнить сказанное нами на стр. 164 в примеч. 2 и 3 и текстах, к которым они относятся. 408 Литургия называется у латин миссою, или от миссаг, которое с еврейского или халдейского языка означает приношение, жертва Богу, или же от возглашения: ite missa est, соответствующего нашему: «с миром изыдем». Такое название, как полагают, усвоено было литургии сначала народом, а около пятого века вошло в церковное употребление. Бон. О литург. кн. 1, гл. 1, § 5–6. 409 По обычаю латин, явившемуся у них не ранее седьмого века (Бон. О литург. кн. 1, гл. 14, чл. 3), а утвердившемуся в десятом веке (Иннокент. Начертан. церк. истор. отд. 2, стр. 89. Москва, 1842 г.), священники их могут совершать литургию в одно и то же время и в одной и той же церкви на нескольких престолах, не отделенных один от другого стеною, вопреки свящ. древности (св. Игнат. богонос. Послан. к филадельф. чл. 4, стр. 144. Казань, 1855 г. Евсев. Церк. истор. кн. 10, гл. 4, стр. 566. Спб. 1848 г. Оптат. милевит. Соч. кн. 1, стр. 42. Париж, 1631 г.). В таком случае один из них совершает ее вслух, а все прочие тайно, про себя: от чего литургии первого рода называются у латин миссами гласными (missa cantata), а второго – тайными (missa lecta), которые продолжаются обыкновенно от 15 до 20 минут. По другому обычаю, получившему у латин начало свое в десятом веке (Иннокент. Начерт. церк. истор. отд. 2, стр. 89. Москва, 1842 г.), воспрещенному у них в одиннадцатом (Барон. Летоп. под 940 и 1063 гг.), снова вкравшемуся к ним около тринадцатого века и повлекшему за собою со стороны корыстолюбивого духовенства латинского множество злоупотреблений (Бон. О литург. кн. 1, гл. 15, § 6) и снова воспрещенному, священники латинские имеют право служить несколько литургий (три: одну ночью после утрени, другую на заре после первого часа, а третью днем после третьего часа) в один и тот же день (в праздник Рождества Христова) на одном и том же престоле (Серединск. О богослужен. западн. Церкви, ст. 2, стр. 18. Спб. 1849 г.): чего в древние времена Церкви не бывало (Боскиллот. Истор. тракт. о литург. кн. 2, гл. 4. Паг. Критик. на летоп. Барония, под 313 г. чл. 17. Антверпен, 1705 г.). |
| Связь этого стиха с предыдущим следующая: в прежнем стихе сказано было, что блаженны все надеющиеся на обетованного Спасителя; в настоящем псалме изображено самыми ясными чертами блаженное состояние надеющихся на Господа. И вот основание этой надежды: нужно только востать Господу, нужно воскреснуть Ему – и Он поразит всех врагов наших: «воскресни, Господи, спаси мя, Боже мой». Этими словами между прочим указывается на будущее воскресение обетованного Спасителя. По воскресении Своем Он спасет людей от всех врагов их. «Господне есть спасение и на людех Твоих благословение Твое». Это как бы вывод из всех стихов псалтири, доселе слышанных вами, благочестивые слушатели. Не своими силами, не своими делами спасемся мы, но единственно милостью Отца небесного и заслугами обетованного Спасителя: «Господне есть спасение». И вследствие этого спасения над народом Божиим всегда будет почивать благословение Божие, вместо проклятия, навлеченного грехом. (См. Объяснен. богослужен. прот. Владиславлева). Вот, братия мои, объяснение стихов псалтири, полных глубокого смысла, которые вы слышите после великой ектении. (Сост. по указ. источн.). 6. Беседа о псаломских стихах (Пс. 140, 141, 129, 116) на всенощном бдении Каждый из нас, приближаясь к времени ночи, естественно должен позаботиться о том, чтобы ничто не возмутило его ночного покоя, и если в душе его не погасла искра благочестия, ему естественно излить перед Господом свои скорби о грехах, о претерпеваемых им бедах и напастях, поведать перед Ним печаль свою и вместе, в надежде на Его милосердие, прибегнуть к Нему с мольбою о прощении грехов, о даровании нам благодатной помощи для борьбы с греховными искушениями, для благодушного перенесения бед и напастей, об избавлении от них на будущее время. И вот святая церковь в своем вечернем богослужении идет на встречу этой потребности: голос скорби о грехах и внешних бедствиях и вместе упование на милосердие Божие слышится в вечернем пении: Господи, воззвах к Тебе, услыши мя, т.е. в псалмах 140, 141, 129 и 116. |
| Недавно в монастыре была возведена звонница. Статья с сайта Тверской епархии tver.eparhia.ru Малицкий Николаевский монастырь, заштатный, при ручье Малице, в 6 верстах от Твери, приписанный к архирейскому дому. Основан в 1584 — 1595 годах. В монастыре находится образ святого Николая чудотворца, найденный после пожара в 1675 году среди пепла неповрежденным. Из книги С.В. Булгакова «Русские монастыри в 1913 году» Иеромонах Николо-Малицкого монастыря Гурий, был в 1920 г. благословлён совершать богослужен ия в Смоленской церкви с. Выдропужск, т.к. там отсутствовал второй священник. По некоторым сведениям, Гурий так и продолжал служить до закрытия прихода в Выдропужске. Вместе с ним служил священник из г. Торжка Иоанн Соколов. Дальнейшая судьба обоих священников неизвестна. Николо-Малицкий монастырь (официальное название – Николаевский Малицкий мужской монастырь) – православная обитель в деревне Николо-Малица, вблизи северо-западной границы города Твери, основанная в конце XVI века. В советское время монастырь был закрыт и почти полностью разрушен, возрожден в начале 2000-х г.г. История монастыря уходит своими корнями в XVI век. Основанный на пустоши Шевякова между 1584 и 1595 г.г. во времена царствования Федора Ивановича, он получил свое название от речки Малицы, впадавшей в Межурку, приток Волги, и огибавшей обитель с севера. Со всех сторон монастырь был окружен сосновым лесом, частично сохранившимся до наших дней. Первое время обитель была бедна. В смутное время она подверглась разорению от поляков, но постепенно трудами и молитвами немногочисленной братии начала возрождаться. Согласно данным тверских писцовых книг за 1627, 1628, 1685 г.г., хранящихся в Государственном архиве Тверской области, владения Николаевского Малицкого монастыря в XVII веке заметно расширились – вероятно, к нему были приписаны монашеские обители и земли, запустевшие в Смутное время. Тогда же рядом с монастырем возникла Малицкая слобода. Изначально монастырь был посвящен святителю и чудотворцу Николаю, что имело для всей его истории важнейшее значение. В архиепископе Мир Ликийских, которого на Руси называли Угодником Божиим, видели само воплощение святости. Близость к Большой Московской дороге, пролегавшей южнее монастыря, привлекала к нему купцов, заезжавших сюда помолиться Николаю Угоднику, покровительствующему путешественникам, и порой делавших ценные вклады. |
|
|
