| —473— государь снова обратился уже к киевскому митрополиту и к властям киевского братского монастыря, чтобы присланы были в Москву старцы – Арсений Сатановский и Дамаскин Птицкий, так как государю «ведомо учинилось, что они божественного писания ведущи и эллинскому языку навычны, и с эллинского языка на славянскую речь перевести умеют, и латинскую речь достаточно знают, а нашему царскому величеству такие люди годны», почему царь и просит митрополита прислать «тех учителей» «для справки библеи греческие на словенскую речь, на время нам великому государю послужити». Благодаря этой грамоте государя, 12 июля того же 1649 года, в Москву прибыли из Киева старцы, книжные переводчики; Арсений Сатановский и Епифаний Славенецкий, поселившиеся сначала на большом посольском дворе, а потом в Чудове монастыре. В следующем 1650 и оду в Москву прибыл и третий переводчик киевлянин Дамаскин Птицкий 820 . Значит, киевские ученые старцы вызывались в Москву специально для перевода на славянский язык греческих и латинских книг вообще и частнее: «для справки библеи греческие на словенскую речь»; вызывались они потому, что «еллинскому языку навычны и с эллинского языку на словенскую речь перевести умеют и латинскую речь достаточно знают». И действительно, с приездом в Москву ученых киевлян у нас сразу книжная справка была поставлена на новых началах; стали справляться не только с древними славянскими рукописями, но и с греческими и южно-русскими изданиями. Так в послесловии к известной Иосифовской Кормчей, которая начата печатанием по повелению государя, по совету и благословению патриарха Иосифа в 1649 году 7-го ноября, говорится: «буди вам, христоименитому достоянию, всем известно: яко да соуз мира церковного твердо, в дусе кротости хранится и да не будет, несогласия ради, распри в церковном телеси, сего ради, многие переводы сия святые книги, Кормчий, ко свидетельству типографского дела, собрани быша; в них же едина паче прочих, в сущих правилах креичайши, наипаче же свидетельствова —474— |
| Митрополит сказал, чтобы мальчика привезли к нему в день св. Пасхи. Когда мальчик пришел в назначенное время, митрополит обратился к нему с приветствием: «Христос Воскресе». Мальчик ответил: «Воистину Воскресе» и, к общему изумлению всех окружающих – он совершенно выздоровел. Генерал бросился к ногам митрополита, а затем хотел уводить сына, но митрополит сказал, что он останется здесь и будет пажем преподобных Феодосия и Антония Печерских. Генерал думал, что это старческая шутка, но мальчик заявил, что он не желает покидать лавры и остался в ней на всю жизнь. Я знал его глубоким старцем. Он тогда непрестанно плакал и говорил, что Россия погибает и погибнет. К нему приходили киевляне, просили его советов и благоговели перед ним. Погребен он в Голисеевской пустыне. У него остался достойный ученик и панегирик Алексий, который говорил о нем только со слезами. Я мог бы сказать еще очень многое, но не позволяет время. Отвечу лишь на вопрос, откуда это все произошло? Все старцы имеют корни, конечно, в Св. Евангелии, в Житиях Святых мудрость великих Отцов Церкви. Они почти все были учениками Паисия Величковскаго , который во время господства у нас масонов, в царствование Императора Александра I-ro, бежал в Румынию, где скончался в 30-ых годах, а своим ученикам завещал возвращаться в Россию и возстанавливать там монашество. И вот эти старцы, а также знаменитые Оптинские старцы Иероним, Макарий и Амвросий были учениками Паисия Величковскаго во втором поколении. Вот эти начала русской жизни были главным воспитательным и объединяющим фактором русскаго народа и материал об этом может послужить для глубоких научных философских выводов и изследований». 10. Посещение владыкой Антонием Глинской пустыни. Владыка Антоний очень любил посещать русские монастыри не только своей епархии, но и другия русския обители, особенно славившияся своим благочестием и строгостью жизни. Приезжая в такой монастырь, владыка вносил в него особое одушевление. Об одном из таких посещений знаменитой Глинской пустыни Курской епархии в 1909 году разсказывает в «Православной Руси» 22, Ноябрь 1957 года архимандрит Серафим (Вербин), бывший собрат этого монастыря. |
| Но вместе с дружиною сила князя опиралась также на киевлянах или полянах, как на первенствующем племени, среди которого князь жил и с которым должен был делить господство над другими покоренными народами. Таким образом, мы встречаем случаи, когда князь, кроме дружины, советовался с градскими старцами, а эти градские старцы были, без сомнения, старцы всей земли русской, т.е. киевской. Этого мало; соображая тогдашние обстоятельства, мы видим, что самое принятие христианства произошло как уступка воли Киева: город этот давно уже был знаком с христианскою верою; она уже выдержала в нём борьбу с язычеством и явно брала перевес. Оттого-то в Киеве не видно ни малейшей тени сопротивления, тогда как в других Землях оно было. Надобно мысленно отступить за несколько столетий назад, устранить все прожитое и усвоенное русским народом в последующие времена, войти в мир первобытной культуры, стать на точку зрения девственного народа, уразуметь объём его детских понятий, почувствовать то, что он чувствовал и тогда только можно сообразить, какой великий переворот приносило в Русь христианство . Целый мир новых неведомых до того понятий, связей, отношений открывался разом младенчествующему миросозерцанию язычников. Явилась церковь , такое общественное тело, о котором он не имел ни малейшего представления, с своеобразными приёмами, с новыми правилами жизни, явилась письменность, понятие о книжном знании; сверх обычая, явился божественный закон; сверх отеческого предания – нравственный долг. Вместе с церковью явилось непременно и государство, хотя бы в младенчествующем образе; христианство без него невозможно; христианство может существовать только среди общества сколько-нибудь устроенного, и самая церковь , как благоустроенное общество верующих, должна была послужить моделью тем же верующих, чтобы стремиться к созданию у себя благоустроенного общества политического. Представлялось одно из двух: либо с христианством должен был войти в Русь новый, чуждый для неё государственный строй из того края, откуда пришла новая вера, либо те зачатки гражданственности, какие существовали в языческом быту, должны были, под влиянием христианской образованности, вырабатываться в государственные признаки. |
| Когда последовал указ, чтобы «отшельникам не быть нигде» (это были времена правления Екатерины II, когда монастыри закрывались, подвижники подвергались гонениям), лаврские старцы предложили преподобному Досифею переселиться в лавру. Старец избрал себе место на Дальних пещерах, где жил затворником. Преподобный Досифей был духовно связан с преподобным Паисием Величковским . Он послал в Молдавию, в Нямецкий монастырь, которым руководил преподобный Паисий, своего келейника, инока Феофана. Незадолго до кончины затворника Досифея преподобный Паисий отослал Феофана опять в Россию, послужить старцу Досифею. Из жития преподобного Досифея известно о чудесном спасении киевлян во время эпидемии. Незадолго до ее начала старец стал раздавать каждому из приходящих к нему за благословением по кусочку ладана. – На, возьми, – говорил он, – да покури хорошенько у себя на дворе... Скоро будет страшное несчастье... Люди станут падать на дороге и умирать, как мухи... Но вы не унывайте... Не падайте духом, дети... А молитесь, молитесь... И действительно, в конце 1770 года на Украине вспыхнула эпидемия и быстро распространялась по Украине, вскоре первые больные появились и в Киеве. Пострадала от нее и Киево-Печерская лавра, где тогда немало вымерло иноков и паломников. Но те, кто получил от Досифея ладан, остались невредимыми. Существует предание, что старец Досифей, в последнее время своего пребывания в лавре, был лекарем. Старцу стали предлагать сан иеродиакона, но он отказывался, и чтобы его не посвятили насильно, принял на себя подвиг юродства. Он начал бегать по городским улицам, обличал народ, тогда лаврское начальство предложило старцу снова переселиться в Китаевскую пустынь. С благословения митрополита Киевского Гавриила старец поселился в уединенной келейке, при пруде. Целый год провел там старец Досифей в великом воздержании, молитве и посте. Чувствуя ослабление сил и приближение смерти, Досифей вышел из затвора и, опираясь на палку, пошел по всем кельям прощаться с братией. Обойдя всех, он возвратился в свою келейку и снова затворился. До самого утра пел Досифей псалмы и, в ожидании предсмертного исхода, читал каноны – и, так, с молитвою на устах, предал, на рассвете, свой дух в руки Божии. |
| После устройства около Москвы (в двух верстах), с разрешения патриарха, монастыря, населенного киевскими учеными иноками, не было уже ничего удивительного в том, что и само правительство решилось, наконец, вызвать в Москву ученых киевлян и поручить им такое важное и ответственное дело, как новый перевод Библии с греческого языка на славянский. Еще в 1648 году государь посылал в Киев инока Марка (который ранее был служилый человек; отправившись раз на богомолье в Киев, там захворал и постригся в Печерской лавре, а в 1648 году прибыл в Москву) в Печерский монастырь «до боголюбезнаго епископа Зосима», которого просил грамотой прислать в Москву Дамаскина Птицкого «для своего государева дела», но тогда «послати того старца невозможно было для монастырския потребы» 27 . В мае 1649 года государь снова обратился уже к киевскому митрополиту и к властям киевского Братского монастыря, чтобы присланы были в Москву старцы Арсений (Сатановский) и Дамаскин (Птицкий) для перевода Библии с греческого языка на славянский. Вследствие этой вторичной просьбы царя киевский митрополит и власти Братского монастыря послали в Москву Арсения Сатановского, а вместо Дамаскина, который был иноком Печерской лавры и потому не зависел от властей Братского монастыря, они послали в Москву ученого Епифания Славинецкого. 12 июля Арсений и Епифаний, в сопровождении старца Феодосия, прибыли в Москву и поселены были здесь сначала в большом посольском дворе, а потом в Чудовом монастыре. Но правительство, несмотря на приезд Арсения и Епифания, все-таки решилось вызвать в Москву и Дамаскина Птицкого, тем более, что Арсений, долженствовавший переводить Библию на славянский язык с греческого, оказался совсем не знающим последнего. В марте 1650 года он просит, по особым домашним обстоятельствам, отпустить его, хотя бы на время, в Киев, причем в челобитной заявляет: «Зде аз уже мало потребный к исправлению Библии, понеже аз призван по сугубой, твоего царского пресветлаго величества, грамоте, уже инии старцы разсмотряют и труждаются, аз бо по гречески не умею». В 1650 году упомянутый выше инок Марк снова отправился в Киев и на этот раз действительно привез в Москву Дамаскина Птицкого, взятого им из Печерской лавры 28 . |
| Как и дикеос афонского скита, строитель Нило-Сорской пустыни избирался на год – редко, кто нес строительское послушание два-три года. Новый строитель принимал отчет у своего предшественника по «старой описной книге имущества», при этом составлялась новая, где отмечалось все, что «прибыло» или «убыло» в скитском имуществе и по каким причинам. Кроме того, каждый строитель вел приходно-расходную книгу, по которой отчитывался о состоянии скитской казны 121 . Этот пустынский порядок также соответствовал афонскому обычаю: в афонском Уставе 1759 г. сказано, что после избрания «новый Дикей вместе с отцами берет отчет от своего предшественника» 122 . Сначала сами скитские старцы выбирали строителя из пустынской братии. В 1641 г. по указу царя Михаила Феодоровича Нилов скит (видимо, после разорения во время польско-литовской интервенции в 1612–1618 гг.) был приписан к Кириллову монастырю 123 . С этого времени строителя для скита выбирал собор кирилловских старцев. Если строитель вел скитские дела плохо, старцы скита могли пожаловаться архимандриту Кириллова монастыря и попросить другого. Такое произошло в 1652 г. В одной из приходных книг сохранилась челобитная сорских монахов: «Государю архимандриту Митрофану и Государю келарю старцу Саватию и всем старцам соборным Кириллова монастыря бьют челом нищие богомольцы и ваши Сорьские пустыни Нилова скиту чернец Иосиф, и чернец Христофор, и чернец Влас и вся братья: пожалуйте нам, Государи, отпищика пришлите, чтобы нам строителя старца Селивестра сочести при всей братии, чтобы нам ведомо было, а нам на нево отписать, как вам, Государем, Бог известит. Государи, смилуйтеся, пожалуйте» (ФИРИ. Кол. 115 , ед.хр. 672, л. 1 об.). В XVII в. строитель Нило-Сорской пустыни уже не являлся духовным наставником, чаще всего он не имел священнического сана, но полностью отвечал за благочиние и хозяйство монастыря. Строитель, подобно афонскому дикеосу, с общего согласия старцев скита, как сообщает «Повесть о Нило-Сорском ските» Ивана Плешкова, принимал новых монахов, раздавал кельи братии (в соответствии с порядком, оговоренным в «Завете» преподобного Иннокентия Охлябинина). Приходно-расходные книги Нило-Сорского скита содержат упоминания, что пустынские строители ездили в Вологду и Москву хлопотать о разрешении различных вопросов внутренней скитской жизни. Так, в 1637 г. строитель Нафанаил подавал в Москве челобитные «патриарху... митрополиту подавал челобитную от писма дал две денги. О иноземцах бил челом в дворце от писма дал 4 денги. Дело выписал подьячий меншой о иноземцах Онастасе и о Макаре» (речь идет о скитских старцах Макаре и Анастасе Киевлянине, упоминаемых в строительских книгах. – Е.Р.) (ФИРИ. Кол. 115 , ед. хр. 666, л. 9). |
| вещами, с князем языческим случилось то же самое, что было с Савлом: он ослеп. Прибывшая царевна предложила ему не медлить крещением, как средством к здравию. Он согласился. Епископ Корсунский возложил руку на выходящего из купели князя. Владимир, в крещении Василий, прозрел и душевно и телесно и в восторге воскликнул: «теперь я увидел Бога истинного». Некоторые из дружины Владимира, поражённые чудом, крестились тогда же вслед за князем. Владимир возвратился в Киев новым, с памятниками боевой и христианской славы своей 192 . Владимир искал лучшей веры не для себя одного; он искал её, как повелитель народа, для народа своего. И представители народа вместе с ним испытывали и одобряли веру лучшую. Дознав опытом над собой превосходство христианской веры православной, Владимир ещё более утвердился в намерении своём ввести христианство между подданными. Прежде всего крестились сыновья его. Потом уничтожены были идолы: одни сожжены, другие изрублены. Перуна, главного идола, велел Владимир привязать к хвосту лошади, совлечь с горы и бросить в Днепр; суеверный народ проливал слёзы, сожалея о старине своей, и долго следовал за уплывшим болваном, которого отталкивали от берега воины; но по доброте своей не смел роптать. В то же время Владимир велел объявить, чтобы на другой день все жители, не исключая жён и детей, собрались на берег Днепровский для принятия крещения, под опасением немилости князя за ослушание. Киевляне давно уже знали Греческую веру, знали о совещаниях и решимости бояр относительно сей веры. «Если бы новая вера не была лучшей, князь и бояре не приняли бы её», так говорил народ и спешил исполнить волю уважаемого князя. Необозримые толпы людей, старцы и юноши, матери с детьми грудными, явились на берегу реки; – явился и Владимир с собором священников. Народ вступил в Почайну, одни по шею, другие по груди; взрослые держали на руках младенцев. Священники с берега читали молитвы. Владимир, объятый восторгом, молился Господу и поручал Ему себя и народ свой. «В сей день, справедливо говорит летописец, земля и небо ликовали» 193 . |
| Феодор продолжительное время служил в Византии, где принял Святое Крещение, затем переехал жить в Киев. Сын Феодора также исповедовал христианство. Они попали к славянским язычникам и те, подстрекаемые жрецами, принесли в жертву кумирам отрока Иоанна, а затем и Феодора, пытавшегося защитить сына. В «Повести временных лет» Нестор Летописец так описывает этот страшный случай: «И сказали старцы и бояре: «Бросим жребий на отрока и девицу, на кого падёт он, того и зарежем в жертву богам». Был тогда варяг один, а двор его стоял там, где сейчас церковь святой Богородицы, которую построил Владимир. Пришёл тот варяг из Греческой земли и исповедовал христианскую веру. И был у него сын, прекрасный лицом и душою, на него-то и пал жребий по зависти диавола. Ибо не терпел его диавол, имеющий власть над всеми, а этот был ему как терние в сердце, и пытался сгубить его окаянный и натравил людей. И посланные к нему, придя, сказали: «На сына-де твоего пал жребий, избрали его себе боги, так принесём же жертву богам». И сказал варяг: «Не боги это, а дерево: нынче есть, а завтра сгниёт; не едят они, не пьют, не говорят, но сделаны руками из дерева. Бог же один, ему служат греки и поклоняются; сотворил он небо, и землю, и звезды, и луну, и солнце, и человека и предназначил его жить на земле. А эти боги что сделали? Сами они сделаны. Не дам сына своего бесам!» Посланные ушли и поведали обо всём людям. Те же, взяв оружие, пошли на него и разнесли его двор. Варяг же стоял на сенях с сыном своим. Сказали ему: «Дай сына своего, да принесём его богам». Он же ответил: «Если боги они, то пусть пошлют одного из богов и возьмут моего сына. А вы-то зачем совершаете им требы?». И кликнули, и подсекли под ними сени, и так их убили. И не ведает никто, где их положили». Считается, что события, связанные с кончиной Феодора и Иоанна повлияли на решение князя Владимира стать христианином. Его потрясло мужество, с которым варяг Феодор в одиночку противостоял толпе разъярённых киевлян, такое мужество могло быть явлено лишь при защите правого дела. |
| Он приезжает в Киев в 1957 году из Саратова, где был инспектором местной семинарии, на должность инспектора Киевской духовной семинарии, через год становится ее ректором, а в 1960 году семинарию уже закрывает. Жестоко, быстро, без сантиментов. Преподавателей разогнали, студентов вывезли в Одессу. Может, протестовал, хоть слово в защиту молвил? Напротив, раздавил, как ракушку. Партия приказала – Филарет выполнил. Тогда же становится управделами экзархата при 83-летнем Митрополите Киевском и Галицком Иоанне, а в марте 1961 года уже закрывает Киево-Печерскую Лавру. Если престарелые лагерники – Святейший Патриарх Алексий и Митрополит Киевский Иоанн – писали обращения ко всяким куроедовым, пытаясь защитить святыню, то Филарет лично занимался изгнанием монахов из монастыря. Старцы сопротивлялись, плакали, даже замуровывали себя, но чекисты их выколупывали и всех выгоняли из обители, а Филарет при этом увещевал: «Отцы, освобождайте помещение, завтра начинаем капитальный ремонт Лавры. Закончится ремонт, тогда всех вас возвратят». Хотя лжец прекрасно знал, что никто никого не возвратит ни в лавру, ни в семинарию. Лаврский старец схиигумен Валентин сказал тогда молодому Филарету: «Помни, ты за нечестие своё отступишь от Бога и будешь врагом Церкви, придёт время – ты предателем Церкви будешь. И помни: за твоё нечестие, что Лавру закрыл, тебе Бог не даст нормальной смерти – умрешь ты, как Иуда-предатель...». Прокляла Филарета и знаменитая киевская старица Алипия, плакала и взывала к небесам. А через два дня после закрытия Лавры произошла куреневская катастрофа: тысячи киевлян погибли от ужасного оползня в центре столицы. Киевляне восприняли произошедшее как кару Божию. Но Филарета это уже не волновало, через три месяца за свои подвиги по разгрому православия в Киеве (в столице на рубеже 1950-60-х были закрыты 20 храмов и два монастыря) удостоился командировки на семь месяцев в Египет, в райскую Александрию, настоятелем подворья. Всесильная и невидимая сила под название КГБ стремительно возносила его на вершины церковной власти. В 1962 году он рукоположен во епископа Рижского, после Риги отправлен на два года в чудную Вену, в 1964 году – Москву, сразу ректором Московской Духовной Академии и семинарии, а в 1966 году назначается Постоянным членом Священного Синода Русской Православной Церкви, архиепископом Киевским и Галицким, Патриаршим экзархом Украины. За четыре года – из курицы в орлы! |
| Слова глубоко уважаемого монарха произвели полное действие. Киевляне с радостию текли к назначенному месту крещения, рассуждая между собою, что если бы не хорош был новый закон, то князь и бояре не приняли бы его, и не осталось во всем городе ни одного человека, который бы воспротивился воле князя 643 . Наутро равноапостольный венценосец, сопугствуемый Собором пастырей, явился на берегу реки Почайны, где собралось уже бесчисленное множество народа. Тогда открылось торжественнейшее зрелище, какое редко повторяется на земле: все эти массы народа – мужи и жены, старцы, юноши и дети – по данному знаку благоговейно вступили в реку: одни по шею, другие по перси, третьи по колена, многие родители с младенцами в руках, а служители Бога вышнего, стоя на берегу, совершали над ними величайшее таинство. В сии священнейшие минуты, повторим слова благочестивого летописца, поистине радовались земля и небо толикому множеству спасаемых! Радовались крестившиеся, радовались крестившие, радовались все свидетели величественного зрелища, но более всех других возрадовался духом главнейший виновник этого торжества, который по окончании священнодействия, возведши очи свои горе, от глубины души воззвал к Богу-благодетелю своему: “Боже великий, сотворивый небо и землю! Призри на новыя люди сия и дажь им. Господи, уведети Тобе, истиннаго Бога, якоже уведеша страны хрестьянския, и утверди в них веру праву и несовратну, и мне помози. Господи, на супротивнаго врага, да надеяся на Тя и на Твою державу, побежю козни его”. Вслед за тем повелел Владимир ставить в Киеве церкви там, где прежде стояли кумиры 644 . Кто был крестителем киевлян? Преподобный Нестор упоминает при этом только о попах корсунских и царицыных, т.е. пришедших с царевною Анною из Царьграда, но современный Владимиру писатель свидетельствует, что тогда пришел в Россию именно епископ греческий и обратил к христианству самую средину страны 645 . Польские историки прибавляют, что это был епископ Корсунский, тот самый, который крестил прежде и Владимира: дело очень возможное, хотя и неизвестно, откуда заимствовано сказание о нем 646 . |
|
|
