| Как трудно в наше время говорить именно об этих добродетелях, ибо более всего недостает современному человеку именно этого, самого главного: веры и смирения. В этом со всею справедливостью можно видеть основную причину всех зол, всех бед современной жизни, а, в частности, и того страшного кровавого несчастия, которое постигло нашу Родину. А между тем, еще сравнительно в недалеком прошлом, даже на нашей памяти, у многих была все-таки вера, было и какое-то смирение, какое-то сознание своего недостоинства. Храмы у нас бывали переполнены, никто ничего не предпринимал без молитвы не испросив благословения и помощи Божией – сами наши цари, перед принятием важных государственных решений, ездили помолиться к Святым Местам, приложиться к св. мощам «печальника Земли Русской» преподобного Сергия Радонежского и к иным прославленным святыням нашим, – новорожденных детей крестили, брачное сожитие освящалось Церковью, умерших отпевали, совершали по ним периодически заупокойное поминовение и в храмах и на кладбищах; вера в силу молитвы, особенно церковной, была такова, что перед каждым важным делом служились молебны в храмах и на дому; новые дома освящались, перед всякой поездкой было принято помолиться; перед вкушением пищи и после вкушения ее также молились, призывая благословение Божие на пищу и вознося благодарение Богу за насыщение; молились, восстав от сна утром, и отходя ко сну вечером – одним словом, каждый шаг своей жизни освящали молитвою, не забывая о том, как гласила старая русская поговорка, что «Без Бога ни до порога». Пусть эта вера не всегда была достаточно глубокой и искренно-сердечной, пусть эта вера была несовершенной, как у отца несчастного бесноватого юноши, воскликнувшего на вопрос Господа о его вере: «Верую, Господи, помози моему неверию!» но все же вера была, а не царило полное безверие и равнодушие к вере, как это мы все чаще и чаще видим теперь, вплоть до ожесточенного злобного безбожия и даже кощунственных нападков на веру и неистового богоборчества. |
| «Кто жаждет, иди ко Мне и пей» (Ин. 7,37) Санкт-Петербургский церковный вестник Основан в 1875 году. Возобновлен в 2000 году. Официальное издание Санкт-Петербургской епархии Русской Православной Церкви От проклятия до преображения Экология в Библии?! Чего только не пытается найти современный человек в Священном Писании. Мы ведь знаем, что Ветхий Завет — развернутый рассказ о богообщении, о взаимоотношениях единого Бога с еврейским народом. Причем здесь защита окружающей среды? По мнению преподавателя кафедры библеистики филологического факультета СПбГУ Кирилла Битнера, «экологические» идеи библейского текста неотделимы от религиозной составляющей и прямо на нее опираются. Окончание. К.М.Александров: Безусловно, я думаю, что какие бы бури и водопады ни обрушились на эту книгу и ее автора, дело не только в том, что о.Георгий смелый человек. Сегодня уже несколько раз говорили об этом. Но среди тех людей, которые готовы разделить с ним этот пафос, которым пронизана вся книга, есть тоже, безусловно, очень смелые и мужественные люди. Я хочу предоставить сейчас слово одному из таких замечательных людей. Тем более, что для нашей презентации это необычно. По-моему, это единственная женщина, которая сегодня официально у нас будет выступать. Я приглашаю к микрофону доктора филологических наук Светлану Всеволодовну Шешунову, замечательного специалиста и одного из лучших знатоков творчества Александра Исаевича Солженицына, чья проза занимает огромное место в жизни о.Георгия Митрофанова. Наш гость из г.Дубна. В.В.Шешунова: Ваше Преосвященство! Ваше Высокопреподобие! Дорогие братья и сестры! Я должна извиниться за то, что очень многое из того, что хотелось бы мне сказать об о.Георгии, я опущу, потому что это уже сказано до меня и намного лучше, чем я могла бы это сформулировать. А извинилась я за то, что дерзну сказать несколько слов о значении книги о.Георгия, проповеди о.Георгия для меня лично. Уже далеко тот день, когда я открыла в одном из исторических сборников, от которого ничего не ждала, статью о духовно-нравственном значении Белого движения. |
| Ложное смирение — это смирение показное. Ты можешь сколько угодно говорить о себе, как пророк Давид, что ты «червь, а не человек», а в мыслях будешь держать: «Вот, я червь, а не человек, поэтому я лучше всех этих людей. Ведь они о себе не думают, что они черви, а я думаю. Поэтому они черви, а я человек». Что такое смирение Публикация любезно предоставлена редакцией сайта Ново-Тихвинского монастыря Несколько лет назад духовник екатеринбургского Ново-Тихвинского женского монастыря и Свято-Косьминской мужской пустыни схиигумен Авраам (Рейдман) начал проводить беседы о духовной жизни с монашествующими и мирянами. Эти беседы полюбились: каждый находил там для себя конкретные ответы на жизненно важные вопросы: как бороться со страстями, как исполнять евангельские заповеди, как правильно относиться к тем или иным явлениям современной жизни. Беседы были опубликованы в книгах «Беседы с прихожанами» и «Благая часть», выдержки из которых мы вам предлагаем. Много лет назад я спросил у своего духовника, игумена Андрея (Машкова), что такое смирение . Я в то время был молодым и неопытным, мне казалось, что если я получу точный ответ, то тут же приобрету эту добродетель, и у меня все пойдет на лад. К тому же я нашел в «Лествице» преподобного Иоанна Лествичника изречение о том, что смирение есть искоренительница всех страстей, и загорелся желанием приобрести смирение, чтобы таким образом устранить все страсти, как говорится в сказке, «одним махом семерых побивахом». На самом деле смирение приобретается в борьбе, иногда, к сожалению, в преткновениях и падениях, и тот, кто приобрел смирение, можно сказать, приобрел совершенство или приближается к нему. Это мне поневоле пришлось понять с годами, из собственного горького опыта. Но в то время я обратился к отцу Андрею с вопросом: «Что такое смирение?» — и он дал мне ответ, который показался мне совершенно неожиданным и даже неуместным. Он сказал, что смирение — это ненадеяние на себя. Я этими его словами был сильно разочарован: «Что он такое говорит, какое это имеет отношение к моему вопросу?!», но промолчал. Он, видимо, почувствовал, что я с этим не согласился, и не стал продолжать разговор. А спустя годы я осознал, что это так и есть: смирение состоит именно в том, чтобы во всем надеяться не на себя, а на Бога, и считать себя грешным, ничего не стоящим человеком. Отец Андрей говорил так от опыта, он был по-настоящему смирен. |
| Мы продолжаем серию бесед писателя Александра Сегеня с теми, кому выпала честь получить из рук Патриарха Московского и всея Руси эту высокую награду. Сегодня встреча с лауреатом Патриаршей премии 2013 года – известным русским поэтом, публицистом, критиком Станиславом Куняевым, автором множества поэтических сборников, книг публицистики и критики: «Огонь, мерцающий в сосуде», «Поэзия, судьба, Россия», «Вызываю огонь…», «Шляхта и мы», «Любовь, исполненная зла», биографии «Сергей Есенин» в серии «Жизнь замечательных людей» и других. Главного редактора журнала «Наш современник» Станислава Куняева связывает давняя дружба с наместником Сретенского монастыря архимандритом Тихоном (Шевкуновым) . – Станислав Юрьевич, сегодня вы отмечаете свой очередной день рождения. Скажите, чем для вас был этот 82-й год жизни? – Должен признаться, он стал одним из самых тяжелых. В т ворческом плане мне удалось не так много. Лишь в начале года удалось написать и издать книгу «У мрачной бездны на краю…», посвященную моему старинному другу Юрию Поликарповичу Кузнецову, увы, покойному. Мне постоянно мешали работать тревоги о судьбе Международного литературного фонда, который я возглавляю, сильнейшие переживания о болезни жены Галины Васильевны, о внуке Александре, перенесшем сложную операцию, длившуюся шестнадцать часов, причем врач не давал никаких гарантий успешного исхода. Да и сам я много времени провел на больничных койках. А тут еще ежедневные дурные новости из Украины и Новороссии… Я не из нытиков, но поверьте, в этом году я по-настоящему измотан. – Невольно вспоминается ваше прекрасное стихотворение: Живем мы недолго – давайте любить И радовать дружбой друг друга. Нам незачем наши сердца холодить, И так уж на улице вьюга! Давайте друг другу долги возвращать, Щадить беззащитную странность, Давайте спокойной душою прощать Талантливость и бесталанность. Ведь каждый когда-нибудь в небо глядел, Валялся в больничных палатах. Что делать? Земля – наш последний удел, И нет среди нас виноватых. – Вот я себе больничных палат и напророчил… |
| Переводчица Светлана Луганская с детства связала свою жизнь с этой маленькой страной и ее гостеприимным и стойким народом. На долю сербов не первый век выпадают страшные испытания, и все-таки во всех своих бедах они сумели сохранить свою «крестную славу» и свою необъяснимую любовь к России. Песня про Йохана — В современных западных фильмах сербов часто выводят в образах террористов и бандитов. И такое отношение возникло давно. Откуда эта репутация? Можете как-то объяснить? — Наверно, слишком хорошие. Возможно, их сердечность, их отношение к России, их верность святыням — для кого-то немой укор. Это, разумеется, не аналитический вывод, просто мое восприятие. Я много раз туда ездила, два года проработала там на радио как московский корреспондент. Расскажу об одном случае, который показывает сербский характер. В Косово есть монастырь Печская патриархия. В 2005 году, когда была осада монастыря албанцами, там находился владыка Иоанникий, епископ Будимлянский. Албанцы обстреливали монастырь и угрожали сравнять его с землей, и миротворцы ООН — итальянцы, по-моему, — пытались всячески убедить монахинь: «Мы вас выведем из монастыря, иначе они уничтожат все вместе с вами». Я владыке тогда звонила, мы с ним разговаривали, и я слышала звуки рвущихся снарядов, но он сказал: «Я останусь, отсюда не выйду», а сестрам он предложил покинуть монастырь. Но ни одна не ушла. Слава Богу, тогда их не тронули. Но это очень характерное отношение сербов к святыне, к вере, к родине: стоять до конца. Недавно я услышала песню отца Войислава Билбия — он священник, поэт, художник, сочиняет мелодии, достаточно простые, но красивые. Он положил на музыку «Небесную литургию» святителя Николая и недавно положил на музыку и стал исполнять под гитару поэму «Сербское сердце Йохана». Это невозможно спокойно слушать. Там речь идет уже о последних событиях — о «Желтом доме». Несколько лет назад было раскрыто страшное преступление: в разных местах Косово похищали людей и отправляли туда, в Желтый дом, где самым изуверским образом без наркоза изымали органы у людей для трансплантации, для продажи в Европе, об этом писали у нас. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 47 голосов: 4.3 из 5) Оглавление От автора Земная слава бывает разная. И ко мне она пришла в такой удручающей форме: после выхода книг «Пасха красная» и «Михайлов день» к моему дому, расположенному возле Оптиной пустыни, вереницей потянулись паломники с просьбой разрешить их духовные проблемы. Одна девушка, например, спросила: что лучше — выйти замуж за Федю или уйти в монастырь? За доверие, конечно, спасибо. Но кто я такая, чтобы благословлять на монашество или замужество? Рассказала о своих затруднениях батюшке, а он посоветовал запереть калитку на замок и честно рассказать о себе. Попыткой такого объяснения с читателем было предисловие к книге «Михайлов день». А поскольку другой биографии у меня нет, то отчасти повторю его. В университете мы сдавали экзамены по научному атеизму и жили, не зная Христа. Правда, к Церкви я всегда относилась с пиететом, поскольку любила древнерусскую литературу и иконы. Но как можно веровать в Бога в наш просвещённый век? Это было выше моего понимания. Помню, на отпевании поэта Александра Тихомирова я познакомилась со священником отцом Константином и вдруг пожаловалась ему на необъяснимую тоску, настигающую меня в моменты победоносного земного успеха. Тут ликовать бы надо, а я, отчаиваясь, не могла понять: откуда это ощущение лживости и неправды жизни, если я хочу и стараюсь жить честно? — Не будет у вас ни покоя, ни мира в душе, пока вы не придёте к Богу, — довольно жёстко сказал священник. «Уу, какой злобный клерикал!» — подумалось в тот миг. А через семь лет этот добрейший отец Константин крестил меня. Привёл же меня к Богу такой случай. Была у меня знакомая семья, а точнее, как бы семья. В общем, двое голубков жили в состоянии «свободной любви», категорически не желали иметь детей и скандалили так часто, что я избегала бывать у них. Когда же годы спустя я навестила их, то поразилась переменам — благодатный дом с атмосферой особой нежности в семье, а в доме весёлые красивые дети. — Ребята, почему вы такие хорошие? — спрашиваю знакомых. |
| Разделы портала «Азбука веры» Иустине (Поповиче) Владета Еротич " decoding="" title="" С отцом Иустином Поповичем , архимандритом и преподавателем Богословского факультета Белградского университета, я познакомился сперва заочно, прочитав его книгу « Достоевский о Европе и славянском мире », которая вышла в свет в 1940 году и была второй версией книги по одноименной теме, над которой отец Иустин работал и издал спустя десять лет после окончания Первой мировой войны. Некоторые знатоки трудов отца Иустина утверждают, что эта первая книга о Достоевском сильнее и глубже, чем вторая, которую я купил в одном белградском книжном магазине в начале 1942 г. Тогда мне шел восемнадцатый год и я готовился к экзаменам на аттестат зрелости. Шла Вторая мировая война и Югославия была раздавлена, оккупирована и разделена немецкими захватчиками. Только что начались (с современной точки зрения преждевременно) восстания четников и партизан в Сербии, а я переживал самый мистический период своей молодости. «Quo Vadis» Хенрика Сенкевича и особенно книги Федора Михайловича Достоевского (некоторые из них еще до войны имелись в домашней бибилиотеке моих родителей) наполняли меня необыкновенным мистическим жаром искреннего и страстного переживания драмы Христовой жизни. Тогда я решил, что после экзаменов на аттестат зрелости уйду в какой-нибудь православный монастырь и там посвящу всю свою жизнь Богу . Этому моему решению (о котором еще никто не знал и особенно строгий отец Момчил) в большой степени способствовала вышеупомянутая книга отца Иустина о Достоевском. Я очень внимательно и с воодушевлением прочитал ее и почти всю подчеркнул красным карандашом. Весь 1942 год и большую часть следующего 1943 года я чувствовал себя, как на седьмом небе. Отдельные части студии отца Иустина я знал наизусть, а книги Достоевского постоянно перечитывал. Из всех его романов первым я прочитал « Братья Карамазовы » – еще в конце 1941 г., и этот роман буквально «свел меня с ума» (выражение, которое мой отец употреблял в гневе, вероятно боясь, что я откажусь от школы и любой учебы после этого). Едва позднее я познакомился с его первыми романами – « Бедные люди » и Униженные и оскорбленные ». |
| Рубрики Коллекции Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance Не спешите судить стариков... 16 мин., 01.01.2008 Есть на нашем кладбище особенно дорогой моему сердцу уголок. Неприметное местечко у самой ограды, где рядом с зарослями молодого ивняка стоят несколько простых деревянных крестов. Могильные холмики не успели еще как следует зарасти травой – людей, лежащих здесь, похоронили совсем недавно. С одними я дружил. Другие были моими хорошими знакомыми. Нет, они не погибли в “горячих точках”. И не стали жертвами автокатастроф. Просто кончилось время их земного странствия, и они умерли. От старости. Это могилы наших приходских стариков, отдавших последние годы своей долгой жизни Свято–Покровскому храму... В современной публицистике существует привычный уже штамп: злобная бабка, терроризирующая своими придирками молодых людей, впервые пришедших в храм. Есть, наверное, такие старушки (хотя я сними почему-то никогда не сталкивался), и подобные ситуации, действительно, не редкость. Но любой штамп опасен тем, что предполагает широкую степень обобщения. В данном случае – по возрастному признаку. Ведь очень часто мы смотрим на стариков в храме с некоторым оттенком снисходительности и собственного превосходства. За последние годы в Церковь пришло много молодых энергичных людей. Получив хорошее образование, прочитав массу религиозной литературы, будучи в самом расцвете жизненных сил, молодежь стала основой почти всех приходских дел и начинаний. А старушек оттеснили к подсвечникам. И пока они тихонько стоят на своих ковриках (чтобы не так стыли ноги на каменном полу), пока поправляют согнувшиеся свечки или коптящий фитилек лампадки, мы не особенно их и замечаем. Тем более, что с каждым годом их становится все меньше и меньше. Но стоит такой старушке обратиться к нам с каким-нибудь замечанием, как тут же включается защитный рефлекс: ага – вот оно! Вместилище религиозных суеверий покушается на нашу свободу во Христе! Мы-то знаем, что все равно, через какое плечо передавать свечку; что не важно – в брюках девушка или в юбке; что лучше следить за собой, чем демонстрировать свою глупость под видом “благочестивых” советов. Нет, мы не спорим, не огрызаемся. Ведь мы из святоотеческих книг знаем – нужно терпеть и смиряться. И мученически терпим все эти дремучие пережитки. Но, наверное, всетаки мало кто из нас не смотрит на церковных стариков, как на некий “третий сорт” – хоть и не “брак”,конечно, но... |
| С падением Константинополя 29 мая 1453 года знаменитый город святого Константина делается столицею турецкого государства и из христианского постепенно потом превращается в магометанский. Великолепнейшие храмы Константинополя, бывшие предметом удивления современников и образцом подражания для позднейших поколений, превращаются, по воле завоевателей в мечети. Такой участи прежде всего подвергся краса Константинополя и гордость строителя императора Юстиниана храм св. Софии. Что же касается других константинопольских храмов, то они были на время пощажены из видов чисто политических. Султан Магомет II, завоеватель Константинополя, желая привлечь на свою сторону греческого патриарха и греческое духовенство с тем, чтобы населить разоренный город жителями греками, первого июня 1453 года утвердил избрание в патриархи знаменитого инока, борца православия, Геннадия II схолария (1453–1460) и дал ему два фирмана, которыми гарантировались права и привилегии Церкви на все последующее время. В одном из фирманов относительно христианских храмов прямо говорится: «храмы христиан пользуются безопасностью и ни под каким видом не должны быть превращены в мечети». «Жители, говорил завоеватель Константинополя, при сдаче на капитуляцию Галаты, сохраняют свою веру и свое пение, но запрещается им бить в колокола и доски; я не буду обращать в мечети церквей, но они не могут строить новые Церкви, как это соблюдается во всех областях, подвластных ныне владычеству моему». Но преемники Магомета но разделяли взглядов мудрого завоевателя, и стали мало-помалу посягать на неприкосновенность христианских храмов. Так, напр. Баязет II (1481–1512), первый решился закрыть несколько христианских храмов, а патриарха Иоакима (1500–1504, 1505–1506) едва не лишил кафедры за то, что он свой кафедральный храм решился покрыть позолоченной черепицей без дозволения султана. Селим I (1512–1520), преемник Баязета, уже посягнул и на то, что обещал блюсти завоеватель, т. е. воспретил христианское богослужение и приказал обращать христианские храмы в мечети. |
| Святитель Димитрий, митрополит ростовский, принадлежит к числу тех святых, слава коих не меркнет с переменой времен: заслуги его для Церкви Христовой необъятны и могут быть приравнены к заслугам величайших святителей вселенской Церкви. И не напрасно он именуется в церковных песнопениях «Российским Златоустом», «Великим Учителем», «Цевницею Духовною». Св. Димитрий, этот – воистину – русский «Златоуст», подобно Златоусту константинопольскому, вместе с великим даром проповедничества соединил в себе и святость жизни и всестороннее для того времени образование. Поучая вверенную ему паству ростовскую своим словом «благовременне и безвременне», – Св. Димитрий, вместе с тем, нес труды для той же паствы и по занятию сочинениями. «Моему сану, его же несмь достоин, – пишет он Феодору Поликарпову, управляющему печатного московского двора, – надлежит слово Божие проповедати не точию языком, но и пишущею рукою». И если в русской Церкви, среди множества иерархов, справедливо чтутся имена таких администраторов, как Филарет Московский , – историков, как Филарет Черниговский , – проповедников, как Платон Левшин , или Иннокентий Херсонский , – богословов, как святитель Феофан Затворник , – даже знатоков литературы и музыки, как митрополит Евгений или епископ Александр (Светлаков) , – наконец, имена целого сонма подвижников: то всю эту разнообразную деятельность умел совместить в своей недолгой жизни один святитель Димитрий. Своей жизнью св. Димитрий преподал такой же поучительный урок, какой проводил и в своих беседах к пастве. Он до такой степени выполнял проповедуемые им добродетели, что уже при жизни своей был называем современниками «праведным и богоугодным». Ярко сияли добродетели его, как в келье иноческой, так и на кафедре святительской. Молитва , пост, смирение св. Димитрия были постоянными спутниками его жизни; обет нестяжательности соблюден им во всей строгости. Всю свою собственность он употреблял на украшение храмов и на нуждающихся: он был отцом сирот и вдовиц, часто учреждал трапезы для нищих, давал им одежды и оказывал другие пособия, во многом сам себе отказывая. И не напрасно в духовной грамоте, в духовном завещании святителя Димитрия, было сказано в заключении «Если кто начнет старательно искать после меня злата, сребра, то если и много потрудится, ничего не найдет, судить его будет Бог». Венцом же всех добродетелей св. Димитрия была любовь к Бону м милосердие к ближним. |
|
|
