| Война с болгарами продолжалась. После ряда значительных побед болгары предложили ультиматум, предусматривающий обмен перебежчиками с обеих сторон. Михаил был готов его принять, но св. Феодор Студит запретил императору выдавать тех, кто прибег к его помощи, и велел ему продолжать войну. Крум вновь разбил византийцев. Армия взбунтовалась против неудачливого императора-иконопочитателя. Солдаты-иконоборцы ворвались в церковь, где был похоронен их незабвенный Константин Копроним, и вскрыли его гробницу с криками: «Восстань и помоги гибнущему государству!» Они даже распустили молву, что гроб раскрылся сам, Константин встал, сел на коня и отправился воевать с болгарами. В июле 813 г. Михаил I был низвержен и на трон взошел иконоборец Лев V Армянин. Михаил был пострижен в монахи, а сын его - кастрирован и тоже пострижен. Вскоре мы услышим о нем как о патриархе Игнатии. 4. Лев V Армянин (813-820) видел себя вторым Копронимом. В долгой войне с болгарами удача наконец повернулась к византийцам. Император Лев нанес поражение страшному Круму, развеяв, таким образом, миф о его непобедимости. Тот вскоре скончался, а в 818 г. Лев вновь наголову разбил болгар. Таким образом, Империя была спасена. Иконоборчество император начал вводить исподволь, очень осторожно. В кругу своих приближенных он высказывал мнение, что бедствия (успехи сарацин) постигают Империю «не за что иное, как лишь за поклонение иконам», и доказывал это тем, что императоры-иконоборцы и царствовали и умирали благополучно, а вот их преемники - несчастно. Сочувствующие иконоборчеству нашлись не только среди военных, но и среди иерархов. Перед праздником Рождества Христова 814 г. толпа солдат бросала камнями в образ Спасителя над воротами дворца; император приказал снять образ под предлогом защиты святыни от поругания. 25 декабря перед причащением он поклонился иконе, а 6 января 815 г. - уже нет. Вскоре после этого император стал убеждать патриарха отказаться от иконопочитания. Патриарх был непоколебим. В 815 г. св. патриарх Никифор был низложен и отправлен в ссылку. 1 апреля 815 г. (в день Пасхи) патриархом стал Феодот, начальник лейб-гвардии и родственник Копронима. По словам хрониста, он был «безгласнее рыбы, бессловесный, скотоподобный и кроме нечестия ничего не знающий». Он был совсем необразованным и полуграмотным человеком. |
| The firm stand on Christ " " s individuality as a man again raised the issue of the hypostatic union, for in Chalcedonian Christology the unique hypo-stasis or person of Christ is that of the Logos. Obviously, then, the notion of hypostasis cannot be identified with either the divine or the human characteristics; neither can it be identical with the idea of human consciousness. The hypostasis is the ultimate source of individual, personal existence, which, in Christ, is both divine and human. For Theodore, an image can be the image only of an hypostasis, for the image of a nature is inconceivable. 53 On the icons of Christ, the only proper inscription is that of the personal God «He who is,» the Greek equivalent of the sacred tetragrammaton YHWH (Yahweh) of the Old Testament, never such impersonal terms as «divinity» or «kingship» which belong to the Trinity as such and thus cannot be represented. 54 This principle, rigidly followed in classical Byzantine iconography, shows that the icon of Christ is for Theodore not only an image of «the man Jesus,» but also of the incarnate Logos. The meaning of the Christian Gospel lies precisely in the fact that the Logos assumed all the characteristics of a man, including describability, and His icon is a permanent witness of this fact. The humanity of Christ, which makes the icons possible, is a «new humanity,» having been fully restored to communion with God, deified in virtue of the communication of idioms, bearing fully again the image of God. This fact is m be reflected in iconography as a form of art: the artist thus receives a quasi-sacramental function. Theodore compares the Christian artist to God Himself, making man in His own image: «The fact that God made man in His image and likeness shows that iconography is a divine action.» 55 In the beginning God created man in His image. By making an icon of Christ the iconographer also makes an «image of God,» for this is what the deified humanity of Jesus truly is. By position, temperament, and style, Nicephorus, Patriarch of Constantinople (806–815), was the opposite of Theodore. He belongs to the series of Byzantine patriarchs, between Tarasius and Photius, who were elevated to the supreme ecclesiastical position after a successful civil career. As patriarch he followed a policy of oikonomia and suspended the canonical penalties previously imposed upon the priest Joseph who had performed the «adulterous» marriage of Constantine VI. This action brought him into violent conflict with Theodore and the monastic zealots. Later deposed by Leo V (in 815) for his defense of icons, he died in 828 after having composed a Refutation of the iconoclastic council of 815, three Antirrhetics, one Long Apology, and an interesting treatise Against Eusebius and Epiphanius, the main patristic references of the iconoclasts. |
| Законность церковных постановлений, исходящих от императорской власти, Дамаскин отрицает 395 . Как отмечает Ж. Дагрон, прп. Иоанн «лишь последовательно заимствовал в своем богословии упреки императору, сформулированные еще Максимом Исповедником » 396 . Отцы-иконопочитатели второго иконоборчества, в отличие от прп. Иоанна и свт. Германа, уже могли опираться на соборный Орос и творения своих предшественников, стремились сосредоточится на опровержении решений иконоборческого собора 754 г. и нового собора иконоборцев, состоявшегося по повелению императора Льва V в 815 г. и открывшего новый иконоборческий период. Крупнейшие богословы этого времени – низложенный Львом патриарх свт. Никифор Константинопольский (806–815) и прп. Феодор Студит . Свт. Никифор является автором подробного опровержения решений собора 815 г. 397 , «Малого Апологетика», созданного им еще до собора и «Большого Апологетика с Антирретиками», его самого позднего и самого объемного трактата 398 . Среди многочисленных трудов прп. Феодора следует выделить «Три Опровержения», и «Семь глав против иконоборцев» 399 , также о смысле священных изображений он часто пишет адресатам своих многочисленных писем. Прп. Феодор и свт. Никифор, естественно, обращаются к идеям, которые мы уже могли проследить у отцов первого периода иконоборчества, иногда повторяя, а иногда перерабатывая их. Тем самым, они также внесли значительный вклад в восточно-христианское учение о священных изображениях. Кроме того, оба эти защитника иконы имели дело с гораздо более подробно разработанной иконоборческой теорией против икон: несохранившимися трудами Константина V и постановлениями иконоборческого собора в Иерии. Систематизатор иконопочитательской апологии К. Пэрри отмечает у прп. Феодора и свт. Никифора широкое использование терминологии Аристотеля для прояснения соотношения образа и первообразного, которой прп. Иоанн, хотя и владеет, но не употребляет для апологии иконы. Это К. Пэрри считает ответом на обращение к аристотелизму иконоборцев 400 . |
| В конце своего определения собор 815 года, подтвердив иконоборческий собор 754 года, и еще раз провозгласив запрещение поклоняться иконам и бесполезность их производства, «воздержался от названия их идолами: ибо одно зло отличается от другого». 806 Итак, собор 815 года, восстановив в общем решения предыдущего иконоборческого собора, высказал, однако, сравнительно с последним, некоторую умеренность. Недавно, однако, было выдвинуто мнение, что второй период иконоборчества, особенно при Льве V и Феофиле, не был ни более умеренным, ни более терпимым, чем при Льве III и Константине V, но «только интеллектуально более бедным». 807 Императоры-иконоборцы второго периода. Лев V Армянин, Михаил II Косноязычный и Феофил, должны были проводить свою политику уже в иных условиях, по сравнению с теми, что преобладали в первом периоде. Второй период длился только около тридцати лет (815–843). 808 Это объясняется отчасти тем, что иконоборцы первого периода настигли, так сказать, иконопочитателей врасплох. Последние не были ни достаточно организованы, ни объединены. Беспощадная борьба против икон заставила их сплотиться, укрепиться в вере, выработать приемы борьбы, собрать весь их догматический и полемический материал. Иконоборцы второго периода встретили поэтому гораздо более сильное сопротивление, чем их предшественники. Борьба для иконоборцев стала гораздо труднее. Особенно упорное противодействие им оказывали игумен Студийского монастыря Феодор и его последователи студиты, убежденные защитники икон, имевшие большое влияние на народ. Мало того, Феодор открыто говорил и писал против вмешательства императорской власти в дела церкви, отстаивая начала церковной независимости и свободы веры. Император, разгневанный взглядами Феодора и его деятельностью, отправил его в дальнюю ссылку. Высланы были и многие из его последователей. Согласно сохранившимся источникам, которые практически все без исключения враждебны иконоборцам, преследование икон и их почитателей было весьма жестким (severe) во времена Льва V. |
| Но в тот же день митрополит написал на указе резолюцию: «Прошу Преосвященнейшего Прокопия на прежнем основании продолжить исполнение обязанностей наместника Лавры, впредь до новых распоряжений Высшей церковной власти». Таким образом, епископ Прокопий еще более двух месяцев руководил практической жизнью обители. Права же настоятеля некоторое время были ограничены указом Свят. Синода от 19 января 1918 г., согласно которому принятие решений о пострижении в монашество было предоставлено Духовному Собору и настоятелю Лавры, а о рукоположении и награждении насельников - Синоду по представлениям настоятеля. Один из первых указов владыки Вениамина после назначения его священноархимандритом был посвящен правильности богослужения: «Председателю Духовного собора сделать соответствующие распоряжения и иметь неослабное наблюдение за точностью исполнения церковного устава и благоговейным совершением богослужения в Лавре...; все церковное чтение должно быть неторопливо и внятно, и чтец обязан выходить для чтения на середину храма, особенно в соборе... Вообще на уставность и чинность богослужения прошу обратить особое внимание, без совершенно ненужного промедления и затягивания в пении в ущерб полноте службы» [xxxii] . Российский государственный исторический архив (РГИА), ф. 815, оп. 11-1917, д. 65, л. 59; Зыбковец В.Ф. Национализация монастырских имуществ в Советской России (1917-1921 гг.) М., 1975. С. 200, 202-203. РГИА, ф. 815, оп. 14, д. 155, л. 18, 55. Там же, д. 753, л. 1-2. [iv] Там же, оп. 11-1917, д. 82, л. 40-42. [v] Там же, л. 41-49. [vi] Там же, оп. 14, д. 158, л. 87-91. [vii] Там же, оп. 11-1918, д. 64, л. 1; Наши ведомости. 1918. 11 января. [viii] Церковные ведомости (Прибавления). 1918. 1. С. 23-24. [ix] РГИА, ф. 815, оп. 11-1918, д. 96, л. 1. [x] Церковные ведомости (Прибавления). 1918. 1. С. 26. [xi] Там же, С. 27. [xii] «Просто» насилие. К 75-летию попытки захвата Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры большевиками в 1918 году//Санкт-Петербургские епархиальные ведомости. |
| В июле 813 г. Михаил I был низвержен и на трон взошел иконоборец Лев V Армянин. Михаил был пострижен в монахи, а сын его был кастрирован и тоже пострижен в монахи. Вскоре мы услышим о нем как о патриархе Игнатии. Лев V Армянин (813–820 гг.) видел себя вторым Копронимом. В долгой войне с болгарами удача, наконец, вернулась к византийцам. Император Лев нанес поражение страшному Круму, развеяв, таким образом, миф о его непобедимости. Тот вскоре скончался, а в 818 г. Лев вновь наголову разбил болгар. Таким образом Империя была спасена. Иконоборчество император начал вводить исподволь, очень осторожно. В кругу своих приближенных он высказывал мнение, что бедствия (успехи сарацин) постигают Империю “не за что иное, как лишь за поклонение иконам” и доказывал это тем, что императоры-иконоборцы, в отличие от их преемников, и царствовали, и умирали благополучно. Сочувствующие иконоборчеству нашлись не только среди военных, но и среди иерархов. Перед праздником Рождества Христова 814 г. толпа солдат бросала камнями в образ Спасителя над воротами дворца. Император приказал снять образ под предлогом защиты святыни от поругания. 25 декабря перед причащением он поклонился иконе, а 6 января 815 г. — уже нет. Вскоре после этого император стал убеждать патриарха отказаться от иконопочитания. Патриарх был непоколебим. В 815 г. святой патриарх Никифор был низложен и отправлен в ссылку. 1 апреля 815 г. (в день Пасхи) патриархом был поставлен Феодот, начальник лейб-гвардии и родственник Копронима. По словам хрониста, он был “безгласнее рыбы, бессловесный, скотоподобный и кроме нечестия ничего не знающий”. Он был совсем необразованным и полуграмотным человеком. После Пасхи того же года Лев Армянин созвал собор в святой Софии под председательством этого патриарха. Православные иерархи и монахи отказались в нем участвовать, были низложены и отправлены в ссылки. Это был так называемый 2-й иконоборческий собор. Иконоборцы считали его поместным. Собор объявлял вновь восстановленными решения иконоборческого Собора 754 г., а Вселенский собор 787 г. — потерявшим силу. Тем не менее его решения были помягче копронимова собора — позволялось оставлять иконы в церквах, но вывешивать повыше, чтобы они служили для неграмотных вместо писания, лишь бы невозможно было “для необученных и нетвердых в вере” возжигать перед ними свечи или их лобызать. Было сказано, что Ирина восстановила незаконное почитание икон по женскому слабоумию. Но определялось, что иконы — не идолы, а Влахернский собор Копронима не объявлялся Вселенским (утверждалось, что было всего шесть Вселенских соборов). |
| В конце концов, окрыленный «пророчествами» и аргументами, собранными Иоанном Грамматиком, в марте 815 г. Лев V вызвал к себе патриарха св. Никифора и потребовал подписаться под царским указом об уничтожении святых икон. Но архиерей отказался, заявив, что готов отправиться в ссылку за ослушание приказа царя, но никогда не станет иконоборцем. Лев был не тем человеком, который откладывает решение в долгий ящик, тем более что иконоборцы из числа клириков активно начали «обрабатывать» царя. Их планам несколько помешала болезнь Константинопольского патриарха, в течение которой св. Никифор искренне надеялся отдать Богу душу и избавить императора от административных мер в отношении себя. Но в конце концов архиерей выздоровел и продолжал настаивать на своей позиции 413 . Тогда созвали синод, низложивший св. Никифора, а затем отправивший его в ссылку в монастырь Агафа на Босфоре, некогда построенный им самим. Там св. Никифор прожил еще 14 лет и мирно скончался в благочестии и чистоте. Теперь разгорелась борьба за патриарший престол. Иоанн Грамматик при поддержке царя активно продвигал свою кандидатуру, но его отвергли, как неподходящего по возрасту и положению. И вскоре Константинопольским патриархом на праздник Пасхи был поставлен тот самый Феодот Каситера (815–821), который так ловко подвел императора под гонения на иконопочитателей 414 . Трудно сказать, насколько позднейшие свидетельства почитателей святых икон могут быть приняты во внимание, но некоторые современники утверждали, будто этот патриарх, вступивший на кафедру из светских лиц, и после своей хиротонии продолжал вести роскошный образ жизни, устраивая пышные обеды. Говорят, что на них он приглашал во множестве духовных лиц и даже будто бы заставлял монахов и иных клириков вкушать мясные блюда, даже когда на дворе стояли постные дни 415 . В апреле 815 г. состоялся Собор, на который, между прочим, был приглашен и прп. Феодор Студит . Однако он отказался, сославшись на то, что без благословения епископа, посвятившего его в игумены, не вправе посещать подобные мероприятия. Конечно, это был прямой намек на неканоничность низвержения св. Никифора и поставление в патриархи Каситера. Нельзя, однако, не заметить, что такие доводы уже не имели эффекта – все помнили, что не так давно преподобные Феодор и Платон категорически не желали вступать в общение с преследуемым ныне властями св. Никифором. И также ссылались на неканоничность посвящения того в Константинопольские патриархи. |
| д. – Отмеченный мирный договор между Византией и Болгарами имел место в 817 году. 177 – Делая последнее замечание об Армянине-иконоборце, агиограф говорит, что Лев погиб не на чужбине, а у себя в столице, в храме в день Рождества Христова (24 декабря 820 года). Когда вступил на престол Михаил Травл, бывший до того узник, ех-патр. Никифор отправил к нему послание о православии; но царь ответил посланцам: в каком положении мы застали царство, в таком виде и сохраним его; не должны считаться соборы ни Тарасиев 788, ни Копронимов 754, ни Льва V (Феодотов) 815 года; по вопросу о почитании икон должно быть молчание. – Проводя сравнение Никифора с ветхозаветными и новозаветными святыми, агиограф заключает житие сообщением, что патр. Никифор низведен с престола на девятом году своего патриаршества (без одного месяца) и пробыл в изгнании четырнадцать лет. 178 – Если Никифор вступил на престол в апреле 806, а свержен в марте 815 г., то действительно он патриаршествовать девять лет без одного месяца; и если он изгнан в марте 815 и скончался в июне 829 г., то действительно он пробыл в изгнании 14 лет и 3 месяца. Житие Григория Декаполита , приписываемое Игнатию, диакону Великой Церкви, до нас, как кажется, не сохранилось, хотя в некоторых рукописях и стоит его имя, 179 а то, что издано, есть (вероятно легкая по обыкновению) переделка Жития, принадлежащая перу св. Метафраста, о которой во второй части этого сочинения. Более или менее современное, но анонимное Житие св. Евдокима, отысканное нами в Афонском монастыре Дионисиате, 180 очень бедно историческим содержанием, из которого невозможно определить даже времени, когда этот святой жил; и только из минейных памятей, о которых ниже, можно видеть, что Евдоким процветал при имп. Феофиле. Агиограф писал в Константинополе; 181 «с детства был предан словесным наукам, учился у великих и многочисленных преподавателей словесных искусств, многое претерпел при изучении их, перенес много очень тяжелого». 182 Изучив науки, он приступил к литературе, посвятив свою деятельность Богу и его угодникам; первым трудом его и было, по-видимому, Житие Евдокима, 183 имеющее вид скорее Похвального слова, по выражению акад. |
| Однако если не отождествлять упоминаемые Саввой «λβελλο νορκοι» с «διχειρα», попранными некоторыми членами духовенства при Льве V, то возникает вопрос, что за документы имеются в виду и когда именно эти люди подписались под вероучительным определением II Никейского Собора. Ответ не представляет особой трудности, поскольку Ж. Гуйяр уже указал направление, в котором следует искать. Он предложил параллель с патриархом Никифором, который «сурово обрушился на епископов, поставленных им самим или Тарасием и виновных в том, что в 815 они нарушили обязательство иконопочитания, вписанное в их епископское исповедание веры» 387 . Таким образом, имеются в виду документы, содержавшие присягу в верности II Никейскому Собору, подписание которых было условием любого рукоположения в период между 787 и 815 гг. Гуйяр ссылается только на Apologeticus Minor 388 , где низложение архиереев, преступивших клятву, действительно сформулировано очень четко. Однако сюда можно добавить и «Обличение и опровержение» 389 , и «Двенадцать глав», которые Никифор написал уже при Михаиле II. В последнем сочинении недвусмысленно сказано, что «даже если когда-нибудь эти христоборцы по видимости раскаются в бесчисленных своих богохульствах и нелепых и безбожных деяниях, неприемлемы они для святой соборной и апостольской Церкви» 390 . И еще два ценных источника повествуют о том же несколько менее прямо. Так, в Житии Никифора Игнатия Диакона главный герой говорит о епископах, переметнувшихся к иконоборцам, что у них «не осталось ничего от священства» 391 , а согласно Scriptor Incertus de Leone Armenio, Никифор называл тех же людей «клятвопреступниками и крестопопирателями» 392 . B «Обличении и опровержении» патриарх отказывает участникам собора 815 г. в праве называться священниками именно потому, что они попрали свои клятвы (συνθκας, χειργραφα) 393 . Ho и это еще не все. По меньшей мере два писателя IX века (кстати, принадлежавшие к противоположным лагерям) устанавливают прямую связь между низложением, провозглашенным Никифором, и Мефодиевой чисткой: |
| По своему положению, темпераменту и стилю Никифор, патриарх Константинопольский (806—815), являл собою противоположность Феодору. Никифор принадлежал к ряду византийских патриархов (в эпоху между Тарасием и Фотием), возведенных в верховный церковный сан после успешной светской карьеры. В сане Патриарха Никифор придерживался политики oifconomia и прекратил канонические кары, ранее наложенные на священника Иосифа, совершившего «прелюбодейное» бракосочетание Константина VI. Из–за такой снисходительности к согрешившему иерею новый Патриарх подвергся яростным нападкам Феодора Студита и оказался в конфликте с последним и другими ревностными монахами. Позднее Лев V сместил Никифора с Патриаршего престола (в 815 г.) за приверженность к иконопочитанию. Умер Никифор в 828 г., оставив такие сочинения, как «Отвержение» иконоборческого собора 815 г., три «Возражения», одну «Пространную Апологию» и любопытный трактат «Против Евсевия и Епифания», главный патристический источник по иконоборчеству и иконоборцам. Мышление Никифора всецело направлено против оригенистского мнения, обнаружившегося в послании Евсевия Констанции. Евсевий считал, что обожение человечности подразумевает ее дематериализацию и поглощение чисто интеллектуальным модусом бытия. Патриарх все время настаивает на свидетельстве Нового Завета: Иисус страдал от усталости, голода, жажды, подобно всякому иному человеку . Разбирая вопрос о неведении Иисуса, Никифор также пытается примирить соответствующие места из Писания с доктриной об ипостасном единстве природ, но делает он это очень самобытным способом, который, по разным причинам, не был общепринятым в восточном богословии. В оригенизме Евагрия неведение рассматривалось как нечто сопутствующее, если уж не тождественное греховности. Исходным состоянием сотворенных интеллектов до Грехопадения было состояние Божественного гносиса, Иисус же, будучи именно непадшим Интеллектом, сохранил, возвышенно и по необходимости, «знание Бога» и, естественно, обладал всеми низшими формами гносиса. Писатели эпохи Юстиниана, а вслед за ними Максим и Иоанн Дамаскин отрицали какое бы то ни было неведение в Христе, объясняя это благодетельностью ипостасного единства, хотя, быть может, на них также влияло неявное евагрианство. Поэтому они объясняли те места в Писании, где говорилось о том, что Иисус чего–то не знал, как образцы oifeonomia, мол, Он, как Пастырь, хотел, чтобы Его видели всего лишь обычным человеком, а на самом деле никакого неведения в Нем не было. Никифор же противился в этом вопросе традиции, хотя и признавал, что соединение естеств Ипостаси могло подавить все человеческое неведение в Иисусе, благодаря сообщению свойств двух природ, ведь Божественное знание сообщается в ипостасном союзе человеческой природы. Никифор считает, что Божественная oikonomia требует на самом деле, чтобы Христос принял все стороны человеческого существования, включая неведение: «Он согласился действовать. испытывать желания, быть неведущим и пострадать как человек» · |
|
|
