| Том VIII Глава I. Великий князь и царь Иоанн IV Васильевич II. Г. 1533–1538 Беспокойство Россиян о малолетстве Иоанна. Состав Государственной Думы. Главные Вельможи, Глинский и Телепнев. Присяга Иоанну. Заключение Князя Юрия Иоанновича. Общий страх. Измена Кн. Симеона Бельского и Лятцкого. Заключение и смерть Михаила Глинского. Смерть Князя Юрия. Бегство, умысел и заключение Кн. Андрея Иоанновича. Дела внешние. Перемирие с Швецию и с Ливониею. Молдавия. Посланник Турецкий. Астрахань. Дела Ногайские. Посольство к Карлу V. Присяга Казанцев. Гордый ответ Сигизмундов. Нападение Крымцев. Война с Литвою. Ислам господствует в Тавриде. Строение крепостей в Литве. Набег Крымцев. Литовцы берут Гомель и Стародуб. Мятеж Казани. Шиг-Алей в милости. Война с Казанью. Победа над Литвою. Крепости на Литовской границе. Перемирие с Литвою. Дела Крымские. Смерть Ислама. Угрозы Саип-Гирея. Строение Китая-города и новых крепостей. Перемена в цене монеты. Общая нелюбовь к Елене. Кончина Правительницы. 1533 г.Не только искренняя любовь к Василию производила общее сетование о безвременной кончине его; но и страх, что будет с Государством? волновал души. Никогда Россия не имела столь малолетнего Властителя; никогда – если исключим древнюю, почти баснословную Ольгу – не видала своего кормила государственного в руках юной жены и чужеземки, Литовского ненавистного рода. На троне не бывает предателей: опасались Елениной неопытности, естественных слабостей, пристрастия к Глинским, коих имя напоминало измену. Хотя лесть придворная славила добродетели Великой Княгини, ее боголюбие, милость, справедливость, мужество сердца, проницание ума и явное сходство с бессмертною супругою Игоря, но благоразумные уже и тогда умели отличать язык Двора и лести от языка истины: знали, что добродетель Царская, трудная и для мужа с крепкими мышцами, еще гораздо труднее для юной, нежной, чувствительной жены, более подверженной действию слепых, пылких страстей. Елена опиралась на Думу Боярскую: там заседали опытные советники трона; но Совет без Государя есть как тело без главы: кому управлять его движением, сравнивать и решить мнения, обуздывать самолюбие лиц пользою общею? Братья Государевы и двадцать Бояр знаменитых составляли сию Верховную Думу: Князья Бельские, Шуйские, Оболенские, Одоевские, Горбатый, Пеньков, Кубенский, Барбашин, Микулинский, Ростовский, Бутурлин, Воронцов, Захарьин, Морозовы; но некоторые из них, будучи областными Наместниками, жили в других городах и не присутствовали в оной. Два человека казались важнее всех иных по их особенному влиянию на ум правительницы: старец Михаил Глинский, ее дядя, честолюбивый, смелый, самим Василием назначенный быть ей главным советником, и Конюший Боярин, Князь Иван Федорович Овчина-Телепнев-Оболенский, юный летами и подозреваемый в сердечной связи с Еленою. Полагали, что сии два Вельможи, в согласии между собою, будут законодателями Думы, которая решила дела внешние именем Иоанна, а дела внутренние именем Великого Князя и его матери. |
| Испрошено было повеление обратить всю собранную сумму на другой предполагаемый храм, также во имя Святого Владимира, но не в древнем Херсонесе, а в соседнем ему Севастополе. Адмирал Лазарев хотел соорудить храм со всевозможным великолепием, весь из мрамора, и уже стали выписывать из Италии мрамор, хотя тем не удовлетворилось бы благочестивое усердие жертвователей. Между тем само место древнего Херсонеса, где совершилось драгоценное событие нашего духовного просвещения, предназначено было для чумного госпиталя. Тогда бы не только совершенно истребились следы христианских храмов, которые теперь целы после неприятельского разгрома, но даже само место, в карантинной строгости, сделалось бы всегда недоступным для поклонников, которые бы захотели тут искать следы крещения святого князя, и это предположение уже готово было исполниться. Нечаянно узнал я о том, при посещении Севастополя в 1847 году, на обратном пути моем из Грузии и ужаснулся. Немедленно написал я из Одессы князю наместнику в Тифлис, умоляя его пощадить место, столь священное для целой России, о достоверности коего не могло быть ни малейшего сомнения, ибо развалины Херсонеса сами о себе свидетельствуют. Я нарочно поехал в Николаев убедить в том же адмирала Лазарева и успел его склонить написать князю, что соглашается с моим мнением. Наместник со своей стороны вполне показал благородный свой характер, дав обещание не только сохранить неприкосновенным место, но и воздвигнуть на нем памятник Равноапостольному. Однако не смотря на то, собранные деньги оставались в пользу новой церкви Севастополя и, только после всех ужасов его разорения, обратились они к первобытной цели. Между тем преосвященный Иннокентий, сделавшись архиепископом Херсонским, не оставил без внимания развалины Херсонеса и всего полуострова Таврического, ибо везде старался сохранить и обновить остатки древности. Подобно как в епархии Харьковской оставил он по себе память обновлением Святогорской обители, так и в Тавриде предпринял восстановить древние ее святилища, или, как он выражался, образовать из нее русский Афон, но у него не доставало людей и средств; однако он не унывал и употребил все, что было в его силах, чтобы осуществить свою мысль; по крайней мере, он положил зародыш будущим обителям на тех местах, где они существовали прежде, в живописных ущельях, или при целебных источниках, издавна освященных в памяти народной. |
| Всеблагий Господь услышал молитву Своего угодника. Осуществился выход христиан из Крыма в Россию. Однако, проведав о готовящемся плане выхода христиан, татары стали преследовать митрополита Игнатия с целью убить его. Владыка нашёл себе укрытие именно в урочище Качи-Кальон, где и прятал его полтора месяца наш грек-отшельник, питая и охраняя святителя. Выход христиан проходил через Качинскую долину. Поклонившись обители святой Анастасии Узорешительницы, которая во время гонения укрыла их предстоятеля, христиане взяли с собой чудотворную икону этой святой и покинули Крым. Опустела святая обитель, постепенно приходила в полный упадок церковь и другие монастырские постройки. В Крыму оставалось ничтожное количество христиан или для торговли, или для взыскания своих долгов с татар. Возрождение скита св. вмц. Анастасии Узорешительницы стало возможным в XIX веке, благодаря деятельности святителя Иннокентия (Борисова), которая навеки связала его великое светлое имя с Крымом и его историей. Получив назначение на Крымскую (Таврическую) кафедру, объехав всю местность, архиепископ Иннокентий ясно увидел её духовные нужды. Предшественник архиепископа Иннокентия на кафедре Херсоно-Таврической архиепископ Гавриил (Розанов) ознаменовал свою деятельность учёными исследованиями и описаниями христианских памятников, православных древностей в Крыму, которые дошли до наших дней и представляют важные исторические свидетельства. Перед архиепископом Иннокентием открылось другое – великое и близкое его душе дело восстановления древних церковных святынь в Тавриде. Осенью 1849 года он составил «Записку о восстановлении древних святых мест по горам Крымским», где указывает на скитский вид монашества, как на самый целесообразный для Крыма, хранимый во всей силе на горе Афон и хорошо знакомый в России. Император Николай I, своей рукой подписав сию «Записку…» к исполнению, возродил в 1850 году монастырскую жизнь в скиту св. Анастасии. Архиепископ Иннокентий Херсонский и Таврический указал на сходство физических условий Крыма и Афона и на превосходство Крыма перед Афоном для наших соотечественников, которые ищут безмолвия в тех обителях. Что же касается «святых воспоминаний», то и ими, говорит он, «Таврия не уступит никакому Афону». «Как хорошо было Промыслу Божию устроить наш Русский Афон!..» И «Русский Афон» начал возрождаться… |
| Византийская агиография и гимнография IX столетия История Европы дохристианской и христианской Протоиерей Владислав Цыпин Сайт «Православие.ру» продолжает публикацию фрагментов книги церковного историка и канониста протоиерея Владислава Цыпина «История Европы дохристианской и христианской». Предыдущие фрагменты: Византийская агиография IX век был эпохой расцвета агиографического жанра. Мученические и исповеднические подвиги страдальцев за почитание икон стали темой житий и мартирий, написанных после преодоления иконоборческой ереси. Стефан, который, возможно, служил диаконом в храме Святой Софии, исполняя также должность нотария и рефендария, и участвовал в деяниях VII Вселенского Собора, составил, по его же словам, через 42 года после казни соименного ему святого Стефана Нового (следовательно, около 810 г.) его житие с подробным описанием мученического подвига защитника икон, казненного по приказу императора Константина Копронима. Житие Стефана Нового послужило образцом для позднейших агиографических произведений Это житие послужило образцом для позднейших агиографических произведений о святых, пострадавших от гонителей икон: в 820-е годы монахом Феостириктом было написано житие Никиты Мидикийского – исповедника, пострадавшего при возобновлении гонений на иконопочитателей. В те же годы было составлено анонимное житие святителя Иоанна Готского, родившегося в Тавриде, ставшей в VIII столетии прибежищем для монахов, гонимых за почитание икон, там же хиротонисанного во епископа и подвизавшегося в противостоянии иконоборцам. В этом ряду стоят и жития патриархов Константинопольских Никифора Исповедника и Мефодия, знаменитых духовных писателей: преподобного Феодора Студита, преподобных Феодора и Феофана Начертанных, а также знаменитого историографа Феофана Исповедника. Святой преподобномученик и исповедник Стефан Новый В IX веке написаны были и жития угодников не из числа мучеников и исповедников. Высокими литературными качествами и незаурядным своеобразием отличается написанное монахом Никитой житие его деда и восприемника святого праведного Филарета Милостивого, внучка которого по имени Мария стала супругой императора Константина VI, несчастного сына святой Ирины. |
| Согласно преданию, Балаклавский монастырь был основан в 891 году византийскими мореплавателями. Застигнутые бурей, терпя кораблекрушение, моряки стали призывать на помощь святого великомученика Георгия. Великомученик явился им на скале близ берега. Ныне на скале установлен крест, а сама скала в честь этого события получила название – остров Явления святого Георгия. После явления великомученика Георгия буря утихла. Взобравшись на камень, путешественники обрели икону великомученика, вынесли ее на берег и в благодарность святому устроили пещерную церковь. Самые благочестивые из них поселились возле новоустроенного храма, став пустынниками. Первые документальные свидетельства о монастыре оставил в 1578 году Мартин Броневский: «В том месте… на берегу моря, на каменистой горе, греческий монастырь. Там обычно празднуют ежегодное торжество святого Георгия благочестивые греки-христиане, еще остающиеся в Тавриде, стекаясь многолюдным сборищем». Монастырь «Егория Страстотерпца, что в Корсуни» и его представитель игумен Мелетий упоминаются в жалованной грамоте от 1598 года, данной царем Борисом Федоровичем Годуновым и царевичем Феодором о выдаче пособия крымским монастырям и храмам. Сведений о Балаклавском монастыре в XVII–XVIII веках почти не сохранилось, вероятно, в то время он находился в запустении. После исхода из Крыма православного населения, совершившегося в 1778 году, в обители жили 3 монаха. В том же году митрополит Игнатий по приглашению русского правительства переселился из Крыма в Мариуполь вместе с греками и армянами и увез с собой икону, которую установил в Харлампиевской церкви. Сегодня обретенный на скале чудесный образ святого Георгия находится в Государственном музее изобразительных искусств Украины, в Киеве. В 1783 году Крымский полуостров был присоединен к Российской империи. В 1793 году – 9 насельников, один из них – старец, иеромонах Каллиник. В 1799 году в Балаклавском Георгиевском монастыре проживало 15 человек: игумен Анфим, 3 иеромонаха, 2 монаха, 5 послушников и 4 трудника. |
| Интересно, что к Византии у поэта особое отношение – настоящее притяжение как к нашей духовной " прародине " . Одно из стихотворений сборника " Неисправные времена " – " Феодора " – посвящено знаменитой супруге византийского императора Юстиниана, построившего " Святую Софию " , разработавшего концепцию " симфонии " Церкви и государства. И история его любви – невероятна и прекрасна. Он женился на циркачке и сделал ее своей соправительницей. Юрия Кублановского вдохновил эпизод мятежа 532 года: " Юстиниан хотел было бежать через потайную дверь, но Феодора указала ему на пурпурные мантии: " Разве есть саваны лучше этих? " Вот это характер! И как такую женщину не воспеть? Стихотворение, посвященное Феодоре – настолько гармонично, что из него даже цитату трудно выкроить, чтобы не разрушать живую ткань стиха. Этот настоящий шедевр нужно воспринимать только целиком, чтобы оценить все виртуозное мастерство поэта. Он очарован Феодорой, Юстинианом и эпохой V-VI веков. И опять по прочтении возникает чувство загадки – в чем же тайна расцвета и гибели ромейской империи, если у ее истоков стояли такие выдающиеся правители. А еще оживают в сознании все мессианские " коды " и мечты наших великих предков и лучших государственных деятелей – вернуть крест на Святую Софию. В другом стихотворении, развивая эту тему, поэт делает такое признание, которое многого стоит: Дай алчущей рыбиной быть, чье брюхо жемчужине радо, и тысячелетие плыть и плыть до ворот Царьграда. Написано это было в далеком 1989 году. Но и сегодня, в 2015-м, стихотворение звучит современно. Поэт избегает " лобовых пассажей " , но вдумчивый читатель с легкостью продолжит то, что имеет в виду автор. Геополитические мотивы нескольких текстов " Неисправных времен " – " мечта государей – проливы " и крест над Святой Софией – это маяки для русской цивилизации. И в XXI веке Россия вновь ощущает себя катехоном – и это вечный русский сюжет, " на том стоим " . И закономерно, что от Византийской темы поэт перекидывает мостик к Тавриде и поет: " Великолепие, затрапезу, богемность Крыма " . В книгу включены стихотворения разных лет, отразившие – разлуку России с полуостровом, жизнь " врозь " и чудесное воссоединение. Таврида – сакральная земля, где бродят тени великих людей: князя Владимира и Николая II, Пушкина и Чехова, Волошина и Грина, Цветаевой и Эфрона. Читая стихи Кублановского, посвященные Крыму, вспоминаешь высказывание Бродского: " Это поэт, способный говорить о государственной истории как лирик и о личном смятении тоном гражданина " . |
| 5. Мещеряков В. Ф. Религия и культы Херсонеса Таврического в I–IV вв. н.э. Харьков, 1977. 6. Жития святых сложились под влиянием сказаний о христианских мучениках. Они часто писались «нотариями» (должностными лицами, ведущими протоколы суда римских властителей над христианами, равно как и при всяких судебных процессах). Затем христиане сами составляли Жития, которые входили в состав книг, употребляемых при церковном богослужении. В работе преимущественно использовались Жития святых из «Настольной книги священнослужителя» (т. 2, 3, изд. Московской Патриархии), а также «Жития святых» Протопопова Д. Н. (М., 1884) и некоторые другие. 7. Иванов Е. Э. Херсонес Таврический. Симферополь, 1912. 8. Бертье-Делагард А. Л. О Херсонесе: История Крыма. СПб., 1907. Вып. 21. 9. Айналов Д. В. Мемории святого Климента и святого Мартина в Херсонесе: Древности//Труды Московского Археологического общества. М., 1916. Т. XXV. 10. Пятышева Н. В. К вопросу об этническом составе населения Херсонеса в I–VI вв. н.э.//Античное общество. М., 1967. 11. Суров Е. Г. Херсонес Таврический. Свердловск, 1961. 12. Шахматов А. А. Корсунская легенда о крещении Владимира//Сб. статей в честь В. И. Ламанского. СПб., 1906 (отд. оттиск). 13. Голубинскйй Е. Е. Христианство в России до Владимира Святого//Журнал Министерства народного просвещения. 1876. Кн. 9–10. 14. Франко М. Святой Климент у Корсуни//Записки Академии наук. Львов: Товарищество им. Шевченко, 1903. Т. 56, Кн. VI. 15. Мещеряков В. Ф. Религия и культы Херсонеса Таврического в I–IV вв. н.э. М., 1980. 16. Кандараки В. X. История христианства в Тавриде. Одесса, 1871. 17. Крымский сборник. СПб., 1837. 18. Лебедев А. Эпоха гонений на христиан и утверждение христианства в греко-римском мире при Константине Великом . М., 1885. 19. Макарий, архиепископ Харьковский. История христианства в России до равноапостольного князя Владимира, как введение в историю Русской Церкви. 2-е изд. СПб., 1868. |
| Иоанн немедленно уведомил о сем счастливом происшествии Менгли-Гирея и в особенности Царицу Нурсалтан, умную, честолюбивую, желая, чтобы она, из благодарности за ее сына, им возвеличенного, способствовала твердости союза между Россиею и Крымом. Сия искренняя, взаимная приязнь не изменялась. Великий Князь уведомлял Менгли-Гирея о замыслах Ханов Ординских, о частых их сношениях с Казимиром; и, сведав, что они двинулись к Тавриде, отрядил Козаков с Нордоулатом, бывшим Царем Крымским, на Улусы Золотой Орды; велел и Магмед-Аминю тревожить ее нападениями; советовал также Менгли-Гирею возбудить Ногаев против сыновей Ахматовых. Сообщение между Тавридою и Россиею подвергалось крайним затруднениям, ибо Волжские Татары хватали в степях, кого встречали, на берегах Оскола и Мерли: для того Иоанн предлагал Хану уставить новый путь через Азов с условием, чтобы Турки освобождали Россиян от всякой пошлины. Сия безопасность пути нужна была не только для государственных сношений и купцев, но и для иноземных художников, вызываемых Великим Князем из Италии и ездивших в Москву через Кафу. Кроме обыкновенных гонцов, отправлялись в Тавриду и знаменитые Послы: в 1486 году Семен Борисович, в 1487 Боярин Дмитрий Васильевич Шеин, с ласковыми грамотами и дарами, весьма умеренными; например, в 1486 году Иоанн послал Царю три шубы – рысью, кунью и беличью, – три соболя и корабельник, жене его и брату, Калге Ямгурчею, по корабельнику, а детям по червонцу. За то и сам хотел даров: узнав, что Царица Нурсалтан достала славную Тохтамышеву жемчужину (которую, может быть, сей Хан похитил в Москве при Димитрии Донском), он неотступно требовал ее в письмах и наконец получил от Царицы. – Как истинный друг Мангли-Гирея, Иоанн способствовал его союзу с Королем Венгерским и не дал ему сделать важной политической ошибки. Сей случай достопамятен, показывая ум Великого Князя и простосердечие Хана. Братья Менгли-Гиреевы, Айдар и Нордоулат, добровольно приехав в Россию, уже не имели свободы выехать оттуда. Хан Золотой Орды, Муртоза, желал переманить Нордоулата к себе и (в 1487 году) прислал своего чиновника в Москву с письмами к нему и к Великому Князю, говоря первому: «Брат и друг мой, сердцем праведный, величеством знаменитый, опора Бесерменского Царства! Ты ведаешь, что мы дети единого отца; предки наши, омраченные властолюбием, восстали друг на друга: немало было зла и кровопролития; но раздоры утихли: следы крови омылися млеком, и пламень вражды погас от воды любовной. |
| Одновременно с переводом в Крым владыка был назначен настоятелем Корсунского Богородичного монастыря, а в 1914 г. также настоятелем Балаклавского Георгиевского монастыря. С первых дней служения в Тавриде он активно принимается проповедовать, большое внимание уделяет противосектантской миссионерской работе. Так же, как и в Туркестане, Преосвященный Димитрий много разъезжает: менее чем за два года он посетил практически все приходы и монастыри своей епархии. Служение в период Первой мировой войны В 1914 г. разразилась Первая мировая война. Турция, заявлявшая о своем нейтралитете, без объявления войны начала враждебные действия. 16 октября турецкая эскадра напала на Севастополь. Были разрушены некоторые здания, один снаряд попал в Морской госпиталь. Узнав о бомбардировке города, Преосвященный Димитрий на следующий же день прибыл в Севастополь, чтобы служить там Божественную литургию. После Литургии он направился в Морской госпиталь, где посетил раненых и совершил отпевание пяти убитых матросов, проводив их останки до места погребения на военном кладбище. По благословению владыки был создан Епархиальный комитет помощи раненым. 6 мая1915 г. за усердное служение во славу Святой Церкви Преосвященный Димитрий был возведен в сан архиепископа. На торжествах по этому поводу, движимый патриотическим чувством, он выразил пожелание послужить Богу и людям на поле брани. С разрешения императора желание Владыки было удовлетворено, и он был назначен исполняющим обязанности штатного судового священника (будучи в сане архиепископа!) на бывший броненосец «Потемкин», после известных революционных событий и бунта переименованный в «Пантелеймон» и с 1907 г. переведенный в разряд линейных кораблей. Со дня прибытия владыки на корабль на нем ежедневно совершались положенные по церковному уставу службы. Архиепископ Димитрий принимал участие во всех походах Черноморского флота с мая 1915го до первой половины апреля1916 г. За «доблестные труды, понесенные во время военных действий» владыка был награжден орденом Александра Невского с мечами. |
| Владимир решил дать понять грекам, что, приняв от них святую веру, он не намерен тем не менее подчинить им свое государство и хочет разговаривать с ними как равный с равными. И вот он пошел на них войной, осадив греческий город Херсонес (по-славянски Корсунь) в Тавриде, причем дал обет креститься, если город будет им взят. Овладев городом, чтобы еще более смирить греков, он потребовал от императоров-соправителей Василия и Константина руки их сестры царевны Анны. Императоры ответили, что они согласны выдать за него свою сестру, но при условии, что он примет крещение, так как их сестра не может выйти замуж за язычника. «Я давно испытал и полюбил закон греческий», — ответил на это Владимир. Перед самым прибытием царевны Анны со священниками, которые должны были его крестить, а затем бракосочетать, с Владимиром произошло чудесное событие, в котором сокрыт глубокий духовный смысл. По особому попущению Божию он был поражен тяжкой глазной болезнью и совершенно ослеп. Слепота — недуг, при котором человек особенно остро ощущает свою беспомощность, свое ничтожество, и естественно смиряется. Поэтому Господь, желая сделать гордого князя подлинным рабом Своим, и послал ему временно это тяжкое испытание, дабы перед самым приятием великого христианского Таинства крещения научить его важнейшей христианской добродетели смирения, точно так же, как Он сделал это в свое время с гордым гонителем христианства Савлом, преднаметив его Своим избранным сосудом к обращению язычников. Как некогда Савл, так и Владимир в этом состоянии познал свою духовную немощь, свое бессилие и ничтожество и с чувством уже глубокого смирения приготовлялся к принятию великого Таинства. И над ним совершилось великое чудо, которое явилось символом его духовного прозрения и перерождения. Едва только Корсунский епископ, совершавший крещение, возложил руку на выходящего из купели Владимира, нареченного Василием, как он мгновенно прозрел и радостно воскликнул: «Вот теперь-то впервые я узрел Бога истинного!» Многие из дружины его, пораженные чудом, тут же крестились, а затем совершено было бракосочетание князя с царевной Анной. |
|
|
