| Итак, страх Божий был у евреев… Но у нас, христиан, чувство несколько иное: мягче… Ибо ныне от нас восходит Ходатай больше, чем Моисей, – Сам Сын Божий!.. И притом искупивший уже нас… Уже гнев Божий разрешен Крестом. Поэтому у нас остается не ужас, а «собранность», как я написал… Спокойная, умиренная «серьезность»… Или, еще лучше: великое БЛАГОГОВЕНИЕ… в молчании духа и уст. Еще возьмем житейский пример. От нас, допустим, некто пошел вести переговоры или просить о чем-либо начальника… А что же мы в это время? Тотчас стихаем… становимся серьезны. Будто бы и мы сами там с ходатаем, стоим пред начальником… И ждем: чем кончится? Но как же «с радостью» «воротились»? Да Ходатай пошел все же К БОГУ!.. И мы знаем, что ходатайство Его сильно: Он – Сын Ему по Божеству, а по человечеству – НАМ. Но еще больше это относится к будущему… А именно: к тому, что И МЫ САМИ будем туда же допущены… Но для этого нужно еще получить Духа освящающего. И хотя этого еще не было при вознесении, еще не ощущается на праздник сей; но чрезвычайно радостно самое уже ОБЕЩАНИЕ этого. Господь обнадежил учеников, во-первых, тем, что СКАЗАЛ, ОБЕЩАЛ им послать Духа: вы же оставайтесь в городе Иерусалиме, доколе не облечетесь силою свыше… Я же пошлю обетование Отца Моего на вас ( Лк. 24:49 ). Кстати: слово «обетование» понятнее было еврею, чем нам… «Обетованная» земля – Палестина… Идеал чаяний их – с Авраама до Моисея… Обетованный Мессия Спаситель… Обетованные блага земные: «да благо ти будет» и пр. Только ныне вместо земных благ обещаны небесные; посему в Евангелии Матфея говорится: даст блага просящиму Него ( Мф. 7:11 ). А у евангелиста Луки то же место читается: даст Духа Святаго просящим у Него ( Лк. 11:13 )… Поэтому у евангелиста Матфея: да приидет Царствие Твое ( Мф. 6:10 ) как символ высших благ. А святой Григорий Нисский приводит древнее разночтение: «да приидет Дух Святый». Поэтому и ученики еще путают: Спаситель говорит: будете крещены Духом Святым… А они тут же, еще не понимая сего на опыте, а представляя все в земных формах, спрашивают: не восстановляешь ли Ты царство Израилево (а не Божие) ( Деян. 1:5–6 ). |
| Мы рассмотрели приношения и духовные жертвы, которые позволяют нам не приходить к Богу с пустыми руками. Все эти приношения требуют от нас серьезной подготовки. Давайте, приходя на литургию, не ограничиваться покупкой свеч и бросанием денег в ящик для пожертвований, но будем учиться готовить и приносить себя в жертву живую для разумного служения Богу. В заключение и для последующих размышлений предлагаю отрывок из беседы свт. Иоанна Златоуста, т. III, книга 1,16: Да «пусть не являются пред лице Мое с пустыми руками», говорил закон (Исх 23:15), т. е. не приходи без жертв. Если же не должно входить без жертв в дом Божий, то тем более не должно – в собрания к братиям; лучшая та жертва и приношение, когда ты войдешь сюда с душою. Не видите ли, как ученые голуби, вылетая, увлекают за собою и других? Так будем поступать и мы. В самом деле, какое будет у нас оправдание, когда бессловесные животные могут уловлять подобных себе животных, а мы, отличенные словом и мудростью, пренебрегаем такою ловлею? В прежней беседе, убеждая вас, я говорил: пусть каждый из вас подходит к домам ближних, вышедших ожидает, удерживает и ведет к общей матери; пусть подражает людям пристрастным к зрелищу, которые, со всем усердием собираясь вместе, с раннего утра ожидают этого беззаконного зрелища. Но такое увещание наше нисколько не имело успеха. Поэтому я опять говорю, и не перестану говорить, пока не произведу убеждения. Никакой пользы не принесет слушание, если оно не будет сопровождаться деятельностью. Даже мы навлечем на себя тягчайшее наказание, если, непрестанно слушая одно и тоже, не будем исполнять ничего из сказанного. А что за это предстоят тягчайшее наказание, послушай Христа, который говорит: «если бы Я не пришел и не говорил им, то не имели бы греха; а теперь не имеют извинения во грехе своем» (Ин 15:22); и апостол говорит: «не слушатели закона праведны пред Богом, но исполнители закона оправданы будут» (Рим 2:13). Это говорит он к слушающим; а чтобы научить и говорящего, что и ему не будет никакой пользы от учения, если учение его не будет сопровождаться деятельностью и соответственною слову жизнью, послушай, как обращаются к нему и апостол и пророк. |
| И часто это совершается пред такими людьми, которых в часы спокойного размышления нам приходится жалеть или даже презирать! Поистине, возлюбленные мои, мы не имеем никакого права возвышать себя над Симоном Петром во дворе первосвященнического дворца. Мы должны стараться, чтобы его падение послужило для нас серьезным уроком тому, чтобы не пренебрегать, подобно ему, напоминаниями и предостережениями нашего дорогого Спасителя; чтобы к нашей собственной силе, к нашим намерениям не присоединять, подобно ему, самонадеянности; чтобы, подобно ему, не пропускать бдения и молитвы и не пренебрегать первым, быть может, незначительным грехом. Но прежде всего другого мы должны, взирая на него, ударить себя в грудь и молить: Боже, будь милостив ко мне, грешнику! Исповедуем пред Господом Святым и Всеведующим нашу собственную греховность: «Из глубины взываю к Тебе, Господи. Господи! услышь голос мой» ( Пс. 129, 1–2 ); «выведи из темницы душу мою, чтобы мне славить имя Твое» ( Пс. 141, 7 ); «Господи! избавь душу мою от уст лживых, от языка лукавого» ( Пс. 119, 2 ). Настроение, соответствующее такой молитве, мы можем почерпнуть из нашей именно истории. Тяжкий грех ученика совершился. Симон Петр пал так же глубоко, как и Иуда Искариот-предатель. Но пойдет ли он теперь тем же путем гибели и отчаяния, которым закончил свою жизнь Иуда, или он восстанет из своего падения и принесет достойные плоды покаяния? Кто же мог поднять так глубоко и тяжело павшего ученика? Сам он не мог этого сделать: не сохранивши себя от греха отречения, он, естественно, не мог сам собою восстать и исправиться. Другие ученики также не были в состоянии сделать этого; они ни одного разу не оставались при нем, а потому и не могли утешить и подкрепить его. О воинах, слугах и служанках и говорить нечего. Где же бедный Петр должен был искать себе спасения и помощи? Благодарение Богу, Евангелие дает нам на эти вопросы ясный и точный ответ. В то время как Симон Петр отрекается от своего Господа и Учителя, Иисуса осуждают и бьют. |
| Гений и злодейство Две вещи несовместные. скрыть способы оплаты Смотри также Комментарии Галия Хабибуллина 29 апреля 2019, 03:18 " Ну а кто слушает музыку Сальери, тот знает, что она не менее гениальна, чем у самогО Моцарта " . Не соглашусь. Сальери был модным и коммерчески успешным композитором, но его творчество - несравнимо с гением Моцарта. Музыка Сальери - забыта и не имеет ни художественной, ни исторической ценности. Я сама из любопытства брала ноты и играла его музыку. Скучно, устарело, вторично, без искры Божьей. А Моцарт - гениален в каждом произведении, в каждой ноте. Василий Н. 3 ноября 2014, 21:30 Добавлю еще: согласен с Андреем. Елена 2 августа 2014, 08:52 Ответ,наверно, такой, что те,кто по христиански переносят выпавшие испытания,будь то блага или скорби, увенчиваются в вечности. Василий Н. 10 июня 2014, 10:11 Это произведение - о зависти. И революция здесь ни причем. Jana_W 10 июня 2014, 00:55 Сальери не был отравителем,об этом говорят исследователи, которые считаются серьезными экспертами. Ну а кто слушает музыку Сальери, тот знает, что она не менее гениальна, чем у самогО Моцарта. Дело в том, что художественный образ, созданный А.С. Пушкиным, имеет право на самостоятельное существование, без намека на реальную персону Сальери. Как-бы, " собирательный " образ. И да, революции делаются при помощи манипуляции сознанием масс, а именно, с помощью разжигания чувства ЗАВИСТИ.Спасибо Автору! диакон владимир Василик 8 июня 2014, 21:04 Василию Н. Этот ответ есть уже в 72 псалме. Как благ Бог к Израилю, к чистым сердцем! 2А я - едва не пошатнулись ноги мои, едва не поскользнулись стопы мои,- 3я позавидовал безумным, видя благоденствие нечестивых, 4ибо им нет страданий до смерти их, и крепки силы их; 15Но если бы я сказал: " буду рассуждать так " ,- то я виновен был бы пред родом сынов Твоих. 16И думал я, как бы уразуметь это, но это трудно было в глазах моих, 17доколе не вошел я во святилище Божие и не уразумел конца их. 18Так! на скользких путях поставил Ты их и низвергаешь их в пропасти. |
| Во-вторых, поручительство требует оснований. То есть Церковь может принять поручительство лишь того, кто обладает для этого неким внутрицерковным авторитетом. Если за качество исполнения той или иной работы незнакомого мне человека предо мною поручится другой незнакомый мне человек (или тот, кто сам эту работу исполняет некачественно), то подобное поручительство для меня не будет иметь никакой силы. Так на каком основании Церковь должна принимать поручительство в истинности и серьезности намерений крещаемого от того, кто сам этих истинных намерений не исполняет или даже не имеет? В-третьих, и это самое главное, наставить или научить кого-либо может лишь тот, кто сам уже чему-то научился. Писание устами Спасителя гласит: «Ученик не выше учителя, и слуга не выше господина своего» (Матф. 10:24). Чему может научить крестный своего восприемника, если сам «учитель» в храм заходит лишь иногда и в Таинствах Церкви не участвует? Очевидно, что только такому же безответственному отношению к вере. О том Господь предупреждает: «Если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму» (Матф. 15:14). Не может младенец, который сам еще питается молоком, подавать пищу лежащему рядом младенцу. Питает младенцев тот, кто сам уже питается твердой пищей. О том в духовном отношении в Послании к Евреям пишет апостол Павел: «Ибо, [судя] по времени, вам надлежало быть учителями; но вас снова нужно учить первым началам слова Божия, и для вас нужно молоко, а не твердая пища. Всякий питаемый молоком несведущ в слове правды, потому что он младенец; твердая же пища свойственна совершенным, у которых чувства навыком приучены к различению добра и зла» (Евр. 5:12-14). Из вышесказанного становится понятно, почему из 75-80 процентов населения России, которые называют себя православными, лишь 3-5 процента прибегают к спасительным Таинствам Покаяния и Причастия. Каков наставник, таков и ученик. Конечно, это несколько утрированные рассуждения. Нельзя не принимать во внимание действие благодати Святого Духа на новопросвещаемого и его восприемника при совершении Таинства Крещения. И тем не менее было бы заблуждением думать, что действие благодати Божией, просвещающей «всякого человека грядущего в мир» , избавляет от ответственности восприемника или священника, вверившего неутвержденную душу в попечение несмысленного наставника. |
| Пожилой, всеми уважаемый преподаватель военно-морской академии, где я учился, однажды задал мне вопрос, читал ли я книги, написанные моим отцом, и добавил при этом, что сын должен интересоваться творениями своего отца. Я считаю, что это мудрое высказывание применимо и к верующему человеку, считающему Создателя Вселенной своим Небесным Отцом. Что бы мы подумали о сыне Рафаэля или Шекспира, если бы его не интересовали работы отца? Или что бы мы сказали об исследователе, который, рассказывая нам о Томасе Эдисоне, опирался бы только на биографические данные, расценивая при этом творческую работу Эдисона как что-то незначительное, не заслуживающее интереса? Причина приведённых сравнений при обсуждении темы, связанной с религией, будет видна позже. Анализируя структуру Молитвы Господней, в первую очередь мы отметим её законченную симметричную композицию, способствующую легкому запоминанию Молитвы. Ребёнок запоминает стихи легче, чем прозу, даже если он не видит различий между ними. Стихотворная форма была бы неуместна для молитвы из-за глубокой серьезности предмета, и необходимости перевода её на множество языков, но красивая симметрия законченной математической формулы вполне подходит. В следующей таблице легко выделяются несколько интересных фактов о её структуре: Отче Наш Сущий на Небесах! (обращение) 1. Да святится имя Твоё. Первая часть Молитвы касается в основном конечной, вечной судьбы человечества по отношению к Богу и вселенной 2. Да приидет Царствие Твоё. 3. Да будет воля твоя и на земле, как на небе 1. Хлеб наш насущный дай нам на сей день. Вторая часть Молитвы касается в основном материальных и духовных нужд современного периода жизни 2. И прости нам долги наши как и мы прощаем должникам нашим 3. И не введи нас во искушение, но избавь нас от лукавого, Ибо Твоё есть Царство и сила, и слава, во веки веков. Аминь. (заключение) Какое бы значение мы не вкладывали в числа, известно, что 3 и 7 чаще других упоминаются во многих религиях мира. Композиция Молитвы Господней по сути построена на этих числах. Кроме обращения, Молитва состоит из семи предложений, которые в свою очередь составляют две отдельные молитвы по три предложения каждая, и заключение. |
| Никакое внешнее благолепие – дворцов и храмов, украшений и сановных одежд не гарантирует искренней, сердечной молитвы, идущей непосредственно от сердца. Это дар Божий, и в этом состоит похвала подлинного человеческого достоинства, которое проявляется глубоко лично, а не напоказ перед окружающими людьми. Многие этого не видят и не разумеют, а иные видят, но, к сожалению, бывает так, что им завидуют и гонят их. Всегда рожденный по плоти гнал рожденного от духа (см.: Гал. 4:29 ). Рождение от духа – это Божье призвание и собрание во имя Его. Идущая от сердца молитва , внутренняя красота и духовная похвала, которую не человек себе придумал, а которую хвалит Бог, – это и есть подлинное человеческое достоинство. Неловко и неудобно бывает сказать о себе: «Я хороший и правильный, достойный и счастливый». Обычно ожидается, что хорошее о нас скажут другие люди. В мудрой книге сказано: «Пусть хвалит тебя другой, а не уста твои...» ( Притч. 27:2 ). Если даже в обычной обстановке похвала от другого, несомненно, имеет ценность, то насколько более значима хвала другого, когда этот «другой» есть Бог. Апостол Павел, как бы восполняя Книгу притчей Соломоновых, пишет: «...не тот достоин, кто сам себя хвалит, но кого хвалит Господь» ( 2Кор. 10:18 ). Бог хвалит нас, когда мы собрались, чтобы воздать Ему хвалу. Достаточно того, что мы имеем возможность молиться и воздавать хвалу Богу. Мы не ожидаем ничего большего, но в ответ Бог восхваляет нас. В совместной похвале осуществляется диалог Бога и человека. Что может быть выше и достойнее для человека в этом или будущем мире? Божья похвала есть хвала вечная, и за ее пределами ничего нет, потому что у нее самой нет временных пределов. Произнесением имени Христа совершается Таинство Слова – Евхаристия, – «где двое или трое собраны» не ради друг друга, но ради совместного восхваления Бога и принятия Его похвалы. Эта похвала приобщает человека к вечности, потому что она есть Божье действие, Его энергия и призвание рода человеческого. Скудость и избыток Едва только он, задумавшись серьезно, поразился убеждением, что бессмертие и Бог существуют, то сейчас же естественно сказал себе: «Хочу жить для бессмертия, а половинного компромисса не принимаю». |
| Они перестанут находиться в противоречии друг с другом, как это наблюдается теперь. Дерево приносит те плоды, которые ему положено по природе, поэтому «не собирают смокв с терновника и не снимают винограда с кустарника» ( Лк. 6:44 ). Когда мы видим яблоню, то ожидаем, что в свое время на ней появятся яблоки, а не сливы, груши или что-то иное. И они действительно появляются, так как природа каждого растения, дерева или животного в мире так устроена, что это растение или дерево дает определенный плод, по которому мы узнаем, что это, например, именно яблоня. Но и плоды деревьев одного вида могут быть различными – лучше или хуже, что зависит от чистоты или искажения их природы. Как листья деревьев одной природы похожи друг на друга, так и мы, соблюдая приличия, бываем внешне похожи и соответствуем друг другу и единой человеческой природе. Собираясь вместе, мы вроде бы ничего худого не говорим и не делаем, но бывает, что внутри нас происходит нечто совсем иное, не самое приятное для других людей и для нас самих. Это «иное» может помешать «дереву» человеческого естества принести добрый плод. Христос хочет исправить происходящее внутри человека – незаметное окружающему миру и даже самому человеку. «Дерево» нашей жизни должно приносить правильные плоды, которые будут отвечать тому, что Бог задумал о человеке и заложил в его природе. Это любовь и милосердие, терпение и благость, а также многое другое, что соответствует Самому Богу-Творцу. Все божественное раскрывается в отношениях Троицы – Отца, Сына и Святого Духа, поэтому Христос говорит: «Ненавидящий Меня ненавидит и Отца Моего» ( Ин. 15:23 ). Бог Отец по Своей природе такой же, как Сын и Дух. Ненависть к Сыну возникает в человеке, пока его природа не начала изменяться и ее «дерево» еще не приносит «добрых плодов». Однако это дерево живет, что не лишает надежды на исправление. При этом Христос дает серьезнейшее предупреждение: «...если кто скажет слово на Сына Человеческого, простится ему; если же кто скажет на Духа Святого, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем» ( Мф. 12:32 ). |
| др. Слушатель называется: сын мой! (23:15, 19, 26; 24:13, 21 2:1; 3:1; 4:20; 5:1). Замечательно, что и начальное в этом отделе обращение, считаемое надписанием отдела новых приточников: «приклони ухо твое и слушай слово мудрых и сердце твое обрати к моему знанию» (22:17), очень часто встречается и ранее; например, «сын мой! если ты ухо твое сделаешь внимательным к мудрости и наклонишь сердце твое к размышлению…» (2:1–2); или еще: «сын мой, словам моим внимай и к речам моим приклониухо твое и храни их внутри сердца твоего» (4:20–21)… «сын мой, внимай мудрости и приклони ухо твое к разуму моему» (5:1; срав. 7 и др.). Едва ли кто решится все эти выражения считать надписаниями новых отделов и означающими иных приточников. Это обычная форма выражения одного и того же приточника, равносильная церковному: «вонмем» и евангельскому: «имеяй уши слышати, да слышит». Во всяком случае, нет серьезных оснований не приписывать Соломону отдел 22:17–24:22. Отдел 24:23–34, считаемый многими западными учеными и проф. Олесницким за писание особых мудрецов и приточников, нельзя признать таковым. Притч.24:23 по нынешнему еврейскому тексту читается так: – и это мудрым (или для мудрых): лицеприятствовать на суде нехорошо. В процитированном кратком еврейском выражении также видят надписание и пополняют его так: и это сказано мудрыми, т. е. дальнейшую речь (24:23–34) считают отдельным сборником Притчей, происшедшим от иных «мудрых» приточников и из их притчей. Но древние переводчики, например LXX толковников, иначе пополняли его или имели его в еврейском более распространенном и ином виде: ταυδε λγω μν τος σοφος πιγινσκειν – сия глаголю вам смысленным разумети. – Такое же дополнение и пояснение находится в Пешито, в таргуме, Вульгате, и своим единогласием и древностью вынуждает признавать за ним больший авторитет, чем за современным дополнением, несогласным с грамматикой (предл. в слове очень трудно признать за casus ablativus на вопрос: кем что-либо сделано, а обычно употребляется при casus dativus: кому? – Gesenius. |
| ΙΙΙ Я перехожу к своему второму высказыванию: Мы являемся людьми и как таковые не можем говорить о Боге. Задумаемся о слове величайшего из пророков: О Господи, Господи, я не гожусь для того, чтобы проповедовать ( Иер.1:6 )! И он оставляет это в своих речах даже после 23 лет проповеднической деятельности (ср.: Иер.25:3 ) конечно же не как свидетельство своего развития, но как заголовок надо всем тем, что он сказал после этого: я не могу этого сказать. А ведь Иеремию Сам Бог освятил и призвал на служение. Мы не хотим касаться вопроса, так ли легко самому воспринять церковное служение, не будучи призванным на то Богом, одно отождествить с другим; так ясны, однако, были размышления Лютера, с помощью которых он это обосновал 210 . Допустим, что вместе с нашей должностью мы получили также и разумение, то есть божественное призвание и необходимые к тому средства, но все остается по-прежнему: как люди мы не можем говорить о Боге, Сколь необычно мнение о нас других людей, общины – они смогли взвалить на нас это бремя говорить им о том, о чем мы сами способны говорить лишь по необходимости, ради того, чтобы это любой ценой прозвучало, они поставили нас, как это делает университет, говорить о том, о чем обычно никто не может и не смеет говорить. Мы тоже люди, и касательно того, что они от нас ожидают и к чему мы сами должны стремиться как богословы, мы можем не больше, чем они сами. Мы не можем говорить о Боге. Ведь говорить о Боге означает, если отнестись к этому со всей серьезностью, говорить на основании Откровения и веры. Говорить о Боге – означает говорить Слово Божие, то Слово, которое может исходить только от Него, Слово, что Бог становится человеком. Мы можем произнести эти четыре слова, но это еще не означает, что мы тем самым сказали Слово Божие, то слово, в котором заключена истина. Сказать это Слово, слово о том, что Бог становится человеком, однако сказать как Божие слово, ибо оно и в самом деле есть слово Божие, в этом должна состоять наша богословская задача. Эго слово было бы ответом на обращенный к нам вопрос испуганной совести, ответом на вопрос человека о спасении его человечности. |
|
|
