| Образование других, более мелких подробностей принадлежит XVI ст. А. Петровский 1 См. статью А. Катанского. Очерк истории обрядовой стороны таинства елеосвящения. Хр. Чтение. 1880 г. 11 ч., стр. 115 и д. 2 Его выводы и взгляды повторяет прот. Архангельский в исследовании «О тайне св. елея.» С. – Петербург, 1895. 4 Паннихида не в смысле похоронной, или заупокойной по умершим службы, а в смысле особой службы, справлявшейся в древности после вечерни, отдельно от повечерия и полунощницы. См. статью И . Мансветова О песненном последовании. Писненная паннихида. Творения св. Отцев. 1880. 4 кн. Стр. 1020 и д. 8 Дмитриевский. Стр. 481; 370; 881. Богослужение в русской церкви в XVI в. Приложение 10. Стр. 119; прим. 4. 9 Рукоп. Ватопедской Афонской библ. 133; Синайской библ. 965; Афоно-Кутлумушскаго монастыря 491; Афоно-Иверской библ. 780; Афоно-Дионисиатской 450; Святогробской библ. 8, 015, 68; Афонской Костамонидской библ. 19; Афоно-Пандократорской 149; библ. архим. 10 Антонина; библ. лавры Афанасия Афонского 103; Афоно-Дионисиатской библ. N° 452; Александрийской патриаршей библ. в Каире N° 455–116; Афоно-Ватопедской N° 134; Афоно-Лантелеймоновской N° 305; Афоно–Есфигменской 208, 214; Синайской библ. N° 965, 968, 980, 995, 972, 988, 977, 975, 978, 979, 985; Иерусалимской библ. 375, 367; Московской синод. библ. 280, 281. Дмитриевский. Стр. 185 13 Они встречаются даже в памятниках XVI в. См. рукоп. Иерусалимской патриаршей библ. 367. Дмитриевский. Стр. 933 14 См. вышеперечисленные рукописи. Дмитриевский. Стр. 276, 320, 353. 370, 481, 720, 810, 490, 502, 625, 645, 667, 769, 827, 843, 845, 405, 432, 445, 576, 710, 857, 861, 867, 881, 929, 932, 16 Дмитриевский. Стр. 405, 576, 588, 383, 645, 481, 499. Богослужение в русской церкви в XVI в. Приложение 10, стр. 119, пр. 4 20 Рукопись лавры пренод. Афонасия Афонского 139; рукоп. Ватопедской Афонской библ. Синайской библ. 965: рукоп. Афоно- Кутлумушского монастыря 491. Дмитриевский. Стр. 185; 276; 320–1; 353 21 Рукописи Афоно-Пверской 780: Афоно-Дионисиатской 450; Синайской 980; Афоно-Костамонидской 19; рукоп. архимандрита Антонина и рукоп. Московской синод. библ. 280, 1. Стр. 370, 384; 434; 499; 502. Богослужение в русс. церкви. Прил. X. Стр. 120. Особый состав имеет вторая часть с рукоп. Свитогробской библ. 8 и Афоно-Пандократорской 149. Стр. 482, ср. стр. 881; 490. 29 Рукоп. Синайской библ. XIV в. 965, XVI в. рукоп. Афоно-Иверской библ. 780 и т.п. Ibid. Стр. 321. 334, 370. 33 Одинцов. Порядок общественного и частного богослужения в древней России до XVI в. Стр. 167–9. 34 Рукоп, лавры препод. Афанасия Афонского 189. Дмитриевский, Описание. Стр. 185–6. С перестановкой двух последних молитв одной на место другой данная группа молитв встречается в рукоп. XIII в. Синайской библ. 960. Стр. 199–201. 38 Дмитриевский. Описание. Стр. 276; 370–1; 384; 433: 576; 443; 499: 502; 625. Богослужение русской церкви. Стр. 123–33 и прим. Приложение 10 – Описание. Стр. 843; 845; 769; 857; 667. |
| Не менее негативно были восприняты в Православной Церкви национализация имущества монастырей и соборов Московского Кремля и изгнание из них духовенства, иноков и мирян. Просьбы, направленные высоким церковным и светским инстанциям, касались широкого круга проблем: оставления церковных святынь в Кремле, организации охраны Успенского собора, допуска верующих в кремлевские храмы и монастыри, создания из желавших взять их в пользование – общин и братств, проведения крестных ходов и молебнов, выселения монашествующих, вывоза церковного имущества и перенесения мощей святых III.19.2–III.19.9, III.19.12, III.19.15, III.19.24, III.19.29, III.19.35). На особицу и здесь выделяется из общего массива огромное количество заявлений, прошений, ходатайств члена Священного Собора профессора Н. Д. Кузнецова III.19.16 и приложение, III.19.22, III.19.26-III.19.28, III.19.32-III.19.34, III.19.37, III.19.38). В этот период времени решительный протест против насильственного отчуждения Петроградской синодальной типографии вынес Святейший Синод III.4), против реквизиции капиталов страхового отдела духовного ведомства – Патриарх Тихон и Высший Церковный Совет II 1.31). После принятия декрета ВСНХ от 7 марта 1918 г. о национализации спичечных и свечных фабрик на общих собраниях рабочих и служащих епархиальных свечных заводов принимались решения об оправданности существовавшего строя управления производством и прежних администраций, включавших представителей духовенства III.20.3, III.20.4). Консолидированная точка зрения Православной Церкви на советские декреты и инструкции была выражена в обширном письме Центрального комитета по делам свечных заводов и складов при Священном Синоде в ВСНХ от 20 ноября 1918 г., в котором аргументированно предлагалось отменить задуманную большевиками национализацию или существенно пересмотреть порядок ее проведения III.20.8). Чрезвычайно обостренно было воспринято и постановление ВЦИК от 1 июня 1918 г. о реквизиции помещений Московской духовной семинарии VII.17.2). Еще до его обнародования член Священного Собора и представитель делегации Высшего церковного управления для сношений с СНК протоиерей К. М. Аггеев пытался убедить управделами СНК В. Д. Бонч-Бруевича не отнимать Московскую духовную семинарию и Епархиальный дом, в силу того что они были нужны для проведения Поместного Собора и съезда Московской епархии, а также для работы самого Высшего церковного управления, его канцелярий, комитетов и отделов VI 1.17.1). После издания постановления ВЦИК с просьбами отменить это решение во властные органы обращались делегация Высшего церковного управления, Союз родительских комитетов духовно-учебных заведений, член Священного Собора Н. Д. Кузнецов , преподаватели и служащие Московской духовной семинарии VI 1.17.3–VI 1.17.7 и приложение 1). |
| Священник Алексей известен тем, что вместе с митрополитом Никоном был послан за мощами св. митрополита Филиппа. Печальную память о себе оставил в истории причта Благовещенского собора диакон придельной церкви Собора Богородицы Федор Иванов, занимавший это место с 1659–1667 г. Это был типичный представитель той образованности, какая была наивысшею при И. Наседке, т. е. начетчик, с прибавкою, впрочем, поверхностного знания греческого языка. Изучив все тогдашние церковные и отечественные книги, считаемые богодухновенными, «десятков шесть», дьякон Федор в то же время был настолько любознателен, что искал возможности почитать книги и в других местах. К сожалению, Федор был человек односторонний в отношении чтения. Имея возможность познакомиться с классическими произведениями греческих мудрецов, он, однако, с пренебрежением отнесся «к книгам безбожных, поганых еллинских философов, которые в болвана веруют и о тщетной мудрости упражняются, а спасения себе не искали». Обращение с греческими старцами и с учеными западных братств, а может быть, и учение, дало Федору возможность щеголять толкованием нетрудных, впрочем, греческих и латинских слов, вроде: «doxa soi, o qeoz», или «gloria tibi, deus». 896 За свою ученость Федор вместе с протопопом Вонифатьевым, при патриархе Иосифе, был призван к участию в таком важном деле, как исправление богослужебных книг. Когда же это дело, при Никоне, доказало всю недостаточность того образования, которое получил Федор, и он вместе с другими справщиками был отставлен от исправления книг, тогда уязвленное самолюбие сего дьякона, считавшегося в своей среде столпом учености и с мужеством, достойным лучшего применения, защищавшего каждую букву в исправленных им вместе с другими, подобными ему учеными справщиками времен патриарха Иосифа книгах, привело дьякона Федора к открытому отделению от церкви. Впрочем, до декабря 1665 г. Федор еще не показывал открытого сопротивления Никону в деле исправления книг, хотя уже тогда вел тайную переписку с другими вождями раскола, и только в этом месяце был взят под стражу и отведен для увещания во двор крутицкого митрополита Павла, а его ставленная грамота и вся переписка были отобраны к царю, к тайным делам. |
| Только отец Федор начал заупокойную ектенью, как раздались страшные вопли: — Горим, горим! Он обернулся и увидел, как ярко полыхают бумажные венки. Пламя перекидывалось на другие. Все ринулись из избы, сразу же образовалась давка. Отец Федор скинул облачение, стал наводить порядок, пропихивая людей в узкие двери. «Вроде все, — мелькнуло у него в голове. — Надо выбегать, а то будет поздно». Он бросил последний взгляд на покойника, невозмутимо лежащего в гробу, и тут увидел за гробом сгорбившуюся фигуру матери Павла, Евдокии. Он кинулся к ней, поднял, хотел нести к выходу, но понял, что уже поздно: вся дверь был объята пламенем. Отец Федор подбежал к окну и ударом ноги вышиб раму, затем, подтащив уже ничего не соображавшую от ужаса Евдокию, буквально выпихнул ее из окна. Потом Попробовал выбраться сам, но понял, что в такой маленький проем его грузное тело не пролезет. Стало нестерпимо жарко, голова закружилась, и, падая на пол, отец Федор бросил взгляд на угол с образами — Спаситель был в огне. Захотелось перекреститься, но рука не слушалась, не поднималась для крестного знамения. Перед тем как окончательно потерять сознание, он прошептал: «В руце Твои, Господи Иисусе Христе, предаю дух мой, буди милостив мне грешному». Икона Спасителя стала коробиться от огня, но сострадательный взгляд Христа по-доброму продолжал взирать на отца Федора. Батюшка видел, что Спаситель мучается вместе с ним. — Господи, — прошептал отец Федор, — как хорошо быть всегда с Тобой… Все померкло, и из этой меркнущей темноты стал разгораться свет необыкновенной мягкости. Все, что было до этого, как бы отступило в сторону, пропало. Рядом с собой отец Федор услышал ласковый и очень близкий для него голос: — Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю. Через два дня приехал благочинный отец Леонид Звякин и, вызвав из соседних приходов двух священников, возглавил чин отпевания над отцом Федором. Во время отпевания церковь была заполнена народом до отказа, так что некоторым приходилось стоять на улице. Обнеся гроб вокруг церкви, понесли на кладбище. За гробом, рядом со звонарем Парамоном, шел его внук Петя. Взгляд мальчика был полон недоумения, ему не верилось, что отца Федора больше нет, что он хоронит его. |
| Вот в это-то мгновение Ракитин и увидел его выходящего и указал Алеше. – Алексей! – крикнул ему издали отец, завидев его, – сегодня же переезжай ко мне совсем, и подушку и тюфяк тащи, и чтобы твоего духу здесь не пахло. Алеша остановился как вкопанный, молча и внимательно наблюдая сцену. Федор Павлович между тем влез в коляску, а за ним, даже и не оборотившись к Алеше проститься, молча и угрюмо стал было влезать Иван Федорович. Но тут произошла еще одна паясническая и невероятная почти сцена, восполнившая эпизод. Вдруг у подножки коляски появился помещик Максимов. Он прибежал запыхавшись, чтобы не опоздать. Ракитин и Алеша видели, как он бежал. Он так спешил, что в нетерпении занес уже ногу на ступеньку, на которой еще стояла левая нога Ивана Федоровича, и, схватившись за кузов, стал было подпрыгивать в коляску. – И я, и я с вами! – выкрикивал он, подпрыгивая, смеясь мелким веселым смешком, с блаженством в лице и на все готовый, – возьмите и меня! – Ну не говорил ли я, – восторженно крикнул Федор Павлович, – что это фон Зон! Что это настоящий воскресший из мертвых фон Зон! Да как ты вырвался оттуда? Что ты там нафонзонил такого и как ты-то мог от обеда уйти? Ведь надо же медный лоб иметь! У меня лоб, а я, брат, твоему удивляюсь! Прыгай, прыгай скорей! Пусти его, Ваня, весело будет. Он тут как-нибудь в ногах полежит. Полежишь, фон Зон? Али на облучок его с кучером примостить?.. Прыгай на облучок, фон Зон!.. Но Иван Федорович, усевшийся уже на место, молча и изо всей силы вдруг отпихнул в грудь Максимова, и тот отлетел на сажень. Если не упал, то только случайно. – Пошел! – злобно крикнул кучеру Иван Федорович. – Ну чего же ты? Чего же ты? Зачем ты его так? – вскинулся Федор Павлович, но коляска уже поехала. Иван Федорович не ответил. – Ишь ведь ты! – помолчав две минуты, проговорил опять Федор Павлович, косясь на сынка. – Сам ведь ты весь этот монастырь затеял, сам подстрекал, сам одобрял, чего ж теперь сердишься? – Полно вам вздор толочь, отдохните хоть теперь немного, – сурово отрезал Иван Федорович. Федор Павлович опять помолчал с две минуты. – Коньячку бы теперь хорошо, – сентенциозно заметил он. Но Иван Федорович не ответил. – Доедем, и ты выпьешь. Иван Федорович все молчал. Федор Павлович подождал еще минуты с две. – А Алешку-то я все-таки из монастыря возьму, несмотря на то, что вам это очень неприятно будет, почтительнейший Карл фон Мор. Иван Федорович презрительно вскинул плечами и, отворотясь, стал смотреть на дорогу. Затем уж до самого дома не говорили. больше благородства, чем искренности (фр.) . больше искренности, чем благородства (фр.) . благородство! (фр.) Рекомендуем 1 Комментарий Самое популярное Библиотека св. отцов и церковных писателей Популярное: Сейчас в разделе 806 чел. Всего просмотров 67 млн. Всего записей 2584 Подписка на рассылку поделиться: ©2024 Художественная литература к содержанию Входим... Куки не обнаружены, не ЛК Размер шрифта: A- 15 A+ Тёмная тема: Цвета Цвет фона: Цвет текста: |
| Федор Тимофеевич Гриценко вспоминает, что в 1994 г. Ставропольская епархия готовилась встретить на своей земле Святейшего Патриарха Алексия П. Вместе с другими священниками и прихожанами приехал в Ставрополь и отец Петр. Но приезд Святейшего по каким-то причинам был перенесен. И тогда спутники Батюшки попросили его посетить Рагули, чтобы повидаться с близкими и дорогими ему людьми, вместе помолиться в храме. «Мы, – рассказывает Федор Тимофеевич, – еле-еле уговорили его надеть митру, которой Батюшка был награжден незадолго перед этим. Сказали, что в нашем храме еще никто не видел митрофорного протоиерея». Отец Петр долго отказывался, но в конце концов согласился служить в митре. «Наш сын Федор, – рассказывает далее Федор Тимофеевич, – давно и сильно страдал радикулитом. Лечился он и домашними средствами, был в клиниках Элисты и Пятигорска, но ничего не помогало. И вот он попросил отца Петра пособоровать его. Несмотря на то, что Батюшка был в этот день сильно уставший, он сжалился над нашим сыном и в тот же день совершил над ним это святое таинство. Мы позвонили в Дивное, где настоятелем был близкий отцу Петру протоиерей Серафим Невечеря – и вот они и наш местный рагулянский священник приступили к таинству. Вместе с сыном соборовались почти все прихожане нашего храма». Отец Петр потом признался, что к нему еще никогда не приходило собороваться так много народу. «А наш сынок Федор, – завершает свой рассказ Федор Тимофеевич, – и вместе с ним еще двое больных, за святые молитвы Батюшки и за великую милость Божию к нам, недостойным и многогрешным, совершенно исцелились». «Меня спасло время и какое-то чудо...» В 1990 году я ехал к отцу Петру со своим другом Михаилом (сегодня он – клирик Ставропольской епархии отец Михаил Бездетный). Ехали мы туда обычным рейсовым автобусом. До «Слепцовки» оставалось не более десяти-пятнадцати километров, когда на наших глазах произошла страшная авария: легковая машина, в которой ехали двое, на огромной скорости врезалась в тракторный прицеп и перевернулась. Водителя легковушки от сильного столкновения выбросило прямо на трассу, а неуправляемую машину понесло в кювет и там «сложило» пополам при ударе об дерево. На заднем сиденье сидели два человека. Когда все выбежали из автобуса, чтобы оказать помощь пострадавшим, то увидели, что оба были офицеры. Один из них умирал на наших глазах: его с большим трудом удалось вытащить из груды металла. |
| Не видав в лицо Федора Александровича, я составил себе о нем довольно ясное представление по рассказам профессора Вифанской семинарии, моего приятеля П. П. Делицына, обладавшего необыкновенной способностью представлять в лицах своих знакомых. По рассказам П. П. Делицына, был он большой чудак, гораздо больший, чем его сын Дмитрий Федорович. Когда Федор Александрович шел на лекции академическим садом со связками книг, то служители академические подходили к нему под благословение. Он клал книги на землю и истовейшим образом благословлял их. Приходить на лекцию он всегда опаздывал и всегда пересиживал, так что следующий преподаватель должен был просить его оставить класс. Говорили, что ректор Алексий, когда заставлял его писать статьи для «Прибавлений к Творениям святых отцов», засаживал его у себя в кабинете, снимая с него сапоги, как делали в старое время столоначальники с писцами, поручая им сверхзанятное время написать что-нибудь большое и спешное. Один раз на масленице пришел Федор Александрович к Петру Спиридоновичу Делицыну, с которым жил рядом в казенном академическом доме, и увидал у детей его рассказы какого-то многотомного английского писателя в русском переводе, заинтересовался и читал на первой неделе том за томом, забыв о службах, так что, наконец, в среду или в четверг его насилу вытащили в церковь . Раз было собрание правления в квартире инспектора (Сергия), а в квартире через коридор у Петра Симоновича Казанского было маленькое картежное собрание. Федор Александрович из правления пошел в сортир, а из сортира вместо того, чтобы идти к инспектору, он попал к Петру Симоновичу. Сел там с картежниками, начал беседовать, забыв совсем про правление. В правлении долго ждали его, затем отправились его искать и, наконец, вспомнив, что напротив инспектора у Петра Симоновича картежни-чание, пошли туда и нашли Федора Александровича. В старое время на казенном академическом дворе стояла баня. Недалеко от бани под огромным вязом был сделан земляной диван, покрытый дерном. Один раз, когда Федор Александрович мылся в бане, одна из профессорш, бывших жилиц заднего дома, вышла из квартиры и села на этом диване. Федор Александрович вышел прохладиться совсем нагой и сел на диван. Для дамы это было так неожиданно, что она не успела и не посмела убежать, притаилась и притаила дыхание. Федор Александрович, как ни в чем не бывало, сидел, вздыхал, с собой что-то говорил и потом, прохладившись, отправился в баню. Тогда дама улетела домой, не помня себя. |
| Федор Тимофеев, средние статьи Иван Степанов, Андрей Ильин, Василей Федоров, Филип Павлов, меньшие статьи – Юрей Иванов, Иван Алексеев, Григорей Галеченин, Федор Гаврилов, Тимофей Степанов, Мокей Микитин, Автамон Иванов; городовые – Переяславля Залесского меншие статьи – Дмитрей Григорьев, Фадей Потапов, Иван Михайлов, Федор Микитин, Иван Семенов; Великого Новагорода – Кузма Федоров, Иван Андреев , Лука Фомин, Михайло Васильев; из Нижнего-Новагорода – первые статьи Володимер Яковлев, Борис Карпов, средние статьи – Петр Афонасьев, из Ярославля – первые статьи – Костянтин Ананин, середние статьи – Семен Федоров, Федор Карпов, Федор Савин, Иван Елизарьев, меншие статьи – Филип Иванов, Петр Федотов; с Костромы – первые статьи – Гурей Микитин, середние статьи – Семен Андреев, Иван Осипов, Левонтей Емельянов, Григорей Григорьев, Петр Аверкиев, меншие статьи – Федор Леонтьев, Марко Назарьев, Устюгу Великого – середние статьи – Лука Фомин, меншие статьи Афонасей Соколов, Иван Гольцов, Иван Стрекаловской, Авдей Федосеев, Василей Попов, Петр Ильин, Иван Озеров; изо Пскова середние статьи – Осип Гурьев, Иван Антонов, Михей Иванов; подвящик Наумко Ларионов“. Рис.4. Св. Петр, митр. Московский. – Наружная стенопись у западных входных дверей. Рис. 5. Св. Алексей, митр. Московский. – Наружная стенопись у западных входных дверей. Можно предполагать, что эта реставрация, равно как и предыдущая, были исполнены превосходно в эпоху расцвета искусства иконописания в России, и под руководством таких знаменитых иконописцев, как Симон Ушаков и Степан Резанец. По словам проф. K. М. Быковского, открытый в 1895 году древний „лик святителя Алексея поражает особою красотою“ 41 . (См. рис. 5.) 24 июля 1673 года по указу царя Алексея Михайловича велено было „у соборные церкви Успенип Пресвятыя Богородицы над южными дверми стенное письмо образ Спаса Нерукотвореннаго и около того образа, где доведетца, ветхие места починить заново из Оружейныя Палаты“ 42 . Вследствие этого указа, боярином и оружей-ничим Богданом Матвеевичем Хитрово был приглашен Симон Ушаков с товарищами и допрашиван y Успенскаго собора „над южными дверми Спасов образ Нерукотвореннаго и около того образа ветхие места починить заново мочно-ль“ 43 . |
| Вассиан, по свидетельству одного из современников, враждовал много на Иосифа и хотел разорить монастырь его. Вассиан хотел этого вследствие старинной борьбы, вследствие противоположности убеждений; по другим побуждениям хотел разорить Иосифов монастырь удельный князь Федор Борисович волоколамский. Но пусть сам Иосиф расскажет нам о притеснениях, которые монастырь его терпел от удельного князя: «Князь Федор Борисович во все вступается: что Бог пошлет нам, в том воли не дает; иное даром просит, другое в полцены берет; если его не послушаем, то хочет кнутом бить чернецов, а на меня бранится. И мы боялись его, давали ему все, что благочестивые люди дарили монастырю, – коней, доспехи, платье; но он захотел еще денег и начал присылать за ними-мы ему послали шестьдесят рублей; прислал просить еще-послали еще сорок рублей, и эти деньги уже десять лет за ним; мы вздумали было послать попросить их назад, а он нашего посланца, монаха Герасима Черного, хотел кнутом высечь да денег не отдал. Все, что ни пришлют на милостыню или на помин по усопших, все хочет, чтоб у него было; прислал князь Семен Бельский полтораста коп грошей на помин родителей, и князь Федор сейчас же прислал к нам просить этих грошей; купили мы на полтораста рублей жемчугу на ризы и на епитрахиль-и князь Федор прислал жемчугу просить. К чернецам нашим подсылал говорить: «Которые из них хотят идти от Иосифа в мою отчину, тех берусь покоить; а которые не хотят и заодно с Иосифом, от тех оборонюсь; голову Павла если не изобью кнутом, то не буду я сын князя Бориса Васильевича». И вот некоторые чернецы побежали из монастыря. Увидавши, что князь Федор решился разорить монастырь, я хотел было уже бежать из него и объявил об этом братии; но братия стала мне говорить: «Бог взыщет на твоей душе, если церковь Пречистыя и монастырь будут пусты, потому что монастырь Пречистая устроила, а не князь Федор; мы отдали все имение свое Пречистой да тебе в надежде, что будешь нас покоить до смерти, а по смерти поминать; сколько было у нас силы, и мы ее истощили в монастырских работах; а теперь, как нет больше ни имения, ни сил, ты нас хочешь покинуть! Тебе известно, что нам у князя Федора жить нельзя, он и при тебе нас хочет грабить и кнутом бить; знаешь сам хорошо, как князь Федор на Возмище, в Селижарове и в Левкиеве монастыре не оставил ничего денег в казне, и у нас ничего же не оставит; но в тех монастырях чернецы, постригаясь, оставляют имение при себе и тем живут; а мы, постригшись, отдали все Пречистой да тебе». |
| Запись в Никоновской летописи под 1278 годом посвящена Федору как главному действующему лицу. Он выдает замуж свою младшую дочь. Это сообщение позволяет А. В. Экземплярскому 22 приблизительно рассчитать год вступления в брак самого Федора и год его рождения. Год рождения определяется приблизительно как 1240, а год вступления в брак как 1260. К этим двум датам можно привязать первую треть жизни Федора. Федор Ростиславович Черный происходил из князей смоленских. Судьба спасла его отца Ростислава Мстиславовича от гибели в Киеве во время осады и разорения Киева Батыем (1240). Тогда Ростислав Мстиславович стал было во главе защитников Киева, но был удален из города князем Даниилом Галицким, поставившим над русским войском тысяцкого Дмитрия18. Как и все русские князья, Федор Черный был Рюриковичем. Его предками, по нисходящей линии, были Рюрик, Игорь Рюрикович (муж св. Ольги), Святослав Игоревич, Владимир Святославович (св., равноапостольный), Ярослав Владимирович (Мудрый), Всеволод Ярославич, Владимир Мономах , Мстислав Владимирович, Ростислав Мстиславович, Давид Ростиславович, Мстислав Давидович, Ростислав Мстиславович20. Таким образом, в крови Федора мы можем найти русскую, греческую и скандинавскую (варяжскую) кровь (см. примеч.1). У Ростислава Мстиславовича было три сына: Глеб, Михаил и Федор. По смерти отца Федор получил Можайск – удел по тому времени малый. Однако же, это был удел, с получением которого начиналась самостоятельная жизнь Федора. Шла уже вторая половина XIII века. Миновали ужасы Батыева нашествия. Блестящие победы Александра Невского (1240, 1242) над шведами и немцами отвели опасность с запада. Тяжелая и постыдная зависимость Руси от Орды продолжалась, однако отношения между победителями и побежденными нормализовались. Русским было тяжело, но жизнь шла своим чередом в зависимом от Орды, но не слившемся с нею русском государстве. В это время Федор встретил удачу. Была ли эта удача счастьем – трудно сказать. Во всяком случае, около 1260 года состоялась женитьба Федора на ярославской княжне Марии Васильевне, и Федор “получил в приданое Ярославль”6. Для того, чтобы лучше понять, что это означало для Федора, оглянемся на предшествовавшую этому событию историю Ярославского княжества. |
|
|
