| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ГИМНОГРАФИЯ [греч. μνογραφα - песнотворчество, от μνος - гимн, песнь и γρφω - писать], в христ. богослужении небиблейские поэтические тексты, предназначенные для исполнения (в первую очередь певч.) в определенные моменты служб. Жанры церковной Г. разнообразны и имеют долгую историю. Истоки христианской Г. Ветхозаветная Г. (в широком смысле слова) представлена прежде всего псалмами и библейскими песнями . Схожие поэтические произведения встречаются и в лит-ре, предшествовавшей формированию книг ВЗ - среди шумер. и ассир. клинописных текстов ( Vanderburgh F. A. Sumerian Hymns. N. Y., 19664; Cumming C. G. The Assyrian and Hebrew Hymns of Praise. N. Y., 19664). По формальным признакам евр. псалмы значительно отличаются от произведений древнегреч. поэзии (подробнее см. ст. Поэзия библейская ). Большинство ученых согласны в том, что мн. псалмы Псалтири имели литургическое употребление уже в ветхозаветном богослужении . В Кумране помимо канонических псалмов (с чтениями, отличающимися от масоретского текста, причем иногда значительно) найдены по крайней мере 15 апокрифических (11QPsa; 4QPsf; 4Q522; 1QPsb; 11QapocPs), часть к-рых впосл. помещалась в христ. переводах Библии (напр., Пс 151; Сир 51. 13-30). По модели библейских псалмов в кумран. общине было написано более 30 «Благодарственных гимнов» (1QH, или Hodayot). Раннехристианская Г. Для апостольского периода невозможно определить четкие критерии отличия гимнов от молитв, благословений, славословий и вероисповедных формул (ср.: Деян 16. 25). Исследователи также расходятся во мнениях, что именно имеется в виду в Еф 5. 19 под «псалмами, славословиями и духовными песнями» (греч. ψαλμος κα μνοις κα δας πνευματικας; ср.: Кол 3. 16). В то же время составление христианами гимнов и использование их в богослужении засвидетельствовано не только христ., но и внешними источниками. Так, в письме Плиния Младшего имп. Траяну, написанном в 107-115 гг., говорится, что христиане собираются вместе и до рассвета воспевают Христа как Бога ( Plin. Jun. Ep. 10. 96). |
| Раннехристианское и византийское церковное пение Раннехристианская музыка. Святоотеческое учение о музыке и пении Имеющиеся сведения о раннехристианской музыке настолько скудны и фрагментарны, что позволяют создать о ней лишь очень общее и весьма приблизительное представление. Установить степень зависимости ранневизантийского пения от иудейской или позднеантичной музыки не представляется возможным ввиду полного отсутствия нотных рукописей в период с IV по IX век включительно 103 . Тем не менее сам факт этой зависимости вряд ли следует оспаривать. Можно предполагать, что в общине учеников Христа звучали напевы, характерные для синагогального и храмового богослужения Его времени. Когда Спаситель и Его ученики совершили Тайную Вечерю, они, воспев, пошли на гору Елеонскую ( Мф. 26:30 ). Слово «воспев» ( υμνσατες) указывает на пение какого-то известного гимна, вероятнее всего – псалма. Не может быть сомнений в том, что на этом этапе в общине учеников Спасителя не существовало своих собственных напевов, отличных от тех, которые звучали за богослужением у иудеев. Спустя чуть более четверти века после Тайной Вечери (ок. 61–63) апостол Павел, обращаясь к христианам Ефеса, пишет: исполняйтесь Духом, назидая самих себя псалмами и славословиями и песнопениями духовными ( ψαλμος κα μνοις κα " δας πνευματιας), поя и воспевая в сердцах ваших Господу ( Еф. 5:18–19 ). Тот же самый совет Павел дает Колоссянам ( Кол. 3:16 ). Речь здесь идет о трех музыкальных жанрах – псалмах, гимнах и духовных песнях (одах). Вряд ли возможно сейчас с точностью установить, в чем заключалось различие между этими жанрами. Вполне вероятно, что термин «псалмы» указывал на ветхозаветные псалмы, тогда как термины «гимны» и «песни» относились к произведениям раннехристианской поэзии и музыки. Существует также предположение, что псалмы исполнялись на древнееврейском, а гимны и духовные песни на греческом языке 104 . Нам, однако, представляется маловероятным использование одновременно двух языков за раннехристианским богослужением (христиане, для которых греческий язык был основным, несомненно, исполняли бы псалмы в переводе Семидесяти, а не на непонятном для них языке оригинала). |
| разделы рассылка распечатать диакон Михаил Першин Самоубийство способно навечно закрепить в душе состояние уныния и тоски, в котором невозможно никакое общение с Богом Источник: Интерфакс-Религия Старший преподаватель биоэтики Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета диакон Михаил Першин более десяти лет изучает наиболее актуальные проблемы биомедицинской этики. За это время он даже сделал несколько неожиданных открытий, которые, на первый взгляд, могут показаться провокационными. Например, отец Михаил убежден, что христиане еще в давние времена использовали термин " эвтаназия " и считали это явление благодатным. Свое мнение по этой проблеме он подробно изложил в интервью порталу " Интерфакс-Религия " . – Вы активно выступаете против эвтаназии. Почему? – Потому что этот древний христианский термин безбожно перевирается в наши дни. В переводе с греческого " эвтаназия " – это " благая смерть " ( " эв " – " хорошо " , " танатос " – " смерть " ). Еще в античности под ней понимали либо безболезненный, либо благородный (хотя, может быть, и мученический) переход от земной жизни к посмертию, не имевший ничего общего с суицидом. По мысли Гомера, Софокла и других авторов, такой исход был подарком судьбы. Но мало кому известно, что в начале I века нашей эры в эвтаназии увидел уже не слепую случайность, а дар Творца иудейский экзегет (толкователь – " ИФ " ) Филон Александрийский. " Для человека, – пояснял он, комментируя библейский сюжет о жертвоприношении Каина и Авеля, – величайшим благом являются легкая старость и благая смерть (эвтаназия) " , однако, хотя они и подаются Богом, Сам Он в них не нуждается, так как " не стареет и не умирает " . А в конце II века эту мысль Филона развил Климент Александрийский – один из крупнейших раннехристианских апологетов, благодаря которому этот термин вошел в христианский лексикон. И поныне такое понимание блаженной смерти как дара сохраняется в наиболее консервативных христианских традициях. Так, в православном богослужении мы просим о том, чтобы наша христианская кончина была " безболезненной, непостыдной и мирной " . |
| В. В. Симонов Раздел 1. Нарративные источники (письменные документы) Глава 1. Античные источники по раннему христианству Интерес к изучению и изданию письменного наследия христианства начинается со времен гуманизма и значительно усиливается с началом Реформации. Вначале этот интерес принимает форму собирания древних памятников, которые приобретают самостоятельную культурную ценность. Со временем, когда количество собранного материала существенно умножилось, возникли предпосылки для их научного анализа, а наличие различных рукописных вариантов одних и тех же текстов дало возможность критического их изучения в целях выделения базового, аутентичного текста, очищенного от неточностей, ошибок и интерполяций, обязанных своим происхождением деятельности переписчиков. Существенную помощь исследователю в процессе ориентации в обширной источниковой базе по истории Церкви оказывают специализированные библиографические указатели, издание которых началось довольно рано, а также специальные источниковедческие исследования. В частности, греческим источникам по истории Восточной Церкви (до 16 в. включительно) посвящен указатель Э. Леграна 4 . Отметим также содержательную монографию С. Дестуниса, посвященную творчеству византийских историков 5 . Источники по истории Церкви в ранний период ее существования можно разделить на две группы: собственно христианские (к коим примыкают памятники, не вошедшие в новозаветный канон) и происходящие из нехристианской среды. § 1. Раннехристианские источники К этой группе принадлежат новозаветные писания и наиболее ранние христианские памятники. Книги Нового завета – важнейший историко–церковный источник, дающий возможность установить основы христианского вероучения, состояние христианского богослужения в момент его зарождения, особенности жизни первохристианской общины. Отношение к новозаветным писаниям как историческим источникам менялось во времени: от признания за ними абсолютного исторического значения (от зарождения христианства до эпохи Просвещения) до практически полного отрицания такового (с развитием гиперкритицизма в немецкой протестантской историографии, в особенности – в 19 и начале 20 в.) 6 . 20 век изменил ситуацию, и в настоящее время к книгам Нового завета, в их исторической части, принято подходить с той же научной методологией, что и к другим нарративным источникам древности. Как и все памятники античной письменности, они являются объектом историко–критического анализа с применением новейших методологических достижений источниковедения. |
| Е.Б. Громова Заключение. Продолжение константинопольской традиции изображения акафиста в московском искусстве рубежа XIV–XV вв. Особое место иконы «Похвала Богоматери с Акафитом» В настоящей работе речь шла об особенностях иконографии балканских циклов Акафиста и об отношении к ним иконы московского Успенского собора. Исследование было выполнено на изобразительном материале 13 балканских циклов гимна, созданных в конце XIV – середине XV в., и дало следующие результаты. I. Место гимнографического цикла Акафиста в сюжетном пласте византийской живописи Циклы иллюстраций к Акафисту, созданные в Константинополе, Греции, Сербии, Болгарии или Валахии в XIV столетии, относятся к особому течению искусства палеологовского ренессанса. Это – иллюстрации литургического гимна, занимающие в иерархии храмовых изображений место посредника-толкователя богослужения, помогающего в понимании древних традиционных текстов. В силу этого сюжеты их предопределены несколькими факторами. 1 .Они передают повествовательные реалии текста, следуя в тех случаях, когда это возможно, многовековой иконографической традиции. Более всего сюжетов, обращающихся к композиционным прототипам X–XII вв., можно выделить в первых 12 иллюстрациях гимна, которые связаны общей повествовательной канвой. 2 . Вторая часть текста Акафиста состоит из строф-восхвалений, имеющих необычную образную структуру, наполненную метафорическими сравнениями и уподоблениями, построенными вокруг основных догматических понятий христианства. Для иллюстрации этих строф создаются новые композиции, использующие тип раннехристианских сцен торжественного поклонения. Метафоры текста передаются посредством символических мотивов. Иконографические изменения в иллюстративных циклах Акафиста XIV столетия происходят в основном в догматической части, которая более сложна для истолкования заключенных в ней тем. На протяжении столетия постепенно возрастает сложность художественных образов, увеличивается значение символических элементов. В иллюстрациях последних строф Акафиста встречаются необычные композиции поклонения иконе Богоматери Одигитрии, сюжет которых находится в зависимости от литературных источников – синаксарных текстов Постной Триоди на праздновании Недели Православия и Субботы Акафиста. |
| под ред. К.А. Максимовича Часть 1 → Содержание Предисловие Христианский Восток Христианский Запад Concilia carmhaginense. Карфагенские Соборы Concilia galliae. Галльские Соборы Concilia romana et germaniae. Соборы Рима и Германии Жития святых Чины рукоположения вдов и диаконисс Эпиграфика Заключение Сокращения Сборник является продолжением книги «Служение женщин в Церкви. Исследования» и представляет собой подборку античных и средневековых свидетельств о женском служении в Церкви (диаконисс, вдов и дев). В антологии впервые собраны оригинальные (на греческом и латинском языках) тексты и их переводы, относящиеся к Восточным (в том числе нехалкидонитским) и Западным Церквам. Цель издания на основании источников охарактеризовать женское церковное служение: участие служительниц в богослужении, в частности помощь при Крещении и катехизации женщин, благотворительная деятельность, аскетические и молитвенные подвиги. Помимо специалистов книга адресована широкому кругу читателей, интересующихся проблемами истории ранней христианской Церкви, античной и средневековой истории. Предисловие Данный сборник является продолжением книги «Служение женщин в Церкви: Исследования» (М., 2011; 2-е изд.: М., 2013) и ставит своей целью ознакомить читателей с основным корпусом источников по служению женщин (диаконисс 1 , вдов и в меньшей степени дев) в раннехристианскую и раннесредневековую эпоху. Данный исторический феномен не нашел полного отражения в источниках и может быть реконструирован лишь на основании ряда разрозненных и фрагментарных свидетельств, которые могут быть условно разделены на следующие группы: • новозаветные тексты • церковно-правовые памятники • литургические • светские законодательные • эпистолярные • экзегетические, или имеющие характер толкований, и апологетические • церковно-исторические • агиографические • эпиграфические Эти группы выделяются достаточно условно, в силу того что один и тот же текст может быть отнесен иногда к нескольким категориям: например, некоторые частные правосуждения церковных иерархов в области канонического права получили значение общеобязательных правоположений, жития святых присутствуют в церковных историях и т. д. |
| Разделы портала «Азбука веры» Библиотека нот церковного хора Печенкин Г. Б. В настоящее время, среди исследователей русского церковного знаменного пения, а также и исполнителей оного, бытует следующее спорное мнение, что старообрядческая певческая культура значительно исказила исполнительские принципы знаменного пения дораскольного периода. Согласно данному мнению, исполнение знаменного пения в настоящее время следует осуществлять в современной «академической» или близкой к ней манере. §1. О народности богослужебного пения Церковное древнее пение имеет истоки народного певческого творчества, но, в отличие от фольклора, создавалось и развивалось не стихийно, а по определённым правилам.( 1 ) Известно, что в раннехристианские времена за богослужением пел весь народ. Отсюда следует, что сам характер пения не мог быть сложным и искусственным, а разрабатываемая в условиях соборного творчества система богослужебного пения не могла быть оторвана от характерного мелоса того или иного народа.( 2 ) Согласно церковной истории, клирос постепенно обособился от народа, усложнились напевы, но, думается, живой, народный характер пения оставался весьма устойчивым. Даже, если представить, что, например в Византии, в определённых местах существовали обученные по некой вокальной системе певцы, то, вероятнее всего, бульшая часть исполнителей пения в храмах были «самородками» под руководством более опытного певца. Сама вокальная система византийского пения едва ли могла бы быть близкой к тому, что мы называем теперь «академической» манерой по следующим причинам. 1) Принципы академического пения сформировались на основе техники итальянского belcanto, сложившегося в XVII в. Музыкальная эстетика отпадшего от вселенского Православия Запада перестаёт понимать человеческий голос в церковном пении, как инструмент Св. Духа, согласно учению Свв. Отцов, и рассматривает его как музыкальный инструмент, способный вызывать эмоционально-чувственные переживания, что является одной из трагедийных черт путешествия Римо-католичества (и всех его ответвлений) на «сторону далёкую» — всевозможных ересей и чувственной молитвы. |
| Формирование суточного богослужебного круга Истоки христианского богослужения суточного и седмичного кругов следует искать в храмовом и синагогальном богослужении эпохи Иисуса Христа. Как мы уже говорили, обычаем Иисуса было посещать синагогу по субботам; кроме того, не менее одного раза в год, на пасху, Он вместе с учениками участвовал в храмовом богослужении в Иерусалиме. Богослужебная практика учеников Христа вне храма и синагоги, вероятно, основывалась на пении псалмов (именно в этом смысле следует понимать слово «воспев» в Мф. 26:30 ; Мк. 14:26 ), проповеди и чтении Писания (Ветхого Завета). Иисус давал ученикам наставления о том, как следует молиться: эти наставления касались как молитвы наедине с Богом, так и молитвы общественной, возносимой от лица группы верующих. Примером последней является молитва «Отче наш», созданная Самим Христом, прочно и навсегда закрепившаяся в христианском богослужении. Тайная Вечеря Особым, уникальным и судьбоносным событием в жизни учеников стала Тайная Вечеря, совершенная Христом накануне Своей крестной смерти. Именно эта пасхальная трапеза, на которой Христос преломил хлеб и разделил с учениками чашу вина, стала основой евхаристического богослужения в раннехристианской общине. А вокруг Евхаристии стала постепенно выстраиваться вся богослужебная жизнь Церкви. О том, как происходила пасхальная вечеря во времена Иисуса Христа, мы узнаем из книги Исход, где описано установление Богом праздника пасхи и перечислены основные правила, по которым должна совершаться пасхальная трапеза. Эта трапеза представляет собой семейный ужин, совершавшийся 14 нисана. Основным блюдом пасхальной трапезы является агнец, «без порока, мужеского пола, однолетний»: он должен быть запечен на огне и съеден всеми членами семьи с пресным хлебом и горькими травами. Есть его надо «с поспешностью»: члены семьи должны быть препоясанными и обутыми, с посохами в руках. Пасхальное празднование после вечери должно продолжаться семь дней, в течение которых в домах не должно быть квасного хлеба. |
| Часть II. Библейские, литургические и канонические основания православного учения о таинствах Протоиерей Ростислав Снигирев. Ветхозаветная обрядность и новозаветные таинства Говоря о взаимосвязи ветхозаветной обрядности и новозаветных таинств, следует учитывать то обстоятельство, что ко времени рубежа Двух Заветов богооткровенная религия Моисеева не представляла собой вероучительного, нравоучительного и тем более культового единства, но была представлена как течениями саддукеев, фарисеев и ессеев, так и изолированной общиной самарян. Внехрамовый синагогальный культ контролировался, по свидетельству Иосифа Флавия, фарисеями, которых он вместе с саддукеями и ессеями относит к философским школам (Иудейские Древности 17. 1. 3). Безусловное сходство богослужебной практики раннехристианских общин с синагогальным богослужением фарисеев мишнаитского периода (I–III века по Р.Х.) требует обратить наше внимание именно к нему. Крещение Омовение как обряд очищения для священников был упомянут еще в Лев.16:4–24 . Во времена Судей всенародное покаяние и возобновление Завета ( 1Цар.7:6 ) имело вид поста и омовения, совершавшегося в Массифе, который являлся общеизраильским культовым местом ( Суд.21:1–8 ). Ко времени рубежа Двух Заветов органической частью внехрамового синагогального культа становится омовение прозелитов. Мишна (Йевамот 47) говорит об омовении прозелитов как об очищении от греха и начале новой жизни. Совершаться оно должно было в присутствии «двух мужей, сведущих в Законе» (Там же). Косвенным свидетельством о времени становления подобной традиции является тот факт, что эфиопские евреи-фалаша, чьи предки утратили связь с остальным народом Израиля еще в начале эпохи Второго Храма, такого обряда не знали. И когда в начале восьмидесятых годов прошлого века привезенных в Израиль фалаша, для предотвращения возможных сомнений в их еврействе, поощряли пройти обряды обращения, они категорически отказывались от омовения, считая, что их заставляют креститься, – ведь подобный обряд они видели только у соседей-христиан. |
| Алтарная преграда Алтарная преграда (в раннехристианское время χγχελλα или лат cancellus, в Византии в послеиконоборческое время τεμπλν) — барьер, который отделял алтарь от остального храма . Алтарная преграда состояла из колонок, между которыми снизу были установлены либо мраморные плиты, либо металлические решетки, а сверху положена балка (архитрав, космит). В центре алтарной преграды устраивались св. врата, а по бокам диаконские двери. Древнейшие алтарные преграды были выдвинуты в неф в форме буквы «п». Первоначально они были просто металлическими решетками ограждения. Затем вместо решеток стали использовать мраморные плиты. Впоследствии, около середины 5 века форма алтарной преграды усложнилась. Теперь к плитам прибавились колонки, на которые сверху была положена балка (космит). Однако вся конструкция целиком оставалась «прозрачной», и народ, стоящий в храме, мог свободно наблюдать за тем, что происходило в алтаре. Лишь в определенные моменты богослужения алтарь закрывала завеса, которая могла крепиться как к внутренней стороне алтарной преграды, так и к столбам кивория, отделявшим престол . Колонки плиты и архитрав алтарной преграды обычно изготовлялись из цветного мрамора или из серебра, как в Софии Константинопольской (VI в.). Форма алтарной преграды постепенно менялась; на смену выдвинутой в неф п-образной выгородке приходит преграда в форме простой перегородки между восточными столбами церкви. В X-XI вв., после окончания иконоборчества в оформлении алтарной преграды начинают использовать иконы. Иконы первоначально устанавливаются в промежутках между колонками, монументальные иконы, написанные прямо на колоннах или прислоненные к столбам, фланкируют преграду справа и слева, а сверху на архитрав устанавливается длинная расписная или резная панель с Деисисом или важнейшими христианскими праздниками. На этом завершается эволюция алтарной преграды, как в Византии, так и в домонгольской Руси. После 1261 года, когда Константинополь был освобожден от крестоносцев, возникла необходимость в сооружении новых алтарных преград, но хороший мрамор было достать трудно. Алтарные преграды стали изготавливать из дерева. На Руси, вероятно, это делали и раньше. Такие преграды и стали называть иконостасами. |
|
|
