| Из Петербурга, куда назначен был А. В. Горский для присутствования в Комитете о преобразовании духовно-учебных заведений. Обер-Прокурор Св. Синода, граф А. П. Толстой, писал Митрополиту Филарету от 17 мая 1860 года: «Высокопреосвященнейший Владыко, милостивый государь и Архипастырь! Для рассмотрения составленного по представлениям епархиальных преосвященных проекта преобразований духовно-учебных заведений учрежден при Св. Синоде особый Комитет под председательством присутствующего в Св. Синоде, преосвященного Архиепископа Херсонского Димитрия; членами же оного назначены Ректоры здешней духовной Академии и Семинарии (Нектарий, после Епископ Нижегородский, и Платон, после Епископ Томский), два находящиеся здесь на чреде священнослужения Архимандрита и два протоиерея по избранию Высокопреосвященного Митрополита С.-Петербургского (Дебольский и Палисадов). В Комитет сей назначены мною по поручению Св. Синода светскими членами: директор духовно-учебного Управления при Св. Синоде Действительный Статский Советник Князь Урусов, чиновник за Обер-Прокурорским столом в Св. Синоде. Действительный Статский Советник Гаевский и состоящий при мне чиновник особых поручений, Коллежский Ассесор Филиппов, с возложением на последнего и должности Делопроизводителя по Комитету. Независимо от сего Комитету дозволено Св. Синодом, в случае надобности, приглашать к совещанию как духовных, так и светских лиц, и даже вызывать для сего, кого нужно будет, из других епархий, и за тем окончательные соображения свои о преобразовании духовно-учебных заведений представить на рассмотрение Св. Синода. Долгом поставляя уведомить о сем Ваше Высокопреосвященство, по поручению Высокопреосвященнейшего Григория, покорнейше прошу, не изволите ли с своей стороны признать нужным назначить кого-либо из подведомственных Вам лиц членом в упомянутый комитет и о последующем почтить меня отзывом. Испрашивая святых молитв Ваших и проч. Граф А. Толстой». На этом письме митрополит дал резолюцию: «Протоиерей Александр Горский, согласно с сим требованием отправится для принятия участия в деле Комитета о училищах с тем, чтобы, проведя в Комитете вакациальное время, под конец оного возвратился по требованию здешних его обязанностей. Академическое Правление снабдит его потребным путевым пособием, сообразно с законом» (Дела Правл. М. Д. Академии 1860 9). Смотри Дневник 25 января 1860 года. |
| Круг песнопений. Путевым роспевом распеты следующие праздничные песнопения некоторые стихиры больших праздников светильны и задостойники двунадесятых праздников величания песнопения «Достойно есть», «Елицы во Христа крестистеся», «Отца и Сына», херувимская песнь Великой субботы, «Да молчит всякая плоть». Путем распеты также некоторые песнопения на освящение храма Великой Панихиды. Один из ранних памятников монодийного демества – 136-й псалом «На реках Вавилонских», встречающийся в различных редакциях и вариантах. Это наиболее яркий пример использования демества за богослужением Позднее в в демеством излагаются неизменяемые песнопения Всенощного бдения и Литургии «Благослови Душе моя Господа», «Хвалите имя Господне», «Милость мира» и т.д. песнопения Пасхи стихира «Воскресение Твое Христе», задостойник «Светися светися», «И нам дарова», отдельные песнопения архиерейского богослужения, а также многолетия высшим светским и духовным властям как например царское многолетие «Благоверному царю» 210–212] Особенности мелодического строения. Путевой как и знаменный роспев включает в себя как осмогласные так и внегласовые песнопения. В осмогласных песнопениях попевки путевого роспева представляют собой как бы усложненный мелодико-ритмический вариант попевки столпового роспева. Ее усложнение (мелодико-ритмическое увеличение или расширение) происходит благодаря добавлению количества кратких и долгих интонационных элементов (тонем). Именно долгие протяженные тонемы придают особую выразительность и торжественность путевому роспеву (яркий пример – внегласовое песнопение «Да молчит всякая плоть»). Демественный роспев не подчинен системе осмогласия, но попевочная структура в нем также присутствует. Подобно столповому роспеву в деместве можно выделить начальные срединные и конечные попевки. По сравнению с путевым роспевом демественный отличается широтой диапазона острой характерностью мелодического рисунка с чередованием поступенного движения и скачков обилием мелизматических украшений своеобразием ритмики (см пример 4). Недаром в письменных источниках демественное пение часто именовалось «красным» то есть красивым роскошным. |
| Подле кареты ехал на превосходном аргамаке, отец Марины, воевода сендомирский, одетый в багряно-парчовый кафтан на собольем меху, и блиставший шпорами и стременами из литого золота с бирюзовыми накладками; тут же шли по обеим сторонам, в зеленых бархатных кафтанах и алых суконных плащах 6 лакеев невесты, а несколько поодаль – две сотни царских немцев-алебардщиков в фиолетовых кафтанах, различавшихся между собою красными или зелеными бархатными выпушками и камковыми рукавами тех же цветов. Карету конвоировала сзади сотня царских копьеносцев, одетых в бархатные каштановые плащи с золотым позументом и вооружённых бердышами с золотым царским гербом, древки которых были обтянуты красным бархатом, усеяны серебряными гвоздиками, увиты серебряной проволокой, и украшены золотыми кистями. В тылу копьеносцев, 8 белых лошадей, окрашенных от копыт до половины тела красной краской, везли путевую карету Марины, обитую снаружи зеленой, а внутри красной парчой, с четырьмя стульями в богатой золотой оправе; сбруя на лошадях была красная бархатная, с серебряными вызолоченными застежками, а на козлах сидел возница в зеленой шелковой ферези. За путевым экипажем Марины, теперь пустым, следовала третья карета, запряженная 8-ю белыми лошадьми и занятая гофмейстериною Марины, с тремя другими дамами; потом ехало еще 13 парадных карет и несколько открытых линеек, украшенных затейливой резьбой и обитых то красным, то черным бархатом с золотыми позументами. В тех и других экипажах была размещена остальная свита невесты, и все они, щеголяя роскошной упряжью в шорах, управлялись возницами то в алых атласных ферезях, то в черных камчатных жупанах. Поезд заключался путевым конвоем Марины, – отрядом всадников в панцирях и полном вооружении, с хором музыкантов на трубах и флейтах 2 . Достигнув городской черты, шествие приостановилось: здесь, у въезда в Москву, посадские люди, повинуясь предварительно изъявленной царской воле, поднесли гостье приветственную хлеб-соль, после чего царская невеста, с той же торжественностью продолжала следовать к Китай-городу. |
| target="" > Поделиться РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям. Комментарии Закрыть Закрыть 6. Ответ на 5, Александр Васькин, русский священник, офицер Советской Армии: ... Отвечу тем же. ... Вместо глупой патетики назовите хоть одно доказательство отречения Государя! Я знаю только про подложную телеграмму на нескольских листах с текстом " отречения " . Каждый лист подписан карандашом, а не ручкой. Подписи абсолютно идентичны, как будто под копирку сделаны. Такого не бывает. Ручкой побоялись, поскольку по нажиму не трудно определить подлинность подписи. И что, в царском поезде не нашлось фирменного бланка? 5. Ответ на 3, Бармалей: Смысл отречения государя — спасение идеи христианской власти. . . Сколько можно повторять мантру об отречении, которого не было! Сколько имеется доказательств о том, что было не отречение, а государственный переворот! А воз и ныне там. Для чего автор оправдывает революционеров? Все солдаты, офицеры и генералы приносили приягу царю и нарушили её! Мой дед, царство ему небесное, жил при царе и рассказывал как жилось простому народу (мне сейчас 74-й годд, когда спрашивал мне было 17 лет). Сам дед из Сасово, отец его был путевым обходчиком. Когда я спросил его, если жили хорошо, так почему же совершили революцию. Он ответил одним словом: зажрались. Вы предатель всего того, чем жив русский человек. Прожили 74 года. И что Вы поняли? Сколько я " исповедовал " за 30 лет. Вы совершенно не понимаете, зачем Христос пришёл в мир. " бармалей " ... Сам себе определил свою участь. 4. См.: 3. Сколько можно? Смысл отречения государя — спасение идеи христианской власти. . . Сколько можно повторять мантру об отречении, которого не было! Сколько имеется доказательств о том, что было не отречение, а государственный переворот! А воз и ныне там. Для чего автор оправдывает революционеров? Все солдаты, офицеры и генералы приносили приягу царю и нарушили её! Мой дед, царство ему небесное, жил при царе и рассказывал как жилось простому народу (мне сейчас 74-й годд, когда спрашивал мне было 17 лет). Сам дед из Сасово, отец его был путевым обходчиком. Когда я спросил его, если жили хорошо, так почему же совершили революцию. Он ответил одним словом: зажрались. |
| Из докладов, представленных на съезде, обрисовалась удручающая картина распространения расколо-сектантства в Сибири; открыто и решительно заявлено было на съезде о необходимости немедленной организации внутренней миссии в Сибири и на Дальнем Востоке, – так открыто и решительно, что вопросы миссии внешней на съезде совершенно неожиданно отошли как бы на второй план. Епархиальные миссионеры к тому времени были только в Благовещенске, Томске и Омске, притом в Благовещенске и Томске на весьма скудных окладах. Нужно было всюду учредить должности епархиальных миссионеров, и, слава Богу, теперь они имеются во Владивостоке, Чите, Иркутске, Красноярске и Туркестане; усилена миссия и в Томске. Таким образом, есть теперь всюду осведомленный и осведомляются лица, призванные следить за расколо-сектантством, делать о том доклады епархиальным властям и руководить духовенством в миссионерской его работе. Все выше кратко изложенное представлено было мной, как синодальным миссионером, в более обширном отчете, снабженном цифровыми и иными данными, Святейшему Синоду в 1911 году, после летней в том же году моей поездки по Сибири и Дальнему Востоку. В заключение отчета, в соответствии с вышеотмеченными пожеланиями миссионерского совещания при Святейшем Синоде, мной было указано на необходимость, после всех уже принятых мер для организации внутренней миссии в Сибири, призвать к миссионерству и само духовенство, учредив для него особые пастырско-миссионерские курсы, окружные и епархиальные. Таковые и намечены были на первое время в Хабаровске – окружные для двух епархий: Благовещенской и Владивостокской, в Тобольске и Ташкенте – епархиальные. Выбор мест определялся, с одной стороны, представлениями со стороны епархиальных преосвященных, с другой – наличием местных средств для удовлетворения вызываемых на курсы священников и клириков денежным путевым пособием. С будущего 1913 года намечены таковые же курсы в Иркутске для епархий Восточной Сибири и в каком-либо удобном месте для Западной Сибири. Удалось в настоящее лето провести курсы только в Хабаровске и Тобольске; Ташкентские курсы, вследствие перемещения бывшего Туркестанского преосвященного Димитрия на Таврическую кафедру и вследствие возникших затруднений в удовлетворении слушателей путевым пособием, а также в приискании помещений для аудитории и общежития курсистов, Святейшим Синодом отложены на май месяц 1913 года. Может случиться, что эти курсы будут окружными для епархий Туркестанской, Оренбургской и Уральской; вопрос об этом выяснится в недалеком будущем путем совещаний на местах. |
| Ненависть к буржуазной цивилизации с ее „просветительством“ и позитивизмом ослепляет Блока. Спасаясь от нее, он бросается вниз головой в „стихию“, соблазненный „музыкой“ антигуманизма — Ницше и Вагнера. Подготовляя к печати статью „Крушение гуманизма“, поэт записывает в „Дневнике“ свои мысли об искусстве. Художник, „посетивший мир в его минуты роковые“, не имеет права запираться в башне „чистого искусства“. „Всякая культура, — пишет он, — научная ли, художественная ли — демонична. Именно чем научнее, чем художественнее, тем демоничнее… Но демонизм есть сила. А сила — это победить слабого, обидеть слабого“ (6 января); Эстетизм есть „пустота, веревка на шее“. Другая запись: „Рождество. Мы с Терещенко в свое время загипнотизировали друг друга искусством. Если бы так шло дальше, мы ушли бы в этот бездонный колодезь; оно — искусство — увело бы нас туда, заставило бы забраковать не только всего меня, но и всё; и остались бы: три штриха рисунка Микель-Анджело, строка Эсхила и всё: кругом пусто, веревка на шее“ (7 января). И третья запись: „Быть вне политики“ (Левинсон). С какой же это стати?.. Нет, мы не можем быть „вне политики“, потому что мы предадим этим музыку… Быть вне политики — тот же гуманизм наизнанку». В 1919 году Блок переживает тяжелый кризис: в статье «Крушение гуманизма» он прощается с «духом музыки», которым жила его лирика; больше не пишет стихов, больше не чувствует себя художником; окончательно теряет надежду на окончание поэмы «Возмездие». В июле 1919 года он набрасывает предисловие к «Возмездию». «Так как докончить эту поэму едва ли удастся, я хочу предпослать ей рассказ о том, как поэма родилась…». В конце января 1920 года скончался отчим Блока, Франц Феликсович Кублицкий. Блок сам положил его в гроб и один провожал убогие дроги до кладбища. Чтобы избежать выселения и тратить меньше дров на топку, Блоки переселяются на квартиру Александры Андреевны. Комната, где работает поэт, служит спальней и общей столовой. Днем он странствует по своим «учреждениям», а ночью, когда домашние спят, работает над редактированием сочинений Гейне; за этот год он подготовляет к печати первые два тома и пишет большое предисловие к «Путевым картинам» (первой и второй части), к «Мемуарам» и «Английским отрывкам» Гейне. |
| Предисловие «Путешествие о Египту и Нубии» было бы неправильным считать только путевым дневником или отчётом о путешествии. Это оригинальное и ценное научное исследование, в котором подняты и освещены многие важные вопросы египетской истории и культуры, религии и искусства. Автор этого сочинения – Авраам Сергеевич Норов (1795–1869) – всесторонне образованный человек, хорошо знавший труды древних греческих и римских авторов о Египте, а также всю современную ему литературу об этой стране, и особенно труды Шампольона. Он восхищался древнеегипетской культурой и прежде всего её главным творцом – «исполинским народом», который умел «постигать течение светил, когда половина земли была еще безлюдна». В своих трудах он обращает внимание на влияние египетской культуры на культуру других стран, в частности древней Греции. Норов не ограничивался общим поверхностным знакомством с теми или иными историческими местами. Он взбирался на пирамиды, обследуя все их запутанные ходы и коридоры, спускался в подземелья, изучая гробницы, карабкался по крутым скалам, рискуя сорваться в пропасть. Если учесть, что Норов во время Отечественной войны 1812 года лишился ноги, то все проделанные им в труднейших условиях многочисленные походы надо охарактеризовать как научный подвиг. Неистребимая любознательность вместе с упорством в достижении цели помогли Норову сделать ряд интересных открытий. Он описал несколько таких памятных мест, которые оказались обойдёнными Шампольоном и другими исследователями. Любовно, обстоятельно, со многими подробностями описанные им памятники древнего Египта сохранились далеко не полностью. Некоторые из них варварски уничтожены турками и арабами, употреблявшими остатки древних сооружений в качестве материала для своих построек. Другие разрушены или увезены европейскими и американскими туристами или беззастенчивыми археологами. Третьи, как, например, храмы на острове Филе, навсегда похоронены под водами Нила. Поэтому описания Норова сейчас являются одним из тех источников, по которым историки воссоздают некоторые исчезнувшие навсегда древнеегипетские памятники. |
| Поощряемый своим другом, Павлином тирским, Евсевий посвятил целую серию работ библейской географии: он дал перевод на греческий язык названий народов, упоминаемых в еврейской библии, описание древней Палестины, с её подразделением на колена, план Иерусалима и храма, объяснение названий мест, отмеченных в св. писании 121 . Появление таких работ свидетельствует уже об интересе, какой возбуждали св. места. Паломничества, начавшиеся, по всей вероятности, еще до великого гонения 122 , возобновились тотчас, как только водворился мир. В 333 г. один паломник, пришедший из далекой Галлии, составил по своим путевым заметкам путеводитель от Бордо до Иерусалима и обратно; это – один из драгоценнейших источников для римской географии. Находясь в Палестине, он отмечал священные воспоминания, на которые ему указывали в разных местностях. Это – самый ранний свидетель о тех великолепных зданиях, которыми благочестие Константина и его семьи украсило в то время св. места. Колония Элия Капитолина, основанная Адрианом на месте старого Иерусалима, состояла из двух частей, разделенных долиной 123 . В восточной части, опираясь на колоссальные арки, простиралась длинная прямоугольная площадь, окруженная портиками; она покрывала собой место древнего храма, где теперь возвышался капитолий (τρικμαρον), посвященный, как все пронинциальные капитолии, трем римским божествам: Юпитеру, Юноне и Минерве. На противоположной стороне долины, на западном холме развертывался самый город, почти параллельно зданиям храма. По обыкновению большая улица, окаймленная по обеим сторонам колоннами, пересекала его из конца в конец; на обоих противоположных концах её находились общественные здания. Около середины, с западной стороны, колоннада прерывалась, чтобы дать место площади, на которой возвышался храм Венеры. По преданию эта площадь была устроена над местом, освященным распятием и погребением Спасителя. Макарий, епископ элийский, присутствовавший на Никейском соборе, добился от императора разрешения, необходимого для производства раскопок. Здания храма были разрушены вместе с платформой, на которую они опирались; затем сняли землю, насыпанную для нивелировки почвы, и в конце концов дорылись до гробницы, высеченной в скале; ее признали за ту, которую искали 124 . Установили также точное место распятия и нахождения самого креста Спасителя 125 . Император, уведомленный об этих открытиях, приказал воздвигнуть в этом месте здание, достойное таких воспоминаний. Место, где раньше находился храм Венеры, было увеличено, и здесь была построена, во-первых, огромная базилика, в которую вел портик; фасад её был обращен на восток 126 . Позади находился большой четырехугольный двор, украшенный портиками, где в особом сооружении хранилось древо Господне; за этим двором на запад находился гроб Господень, заключенный в здание круглой формы (Anastasis). |
| Партесные арчонизации. Ранние образцы партесных гармонизаций в некоторой степени можно рассматривать как особую специфическую форму, содержащую в себе признаки троестрочия и пар тесного пения. Иногда троестрочные песнопения превращались в партесные путем их некоторой переработки упорядочения голосоведения и добавления четвертого голоса чаще – дисканта. Нередко трехголосные партитуры внешне (ленточное голосоведение) можно уподобить строчному пению хотя ведущий голос в них уже не является путевым или демественным роспевом, а представляет собой вариант знаменного или киевского роспева. Вертикальные созвучия также свидетельствуют о принадлежности данных песнопении к иной стилистике. Пример песнопения сочетающего в себе черты раннего русского многоголосия и партесной гармонизации – «Вели кое славословие», 104 основанное на киевском роспеве. Отметим признаки партесных гармонизаций как стилевого явления второй половины XVII – первой половины XVIII веков. Количество голосов – чаще всего 4, но делались обработки и для восьми и большего количества голосов. Функции голосов были четко определены. Основной напев помещался в теноре (аналог «пути»). Здесь же само название партии напоминает о функции этого голоса в западноевропейском Средневековье и Возрождении, где тенору также поручался ведущий напев, положенный в основу музыкального произведения (лат. teuere – «держать»). Нижний голос (бас), являясь гармоническим фундаментом, определял характер и последовательность созвучий. Нередко кварто квинтовые ходы баса заполнялись восьмыми, что придавало подвижность голосу по аналогии с низом строчного пения. Альт и дискант образовывали верхние подголоски к основному напеву, находящемуся в теноре или могли дублировать напев в терцию сексту или дециму. Тенор и альт могли свободно перекрещиваться. И в соответствии с изложенными функциями голосов происходил порядок гармонизации бас, альт, дискант. Текст обычно произносился одновременно во всех голосах. Такой тип партесного многоголосия Вл. Протопопов назвал «постоянным многоголосием» в отличие от «переменного многоголосия» с элементами полифонии имитации аккордового склада, одновременного и разновременного произнесения текста в разных голосах. |
| Юля, моя ярославская сокамерница, мой верный одиночный Пятница, жила теперь, после освобождения из лагеря, в Магадане, работала бригадиром какого-то игрушечного цеха. Она уже не раз писала мне в Таскан, хвалила свою комнату и работу, звала к себе, обещала устроить «в колымской столице». Не считая Антона, Юля была моей единственной родной душой на этой земле. Мы считали себя сестрами, крещенными в общей ярославской купели. Грузовик еле тащился, частенько буксуя. Ящики, наваленные горой, тряслись, тарахтели и колотили нас по ногам. Но нам хотелось, чтобы это последнее наше свиданье длилось как можно дольше, и мы радовались путевым неполадкам. Время от времени Казак Мамай открывал дверку кабины, высовывался из нее, поглядывал на нас. Ему явно было нас жалко, и чтобы скрыть недозволенные чувства, он снимал фуражку, протирал ее внутри платком, а потом этим же платком тер свой крутой лоб и коротко стриженную смоляную голову с чубчиком, за который он и получил свое прозвище. Мы прощались всю дорогу, бестолково повторяя снова и снова Юлин магаданский адрес, который становился теперь для нас единственным ориентиром во тьме непроглядной разлуки. Самый момент окончательного расставания пришел как-то неожиданно быстро и длился просто один-единственный миг. Оказалось, что машина с заключенными, этапируемыми на прииск Штурмовой, уже давненько торчала около эльгенского управления и не могла тронуться только из-за того, что Антон опаздывал и у конвоя не сходился счет. Чужие конвоиры ругались. Они грубо отстранили меня, мгновенно затолкали Антона в свою крытую брезентом машину, в которую уже было натолкано человек пятьдесят мужчин. Увидеть его я уже больше не смогла. Сквозь пыхтенье готовой тронуться машины я еще успела различить только его последний возглас. – Жди меня! Обязательно жди! – крикнул он по-немецки. …Моя тасканская начальница – заведующая детским садом – долго сопротивлялась моему увольнению. Сначала она упрашивала меня, суля выдать вне очереди ордер на пять метров бязи. Потом стала грозить. Дескать, не хочу добром, так она мне устроит в Магадане ту еще жизнь. Ей стоит только позвонить Марьиванне, а та мужу скажет – и век мне в Магадане на работу не устроиться. |
|
|
