| Есть мнение, что М., появившись в кульминационный и одновременно переломный период эволюции монодического мышления, стало следствием явления многораспевности , своего рода «симультанной многораспевностью» ( Шавохина. 1988. С. 11). В широком смысле можно сказать, что оба вида М. являются строчным пением, где термин «строчное» подчеркивает мелодическую самостоятельность каждого голоса-строки. В более узком смысле термин «строчное» относится только к троестрочию с путевым распевом в основе и противопоставляется демественному М. Критерием принадлежности к строчному или демественному М. является вид распева, лежащего в основе многоголосной партитуры,- путевой или демественный (при этом голос с названием «путь» присутствует и в строчных, и в демественных партитурах, а голос «демество» - только в демественных). Музыкальный стиль троестрочия и демества напрямую связан с проблемой расшифровки безлинейного М. Исследователи этой области древнерусского церковного пения базируются на 2 прямо противоположных т. зр., касающихся характера вертикали. В. М. Беляев , Н. Д. Успенский , Богомолова, А. В. Конотоп, Е. А. Архимандритова (Смирнова), Кондрашкова характерной чертой, квинтэссенцией безлинейного М. (троестрочия и демества) считают ярко выраженную диссонантность вертикали (в заключительных созвучиях может использоваться двухсекундовый аккорд в объеме большой терции (c-d-e); двухсекундовый аккорд в объеме малой терции (d-e-f); кварт-секунд-аккорд (a-d-e); терц-секунд-аккорд (d-f-g) и др. Эти созвучия можно считать вертикальной проекцией обиходного звукоряда (см.: Кондрашкова. 2013. С. 125-126). По мнению же С. С. Скребкова , И. В. Ефимовой и Г. А. Пожидаевой, вертикаль должна быть консонантной, причем иногда для достижения благозвучия рекомендуется применять транспозицию 1-2 голосов (см., напр.: Скребков. 1969. С. 52-53). Первая т. зр. находит подтверждение и в полемическом трактате «Мусикия» (1671), приписываемом диакону Сретенского собора в Московском Кремле Иоанникию Кореневу , где дается резкая критика диссонантности безлинейного М. |
| Каждая пара голосов троестрочного сложения – путь и низ, путь и верх – могла исполняться отдельно и самостоятельно: «в полскока», «в полскока путем да низом» и « в полскока путем да верхом». Первый вид исполнения был распространен очень широко, второй же употреблялся лишь изредка. Из этого можно сделать вывод, что в основе трехголосного склада троест-рочия лежало двухголосие его нижних голосов, появившееся ранее трехголосия. К трем голосам троестрочия сверху иногда добавлялся четвертый голос, называемый «демеством», в результате чего образовывалось четырехголосие – низ, путь, верх и демество. В таких случаях партия верха целиком и полностью бывала построена на попевках демественного распева и в одном песнопении могли одновременно звучать путевой и демественный распевы. Это создавало, очевидно, совершенно необычайный эффект «сугубого» праздника. Однако гармоническая природа вертикали строчного де-мества лишена тонико-доминантных функциональных тяготений, что придает ей характер статичности и монолитности. Начинаясь с унисона всех голосов, строчная ткань как бы Строчное пение расслаивается, расщепляется, разветвляется в некие многослойные созвучия. Низ идет в основном или в унисон, или же в кварту с главным путевым голосом. Лишь в редких случаях он перекрещивается с ним. Верх идет или в секунду с главным голосом, образуя при этом полные кварто-квинтовые созвучия, или же движется в кварту с ним, образуя двухквартовые или кварто-септимовые созвучия. Образующееся при этом общее гармоническое звучание поражает мощью и величавостью. Особая обер-тоновая наполненность этой вертикали напоминает колокольный звон и придает ей тот неповторимый характер, который резко выделяет русское многоголосное мышление из всех прочих существующих концепций многоголосия. По своей необычайности и самобытности демественное строчное пение может быть сравнено только с русским шатровым зодчеством, чей расцвет приходится на то же самое время, что и расцвет строчного де-мества, и чьи корни так же, как и корни демества, уходят в самую глубь русского народного сознания и русских духовных традиций. |
| Т. о., Д. представляет собой подборку в основном неизменяемых песнопений; последние обычно являются внегласовыми и характеризуются более сложной (по сравнению с гласовыми песнопениями) стилистикой, преобладающим свойством к-рой является развитая внутрислоговая распевность, что позволяет определить демество как пение мелизматическое. В Д. изредка встречается обозначение гласов: в циклах блаженн и прокимнов воскресной литургии, к стихире «Воскресение Твое, Христе Спасе», к антифону «От юности моея». Проанализировав мелодику названных песнопений, Б. А. Шиндин пришел к выводу, что «в композиции песнопений, обозначенных разными гласами, использованы одни и те же попевки. Следов., они лишены гласовой характерности. Это позволяет говорить об отсутствии в демественном распеве принципа осмогласия» ( Шиндин, Ефимова. С. 123). Подбор песнопений, включенных в состав Д., свидетельствует о предпочтительном распевании демеством наиболее важных и торжественных моментов богослужения, а также наиболее значимых текстов праздничных служб. Лит.: Протопопов В. В. Нотная б-ка царя Федора Алексеевича//ПКНО, 1976. М., 1977. С. 119-133; Гарднер. Богослужебное пение. Т. 1. С. 165, 492; Пожидаева Г. А. Текстология памятников демественного распева//ГДРЛ. 1989. Сб. 2: XVI - нач. XVIII вв. С. 309-354; она же. К типологии служебной певч. книги: Демественник//Дни слав. письменности и культуры: Всерос. науч. конф.: Мат-лы. Владивосток, 1998. С. 106-112; Шиндин Б. А. , Ефимова И. Е. Демественный распев: Монодия и многоголосие. Новосиб., 1991. С. 45-49, 123; Богомолова М. В. Новые данные о певч. книге Демественник//ЕжБК, 2002. М., 2002. С. 420-427. М. В. Богомолова Рубрики: Ключевые слова: ДЕМЕСТВЕННОЕ ПЕНИЕ певч. традиция, возникшая в посл. четв. XV в., одновременно с новой редакцией знаменного распева и с путевым распевом КАЗАНСКАЯ НОТАЦИЯ рус. безлинейная система записи мелоса, использовавшаяся гл. обр. для многоголосного строчного пения и демественного пения АВТОРСКИЕ РАСПЕВЫ музыкальные варианты церковных песнопений, созданные древнерус. распевщиками и обозначенные в певческих книгах именами мастеров |
| Ф. 379. 14, 22). Воскресные припевы и стихира по Пс 50 распеты обычно на 6-й глас (ГИМ. Син. певч. 819). «Достойно есть» по 9-й песни канона обычно не имеет указания гласа, чаще это напев 6-го гласа (РГБ. Ф. 379. 22). Стих «Свят Господь Бог наш» распет на 8 гласов. Хвалитные псалмы распеты по тому же принципу, что и псалмы предшествующих разделов службы. Воскресный богородичен на хвалитех «Преблагословенна еси» в Обиходах может быть представлен версией столпового знаменного распева 2-го гласа (без указания), серией из 8 песнопений по гласам, в форме осмогласника, «ин перевод» 4-го гласа (ГИМ. Син. 455; РНБ. Кир.-Бел. 725/982; Соф. 498; РГБ. Ф. 379. 28). Великое славословие до сер. XVI в. как читалось, так и пелось, но решением Стоглавого Собора предписано исполнять его «певчески» (Стоглав. С. 107). В Обиходах изложено часто путевым распевом (ГИМ. Син. певч. 1191; РГБ. Ф. 379. 22), нередко встречается в нотированном виде возглас (РНБ. Кир.-Бел. 580). Певч. традиция исполнения В. б. этого периода была продолжена в старообрядческой практике и зафиксирована в рукописных и печатных Обиходах. З. М. Гусейнова, В. Ю. Перелешина, И. В. Старикова XVIII в. В синодальной традиции большая часть песнопений В. б. фиксируется также в Обиходах. В них представлены песнопения традиц. древних распевов и распевов новой традиции - с мажоро-минорной основой, с повторами слов. Появляются циклы, связанные с одним из новых распевов: «Начало всенощного бдения греческаго роспева» (РГАДА. Ф. 381. 326); «Всенощное бдение киевскаго роспева» (БАН. Арханг. 54. Л. 77). Состав песнопений В. б. в Обиходах XVIII в. нестабилен в отличие от предшествующего периода. «Приидите, поклонимся» встречается с указаниями: «греческаго роспева» (РНБ. Тит. 1510), «а се старый перевод», «а сей каменский» (БАН. Арханг. 59). «Благослови, душе моя, Господа» сопровождается ремарками: «греческаго роспева» (РНБ. Тит. 3498), «ин рос[пев]» (РНБ. Кир.-Бел. 716/973). «Блажен муж» записывается в неск. распевах: «ин роспев», «больша», «киевскаго роспеву», «греческаго роспева» (РНБ. |
| Автором нескольких стихир считается Иван Грозный, покровительствовавший церковному пению и содержавший при себе большой штат распевщиков. Приведем фрагмент написанной им стихиры с обширными мелизматическими вставками на праздник Владимирской иконы Божией Матери (Грозному приписывается авторство не только музыки, но и текста) 197 : Мелизматический тип пения преобладает в нескольких распевах, получивших развитие в XVI веке: путевом, демественном и большом знаменном. Эти распевы пришли на смену более древним формам мелизматического пения, таким как упоминавшееся выше кондакарное пение 198 . Путевой распев представляет собой разновидность знаменного, однако обладает своим набором попевок и записывается при помощи особого набора крюков. Этот набор включает как обычные знаменные крюки, так и те, что свойственны только путевому распеву: последние назывались «путным знаменем». Мелодии песнопений путевого распева – широкие и тягучие 199 : Путевым распевом исполнялись только особо торжественные песнопения. «Путевая попевка, – отмечает исследователь, – представляет собой усложненный интонационно-ритмический вариант знаменной попевки... Для путевого распева было характерно сочетание синкопирования мелких длительностей с долгими выдержанными нотами, что создавало впечатление особой истовости и возвышенной торжественности» 200 . По мнению протоиерея Димитрия Разумовского , своим названием путевой распев обязан «благочестию наших предков», которые в путешествиях не решались употреблять обычный знаменный распев как принадлежащий исключительно храму, а потому создали его дорожный вариант 201 . Это объяснение И. Гарднер считает искусственным и натянутым, поскольку песнопения путевого распева значительно продолжительнее обычных знаменных, «а ведь в дороге стараются не растянуть богослужение, а, наоборот, по необходимости сократить его и упростить» 202 . Слово «путь» в славянском языке имело разные значения, включая «обычай», «способ», «правило», «движение». Скорее всего название «путевой» имело целью лишь указать на особый способ исполнения того или иного песнопения. |
| Начинаясь с унисона всех голосов, строчная ткань как бы расслаивается, расщепляется, разветвляется в некие многослойные созвучия. Низ идет в основном или в унисон или в кварту с главным путевым голосом... Верх идет или в секунду с главным голосом... или же в кварту с ним... Особая обертоновая наполненность этой вертикали напоминает колокольный звон и придает ей тот неповторимый характер, который резко выделяет русское многоголосное мышление из всех прочих существующих концепций многоголосия 207 . Демественное строчное многоголосие, насколько можно судить, просуществовало недолго. Причиной его достаточно быстрого исчезновения был, прежде всего, его собственный необычный и остро диссонансный характер. С другой стороны, его расцвет по времени совпал с интенсивным проникновением на Русь через Польшу и Малороссию образцов партесного пения, построенного по совершенно иным – западным – эстетическим образцам с характерными для них терцовыми созвучиями. Западное влияние на русское церковное пение оказалось столь мощным, что демественное многоголосие было в итоге полностью вытеснено из обихода, а одноголосие обогатилось новыми распевами, весьма отличными от традиционного для Руси знаменного пения. К числу таких распевов XVII века относятся киевский, греческий и болгарский. Их названия заставляют предполагать соответственно малороссийское, греческое или болгарское происхождение. В случае с киевским распевом для такого предположения есть все основания. О возможных болгарских корнях русского «болгарского распева» будет сказано ниже. Что же касается греческого распева, то он, как предполагается, возник в Москве и был связан с общим увлечением Грецией в эпоху патриарха Никона . Какие-либо явные следы влияния греческого церковного пения XVII века на русский греческий распев отсутствуют. При создании песнопений всех трех распевов использовался звукоряд знаменного распева, однако он был полностью переосмыслен и уже не воспринимался как состоящий из четырех «согласий». Фактически в песнопениях киевского, болгарского и греческого распева мы имеем образцы октавного мышления. Мелодии четко окрашены в мажорные или минорные тона. На место попевочной структуры приходит иная – строфическая, свойственная народной песне. Для всех трех распевов характерна симметричная ритмика, что видно на примере песнопения «О Тебе радуется» греческого распева: |
| Нотации. Изначально в момент возникновения и путевой и демественный роспевы не имели своей письменной системы и песнопения этих роспевов записывались дробной (то есть без таинозамкненных сочетаний знамен) столповой нотациеи. Новые виды нотации (знаковые системы) зафиксированные в певческих азбуках сложились примерно во второй половине XVI века. Путевая нотация как предполагают исследователи начинает складываться к середине XVI века хотя первые азбуки путного знамени относятся к началу XVII века 268–297] Она состоит как из совершенно самостоятельных знаков так и из видоизмененных знаков знаменной нотации. Интересно отметить, что знак путевой нотации «голубчик» в конце XVI века стал также использоваться в столповой знаменной нотации наряду с уже имеющимся одноименным знаменем, но в несколько ином значении как «голубчик тихий» то есть поющийся в два раза медленней. Во второй половине XVII века путевая нотация почти исчезает из письменной традиции одноголосия но зато встречается в раннем русском многоголосии – строчном пении где ведущий голос «путь» изложен путевым знаменем 187]. Демественная нотация так же сложилась к середине XVI века однако количество рукописей песнопений записанных этим видом нотации до конца XVII века является незначительным. Как считают исследователи «редкие списки изложенные демественной нотацией при внимательном рассмотрении оказываются партиями раннего многоголосия » 212] Демественные азбуки как и одноголосные песнопения записанные этим видом нотации широко были рас пространены в старообрядческой среде начиная с XVIII века. Как и путевая нотация демественная нотация представляет собой своеобразную модификацию столпового знамени. Ее примечательная особенность – в наличии так называемых «двойных» знамен представляющих собой соединение двух знамен в одно Большой знаменный роспев. Подобный термин появился в конце XVI века по отношению к наиболее пространным мелодически раз витым песнопениям изобилующим развернутыми мелизматическими построениями. Такие обозначения мы встречаем например, в одном из самых полных по составу стихирарей XVI века принадлежащих собранию Троице Сергиевой Лавры. Так над стихирой Богоматери «Давыда провозгласи» есть надпись «Большое знамя». Впрочем, эта стихира не выделяется среди других песнопений той же рукописи, не имеющих такого обозначения, и даже уступает некоторым по широте распева Можно было бы считать все песнопения этого собрания относящимися к большому роспеву. |
| В жен. мон-рях суточный круг богослужения совершался по подобному уставу, но отсутствовала литургия, поскольку жен. обители имели только часовни (или молельни). Седмичные службы в часовнях отправляли «старшие» монахини, чередуясь посуточно или понедельно. Богослужение могло отправляться и в настоятельских, т. н. крестовых, кельях. Для совершения чинов пострига, погребения и таинства Покаяния приходил священник или иеромонах из близлежащего муж. мон-ря, принося также Св. Дары для причащения. Пение, сопровождавшее службы жен. мон-рей, было «скромнее», чем в муж. мон-рях. Пение могло сопровождать также общие монашеские трапезы, к-рые оканчивались произнесением, возможно певчески, молитвы Богородице «Достойно есть» или соответствовавшего празднику задостойника (см.: Попов. 1866). «Горовосходный холм» и «Имена знамени» в певч. рукописи письма иером. Трефилия. Верхне-Спасо-Преображенский мон-рь. Нач. XIX в. (ОРКиР зональной научной б-ки Саратовского гос. ун-та. 2812. Л. 128 об.– 129) «Горовосходный холм» и «Имена знамени» в певч. рукописи письма иером. Трефилия. Верхне-Спасо-Преображенский мон-рь. Нач. XIX в. (ОРКиР зональной научной б-ки Саратовского гос. ун-та. 2812. Л. 128 об.– 129) В дни церковных праздников богослужение отличалось большой торжественностью и протяженностью; служба могла целиком петься демеством (см. ст. Демественное пение ). В иргизских певч. рукописях демественные песнопения излагались как демественной , так и столповой, т. е. знаменной , нотацией. Согласно певческим рукописям, в богослужении И. м. поддерживалась традиция многораспевности . В рукописях часты обозначения «ин роспев», «ин перевод», «большой», «малый», «другий», «ин конец». По 2 варианта разной протяженности имеют некоторые стихиры-славники праздников. В певческих книгах Обиход и Обедница «Достойно есть» излагается путевым распевом и тихвинским распевом, величания - путевым распевом. В Обеднице ОРКиР Зональной науч. б-ки Саратовского гос. ун-та 2836 выписаны 4 мелодические версии «Достойно есть» и 3 - «О Тебе радуется». Демественный распев тоже обнаруживается в нескольких вариантах: «ин роспев», «ин перевод», «преводне», «малодемественный». |
| Из всего многообразия бытовавших в 1-й пол. XVII в. певч. стилей выговцы выбрали знаменный , большой , малый , демественный и путевой распевы. Репертуар демества и пути был ограничен записями распевов в знаменной нотации. Поморский библиограф Любопытный отмечал, что Москвитин «образовал в разных родах путевое и демественное пение, до того времени бывшие во многих частях и дроби недостаточные» (Каталог или библиотека староверческой церкви, собранный тщанием П. О. Любопытного//ЧОИДР. М., 1863. Кн. 1. Отд. 2. С. 33). Выговцами были усвоены соловецкий , кирилловский , тихвинский , новгородский и псковский распевы. В выговский певч. репертуар были включены и авторские распевы свящ. Феодора Христианина и его сына Феодора, архим. Исаии (Лукошко) , Кирилла Гомулина. В поморских рукописях варианты распевов имеют более 400 песнопений, причем в одной рукописи может помещаться до 8 вариантов распевов на один текст. Так, песнопение, исполняемое на отпусте Пасхи «И нам дарова», известно в распевах: «малое», «путь», «демество», «столповое большое знамя» (с аненайками), «8-го гласа», «царь стих» (большой распев с хабувой), «ин розвод» (с хабувой), «путевой большей» (БАН. Чув. 26; Дружин. 656 и др.). Поморские певческие книги К последнему десятилетию XVIII в. на Выге окончательно сложились все типы книг, отвечавшие требованиям беспоповского богослужения. Основой для типовых поморских Ирмосов, Октая, Триоди постной и Триоди цветной, Праздников, Стихираря и Обихода служили древнерус. певч. книги, оформившиеся к сер. XVII в. Однако на протяжении XVIII в. в поморские певч. книги включались новые песнопения, нек-рые сборники разделялись на самостоятельные кодексы, краткие редакции заменялись полными составами книг. Поморский Обиход. Кон. XVIII — нач. XIX в. (БАН. Чув. 51. Л.99 об.-100) Поморский Обиход. Кон. XVIII — нач. XIX в. (БАН. Чув. 51. Л.99 об.-100) Специфика местной богослужебной практики в большей степени отразилась на составе Обихода и Стихираря. В выговском Обиходе раздел литургии сокращен до одного песнопения - «Единородный Сын». Подборки подобнов и самогласнов, величаний, задостойников, светильнов, тропарей и кондаков, цикл певч. кафизм, служба Пасхе и чин панихиды приобрели в поморском Обиходе стабильный характер. Большинство песнопений Обихода фиксировались с устойчивыми вариантами распевов. Так, задостойники представлены путевым и большим («царь стих») распевами, величания - знаменным и путевым. |
| Остальная часть второй главы «Жизни Иисуса» посвящена описании? Назарета и его окрестностей. Мы не придаем никакой важности этим путевым заметкам. Мы не принимаем также иначе, как за шутку, проекта церкви, куда все христиане, просвещенные г-ном Ренан и сделавшиеся христианами на его покрой, могли бы собираться на молитву. С какой стати Назарету, отвергнувшему Иисуса Христа, сделаться избранным местом христианского исповедания? Не знаем. Мы предпочитаем ему Вифлеем, где он родился, Иерусалим, где он пострадал для искупления мира, где гроб его прославлен. Все христиане до сих пор держались того же мнения, и мы очень сомневаемся, чтобы они когда-либо последовали советам г-на Эрнеста Ренан, относительно того, на что они должны обратить свое обожание. Глава III. Воспитание Иисуса Эта третья глава книги Э. Реран доказывает в какую бездну заблуждений и противоречий человек может быть вовлечен предзадуманной системой и страстью к софизмам. Как осмеливаться браться за суждения о воспитании Иисуса, когда не существует никаких исторических сведений об этом предмете? Г-н Э. Ренан, однако, на это осмелился, и, несмотря на несколько может быть, на кое-какие слова, там и сям разбросанные, и обличающие в нем некоторое сомнение, он говорит с уверенностью человека, придающего созданиям своего воображения всю важность исторического факта. Если бы он удовольствовался тем, что выдумал для Иисуса воспитание на свой лад, мы отвечали бы ему одним таким словом: «Все вами сказанное есть роман, а не история». Но, из-за своих выдумок, он противоречит Евангелию, он наносит поругание Иисусу Христу; вот почему мы должны взять на себя утомительный труд разобрать эту третью главу, которая возбуждает в нас самое глубокое к ней отвращение. «Роскошная и величественная природа» окрестностей Назарета была, по словам г-на Ренан, единственной воспитательницей Иисуса. Однако же, говорит наш автор, он учился читать и писать. Кто это ему сказал? Он указывает на свидетельство св. Иоанна, который повествует (8:6), что, при одном известном обстоятельстве, Иисус «перстом писаше на земли». Следовательно, по г-ну Ренан, он учился читать и писать. А если Иисус Христос знал это не учившись? – Так не бывает обыкновенно. – Без сомнения, но был ли Иисус Христос человек обыкновенный? В том-то и вопрос. По-вашему, был; а Евангелие, на котором вы основываетесь, вас обличает во лжи и удостоверяет вас, что Христос Иисус был Богочеловек; а Богочеловеку нужно ли учиться читать и писать? |
|
|
