| Джон Бикман, Джон Келлоу (протестанты) Глава 15. Риторические вопросы Вопросительные предложения, как и многие другие конструкции в НЗ, способны выполнять несколько различных функций. Всего в НЗ насчитывается около 1000 вопросительных конструкций, которые, таким образом, являются одной из самых распространенных форм. Все вопросы можно разделить на две группы: действительные и риторические. 116 Действительные вопросы – их, как правило, мы и называем «вопросами» в обыденной речи – задаются с целью получить некую информацию. Они не представляют особенных трудностей для перевода, поскольку существуют во всех языках и часто являются одними из первых форм, с которыми встречается изучающий иностранный язык. Гораздо более сложны риторические вопросы, которые составляют не менее 70% всех вопросов в НЗ. Несмотря на вопросительную форму, их цель – не получение информации. Чаще всего они используются для выражения взглядов говорящего, его отношения к предмету, для привлечения внимания к чему–либо и т. д. Как можно ожидать, действительные вопросы встречаются большей частью в исторических книгах НЗ; за исключением пяти или шести, все они находятся в Евангелиях и Деяниях (почти всегда в диалогах). Риторические же вопросы рассыпаны по всему НЗ; особенно много их в некоторых посланиях ап. Павла (например, в Рим их насчитывается 83, а в 1 Кор, где они наиболее частотны – не менее 100). Как и в примерах, рассматривавшихся в гл. 14, риторические вопросы обнаруживают определенное несовпадение внешней формы и цели высказывания. Степень этого несовпадения зависит от конкретного языка; ни в одном языке риторические вопросы не употребляются в тех же обстоятельствах и с той же частотностью, что и в греческом языке НЗ. Поэтому переводчик должен не только хорошо понимать функцию риторических вопросов в Η3, но и учитывать традицию употребления подобных конструкций в ЦЯ. Если не принимать во внимание различия между языками, касающиеся употребления риторических вопросов, неизбежна потеря адекватности перевода с точки зрения как общего толкования, так и узкого контекста. РАЗЛИЧЕНИЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫХ И РИТОРИЧЕСКИХ ВОПРОСОВ В НОВОМ ЗАВЕТЕ |
| Евгений Холодов Апологетическая мысль до IV столетия Скачать epub pdf Содержание Введение 1. Рождение христианской апологетики: причины и факторы 2. Христианская апологетика I-IV веков 3. Некоторые аспекты богословского и социально-политического учения апологетов. Заключение Список цитированных источников и литературы Источники Литература План Введение. 1 . Рождение христианской апологетики: причины и факторы. – Апология как литературный жанр. – Условия возникновения христианской апологетики. – Христианство и римские законы о культах и религиях. – Отношение к христианам со стороны общества. – Вражда со стороны иудеев. 2 . Христианская апологетика веков: задачи и методы. – Задачи христианской апологетики. – Виды (жанры) христианских апологий. – Методы христианской апологетики. – Литературные особенности христианских апологий. – Отношение к языческой культуре у христианских апологетов. – Творчество Филона александрийского и его влияние на христианскую апологетику. – Влияние западной (греко-римской) литературной традиции на апологетическую письменность. 3 . Некоторые аспекты богословского и социально-политического учения апологетов. – Тринитарное богословие апологетов и тринитарное учение философов. – Учение о Логосе. – Учение апологетов о языческих богах и о происхождении языческого многобожия. – Христианское учение и благо государства: св. Мелитон Сардийский . – Святая Трапеза христиан: Евхаристия в описании св. Иустина. Заключение Список цитированных источников и литературы Введение Христианская апологетическая литература первых веков христианства содержит важнейшие сведения о религиозно-философской полемике первых веков между эллинами и иудеями, с одной стороны и христианскими авторами, – с другой. Именно деятельность апологетов, которые, «впервые в истории христианства заговорили на языке греко-римской цивилизации» 1 , вывела христианскую керигму на новый литературный и культурный уровень. Действительно, как пишет А.В. Вдовиченко, феномен апологии в истории христианства означал обретение «дара общепонятной речи, способности к внешнему диалогу и самовыражению». 2 Являясь по своей сути защитой, раннехристианская апологетика имела цель проложить путь к умам язычников, помогающий открыть их сердце к Благой Вести. Таким образом, апологеты преследовали двоякую цель: «отстоять христианство средствами литературной борьбы и одновременно огласить в истине своих явных или подразумеваемых адресатов», как заинтересованных собеседников, так и ярых противников. 3 Христианская апологетика дала толчок развитию христианской науке, в которой библейское начало, проектируясь на греческую культуру, выразилось в удобопонятной для эллинов языковой форме с одной лишь целью, – выразить спасительную Благую Весть родными для греков понятиями. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Пасхальная эра годичного круга 26.05.2011 322 Время на чтение 6 минут Пасха, столь долго ожидаемая, наступает, доводя до кульминации наше ожидание и исполняя его, а затем начинает постепенно, но стремительно удаляться. Предлагаем вниманию читателей портала богословские размышления в форме диалога, посвященные пасхальному времени Церкви и нашему месту в нем. Два времени Иеромонах Иосиф (Павлинчук): Христос Воскресе! Дни между Пасхой и Вознесением особенные. В этот период времени легкость и неземная радость переполняет сердца верующих. В храмах и домах звучат гимны Воскресшему Христу. Пасхальным приветствием поздравляют друг друга церковные и малоцерковные люди. Примириться, простить обиды и неправды легче бывает именно в эти дни. Но все-таки препятствия, сложности и непонимания застают иногда врасплох. От чего это происходит? Как с богословской точки зрения это объяснить? И возможно ли совмещать пасхальную радость с повседневными проблемами? Диакон Августин Соколовски: Воистину Воскресе! В пасхальный период сосуществуют, соприкасаются и взаимно проникают друг друга два времени: время хронологическое - простое, обыденное, повседневное время, - которым живет каждый человек, и в особенности человек, не живущий во Христе, и время пасхальное, которое, по сути своей, является упразднением первого времени, поскольку оно пульсирует вечностью. Но вечность эта - не статическая вечность философских построений, в которой в реальности нет места человеку. Вечность пасхального времени подводит нас тому, что будет за концом истории. Время хронологическое и повседневное действует и в пасхальный период, приводя с собой свое. Так приходит осознание того, что пасхальное событие как бы уходит в тень все дальше и дальше уже с каждым днем Светлой Седмицы и на протяжении всей сорокадневной пасхальной эры годичного богослужебного круга. День Победы о. Иосиф: Однако очень интересно отметить, что следующее Воскресение после Пасхи называется Антипасхой, что в переводе с греческого означает вместо Пасхи. Следовательно, Антипасха - праздник некоего восполнения, это как бы еще одна Пасха, еще одна радость встречи воскресшего Господа. После восьми дней опять были в доме ученики Его, и Фома с ними(Ин. 20, 26). Не случайно здесь упоминание о восьмом дне или «после восьми дней». Воскресенье - одновременно и день первый, и день восьмой. Первый, как день творения, восьмой, как день выхода за пределы седмичного цикла, как разрыв обыденного кольца, разрыв законнической формальности и повседневности. Именно воскресение указывает на эту благодатную возможность преодолеть естественность, обреченность и безысходность. |
| Марк Мангано (протестант) 3 и 4 книги царств. Дейл Мейнор В иудейской Библии третья и четвертая книги Царств также объединены в одну, а на полях Масоретского текста место 3 Царств 22:6 названо серединой книги. На иврите эти книги носят название книга Царств (ивр., мелахим). В греческом переводе эти книги носят название 3 и 4 книги Царств (ивр., Басилейон). Исторический и культурный фон Повествование 3 и 4 книг Царств начинается примерно в 970 г. до н.э. со времени восхождения на престол царя Соломона. Политическое и военное ослабление великих империй Месопотамии и Египта позволило сразу нескольким малым государством укрепиться в образовавшемся вакууме. Среди них – Финикия, Едом и особенно Сирия. 441 3 книга Царств начинается с рассказа об образовавшемся союзе между Финикией и Израилем ( 3Цар.5 ) и о политическом диалоге Соломона с Египтом, который выразился в браке Соломона и дочери фараона ( 3Цар.9:1 б), 442 а также о недолгом, но значительном вторжении Сусакима Египетского в пределы Иуды и Израиля сразу же после смерти Соломона ( 3Цар.14:2528 ). После смерти Соломона царство раскололось ( 3Цар.12 ) и причин этому было несколько. Библия указывает на неверность Соломона Богу Яхве, которая частично проявилась в том, что он брал в жены иноплеменниц и менял некоторые религиозные обряды Израиля ( 3Цар.11:113 ). Также, текст ясно говорит о том, что Соломон попал в ту самую западню, о которой предупреждают Второзаконие (17:1420) и 1 книга Царств (8:1018), он обложил жителей Израиля высокими финансовыми поборами ( 3Цар.4:2228 ). После смерти Соломона северные колена Израиля попросили всего лишь снизить налоги ( 3Цар.12:115 ), но новый царь, сын Соломона, Ровоам отказался исполнить эту просьбу, и тогда народ короновал Иеровоама, сына Навата ( 3Цар.12:20 ). Хотя Иеровоаму было обещано продолжение царской династии, если он будет следовать Господу ( 3Цар.11:2639 ), он, очевидно, не доверял Богу, а больше заботился об укреплении своего могущества в выделенной ему области. Он ввел четыре новшества в жизнь Израиля – ввел поклонение новым богам (изваял двух золотых тельцов для поклонения им), перенес место поклонения из Иерусалима в Дан и Вефиль (и на другие высоты по всей стране), поменял прежних священников и ввел новые праздники ( 3Цар.12:2533 ). Привнося такие перемены, Иеровоам изменил идеологию страны, которая из поклонения Богу Яхве превратилась, в лучшем случае, в синкретизм с элементами идолопоклонства, которые со времен Судей и до этого времени продолжали жить в земле, но оставались скрытыми. В конечном итоге, Израильское царство стало плюралистичным в философии и материалистичным в стремлениях (на что намекают пророки Амос и Осия). |
| Симеон, архиепископ Солунский, занимает главное место в ряду позднейших писателей греческой церкви; его литературная деятельность определяется с одной стороны преимущественно многочисленными трактатами, почти исключительно посвященными изъяснению современного греко-восточного богослужения, с другой сочинениями, касающимися православного вероучения в связи с отступлениями от него христиан других исповеданий и главным образом католиков. Насколько последние отличаются своею краткостью и общностью, и имеют сравнительно второстепенное значение, настолько первые содержат в себе подробное, простирающееся почти на все богослужебные действия, толкование. В такой всеобъемлющей полноте и широте не встречающееся ни у кого из восточных и западных экзегетов богослужения, и самым лучшим образом восполняют собою немногочисленные и незначительные исторические данные о состоянии греко-восточного богослужения в период его окончательного сформирования и твердого установления. Последнее обстоятельство и служит причиною того выдающегося явления, что все лучшие исследователи православного богослужения, как иностранные, так и наши русские в своих сочинениях по данному вопросу весьма часто обращаются к помощи экзегета Солунского. Для примера достаточно указать из иностранных авторов на Льва Алляция и Гоара, а из русских – на Вениамина, архиепископа Нижегородского и Дмитриевского. Так, Лев Алляция в своем сочинении «De libris ecclesiasticis graecorum» – в отделе об уставе (одной из богослужебных греческих книг) говорит: «Историю устава и его изменение во времени изложил Симеон Солунский в диалоге против ересей. Слова его, так как они не изданы (ныне уже изданы), я тем охотнее буду выписывать» и далее приводит несколько цитат из произведений Симеона Солунского 1 . Подобного рода заимствования из творений писателя Солунского попадаются у Алляция и в других местах, например, в – «De aetate ordinum» стр. 42 и след., 136 и след., в – «De consensu» стр. 1139, 1256, 1259, 1276 и пр. Гоар в своем знаменитом – «Euchologium sive rituale graecorum» не ограничился одними только частыми выдержками из сочинений Симеона Солунского , но наряду с прочими списками литургия целиком поместил его трактат о храме и изъяснение литургии 2 . |
| Скачать epub pdf 1. Догмат Подобно многим христианским терминам, слово «догмат», как правило, употребляется в разговоре, в средствах массовой информации в искаженном виде причем слову этому придается отрицательный оттенок чего-то мертвящего, застывшего в стагнации. На самом же деле слово το δγμαпроисходит от греческого глагола δοκειν, который означает «думать, полагать, верить». Но «δγμα» означает уже не мнение, а конечный результат – твердое убеждение, положение, ставшее предметом согласия, или религиозную истину, ставшую предметом несомненной веры 1 . Поэтому еще в глубокой греко-римской древности термин «догмат» стали прилагать к такого рода философским учениям, которые были общеизвестны и бесспорны. У Платона в диалоге «Государство» догматами называются постановления и решения правительства, относящиеся к понятиям справедливого и прекрасного. Св. Исидор называл Сократа «Законоположником догматов аттических», а учение Платона и стоиков – догматами. Догматами в этом же смысле могли называться древними церковными писателями религиозные верования язычников (Созомен) и лжеучения еретические ( Евсевий Кесарийский ), как имевшие притязания на усвоение себе неоспоримой истины. 2 В Священном Писании в книге Деяний Святых Апостолов догматами называются апостольские определения, имеющие уже непосредственное отношение к жизни христианской Церкви. «Проходя же по городам, они (апостолы Павел и Сила) передавали верным соблюдать определения (τα δογματα), постановленные апостолами и пресвитерами в Иерусалиме» (Дн. 16, 4). Это были вероучительные и дисциплинарные решения Апостольского Собора, которые имели силу обязательного закона для всех членов Церкви Христовой. Однако уже к IV веку в Церкви постепенно произошло разделение понятий «догмат» и «канон». Само слово «догмат» стало прилагаться только к предметам вероучения, а нравственные заповеди и вопросы церковной дисциплины стали обозначаться терминами «канон», «правило». Догматами стали называться истины веры в отличие от истин литургических, канонических, нравственных и т. д. Причем особенно важно то, что на Вселенских Соборах слово «догмат» употреблялось только для вероучительных истин, имеющих несомненный, непререкаемый и непреложный характер. Преп. Викентий Лиринский пишет: «Догматам небесной философии не свойственно подвергаться какому-либо изменению, отсечению или уродованию, подобно учреждению земному, которое может усовершаться только непрерывными поправками» 3 . |
| Содержание Предисловие Глава I. Политическое положение в Византии в эпоху, непосредственно предшествующую созыву Собора для Унии с Западом. В этой же главе помещается и житие св. Марка Ефесского от рождения до его деятельности на Флорентийском Соборе. Глава II. Прибытие греков в Италию. Открытие Собора в Ферраре и обсуждение повестки деятельности Собора. Речь св. Марка Ефесского папе Евгению IV. Блаженнейшему Папе Ветхого Рима Марк, епископ собрания верных во Ефесе Глава III. Обсуждение латинского догмата о чистилище, Творения св. Марка Ефесского по сему вопросу и иные документы, относящиеся к обсуждению сего вопроса на Соборе в Ферраре. 1. Доклад латинян о чистилище Главы латинян к грекам об очистительном огне. данные в письменном виде их представителям 2. Первое слово св. Марка Ефесского об очистительном огне Святейшего митрополита Ефесского Кир Марка Евгеника опровержение латинских глав, которые были представлены относительно очистительного огня 3. Ответ греков на доклад латинян Ответ греков на доклад латинян об очистительном огне, прочитанный Виссарионом Никейским дня 14-го июня 1438 года 4. Ответ латинян на доклад греков Ответные тезисы латинян на представленный греками доклад касательно очистительного огня 5. Второе слово св. Марка Ефесского об очистительном огне Мудрейшего и ученейшего Ефесского Кир Марка Евгеника ответ латинянам второй, в котором он излагает также истинное учение греческой церкви 6. Ответ св. Марка Ефесского на последующие вопросы латинян Его же ответы на трудности и вопросы, поставленные ему со стороны кардиналов и прочих латинских учителей, в связи с высказанными речами 7. Десять аргументов св. Марка Ефесского против существования чистилищного огня Десять аргументов, показывающих, что не существует очистительного огня Глава IV. Обсуждение вопроса о позволительности прибавления “Filioque”, внесенного латинянами в Символ Веры. Сочинение о сем вопросе Св. Марка Ефесского. Марка Ефесского диалог, которого название «латинянин», или о прибавлении в Символе Глава V. |
| Три служения Константина Леонтьева Константина Николаевича Леонтьева (1831–1891), в монашестве Климента, часто называют гениальным мыслителем – и он действительно им был, именуют талантливым дипломатом – и это правда, точно так же, как и то, что он был прекрасным писателем, публицистом, врачом, переводчиком и цензором. Наследие леонтьевской «разнопородности» (В. Розанов) изучают историки и философы, богословы, литературоведы, социологи, культурологи, политологи и представители других научных специальностей. Так что же такое «Леонтьев» для русской цивилизации? Чтобы понять это, необходимо обратиться к его сочинениям, и прежде всего к той его работе, в которой он писал о диалогах Платона «Государство» и «Тимей». Греческий историософ и его собеседники «пришли к… выводу, что в государстве и в душе каждого отдельного человека имеются одни и те же начала, и число их одинаково» – три; а также, что государство (в широком смысле цивилизации) может быть «признано справедливым в том случае, если каждое из трех его сословий выполняет в нем свое дело» . Эта схема Платона («жрецы, воины и труженики»), как справедливо отмечал Леонтьев, «в простом схематизме своем приложима… ко всем временам, ко всем нациям, ко всем культурам». Она находила свое воплощение, например, в современном Платону Египте, в «религиозно-воинственном состоянии Персии, отчасти в современном же богомольно-казарменном строе Спарты», а позднее – в Риме, «где воин-царь стал богом; в Византии, где преобладало священство ученостию и умом; еще несколько более ясное в старой России (православной, дворянской и крепостной)… в романо-германском мире», где проявилась в феномене «молящихся, воюющих и трудящихся». Платон настолько точно описал строение цивилизации, что к ней «можно прибавить многое, но существенно расстраивать ее трехосновный план нельзя». Составляя свой идеальный план для греческих республик, Платон по сути больше взял в свою теорию реальной жизни, чем придумал теорию для воплощения в жизнь. Леонтьев был уверен, что, если миру предстоит еще произвести на свет новые цивилизации, эта трехосновностъ, пусть в новом и более сложном виде, опять даст себя знать: «духовное рассуждение, храбрость и власть, вещественный труд и повиновение» неотделимы от феномена цивилизации . |
| Эней Софист (конец V в.) Софист Эней был учеником философа и ритора Гиерокла (умершего в 485 г.). Он преподавал в сирийском городе Газе, который славился в то время своими школами и соперничал с Антиохией. Учитель Энея, Гиерокл, был язычником, сам Эней – христианином: ему приписывают диалог «О бессмертии души», в котором христианин Эвкситей опровергает доводы ряда греческих философов, приводимые его противником, язычником Феофрастом. Кроме этого диалога от Энея дошли двадцать пять писем к друзьям и знакомым, свидетельствующие о том, насколько прочно держалась классическая традиция в риторических школах и в литературном языке даже простых личных писем на разные темы. ПИСЬМА 239 Лаэрт в старости уже не хотел царствовать и управлять людьми, а предпочел стать садовником и заботиться о деревьях 240 . Ты, мне кажется, подражаешь ему: ведь ты, покинув город и своих близких, уже столько времени сидишь в деревне и беседуешь с растениями. А следовало бы тебе вспомнить не о Лаэрте, а о Сократе и о его поучительных словах, в которых он изящно и убедительно высказывает философскую мысль, что поля и деревья ничему научить не могут, – не то, что люди в городе. Поверь же ему, проникнись презрением к полям, которые не приносят земледельцам плодов мудрости; вспомни о своих привычных занятиях, в которых можно и самому кое–чему умному научиться, и других научить, а самое главное, порадовать своих друзей. Пусть пропадут пропадом те, кто причинил такой ущерб вашему делу! Сколь это меня огорчило, я – клянусь богами – даже сказать не могу! Однако потом, к счастью, мне пришла на ум некая утешительная мысль, которой мне кажется уместным поделиться с вами; я подумал, что ваша беда вовсе не лишена некоторой пользы: теперь вы убедитесь в том, что ни золото, ни серебро, ни роскошные одежды – словом, все то, чего добивается толпа, – имущество непрочное и ненадежное, да, по правде говоря, вовсе и не принадлежит тому, кто им владеет, раз его может похитить каждый, кому захочется. А вот знания и мудрость – то, над чем люди неразумные издеваются, – это добро прочное, надежное и неотъемлемое. О нем и старайтесь заботиться больше всего, и для охраны его не понадобятся вам ни стены, ни оружие, ни сторожевые отряды. |
| Язык Церкви... Да, мы должны думать о примере языка Господа и языка ранней Церкви. Каким был язык, и не только словесный язык, но весь тип обращения Христа к Своим современникам? Как они реагировали? Мы слышим: «Никогда человек не говорил так» ( Ин. 7:46 ). Мы слышим даже ропот собственных Его учеников: «Какие странные слова! Кто может это слушать?» ( Ин. 6:60 ). С другой стороны, мы ощущаем, что слова и жесты Господа каждый раз направлены не поверх голов слушателей, не в какое-то нечеловеческое пространство, но именно к ним, посреди них. И Тот, Кто «говорил как имеющий власть», Кто был (по нашей вере) вправе сказать, как говорил в Нагорной проповеди : «Отцам вашим было сказано... – а Я говорю вам», – соблюдал в самом облике Своего поведения, в котором Он представал перед людьми, начиная от одежды, связь с нормой традиции Своего народа. Мы читаем у синоптиков, как кровоточивая желала прикоснуться «... ту краспеду ту химатиу ауту» ( Мф. 9:20 ); переведено это не только в Синодальном переводе, но в ряде новых, довольно смелых переводов (например, у Кузнецовой) «к краю одежд». Но разве уж так маловажно и не заставляет задуматься (вовсе не только в границах так называемого христианско-иудейского диалога), что греческое слово, употребленное евангелистом, означает «цицит» – кисти на плаще набожного еврея, те самые «цицит», те самые «воскрилия» ( κρασπεδον, kraspedon), за неуместное расширение которых Христос порицает фарисеев? Разве нельзя извлечь отсюда духовного урока: не отказывайся от традиционного, обрядового приличия, которое вокруг тебя соблюдают, не ставь себя выше этого: Единственный, кто мог бы поставить Себя выше этого, не стал этого делать, «подчинился Закону», как говорит апостол Павел ( Гал. 4:4 ), – но и не увлекайся этими кистями и воскрилиями сверх меры, не фарисействуй. Опять-таки вопрос о мере и о вкусе, духовном вкусе. Нам предписан отказ и от безвкусно-демонстративного отвержения форм традиции, и от вкладывания всей своей ревности, всего своего душевного жара, вместо предметов собственно духовных, вместо дел любви, в соблюдение и гиперболизирующую разработку тех же форм... В наше время, когда словосочетание «языки культуры» привычно вошло в употребление образованного читателя, едва ли есть надобность объяснять, почему это, хотя и косвенно, однако весьма тесно относится и к языковым вопросам. |
|
|
