| Увы, больше коронационных процедур и богослужений по известным причинам наша история не знала. Нам остается лишь изучать наследие – как оказалось, богатейшее – этих важнейших вех российского государства. И, разумеется, бережно хранить их для потомков… Вы ст авка открыта до 22 января 2014 года Из записи о взятии из Мастерской царской палаты золотых и позолоченных монет для осыпания царя Федора Алексеевича в церемонии венчания на царство (Москва, 18 июня 1676г.): июня в 18-й день по указу великого государя царя и великого князя Феодора Алексеевича всеа Великия и Малыя и Белыя России самодержца в нему, великому государю, в хоромы взято ис казны ево государевы Мастерские полаты триста золотых одиноких, осмьдесят четыре полузолотых, четыреста золотых по чети золотого, дватцать одна копейка золотых, пятьсот московок золотых, сто дватцать шесть рублев дватцать шесть алтын копеек серебряных позолоченных, тритцать четыре рубли четырнатцать алтын пять денег московок серебряных позолоченных ж. Отнес те золотые и копейки, и московки серебряные в хоромы боярин князь яков Никитич Одоевской. Взяты те золотые ис приказов: из Розряду и ис Большие казны, да ис Приказу ж Серебряных дел. Записать в приходную книгу. А теми золотыми осыпал великого государя касимовский царевич 5 , как великий государь царским чином венчался в вышеписанном числе. Из Альбома священного коронования их императорских величеств государя императора Николая Александровича и государыни императрицы Александры Федоровны «Коронационные торжества 1896»: Вспомнив действительно поразительную, сказочную пышность и широкое русское гостеприимство Большого двора, которое так приятно удивляло иностранцев, нельзя не прийти к заключению, что 6 миллионов 971 тысяча рублей, израсходованных Министерством двора, представляют сумму, вполне умеренную, сравнительно небольшую и далеко разнящуюся от установившегося в обществе представления о десятках миллионов, будто бы потребовавшихся на коронационные торжества. ПРИМЕЧАНИЯ 1 Царский храм. Святыни Благовещенского собора в Кремле: Каталог выставки. М., 2003. |
| И с того часа, по молитвам Преподобного чудотворца Сергия, болезнь его облегчилась, и он выздоровел». Мы же, услышав его рассказ, возблагодарили Святую Троицу, и Пречистую Богородицу, и Преподобного Сергия, чудотворца, и записали это в чудесах святого. 43. О пожаре и о том, как по молитвам святого огонь угас В нынешнем, 161 году 7-й тысячи лет (1653) написал мне, Келарю Симону, из Москвы князь Семен, сын князя Ивана Шаховского, о чуде великого чудотворца Сергия следующее. На самый праздник Преподобного, 25 сентября, случился в его вотчине большой пожар, некоторые из построек на его дворе были объяты огнем, и сильный ветер дул в сторону Божией церкви и на его хоромы. Огненные языки уже приближались, и все были в отчаянии, потому что множество людей ничем не могли помочь. В это время князь Семен вспомнил о недавнем чуде – о случившемся незадолго перед тем пожаре как раз под стеною Сергиевой обители, на Воловом дворе, когда от образа Преподобного ветер обратился вспять и огонь угас, – и, словно Богом наставляемый, взял образ Сергия чудотворца, бывший у него, встал против огненного пламени и начал читать икосы своего сочинения. И, по молитвам Преподобного Сергия, внезапно ветер повернул на горелое место, огонь угас, а церковь и остальные хоромы, которые князь заслонил Сергиевым образом, уцелели от огня. Мы же, прочтя его рукопись, возблагодарили Святую Троицу, и Пречистую Богородицу, и Преподобного Сергия и повелели записать этот рассказ, чтобы не были забыты чудеса Преподобного. 44. Об исцелении правого уха иерея по молитвам святого В 7161 (1653) году некий иеромонах по имени Авраамий, по прозванию Лютиковский, поведал нам еще об одном чуде святого Сергия. «Несколько лет назад был я, – сказал он, – в обители Преподобного Сергия, чудотворца, и подошла моя очередь служить, но случилось так, что во сне мое правое ухо как бы наполнилось водою, я оглох и не слышал ни церковного пения, ни человеческой речи, и так продолжалось почти шесть месяцев. Спустя несколько дней, перед началом всенощной, послышался мне еще до церковного благовеста звон великий во все тяжелые колокола. Быстро встав, я с радостью поспешил к соборной церкви Живоначальной Троицы, где пребывают мощи Преподобного Сергия, но церковные двери были заперты, потому что служба еще не начиналась. Постояв немного, я вернулся в свою келлию, удивляясь случившемуся чуду, и стал молиться Преподобному Сергию, чудотворцу, размышляя о звуке, который я слышал своими ушами. |
| — Неплохо! — А вот и он, собственной персоной. Зады, похоже, кончились, и они вышли к дому Галины Аркадьевны, но вышли не со стороны улицы, а со стороны реки. Они прошли сад. Залаяла собака. — Не бойтесь, Арсений Васильевич. Это Дозор, лучший друг Тихона. Пес добрый, но свое дело знает. — Тиша, — обратилась она к кудрявому светловолосому малышу, с любопытством глазевшего на Покровского, — успокой дружбана. Кстати, ты далеко на ночь глядя собрался? — К Наташе. Она мне будет книгу читать. Интересную. — После этих слов он подошел к огромной лохматой собаке и топнул ногой: — Дозор, хватит! Свои. Удивительно, но собака, которая была в холке выше мальчика, повиновалась и, загремев цепью, отправилась в свою конуру. — Ну, вот, мы и пришли, Арсений Васильевич. Даже не знаю, как вас благодарить. — Скажете тоже… — А хотите, я вам стихи почитаю. — Что, прямо здесь? Она засмеялась. И в первый раз за все их знакомство, Покровский не услышал горечи в ее смехе. — Вы посмотрите, какая я сегодня богатая, сейчас что-нибудь придумаем. — Спасибо, но давайте в другой раз. Устал, правда. Давайте я уж до самого конца ваше богатство донесу, а потом пойду. — Что ж, ловлю на слове. Буду ждать. Все это время Тихон не отходил от них ни на шаг. В «четверть» Галины Аркадьевны был отдельный вход. Мальчик зашел к соседке будто к себе домой. — А какой-нибудь завалящей конфетки у тебя нет, теть Галь? — Это почему завалящей? — Не обижайся. Это чтоб ты не подумала, что я нескромный. Я любой конфетке буду рад. И только получив гонорар за спасение незнакомца от Дозора, Тихон удалился со словами: — Пошел я, а то Наташка заждалась. — Пойдемте, Арсений Васильевич, я покажу вам, как до монастыря быстрее дойти. Они вышли к дому с другой стороны. — Что, не царские хоромы? — спросила Галина Аркадьевна писателя. — Так меня дальше кухни не пустили… — Ах вы бессовестный! — Может, это маскировка, а внутри — царские хоромы. Шучу, я шучу! Я видел иконы и много книг, что человеку еще надо, если есть крыша над головой. Они замолчали. |
| То о сожигательстве и чарованиях раскольнических речеся; еще же и о другой их самоизвольной смерти, како уморяются гладом, да речем, еже совершенно от самовидцев уведахом. Глава 16. О морелыциках Есть у них скит, глаголемый Морельщики, тии, якоже и сожигатели, простых людей, мужей и жен прельщают, еже в затвор постничеством и гладом умрети, акибы за Христа: приводят же им во образ от житий святых, како мнози Христа возлюбльшии в постах просияша, а инии во изгнаниях и темницах веры ради гладом и жаждою скончашася. И Писание – де глаголет: яко многими скорбьми подобает нам внити в царство небесное. В жизни же сей быти кая польза? Уже бо веры правыя на земли несть, отцев духовных несть, архиереи и иереи – вси волцы, а церкви – хлевы и мерзость запустения; и антихрист уже царствует в мире, и страшный день судный настоит. Подобает убо (они глаголют), хотящему истинно спастися, пострадати зде; и якоже мученики и исповедники гладом и жаждею скончатися в малом сем времени, да вечных избывше мук, со Христом воцаритися. Постраждем убо зде вмале, да не приобщаемся тем, иже веру правую оставиша, и нас ея ради гонят и мучат. Уне бо есть нам в малом времени гладом и жаждею истаяти, неже с ними в вечные муки осудитися. Тако глаголют окаянные прелестники, со многим умилением, воздыхающе и плачуще. И аще кого прельстят, молят его, да, шедши во едину келлию или в пещеру, покается прежних грехов своих, и постническим венцем яко мученик увенчается. Суть же у тех Морельщиков устроены на то особые места в лесах: ово хоромы древяные, ово же ямы в земли. Хоромы иные с малыми дверцами, аможе всаждают прельщенного, и затворяют крепко; иныя же без дверей, но сверху тамо впущают. Ямы же или пещеры глубоки, из нихже нельзя кому изыти, и сверху бо заграждают и закрепляют вельми. Посаждают же иногда единого, иногда двух, и триех, и множае. Посажденнии убо беднии, по первом, и втором, и третием дни, и по множайших, стуживше от глада, вопиют, кричат, молят, чтоб испущенни были оттуду; но несть слушающего их, ни милосердствующего о них. |
| Помещения царские состояли из брусяных хором в три жилья. В среднем – находились: столовая, около 6 сажен длины, имевшая 8 окон; передняя в 4 сажени длины о 3 окнах; крестовая, в 4 сажени; четвертая (комната), в три сажени, – перед нею были сени. В окнах окончины были слюдяные, двери столярного дела, печи круглые, полы мощеные дубовым кирпичом. За этими комнатами – шли хоромы царицы, царевен и царевичей. Все хоромы опоясывали сени. В верхнее жилье вела лестница, выходившая в сени, из которых был ход в верхние покои царицы и царевичей. Все двери были обтянуты красным сукном с лужеными петлями. Кругом всех хором шли перила с точеными балясинами. В дворце Измайловском, в летнее время, часто живали царицы Наталья Кирилловна, Евдокия Федоровна (Лопухина, первая супруга Петра I) и друг.; a также царевны: Евдокия, Марфа, Екатерина, Мария, Феодосия и Наталия – дочери царя Алексея Михайловича. Иногда здесь – в дни рождения, или ангела кого-либо из высоких особ – устраивались празднества, на которых крестьян угощали водкой, брагой и различными яствами; бедных оделяли милостыней. Здесь Петр I в 1689 г., занимался военными экзерцициями. Царевны, живя в Измайлове, занимались рукоделиями–пряли лен, ткали холст и шили своим родителям рубашки; ходили в церковь ; любили заглядывать на птичий и скотный дворы, и осматривать погреба; а также ходили на пруды, которые были полны рыбой, и сзывали ее по звонку. После коронации, импер. Анна Иоанновна жила в Измайлове целое лето; в память чего назвала один из лучших гвардейских полков Измайловским, присвоив себе звание полковника его. Вообще, Измайлово связано со многими историческими событиями и преданиями. В нем – по преданию – составлял царь Алексей Михайлович Уложение, этот первый систематический кодекс русских законов. Тут же Петр I, – еще ребенком – гуляя с своим учителем Тимерманом, – заметил стоявший в запустении, где-то на льняном дворе, ботик, построенный иностранцем корабельным мастером Брантом. Ребенок заинтересовался им; по его желанию, ботик был вычищен, исправлен и спущен на воду (на Яузу)... Прошло много лет с того дня – и вот, уже возмужалый мужчина, Петр I вспоминает о своей детской игрушке: по его приказанию, ботик везут в Петербург – и царь встречает его в море с целой флотилией, и дает ему название Дедушки русского Флота! |
| Церковь во имя святых апостолов Петра и Павла была последнею придворною церковию, построенною в XVII в., и просуществовала недолгое время. Она была построена в 1684 году, после пожара 1682 года, истребившего деревянные хоромы царевича Петра Алексеевича и хоромы царевен, на кормовом дворе, возле новых хором царя Петра и его верхнего красного сада 515 . 11 июля 1684 г. состоялось распоряжение, чтобы эту церковь покрыть по стропилам железным медью дощатою, луженою, главы сделать железные и обить медью дощатою, луженою, кресты на главах поставить железные – луженые, а на средней главе – крест и яблоко позолотить, при чем для сего употребления была взята зеленая медь из пушкарского приказа, которая была около грановитой палаты, под летописными словами 516 . Церковь эта была каменная и занимала в длину с трапезою слишком 9 саженей и в ширину около 3 саженей. Она высилась над всеми другими зданиями внутреннего двора, на уровне с теремами государя. Церковь была пятиглавая, с кровлею из кованого железа, с позолоченными главами и железными резными крестами. В церкви было 17 и в трапезе – 6 окон с железными решетками, вышиною 2¾ аршина и шириною 1½ аршина. Полы были дубовые, косящетые. Подле церкви находилась палатка с сенями, из которой в верху была комнатная круглая лестница. В церковной трапезе, по всему вероятию, были хоры-полати, примыкавшие одною стороною к деревянным хоромам царицы. Около церкви были переходы. Против алтаря была расположена площадка длиною 8½ сажен, а шириною – в одном конце – 6 саженей, в другом – 11 аршин, на которой был разведен сад, огороженный балясами, с небольшим прудом. Возле находилась еще потешная площадка царевича Петра 517 . Иконостас и царские двери были деревянные резные золоченые 518 , а делали его «против Воскресенской церкви» – жалованные столяры Стенька Максимов, Левка Иванов, Андрюшка Федоров да кормовой столяр Ивашка Никитин. В то же время велено было сделать над жертвенником сень с резными столбами – «против Воскресенских», да два гасила, длиною одно в полчетверти аршина, другое – в 3 аршина – и как сень, так и гасило позолотить и расписать разными красками 519 . |
| Строя придворный великокняжеский храм, князь Давид имел целью затмить его великолепием церкви других княжеств, а заодно и возвеличить власть князя в ущерб укладам Смоленского посада. Слава о пышности и богатстве убранства княжеской церкви быстро разнеслась по свету. По свидетельству историков Свирская церковь была украшена " паче всех церквей " . «Ей-же несть подобной во всей полунощной стране, и многие иностранные приходяще для смотрения оной» - так отзывается о, славе великокняжеской церкви автор Ипатьевской летописи. Говоря же далее об убранстве церкви летописец восклицает: " Такой церкви несть в полунощной стране, и всем приходящим к ней дивитися зело изрядной красоте ее, иконы златом и серебром и жемчугом, камением драгим украшены, и всею благодатию исполнена " . В архитектурно-строительном отношении Свирская церковь представляет собою пример значительного художественного и технического прогресса. Просторный шестистолпный соборный храм имеет хорошо развитую алтарную часть в три абсиды, средняя из которых много значительнее боковых. Примыкающие к церкви с трех сторон (южной, северной и западной) притворы образуют крестообразный в плане центрально-купольный храм. Подобная композиция затем была заимствована для Троицкого собора в Пскове, возведенного в 90-х годах XII века. Наличие в Свирской церкви высоких боковых притворов, подпирающих основной четверик церкви, создает весьма своеобразное динамическое нарастание архитектурных масс. Изящный столб церкви как бы вырастает из окружающих его пристроек, образуя оригинальную башнеобразную композицию. Башнеобразная композиция храма приближается к формам деревянных русских церквей, основной сруб которых окружался со всех сторон различными постройками. Находясь под обаянием деревянного зодчества, строитель Свирской церкви попытался представить его приемы в камне. Свирская церковь находилась в самом центре княжеского подворья. Хоромы Ростиславичей располагались в 150-200 метрах от храма. К западному углу церкви вели деревянные переходы, по которым князь и его приближенные имели возможность из княжеских палат выходить непосредственно на церковные хоры, с высоты которых открывалось все внутреннее пространство церкви. Дворец и другие княжеские палаты были сооружены из дерева, а поэтому до нашего времени не сохранились! Это были, судя по отрывочным историческим данным, затейливой резьбы хоромы, обнесенные по склону Смядынского холма дубовым тыном. Стройная и изящная по своим архитектурным формам, Свирская церковь, будто белокаменный маяк, окруженный пристроями, устремлялась вверх. |
| На протяжении последнего, «церковного», тысячелетия многие святые в России были строителями, основателями монастырей, вокруг которых возникала кипящая трудовой энергией социальная и культурная микросреда (Сергиев Посад, Белозерск, Валаам, Соловки…). Созидая обители, подвижники старались направить общественные интересы к высшим ценностям и запросам. Но, будучи прежде всего строителями внутренней жизни, святые нередко оставляли – «ради Бога» (и в частности, ради заповеди братолюбия) – дела земного устроения (хотя бы и осуществляемые для блага Церкви), покидали места своих трудов (хотя бы и освященные, как правило, откровением свыше). Классический пример тому – уход преподобного Сергия Радонежского из обители Живоначальной Троицы, основанной им, на реку Киржач. С середины 19 столетия и вплоть до революции в России повсеместно велось и разнообразное церковное строительство 199 . Многие религиозные деятели той поры были основателями, как сейчас бы сказали, духовных центров (монастырь на Карповке в Петербурге, возведенный св.праведным Иоанном Кронштадтским , Марфо-Мариинская обитель великой княгини Елизаветы Федоровны, Леушинский монастырь игумении Таисии – лишь немногие из их длинной череды). Даже Зосимова пустынь, славившаяся своим строгим уставом и аскетически настроенными насельниками, в самую революцию ударилась в устройство хозяйственно-бытового «комплекса». События в пустыни развивались поучительно, и в сжатый временной срок был пройден весь путь, ожидавший позже всякое церковное владение. Началось с коровника. «Дальше – больше, – рассказывали осенью 1920 года зосимовские монахи епископу Варнаве. – Нам всем работы прибавилось. В это время дорогу делали на станцию, а тут еще по пояс в воде в болоте косили. Тоже надо – на четыре десятка скотины сена и прочего припасти. Мы уже старенькие, немощи заимели. (А всего-то купить на стороне молока: гроши нам стоило бы…). Еще на кирпичном заводе работаем и свои здания – «хоромы» строим!». «Вообще позже сожалели, – отмечает епископ, – что жили неправильно, меняя молитву на заботу о плоти… Эти хоромы-то их и подвели. Пришли комиссары, – мужья жен, которые им наговорили, как отцы-пустынники, затворники, схимники, подвижники живут, – ходят по монастырю, по этим палатам, и головой качают. А тут даже монахи не виноваты. И поистине! Великая княгиня Елизавета, настоятельница Марфо-Мариинской обители, духовный отец которой был здешний затворник, выстроила ему приличное, по ее представлению, жилище в несколько громадных комнат с душами (!), теплой уборной и прочими культурными принадлежностями. |
| Сколько надежд рушилось в этот день, сколько создалось новых честолюбивых замыслов… Глава V Приставленные к трехлетнему великому князю Ивану и его годовалому брату Юрию женщины были заняты своим обычным делом: одни вышивали, другие нянчили малолетних великокняжеских детей, занимая их сказками и побасенками. Для этих жительниц великокняжеского терема ни на минуту не прерывалась их обыденная жизнь с ее бабьими сплетнями и пересудами, с ее мелочными заботами и хлопотами. Все эти женщины толклись на половине великой княгини и детей покойного великого князя, в жилых хоромах и в постельной избе. Итальянский зодчий, фрязин Аловиз от города Медиолама, построил каменный дворец в Кремле; в той же части, где были жилые хоромы, вывел только нижний подклетный этаж этих хором на белокаменных погребах, тогда как сами хоромы были деревянные. Только приемная палата великой княгини была каменною и носила название Задней палаты или палаты, что у Лазаря Святого. Здесь по-прежнему и после смерти великого князя Василия Ивановича шла будничная жизнь, сновала прислуга, приносилась еда из поваренного дворца, соединявшего с постельною палатою задним крыльцом с лестницею. Нянчась с великокняжескими детьми, находившиеся при них женщины далеко не сознавали того, какое смутное время переживалось в эти дни. Только боярыня Аграфена Федоровна Челяднина как-то особенно суетливо то и дело выбегала из этой комнаты, где помещались дети, в смежные покои. Очевидно, она кого-то поджидала, озабоченно покачивая головой. Она близко знала, что совершается в придворном кругу, среди бояр, и начинала сильно побаиваться. По-видимому, все сделалось так, что лучше и желать было нечего великой княгине: митрополит Даниил, милостивец и пособник Елены Васильевны, тотчас после смерти великого князя привел к присяге братьев покойного и бояр. Первые клялись “служить великому князю Ива ну Васильевичу всея Руси и его матери великой княгине Елене, жить на своих уделах и стоять в правде, в чем цаловали крест брату своему великому князю Василю Ивановичу и крепости ему дали; государства под великим князем Иваном не хотеть; против недругов его и своих, басурманства и латинства, стоять прямо, обще в за один”. Бояре со своей стороны поклялись великому князю Ивану и его матери великой княгине Елене “хотеть добра вправду”. |
| д., применяемые в качестве опорной конструкции. Они дают возможность укрепить восьмигранный сомкнутый свод, служащий основанием восьмигранному же барабану купола. Внутри Благовещенского собора—фрески 1600 г., исполненные, как значится на стенах, «московскими иконниками» «Федор Савин да Стефан Ярофиев со товарищи». Росписи эти еще недостаточно изучены. Они содержат в себе стилистические признаки, которые определят в дальнейшем — в XVII в. характер строгановской школы живописи. Им присуща сравнительная мелкомасштабность изображений, композиционная усложненность и повышенная декоративность. В росписи преобладают блеклые коричневые и зеленые тона. Благовещенский собор являлся для построившего его купца Аники Строганова «с сыновьями и внуками» не только храмом, но и укрепленной цитаделью. В подвалах собора размещались склады пушнины, хранились ценности. Здесь же были устроены тюремные казематы. Рядом с собором находились жилые хоромы Строгановых. Собор и хоромы были ограждены деревянной стеной с башнями. И.А.Бартенев, Б.Н.Федоров. Архитектурные памятники Русского Севера. Ленинград-Москва, «Искусство», 1968. Благовещенский собор Сольвычегодска - " дитя " знаменитого рода промышленников и купцов Строгановых. Замысел постройки исходил от родоначальника династии Аники (Иоанникия), но возводили его на семейные средства все ближайшие родственники старшего Строганова. Выполненная в 1584 году храмозданная фресковая запись, бегущая витиеватой строчкой по внутренней части стен собора, гласит: " Лета от основания мира 7092, от Рождества по плоти Бога Слова 1584, индикта 12, месяца июля в 9 день освящён бысть храм соборный каменный Благовещения Пресвятыя Богородицы и Присно Девы Марии у Соливычегодской на посаде... А ставили сей храм своею казною Иоанникий, Фёдоров сын, Строганов, и его дети Яков, Григорий и Симеон, и его внучата Максим, Яковлев сын, да Андрей и Пётр, Симеоновы дети, Строгановы, и по себе на память и на поминок ныне и впредь " . Эти примечательные слова отметили завершающий шаг долгих, упорных и дорогостоящих строительных работ семейства, которому суждено было стать знаменитым. |
|
|
