| Сначала говорится: «И Даниил вошел, и упросил царя дать ему время, и он представит царю толкование [сна]» (Дан 2:16), т. е. предполагается, что он все-таки вхож во дворец. Далее мы узнаем, что Даниил просил молитв Анании, Азарии и Мисаила и, получив откровение во сне, возблагодарил Господа! Что должно бы быть написано дальше, если следовать логике текста? — Даниил опять приходит к царю и говорит: «Ну, вот, как я и обещал, я пришел — слушай, что я скажу». Но мы далее читаем что-то странное: «После сего Даниил вошел к Ариоху, которому царь повелел умертвить мудрецов Вавилонских, пришел и сказал ему: не убивай мудрецов Вавилонских; введи меня к царю, и я открою значение [сна]. Тогда Ариох немедленно привел Даниила к царю и сказал ему: я нашел (sic) из пленных сынов Иудеи человека, который может открыть царю значение [сна]. Царь сказал Даниилу, который назван был Валтасаром: можешь ли ты рассказать мне сон, который я видел, и значение его?» (Дан 2:24–26). Вавилонская камея с изображением Навуходоносора II. Гравировка на ониксе. Текст гласит следующее: «Навуходоносор, царь Вавилонский, я есмь» Из текста явно следует, что царь его видит впервые! Более того! Ариох предварительно подробно представляет царю Даниила. Странным является уже то, что Даниил просит Ариоха пощадить мудрецов халдейских «после того, как» сам получил откровение во сне. Но, помилуйте, от приказа царского до озаренья Даниила прошло все-таки немало времени. К тому же выше мы читали: «Тогда Даниил обратился с советом и мудростью к Ариоху, начальнику царских телохранителей, который вышел убивать мудрецов Вавилонских; и спросил Ариоха, сильного при царе: “почему такое грозное повеление от царя?” Тогда Ариох рассказал все дело Даниилу» (Дан 2:14–15). Это было до «первого прихода» Даниила к Навуходоносору. Ариох вышел убивать мудрецов — и что же, повис в воздухе? Почему просьба не убивать следует только как минимум на следующий день? (Т. к. после первой встречи с Ариохом Даниилу было ночное видение, согласно Дан 2:19, т. |
| Христианин должен в любую минуту быть собранным, готовым, во всеоружии. Мы должны быть всегда, и днем, и ночью перед Богом. Иов еще не дошел до этого, для него Евангельский свет даже еще не забрезжил. Эти слова говорятся еще до света ветхозаветного. Человек всегда чувствует посторонний взгляд, который требует от него отчета. Это его пугает и истощает его силы. Рассмотрим кошмар Елифаза, кошмар, который пережил друг Иова, который в точности соответствует опыту самого Иова. Елифаз Феманитянин, утешая Иова, рассказывает ему о кошмаре который посетил его в одну из ночей. Он говорит Иову: «И вот, ко мне тайно принеслось слово, и ухо мое нечто приняло от него. Среди размышлений о ночных видениях, когда сон находит на людей, объял меня ужас и трепет и потряс все кости мои. И дух прошел надо мною; дыбом встали волосы на мне. Он стал, – но я не распознал вида его, – только облик был перед глазами моими; тихое веяние, – и я слышу голос: человек праведнее ли Бога? и муж чище ли Творца своего? Вот, Он и слугам Своим не доверяет и в Ангелах Своих усматривает недостатки: тем более – в обитающих в храминах из брения, которых основание прах, которые истребляются скорее моли. Между утром и вечером они распадаются; не увидишь, как они вовсе исчезнут. Не погибают ли с ними и достоинства их? Они умирают, не достигнув мудрости» ( Иов. 4:15–20 ). Жизнь человека коротка, он возникает из пепла, из грязи, подобно червю, который прячется в земле и может быть в одно мгновение раздавлен. И никто больше не защитит его. Смерть человека не оставляет большого следа, во всяком случае, этот след не вечен. Праведен ли человек перед Богом? Что можно сказать о человеке, когда тысячи Ангелов предстоят взгляду Бога и даже в этих просветленных духах Богу случается обнаружить изъян? Что же говорить о нас? Может ли быть человек неповинен перед Богом? А если может считать себя невиновным, то что это значит? Именно этот вопрос задает Иову Елифаз, переживая свое ночное видение. В глубине сердца Иов выражает двойное недовольство Богом. Первое. Как Всемогущий создатель может допустить смерть человека? Почему Бог позволяет, чтобы к моменту осознания им своих желаний, которые рождаются в его сердце, он терял способность к их осуществлению? Как Он может на это все смотреть, Он – Всемогущий Творец, который способен сохранять свое создание и помогать его успеху и процветанию в век века? Как могло случиться так, что человек оказался единственным в творении, который не способен достичь своих желаний, своих возможностей, своих устремлений. Иов возмущается и не может примириться с тем, что время нашей жизни течет быстро, как вода, которая вытекает из разбитых сосудов. |
| Что же говорить о нас? Может ли быть человек неповинен перед Богом? А если может считать себя невиновным, то что это значит? Именно этот вопрос задает Иову Елифаз, переживая свое ночное видение. В глубине сердца Иов выражает двойное недовольство Богом. Первое. Как Всемогущий создатель может допустить смерть человека? Почему Бог позволяет, чтобы к моменту осознания им своих желаний, которые рождаются в его сердце, он терял способность к их осуществлению? Как Он может на это все смотреть, Он — Всемогущий Творец, который способен сохранять свое создание и помогать его успеху и процветанию в век века? Как могло случиться так, что человек оказался единственным в творении, который не способен достичь своих желаний, своих возможностей, своих устремлений. Иов возмущается и не может примириться с тем, что время нашей жизни течет быстро, как вода, которая вытекает из разбитых сосудов. Второе: почему Бог, ничего не делающий для спасения человека, вызывает в нем угрызения совести, которые настолько в нем угнетают и разрывают его душу, что последние дни его жизни проходят не в мире и забвении, а в тоске, сокрушении и часто в отчаянии? Почему Бог позволяет бесплотным желаниям жить в сердце человека, обреченного на смерть? Почему Бог не ограждает человека от его собственного сознания, которое способно его только осудить, уничтожить, истязать, убить последнюю надежду? И Иов хочет, чтобы Бог забыл человека. Бог не хочет спасти человека, так пусть же Он не терзает его душу и не ускоряет неизбежную смерть! Сейчас мы говорим о «богохульстве Иова». Иов знает, что Бог никогда не оставит нас и соглашается со своим другом Вилдадом, который советует не судиться с Богом (9 глава). Но Бог принимает такое богохульство, потому что редко, когда богохульство так мотивируется. «Правда! знаю, что это так; но как оправдается человек перед Богом? Если захочет вступить в прения с Ним, то не ответит Ему ни на одно из тысячи. Премудр сердцем и могущ силою; кто восставал против Него и оставался в покое? Он передвигает горы, и не узнают их: Он превращает их в гневе Своем; сдвигает землю с места ее, и столбы ее дрожат; скажет солнцу, — и не взойдет, и на звезды налагает печать. Он один распространяет небеса и ходит по высотам моря; сотворил Ас, Кесиль и Хима и тайники юга; делает великое, неисследимое и чудное без числа! |
| - Я чего тебе скажу! Я Христа сегодня видел! Ночью вдруг просыпаюсь и вижу Его. В лунном свете Он стоит, такой узнаваемый, и на меня смотрит. Сколько в Его глазах любви, не рассказать... Я перед Ним на колени и умоляю: «Забери меня, Господи, я так устал. Может, лучше было бы утонуть мне тогда в детстве, я бы ангелом стал, а так - всю жизнь промучился». Он продолжает смотреть на меня, и я слышу: «Обязательно заберу. Ты потерпи немного». После того случая никто больше Игоря пьяным не видел. Еще через месяц он пришел на исповедь, отстоял воскресную службу и причастился. То ночное видение окрыляло его и давало силы жить дальше. Внезапно поселок потрясла новость. После работы мужики, как обычно, распивали. В тот вечер кто-то раздобыл бутылку спирта. Потом следствие установило, что в нем находился яд. Совсем немного, но этого хватило. Несколько человек погибло. Среди них и наш Игорь. Обо всех, кто отравился, просили молиться заочно, а Игоря принесли в храм. Мол, раз он к вам ходил, вы и хороните. Я отпевал его и думал: куда ты теперь, Игорек? Где найдет приют твоя исстрадавшаяся душа? Конечно, алкоголики Царства Божия не наследуют. Одно согревало: этот горький пьяница до последнего цеплялся за Христа, а Господь, как известно, Своих не бросает. Встречи, расставания... Вся жизнь состоит из множества пересечений, ни к чему не обязывающих взглядов, разговоров, прикосновений рук и губ. На первый взгляд, эти встречи случайны, но на самом деле в жизни ничего случайного нет. Что-то нам предлагается в преодоление и научение, а что-то - в утешение. Порой от встреч остается неприятный и даже болезненный осадок, а иногда - будто прикосновение теплого солнечного лучика. Она приходила в церковь и улыбалась прихожанам, шла на исповедь и точно так же улыбалась священнику. Эта девочка росла на наших глазах. В храм она стала приходить уже будучи ученицей старших классов. Потом куда-то уезжала получать специальность и вновь возвращалась к нам. Она никогда не отличалась особой религиозностью, не изнуряла тело постами или бессонными ночами. Нет, просто приходила в церковь и улыбалась прихожанам, шла на исповедь и точно так же улыбалась священнику. Во время службы улыбка если и сходила с ее лица, то глаза всё так же продолжали сиять радостью. Помню ее неожиданную просьбу дать ей рекомендательное письмо. Она решила поучиться сестринскому делу в Москве при Марфо-Мариинской обители. |
| 29. Итак, в тот день, когда я был ими так упрекаем, как уже говорил, я имел ночное видение. Бесчестные писания были передо мной и в тот момент я слышал откровение Божье. Он говорил мне: «Мы с неудовольствием видели, как избранного лишают его доброго имени». Он не сказал «ты видел с неудовольствием», но «мы видели с неудовольствием», как бы включая в это число Себя Самого. Затем Он сказал: «Тот, кто посягает на тебя, посягает на зеницу Моего ока». 30. Поэтому я благодарю Того, Кто укреплял меня во всем, так что я не имел препятствий в своем пути и в своем труде, который вручил мне Господь мой Христос, но напротив, после такого стечения событий я почувствовал в себе немалую отвагу, и подтвердил свою веру перед Богом и людьми. 31. Посему я с уверенностью говорю, что моя совесть чиста ныне и будет чиста в будущем. Бог свидетель, что я не солгал вам в этом. 32. Но скорее я скорблю за своего близкого друга, из за которого вынес все это. Ему я доверил свою душу! И многие братья говорили мне, что до моего оправдания в суде — я не был там, был вне Британии и не просил об этом — он защищал меня в мое отсутствие. Более того, он лично сказал мне: «Смотри, скоро ты будешь епископом» — чего я был недостоин. Но как так случилось, что вскоре после того он публично опозорил меня перед всеми, добрыми и злыми, тогда как прежде с радостью и по доброй воле простил меня, как простил и Господь, Который превыше всех? 33. Я сказал об этом достаточно. Но в то же время, я не должен скрывать даров, данных мне Богом в стране моего пленения, ибо там я усердно искал Его, и там я нашел Его, и Он хранил меня от всякого зла ибо — так я верю — Дух Его пребывал во мне, и пребывает и до сего дня. Я снова говорю с уверенностью, но Бог знает, — если бы это было открыто мне людьми, я бы скорее сохранил молчание ради любви Христовой. 34. И теперь я неустанно приношу благодарение Богу, Который сохранил меня верным в день моего искушения, так что я ныне могу предложить Ему свою душу в жертву живую — Господу моему Христу, Который спас меня во всех бедах. И я могу сказать: «Кто я такой, Господи? Или, точнее, к чему Ты призвал меня, что Ты содействовал мне с такой божественной силой, так что теперь, среди варваров, я могу постоянно восхвалять и прославлять имя Твое, где бы я ни был, и не только во дни успеха, но и в дни испытаний?». Итак, что бы ни случилось со мной, будь то хорошее или плохое, я должен равно принимать это и всегда благодарить Бога, Открывшего мне, что я могу положиться на Него без колебаний и всегда, и Укрепившего меня так, что, будучи невеждой и в эти последние времена, я осмелился предпринять столь благочестивое и удивительное дело; так что смог стать подражателем тем, кого некогда Господь предопределил быть глашатаями Своего Евангелия и свидетельствовать о Нем всем народам даже до края земли. И мы видели это и это исполнилось. Воистину, мы свидетели тому, что Евангелие проповедано везде, где только живут люди. |
| – А это что такое? А батюшка Илий просит: – Это вот отец Феофил! Благословите, Ваше Святейшество! Патриарх в ответ: – А-а! Ну, Бог благословит! И ушел. А все такие счастливые стоят… – А что такое?.. – спрашиваю я, оглядываясь. – Чего благословит-то? А отец Илий поясняет: – Ну вот! Тебя завтра будут рукополагать! А он это еще 2–3 месяца назад прозревал, когда говорил мне: – А что, и тебе придет время! Все может быть! Так оно и произошло по его молитвам и по его специальному благословению. «Братия, вставайте!» А еще помню, однажды выхожу я из храма после Литургии. А мне говорят: – Батюшка, там отца Илия один молодой человек дожидается. Я смотрю: и правда, стоит мужчина в дубленке и плачет. И мальчик с ним. Спрашиваю молодого человека: – Что вы плачете? Он отвечает: – Я бы хотел батюшку Илия увидеть! Я опять: – А плачете почему? А он мне: – Без слез не могу… Что произошло-то! – А что произошло? – интересуюсь. Тут он заколебался: – Батюшки Илия тут нет, не знаю даже… А потом вдруг решительно: – А можно, я вам расскажу? Я, конечно, согласился. И он начал рассказывать: – Полетели мы осенью с семьей в Турцию и пробыли там две недели. Назад возвращались ночным рейсом. Отправлялись в полночь. Самолет взлетел, мы провели в полете два часа, но внезапно отказал мотор. Один двигатель вышел из строя, и самолет накренился и начал падать… В салоне поднялась суматоха: куда-то все бегут, встают с мест. Все видят, что самолет неисправен… В общем, этот мужчина, который все это рассказывал, вначале закричал: «Господи, помоги! Пресвятая Богородица, спаси нас!» А потом вдруг вспомнил, как однажды ездил в Оптину, встречался там с батюшкой Илием и взял у него благословение. И он ему тогда еще сильно в душу запал. И в последний момент, – рассказывал тот мужчина, – он крикнул: «Господи, молитвами отца Илия помоги нам!» – упал в кресло и потерял сознание. – Передо мной, – продолжал он, – возникло такое ночное видение. Вижу облако, и Оптину внизу… Тишина, во дворе – ни души. Только отец Илий бежит с палочкой, торопится, стучит по всем кельям, будит всю братию (а было два часа ночи!): |
| Но они стали мне говорить: «что ты лицем изменился, Тимофей Савельевич? Посмотри, братец в зеркало, ты мертвому подобен». И им сказал: пожалуйте чашку чаю, после вам скажу причину моего изменения. Напившись чаю, я повел их к колокольне, и смотрели на перилы, кои в дребезги разбиты лежали. Я сказал: на сем месте и мне бы быть так разбиту. – Но также и в Твери, когда я еще архимандритом был, и в Воронеже, уже епархиальным архиереем был, от лошадей при смертных случаях бывал». Он же дивное видение сказывал о себе. «Cie-дe было до пострижения моего в монашество. Когда я учителем был, я и тогда привычку имел и любил ночное время без сна провождать, а занимался либо чтением душеполезных книг, либо дущеспасительными размышлениями. Но я сказываю тебе келейно, и ты должен молчать о сем. В месяце мае ночь была весьма приятная, тихая и светлая: я вышел из келлии на крыльцо, которое на северную сторону было, и стоячи размышлял о вечном блаженстве. Вдруг небеса разверзлись и там такое сияние и светлость, что бренным языком сказать и умом понять никак невозможно; но только сие было кратко, и паки небеса во своем виде стали, и я от того чудного явления более горячее желание возымел ко уединенной жизни; и долго после оного видения чувствовал и восхищался умом, да и ныне, когда вспоминаю, то ощущаю в сердце моем некое веселие и радость». После обеденного стола имел он краткое отдохновение, час, иногда и более; вставши, читал жития святых отец и прочия книги. В летнее же время прохаживался в монастырском саду и за монастырем; на случай же крайней надобности к нему, он приказывал: «когда тебе необходимая надобность ко мне, не доходя покашляй, чтобы я оглянулся». Так и делал я. Но однажды случилось, когда он был в саду, я, не подходя к нему, много кашлял, но он в таком глубокомыслии был, что ничего не чувствовал, сам же на коленях стоял лицем на восток, руки поднявши к небесам. Я подошел и сказал: ваше преосвященство! Он так испугался, даже пот пошел из него, почему и сказал мне: «вот, сердце у мене как голубь дрожит; ведь я тебе давно говорил, чтобы, не доходя до мене, покашлял»; скажешь, что я кашлял, но «я же не слыхал», скажет. |
| И будет в последние дни, гора дома Господня будет поставлена во главу гор и возвысится над холмами, и потекут к ней все народы… ибо от Сиона выйдет закон, и слово Господне – из Иерусалима… И перекуют мечи свои на орала, и копья свои – на серпы: не поднимет народ на народ меча, и не будут более учиться воевать (Ис 2:2-4). Torà , которую в этом месте следует понимать не как “закон”, а шире – как “откровение”, и dabar , пророческое слово, доступны лишь в Иерусалиме. Именно это видение, а не рассказ о личном призвании (Ис 6:1-8) кладет начало всецелому развитию пророчества Исайи. Вся книга пророка Исайи, во всех частях, на какие ее исторически разделяют, вращается вокруг этого начального видения, имеющего своим центром Иерусалим. Можно даже сказать, что вся книга Исайи от начала до конца – одно-единственное “видение мира”, как об этом говорит и само надписание книги: Видение (chazon) Исайи, сына Амосова, которое он видел об Иудее и Иерусалиме (Ис 1:1) . Об Иерусалиме, увиденном, так сказать, “сверху”, глазами Божьими. Знамение Есть видения дневные и есть ночные. Не все пророки одинаково велики. Сон, ночное видение, может быть обманчивым или кошмарным, неким “грозным видением”, если пользоваться языком Исайи (Ис 21:2). Пророк знает это и стремится к различению между пророчеством и сном: никто, как он, не описывал столь поэтично разочарование сна: Как сон, как ночное сновидение будет множество всех народов, воюющих против Ариила… И как голодному снится, будто он ест, но пробуждается, и душа его тоща, и как жаждущему снится, будто он пьет, но пробуждается, и вот он томится, и душа его жаждет, то же будет и множеству всех народов, воюющих против горы Сиона (Ис 29:7-8). Иеремия тоже иерусалимский пророк, хоть и северного происхождения, еще более суров и критичен по отношению к тем пророкам, которые “рассказывают свои сны”: Я слышал, что говорят пророки, Моим именем пророчествующие ложь. Они говорят: “мне снилось, мне снилось”. Долго ли это будет в сердце пророков, пророчествующих ложь, пророчествующих обман своего сердца? Думают ли они довести народ Мой до забвения имени Моего посредством снов своих, которые они пересказывают друг другу?.. Пророк, который видел сон, пусть и рассказывает его как сон, а у которого Мое слово, тот пусть говорит слово Мое верно. Что общего у мякины с чистым зерном? (Иер 23:25-28). |
| Когда совершенно устроилась обитель, тогда преподобный Паисий призвал к себе на духовное торжество благоверного Князя Андрея с его боярами и другого бывшего Князя, тогда уже смиренного отшельника пустыни, что на Учьме, блаженного Кассиана, постриженника Белозерской обители. Много собралось к нему и других преподобных отцов; целью же благочестивого собрания было совещание и соборное моление о сооружении нового каменного храма. Усердно молился Паисий Господу и пречистой его Матери, чтобы ему было опять благодатное извещение, как некогда при начале обители; после всенощного бдения, утомленные разошлись по кельям и предались глубокому сну; бодрствовал один лишь Паисий, с пустыннолюбивым Кассианом и присным учеником своим Адрианом, и усердна была молитва сих трех молитвенников в уединённой келье. Внезапно распространилось чудное благоухание по всей обители, свет великий осиял ее и слышан был глас, как бы голос отдалённого грома, зовущий тружеников выйти из кельи, чтобы созерцать славу Божию. Исшедшим предстало чудное видение от полудня: Матерь Божия, с предвечным на руках Младенцем, сияющая небесною славою, а по сторонам ее пустынножитель Иорданский Герасим и тот светлый небожитель, который уже дважды являлся преподобному. Пали на землю труженики пред тем, что созерцало их духовное око, но Паисия поднял знакомый ему Ангел, обращая взоры его к светлой Царице, и из уст ее услышал он тихое слово: «радуйся угодник мой и сына моего; сие есть знамение места, где соорудишь храм во имя мое». При сих словах скрылось от взоров их чудное видение, и они возвратились в келью довершить ночное свое бдение. На другой день стали совещаться с благоверным Князем, о избрании места, и когда обошли со крестами всю обитель, с изумлением увидели крестообразный свет там, где было ночное явление преподобным: тут молитвенно назнаменовали они размер нового храма, который заложили во имя Покрова Богоматери, осенившей их своим покровом, и все разошлись с духовным утешением; но преподобный Паисий удержал на время у себя блаженного пустынника Кассиана и, с благословения Архиепископа Ростовского Тихона, начал усердно трудиться над сооружением храма. Это было в 1479 году. |
| Петр. Кто при смерти не устрашится столь неизъяснимого суда, каковы бы ни были дела его, когда хотя и знает, что делает, но не знает, как подробно будут разбираемы его дела? Глава 46. Об одном святом муже, который трепетал при смерти Григорий . Действительно так, Петр, как ты утверждаешь. Но самый этот страх уже очищает исходящие души праведников, как доказывает рассказ об одном святом муже, часто слышанный тобою вместе со мной. Он сильно трепетал при смерти, но после смерти явился ученикам в белой одежде и тем показал, как светло принят был там. Глава 47. О том, что некоторых откровения укрепляют против страха смерти; также о монахах Антонии, Меруле и Иоанне Иногда всемогущий Бог предварительно укрепляет трепетные умы некоторыми откровениями, чтобы не страшились смерти. Со мной жил в монастыре один брат по имени Антоний, который многими ежедневными слезами выражал жажду к радостям небесного отечества. Когда он с особенным старанием и с великою жаждою изучал Святое Писание, то искал в нем не предметов для познаний, но слез для сердечного сокрушения, дабы возбужденный ими ум распалялся и, оставляя земное, летел созерцанием в страну небесного отечества. Ему сказано было в ночном видении: «Будь готов и отправляйся в путь по повелению Господню». Когда же он сказал, что не имеет нужного для путешествия, тотчас получил ответ: «Если дело идет о грехах твоих, то они отпущены». Однако ж он находился еще в великом страхе после первого извещения о смерти; а на другую ночь получил новое откровение в тех же словах. Спустя пять дней он заболел и умер среди всех братий, молящихся и плачущих. Был и другой брат в том же монастыре, по имени Мерул; он постоянно плакал и молился; псалмопение почти никогда не переставало исходить из уст его, исключая разве время принятия пищи и сна… Ему было такое ночное видение: спускался с неба на его голову венок из белых цветов. Вскоре после сего он заболел и умер с ясным и спокойным духом. Спустя четырнадцать лет, когда нынешний настоятель монастыря Петр захотел сделать себе могилу подле его гроба, то, по словам его, из могилы Мерула истекло такое благоухание, как будто там собраны были благоухания всех цветов. Отсюда ясно стало, что истинно было ночное видение его. |
|
|
