| …Дождь хлещет тугими струями, от которых не спрятаться даже под зонтиками. Да, честно говоря, и прятаться не хочется. Куртка быстро набирает в себя влагу; кажется, несу на плечах полтора-два ведра воды. Да и все здесь промокли почти сразу. Первые мысли, что – либо Господь испытывает нас, либо враг рода человеческого обрушивает на молящихся свою злобу – быстро проходят. Замечаю, что дождевая вода – не холодная, по температуре водохранилища, словно водная масса поднялась из моря в небо, чтобы окропить, окатить нас влагой, настоянной на святынях, на могилах, оставшихся под этим серым, бурлящим, мятущимся под порывами ветра простором. Вода охватывает пришедших на берег людей, чтобы соединить их общей средой с теми, кто ждет наших молитв, взывает к нашей памяти. Сопричастность уже не только мыслью, но и телесно к русской трагедии, разыгравшейся здесь несколько десятков лет назад, – вот что такое этот дождь. И чем чаще молнии разрывали небо над морем, тем значимей становилось событие, которое совершалось здесь, – благословенное Леушинское стояние 2007 года. Началось оно торжественной частью, так сказать, вступлением к самому молению, когда выступали со словом и представители администрации, и священнослужители. На высокой паперти часовни в честь Святителя Николая и иконы Божией Матери «Азъ есмь с вами и никтоже на вы» говорят люди, сменяя один другого. А дождь хлещет как из ведра. При других обстоятельствах все уже давно бы разбежались, спрятались под навесы, крыши, а здесь… Но на то и стояние. Своим чередом проходит презентация книги Виктора Ерохина – научный труд, посвященный затопленному городу Мологе. Промокший до нитки автор передает в дар промокшему до нитки отцу Геннадию книгу, запаянную в непромокаемую пленку. Боковой ветер бьет мокрыми струями, срывает покрывала с аналоев да и переворачивает их, рвет полиэтилен с усилительных колонок… Одним словом, разбушевавшаяся стихия. Но при этом радостные улыбки, ведь презентация – звездный час автора! Растерянные улыбки – в какой экстремальной обстановке! Такие моменты не забываются. |
| И это подчеркнуто высотой восьмерика, даже двухъярустностью. Казалось бы, что такой объем надлежало завершить тоже восьмериком, только меньшего размера, но архитектор завершил его ротондой, причем очень низкой, с низким же куполом. К нижнему ярусу восьмерика (в один ярус с ним) примыкает трапезная, заканчивающаяся на западе двумя трехъярусными башнями-колокольнями. Нижнюю часть их составляют квадратные в сечении башни, почти в два раза превышающие высоту трапезной, а на этих башнях водружены еще два яруса цилиндрических объемов, увенчанных шпилями. По сравнению с известными двухколокольными храмами совершенно новым в нем является мощный двухъярусный восьмерик в сочетании с низкой ротондой. Последняя настолько приземиста, что, по существу, играет роль аттика. Такой прием, конечно понятен, так как при громадной высоте восьмерика нормальную по пропорциям ротонду ставить на него было просто нельзя: это выглядело бы парадоксально. Но что же заставило зодчего так сильно развивать вверх восьмерик? Это остается загадкой. В отличие от Троицкой церкви в Гусь-Железном, Владимирская церковь не имеет псевдоготических элементов. Можно даже сказать, что нет в ней и барочных форм, если не считать, конечно, " вздутого " объема восьмерика и сочных сдвоенных кронштейнов, поддерживающих карнизы трапезной, храма и колоколен. Эти кронштейны имеют сильный вынос, так что карнизы образуют большие навесы, напоминающие машикули, а многочисленные декоративные пояски, охватывающие стены храма и колоколен, заставляют вспомнить древнерусские архитектурные образы. Оригинальным остается нижний декоративный пояс из кругов. Ему находим многочисленные аналогии в творчестве В.И. Баженова. Любопытно, что световые проемы сосредоточены внизу и в самом верху, в ротонде, основной же восьмерик оставлен почти глухим. Это придает храму сходство с какой то крепостью. Достойно внимания так же и то, что у храма нет апсид. Кроме оригинального приема устройства двух колоколен и круглых декоративных вставок, к творчеству В.И. |
| Причина лишения сана отца Игнатия неизвестна: вероятнее всего то, что горячий патриот отец Игнатий не пришелся по душе временщику Бирону. Отец Игнатий оставил на молитвенную память написанный им синодик — небольшую тетрадь с изложением своих преступлений и с просьбой помолиться Богу об упокоении его многогрешной души, о прощении его грехов. После разорения обители следует период кровопролитных битв, смут и волнений среди туземцев, восставших на защиту своих прав. Истощилось долготерпение жителей Камчатки, притесняемых приказчиками, сборщиками ясака, которые действовали насильственно, принудительно, брали податей больше, чем требовалось по закону. Притом сборщики жестоко, бесчеловечно обращались с беззащитными людьми. Без зазрения совести они отнимали у них всю добытую ими пушнину, любой мех и даже меховую рухлядь. Жизнь человеческая ничего не стоила, она насильственно отнималась за кожу и мех убитого зверя, хотя мех в те времена ценился очень дешево. Но вернемся в дни моего пребывания на Камчатке. Место бывшей Игнатиевой пустыни было избрано мною под монастырь, который я намеревался восстановить. Там, где была первая Никольская церковь, по сие время стоит крест в ограде, и место это носит название Монастырь. По берегу незамерзающей реки Ключевой пустующий участок земли на протяжении пяти верст и поныне хранит названия, дающие возможность безошибочно определить места существовавших именно здесь монастыря и казачьей крепости. Так, после участка земли, именуемого Монастырем, следуют пелоч , казармы, конюшни, банюшки, балаганы для рыбы (навесы), мельница (остатки видны в воде), вершины Ключа, баты . Жители селения Ключи и ближайших заимок круглый год промышляют для себя и собак рыбу в незамерзающей реке. 19 декабря 1910 года я ездил на собаках из селения Ключи для осмотра вышеописанного участка земли и реки Ключевой под монастырь и видел, как рыба кижуч шла сплошной стеной, а все заливы (по очертаниям ковшеобразные) представляли из себя как бы огромный чан или котел, в котором кишели десятки тысяч рыбин. |
| 1895. 4. С. 111). Первоначальная ограда монастыря (кон. 90-х гг. XVII в.) была деревянной и неск. раз перестраивалась (в нач. XVIII в., в 20-х гг. XVIII в.). В 60-х гг. XVIII в. (начиная с 1762) сооружена каменная ограда (протяженностью 590 м). В посл. четв. XIX в. была возведена еще одна ограда (длиной ок. 1,37 км), окружавшая монастырскую сосновую рощу, братское кладбище, фруктовый сад, огороды и др. За основной территорией мон-ря располагались гостиный (возник еще в нач. XVIII в., позднее неоднократно перестраивался), конный, постоялый дворы, маслобойня и прачечная, щепной двор, водяная мельница с 2 амбарами, ветряная мельница, рига с 2 сушильнями и др. В 1889 г. возведена каменная 2-этажная гостиница на 38 меблированных номеров (Там же). На 1916 г. на основной территории и в ближайших владениях мон-ря насчитывалось до 90 каменных и деревянных строений (включая навесы и сараи) ( Черникова. 1996. С. 45). Некрополь Некрополь О. Н. м. был практически полностью уничтожен в 20-30-х гг. XX в. В Николаевском соборе, у левого придела, погребен игум. Анастасий (Потёмкин), за алтарем собора находилась семейная усыпальница Самойловых, где погребены Николай Борисович (1718-1791) и гр. Александр Николаевич (1744-1814) Самойловы. При работах по расчистке фундамента Николаевского собора в заложенных в 2002 г. шурфах было вскрыто значительное количество погребений XVIII-XIX вв., часть к-рых заходила под фундамент, что позволяет датировать их временем до 2-й пол. 60-х гг. XIX в. ( Гурьянов. 2005. С. 13). Кроме того, в ходе работ обнаружены погребения в склепах, совершённые у стен собора в 1703-1710 гг. (Там же). 1924-1994 После решений 17-28 июня 1924 г. Комиссия по ликвидации мон-ря взяла с монахов подписку, что в течение 2 недель они выселятся из бывш. обители и расположения детской колонии и больше не будут совершать на этой территории религ. обрядов. С осени 1924 г. имущество обители стали раздавать орг-циям, в т. ч. Брянскому губ. суду, РЛКСМ, учреждениям Карачева. В нояб. того же года из обители вывезли колокол весом ок. 5 пудов (81,9 кг) для каланчи Карачевской пожарной дружины. К кон. 1924 г. в детской колонии на территории мон-ря находилось 108 детей разного возраста. Губ. комиссия признала, что «внешний вид колонии безотрадный: пыль, грязь, свалка нечистот в помещениях колонии, спальнях - тоже грязь, свалка, нечистота. Врачебная помощь отсутствует, педагогическая работа чрезвычайно слаба» ( Черникова. 1996. С. 43). В нач. 1925 г. колония была выведена с территории обители, в апр. того же года бывш. О. Н. м. покинул и военный полигон. |
| В монастыре в 1887 г. насчитывалось свыше 120 насельников, а в 1908 - свыше 150. Вплоть до 1917 г. при Ахтырском монастыре действовала церковно-приходская школа, имелось 3 гостиницы для паломников. При последнем настоятеле - архимандрите Аристархе - земельные владения монастыря составляли 750 дес. земли, в нем проживали 86 монахов и 34 послушника. В 1917 г. монастырь был закрыт, но не уничтожен. В 1919 г. мученической смерти был предан настоятель Свято-Троицкого монастыря архимандрит Аристарх. Храмы монастыря ограблены и осквернены. С 1922 по 1938 г.г. на территории монастыря существовал приют для детей-сирот и беспризорных. С 1938 г. в монастыре размещались казармы Ахтырского стрелецкого полка. С 1927 г. монастырь начали постепенно разбирать. В годы Великой Отечественной войны древняя обитель была окончательно разрушена. От монастыря сохранились только живописная гора и руины от колокольни - памятника архитектуры XVIII в. По благословению Преосвященнейшего Иова, епископа Сумского и Ахтырского, в мае 2002 г. началось третье возрождение Ахтырского Свято-Троицкого монастыря. Разрушенная колокольня монастыря привлекла внимание к себе двух монахов, живших и служивших при храме Сумского Пастырско-Богословского училища. Взяв благословение епископа Сумского и Ахтырского Иова, они вместе с одним послушником 28 мая 2002 г. поселились на монастырской горе в солдатской палатке и начали ежедневный круг монастырского богослужения. С помощью благочестивых ахтырчан были устроены навесы, послужившие все лето и осень как монастырский храм и трапезная. 23 июня, в престольный праздник, день Святой Троицы, здесь была совершена первая после восьмидесятилетнего запустения Божественная Литургия, которая с тех пор служится в обители ежедневно. 26 июля, в пятницу, накануне памяти крестителя Руси св. князя Владимира, на колокольне был водружен Святой Крест. В сентябре в колокольне начались реставрационные работы. Братия, к которой тогда присоединились еще два послушника из числа студентов духовного училища, поняла, что у нее имеется только одна возможность устроения каменного храма и келий – сделать все это внутри колокольни: в первом ярусе храм, а на втором и третьем – кельи. 4 декабря 2002 г. в новом храме состоялось первое богослужение – это было всенощное бдение на Введение во Храм Пресвятой Богородицы. Несколько дней перед этим на горе свирепствовали крепкие морозы, но Введение оказалось первым днем, когда монахи смогли войти в свой каменный храм. Так братия удостоверилась, что Матерь Божия сама покровительствует их трудам. 12 января 2003 г. епископ Сумской и Ахтырский Иов совершил освящение Престола храма. Это была первая архиерейская Божественная Литургия в монастыре после долгих лет запустения. |
| Карета " властительная " , рыдван, две коляски, четверо саней красных. Пятьдесят семь коров " . На территории монастыря существовал конный двор (две избы, сушило, конюшня с сушилом, пять сараев рубленных " ). В 1764 году он располагался с " восточной стороны внутри монастыря " и на нём были слудующие постройки: каменная изба для кучеров, кормовой амбар, каретный сарай, навесы и конюшни. На конном дворе находился колодец " глубиной до воды 18 сажен " . Рядом с ним в 1892 году ставится здание квасоварни (12 аршин длиной, крытое тесом). Монастырский кислый квас был традиционным и популярным напитком. " В полуверсте от обители находилось монастырское озеро. Возле него стояла караульная изба и братская баня. В 1855 году около бани запрудили пруд, а " близ монастыря под горою " устроили " сажелку " - питомник для разведения рыбы. В давние времена окрестные леса были богаты дичью. В заливах и лесах водились бобры и по грамоте царя Михаила Фёдоровича от 1614 года так называемые " бобровые гоны " были предоставлены в пользу монастыря. В описи 1897 года говорилось о просфорне, братских кельях (в двух южных башнях), кухне и ледниках в других башнях. Есть упоминание о кузнице, что находилась в северо-восточной башне. Монастырскую территорию в прошлом оживляли сады, которые располагались не только за стенами, но и внутри монастыря. В документах за 1791 год отмечено четыре сада - " сливовый, братский, новый и настоятельский " . В 1864 году на месте проведения Свенской ярмарки за западными воротами был разведён также обширный фрутовый сад. У здания церковно-приходской школы, которое не сохранилось, за пределами монастыря рядом с каменными выездными воротами были разбиты плодовый питомник и сад, где выращивались яблони, груши, вишни, сосна, ель, кедр, каштаны, розмарин. Немалый доход монастырю давала ярмарка, в том числе пошлинные сборы (до их передачи государству), плата за лавки и торговые места. Почти по всему монастырю, а также на территории ярмарки, тянулись подземные каменные галереи. |
| Крыльцо в церкви всегда украшалось особенно тщательно. Во-первых, оно было всегда на виду, первым встречало прихожан, идущих в церковь, с него оглашались все решения " сходбищ " , проходивших в трапезной. Во-вторых, сама открытая для глаза конструкция крыльца давала возможность украсить все ее элементы, чего не могли упустить народные мастера. Объемной резьбой украшались столбы, поддерживающие кровли всходных рундуков, глухой резьбой украшались причелины, прорезной резьбой подзоры, пущенные под кровлей между столбами. Концы теса кровли украшались " гребнями резными " , дающими, кроме всего прочего, очень красивую тень в солнечные дни; про украшение " потоков " мы уже говорили. Нельзя не обратить внимание на колокольню Варваринской церкви, построенную в восемнадцатом веке. Небольшой, в несколько венцов, четверик в основании стройного восьмигранного сруба, открытая площадка звона, крытая высоким шатром, непосредственно под которым подвешивались колокола. С перехода, соединяющего церковь и колокольню, можно подняться по внутренней лестнице на площадку звона, обозреть заонежские дали, а заодно и изучить конструкцию колокольни, которая так же имеет свою историю. Первоначально колокольни представляли собой простые навесы на столбах, врытых в землю. Столбов могло быть четыре, пять или даже девять штук. Чем больше столбов, тем больше устойчивость колокольни при их подгнивании. Затем столбы стали обносить срубами , хотя они еще оставались врытыми в землю. Для того чтобы столбы меньше подгнивали, их стали устанавливать не на земле, а на срубе, или в самом срубе. Для этого внутри сруба на одной трети его высоты под столбы подводились балки- " переводы " , концы которых врубались в сруб. Столбы опирались на балки, были зажаты срубом, не гнили. Если подгнивал сруб, то в нем всегда можно было заменить нижний венец, что значительно упрощало ремонт. Точно такую конструкции можно наглядно увидеть внутри Яндомозерской колокольни. Четверик в основании появляется в середине семнадцатого века и состоит сначала всего из нескольких венцов, затем количество венцов увеличивается, доходя по высоте до половины сруба всей колокольни. Церковь стоит на холме. Она вытянута с востока на запад и разделена длинной и сравнительно низкой трапезной и переходом. При таком соотношении восьмигранный сруб колокольни с высоким шатром, поставленный на низкий цоколь, приобретает доминирующее значение. Образец плотничьего мастерства являют небольшие окна трапезной, резные украшения крылец. Лишь крытые железом главки шатров выпадают из общего ансамбля. |
| Это - красивый храм, отчасти в тосканском стиле, с наружными украшениями; со всех четырех сторон поставлены каменные круглые колонны, поддерживающие конусообразные навесы, с южной и северной - по восьми колонн, с восточной и западной по четыре, такие же колонны находятся по сторонам большого фонаря, малые фонари окружены полуколоннами. В храм ведет небольшое входное крыльцо с двумя дверями на север и юг; на западной стене его, снаружи, в раме за стеклом, помещается икона Великомученика Димитрия, писанная на цинке, с лампадою пред ней; она пожертвована в 1871 году прихожанином Д. А. Борисовым. На восточной стене храма находится живописное изображение того же Св. Димитрия. В 1897 г. храм окрашен светло-желтою краскою, при чем колонны и впадины сделаны белыми. Внутренность храма имеет следующий вид. Алтарь четырехугольный, с четырьмя окнами, длиною 8 12 аршин, шириною 8. В нем Св. Престол обычного размера. Запрестольные иконы художественного письма, приобретены в 1893 году. На передней стене в золоченой раме помещена икона благословляющего Спасителя, больших размеров, хорошей работы; написана живописцем М. Алексеевым в 1896 году. Предалтарый иконостас поставлен в 1886 году, делан в Москве, освящен Преосвященным Израилем, бывшим Епископом Вологодским и Тотемским, трехъярусный, резной, с колоннами, золоченый по полименту. Это - видный и дорогой иконостас (7500 р.), с новыми иконами греческого письма. Всех икон в иконостасе 45, в нижнем ярусе 12 икон, во втором 20 - с изображениями двунадесятых праздников и некоторых священных событий, в третьем 13 икон - Господа Саваофа и Апостолов. Из икон достойны примечания две, находящиеся в нижнем ярусе иконостаса: Божией Матери " Неопалимой Купины " (копия с находящейся в холодном храме) и Великомученика Димитрия с чудесами (храмовая), - обе древние, бывшие еще в прежней церкви, вышиною по 2 аршина, шириною по 1 арш. 9 вер.; последняя икона замечательна, кроме того, ценностью ризы, - она серебряная, 84 пробы, золоченая, хорошей работы, весом 23 фунта 67 1/2 зол.; в венце на Великомученике 493 французских страза; на иконе " Неопалимая Купина " риза медная, высеребренная, пожертвована в 1890 году прихожанкой А. А. Бураковой. Все прочие иконы в иконостасе без риз, фон на них чеканный по золоту, поля украшены эмалью. |
| Церковь начала XX в. по своим формам относится к новорусскому стилю и представляет художественный и исторический интерес. В архитектрном наследии земли Псковской она является самым значительным памятником этого периода. Церковь Космы и Дамиана в селе Гвоздно Гдовского уезда (1909 – 1912) - прямая предшественница еще одной работы А.П.Аплаксина - церкви Петра Митрополита Творожковского подворья в Санкт-Петербурге (1910-1913). Этот храм, находящийся ныне на территории Псковской области, несмотря на серьезные утраты, является на сегодняшний день одним из немногих сохранившихся его произведений, однако по причине удаленности и труднодоступности остается почти не известным. Решение храма в Гвоздно обнаруживает влияние В.А.Покровского в достаточно явном виде. Щипцы и кокошники еще не приобрели резкой ломаной формы и близко повторяют аналогичные детали Петропавловской церкви на Шлиссельбургских пороховых заводах (1904-1907). Кроме того, на боковых фасадах присутствуют стилизованные лопасти с обрывающимися лопатками – декоративный прием, впервые использованный Покровским сразу в нескольких ранних произведениях и затем повторенный в ряде других храмов начала ХХ века. Звонница гвоздненской церкви по очертаниям оказывается ближе боковым крыльцам церкви на пороховых заводах. Проектируя храм в Гвоздно, Аплаксин был скован необходимостью частично использовать фундаменты и стены прежнего здания 1863 – 1865 годов, сгоревшего в 1908 году. В изменении первоначальной композиции заметно стремление замаскировать симметричность с помощью введения в ее состав северо-западного крыльца с лестницей на колокольню и хоры, а также часовни (усыпальницы или ризницы) на юго-восточном углу. Асимметрична и декоративная разработка западного фасада: оконные проемы различной формы, огибающие их тяги, ниши-киоты. Композиции из трех окон под ярусом звона (своеобразный трифолий) и двух «половинчатых» окон по бокам входного портала выдают еще два произведения, повлиявших на замысел Аплаксина – проект церкви в Кашине В.А.Покровского и О.Р.Мунца (вариант с ярусами кокошников) и церковь Алексея человека Божия на Петроградской стороне Г.Д.Гримма (1906 – 1911). Об этом говорят откос, удлиняющий центральный проем трифолия, заимствованный из проекта для Кашина, и присутствующие в первоначальном проекте навесы над сдвоенными окнами, а также общая грубоватая пластика здания, родственные сооружению Гримма. |
| Почти все северные монастыри занимались солеварением, даже те, которые располагались далеко от морского побережья. Монастыри покупали здесь участки и строили свои соляные варницы. На каждой варнице находился монастырский двор с хозяйственными постройками, стояли обычно кузница, изба, навесы для хранения дров, амбары, в которых хранились запасы соли, хлеба и продуктов. Монахи, работавшие на промыслах, часто кормили себя сами. Поэтому кроме солеварения приходилось еще заниматься земледелием (Прокофьева. С. 40). Полученная соль в основном шла на продажу. Именно продажа соли позволяла, например, Николо–Корельскому монастырю «всякий монастырский запас покупать». В 1642 году этой обители было разрешено провозить беспошлинно 6 тысяч пудов соли в одном «дощаннике» в Вологду, Архангельск, Великий Устюг, Тотьму и другие северные города. Позднее у монастыря появились даже свои соляные заводы. Монастырь преподобного Корнилия Комельского торговал беспошлинно солью во всех московских городах, это право ему было дано великим князем Иоанном Васильевичем в 1538 году. Летом соль везли в насаде (мореходное гребное судно) или в двух дощанниках, посуху – на телегах, зимой на санях, и с тех дощанников, телег и саней княжеские таможенники никаких пошлин не собирали. В Житии преподобного Александра Ошевенского рассказывается, что после его кончины для монастыря, который всегда жил очень небогато, и вовсе наступили тяжелые времена. Многие монахи покинули обитель, унося с собой последнее монастырское имущество. Автор Жития по этому поводу горько заметил: «Хоть и знали писания божественные, но хуже неверных творили; ведь и многие поганые спасаются, а эти, знающие закон, немилостивно осудятся» (ΡГБ. Унд. 276. Л. 69). Только пять иноков остались в монастыре, решив лучше умереть от голода, чем покинуть это место. Их стойкость была вознаграждена, через некоторое время в обители появился новый настоятель, священник, возобновились службы, но продуктов по–прежнему не хватало. Все значительно изменилось к лучшему после того, как игумену удалось купить один соляной колодец. |
|
|
