| По сообщению церковного историка Сергея Петровича Сахарова, первый гривский храм, постройки 1882 года, был уничтожен огнем польской артиллерии в 1919 году. Церковь сгорела со всей утварью. В свою очередь, архимандрит Кирилл (Леонид Начис), уроженец г. Грива, вспоминал, что «в году в 20-м или 22-м, во время польской оккупации сожгли церковь, дом сторожа, убили псаломщика». Таким образом, уничтожение храма могло произойти тремя годами позже изначально указанной даты и при более трагических обстоятельствах. Дабы не оставлять прихожан без окормления, священники гривского прихода стали совершать богослужения в жилых домах, приспосабливая для этой цели отдельные комнаты. Естественно, такая ситуация не могла продолжаться вечно, и потому, когда в приход назначили отца Савву Трубицына, он стал предпринимать самые активные действия для организации постройки новой церкви на Гриве. Благо, и ситуация этому благоприятствовала. Дело в том, что военное ведомство новообразованной Латвийской республики в 1920-х годах избавлялось от военных православных храмов, доставшихся ему в наследство от царской армии. В короткий промежуток времени гражданским православным общинам были переданы Гарнизонный собор (ныне кафедральный Борисоглебский), артиллерийская церковь (использована для строительства Петропавловского храма на Старом Форштадте) и летняя госпитальная, стоявшая на берегу оз. Шуню. Вот ее-то и перенесли на Гриву и поставили именно на том месте, где ранее находился первый деревянный храм гривского православного прихода. Протоиерей Г.А. Цитович оставил описание летней госпитальной церкви, стоявшей некогда на березу озера Шуню в сосновом лесу среди госпитальных бараков в 1,5 верстах от Двинской крепости. Вот, что он пишет: «Летняя церковь — деревянная, очень красивая. Над церковью, в западной стороне, устроена довольно высокая колокольня с небольшим куполом и крестом; такой же купол с крестом возвышается и над алтарною частью. Вмещает 150 человек». Заместитель директора института истории искусств Латвийской Академии художеств Рута Каминска и специалист отдела архитектуры и искусства Государственной Инспекции по охране памятников культуры Анита Бистере в книге «Наследие сакральной архитектуры и искусства Даугавпилсского района» утверждают, что новая Гривская церковь была построена по проекту синодального архитектора Владимира Шервинского. Однако нынешний вид Гривского храма ясно указывает на то, что он, при своих небольших размерах, некогда обладал сразу пятью входами (ныне четыре из них не используются, но со стороны боковых фасадов сохранились навесы на столбах, некогда эти входы украшавшие). Такая архитектура очень удобна в летнее время, когда совершается служба для большого количества молящихся, которые не могут поместиться в храме. Однако это неразумно для маленькой приходской церкви. |
| София» (таб. 12). Известно, что эта церковь , построенная Юстинианом и украшенная Феодорой (kaì kréatov auxéhseie jeosteféeov Qeodéwrav – говорится в надписи карниза), была освящена во имя двух мучеников Сергия и Вакха, связана с древнею церковью Петра и Павла и обращена еще Юстинианом в мужеский монастырь. Антоний говорит: «За подгорием же есть церковь святых мученик Сергия и Вакха: и главы их ту лежат, и рука Сергиева и кровь его; и св. Епимаха кровь ту же в раце». Посвящение двум святым не имело, однако же, никакого значения для конструкции, хотя при этом упомянутая надпись называет прямо лишь имя Сергия. Никаких следов монастыря кругом, ни часовни во имя Богородицы (Паспати видит ее будто бы в небольшом тюрбе в саду налево) не сохранилось. Лишь малая калитка в приморской стене с надписью указывает на устройство монастыря, имевшего, вероятно, свою малую пристань в углу, образуемом соседнею башнею, и свои рыбные ловли. Монастырь был дворцовый, первоклассный, в нем жил псевдопатриарх Иоаннис и восстановитель иконопочитания п – х Мефодий был его игумном. Но мусульманское завоевание снесло и то, что оставалось еще от латинского разорения. Возможно лишь, что двор или атриум стоит еще на прежнем месте и имеет два выхода; один из них покрыт куполом; но облепившие двор убогие деревянные навесы и пустынные огороды вокруг не дают никакого понятия о прежнем. В нашу бытность эвкаф занялся реставрацией падающего минарета, и самая церковь оказал побеленною и почищенною, чего никак нельзя было ожидать после слов Паспати, жаловавшегося на разрушение памятника. Напротив того, после жалкого мусульманского портика, за порогом церкви и войдя во внутренний нартэкс, зритель поражается редким изяществом архитектуры. В самом деле, на наш взгляд, это именно наиболее элегантный памятник Константинополя, не считая даже св. Софии, которая имеет характер выше и строже. С другой стороны, церковь эту гораздо более можно сравнить с ц. св. Виталия в Равенне и Лаврентия в Милане, чем с св. Софией: возможно, даже, что церковь Сергия построена раньше Софии, что именно в ее форме, при восьмистороннем плане, но с боковыми нишами на хорах, заключается образец овального плана последней. |
| 20 Греческие буквы заменены славянскими должно быть с целью дать возможность надпись читать всякому, не знающему греческого языка. 21 Рукописное описание Глинской пустыни 1829 г. Историческое описание Глинской пустыни 1836 г. стр. 32. (Дело архива 27 При о. Филарете вновь построены: Иверская каменная церковь , две деревянных часовни с келиями, один каменный корпус (трапезный с мезонинами), четыре деревянных братских корпуса, два каменных дома, 19 жилых деревянных домов (считая с находящимися вне обители) квасоварня, мельница, крупорушка, кирпичный завод, амбары, навесы, ледники и проч. 30 Уфимская, Бузулукская, Мензелинская и др., в которых первыми настоятельницами были ученицы о. Филарета. 32 Игумена Евстратия, своего ученика, который тогда был настоятелем Хотмыжского монастыря. По смерти о. Филарета братия на усмотрения Архипастыря представила в настоятели двух кандидатов: духовника Порфирия и благочинного Феодосия. Владыка нашел отца Евстратия «достойнейшим по заслугам, тем паче, что первоначально он проходил разные послушания в Глинской пустыни при покойном настоятеле и был употребляем по делам пустыни с пользою». О. Евстратий и переведен был на должность настоятеля в Глинскую пустынь. Так исполнилось предсказание почившего аввы Филарета. 33 См. «Жизнеописание игумена Филарета». Курск 1892 г.; «Евгений, архимандрит Николаевской Чуркинской пустыни». Астрахань, 1888 г. стр. 19–21; «Очерк жизни Святогорского архимандрита Германа», 1894 г.; дела архива Глинской пустыни и рукописное жизнеописание игумена Филарета, современное сему старцу. 34 Обширное поучение о. Филарета новопостриженному монаху в 1824 г. было отпечатано по-славянски в С.-Петербургской Синодальной типографии и разослано по 10 экземпляров в каждый монастырь. В 1897 г. оно вновь издано в Курске в переводе на русский язык (с присовокуплением другого его поучения – перед постригом), под заглавием: «до и после пострига». 35 Как видно служило дополнением к уставам женских общежитий. Оно было напечатано в жизнеописаниях игумена Филарета в 1856 г. (Спб.) и в 1892 г. (Курск). |
| Сущность и сила старчества заключаются во взаимоотношении между старцем и учеником. Старец берет на себя руководство духовным деланием ученика, направляя его к спасению. Ученик всего себя, душой и телом, предает воле старца. «Даждь кровь и приими дух» – вот смысл и цель старчества. Ученик от всего своего – воли, мыслей, желаний –должен освободиться, чтобы наставник мог сформировать из него нового человека. Старец только тогда становится способным руководить иноком в его «невидимой брани», когда на личном опыте пройдет школу трезвения и умно-сердечной молитвы и благодаря этому в совершенстве изучит духовные и психологические законы. Он должен уметь проникать до самых глубин человеческой души, видеть в ней само зарождение зла, причины этого зарождения, устанавливать диагноз болезни и указывать точный способ лечения. Старец – искусный духовный врач. Продолжим историю пустыни с тех дней, когда появился в ней игумен Филарет. «Восстановитель пустыни» – такое определение закрепилось за отцом настоятелем, назначенным в обитель в 1817 году. Закаленный скорбями и борьбой со злом, он возродил обитель в нравственном отношении и благоустроил ее. При отце Филарете выстроены Иверская каменная церковь , две деревянные часовни с келлиями, каменный корпус (трапезный) с мезонинами, четыре братских корпуса, два каменных дома, 19 жилых деревянных домов (в том числе и находящиеся вне обители), квасовни, мельница, крупорушка, сукновальня, кирпичный завод, амбары, навесы, ледники и прочее. Да и соборный храм был обновлен и к нему приделаны большие боковые притворы. Отец Филарет выхлопотал новый штат Глинской пустыни, умноживший число иноков с 20 человек до 40 (столько же было послушников). Все трудились на пользу обители, везде был заведен порядок по учению святых отцов. Отец Филарет сам подавал пример святой жизни, ревности к благочестию, молитвы, бдения, поста и труда. Он отличался знанием святоотеческих писаний, дарами прозрения и постоянной умно-сердечной молитвы. Для утверждения принятого порядка богослужений и монастырской жизни, для руководства глинским общежитием отец настоятель написал особый устав, составленный по примеру «богомудрых отцов святой Афонской обители». Для возобновленной обители отец Филарет составил несколько книг, переписанных и написанных им лично. Среди них – обширное поучение новопостриженному монаху. В 1824 году оно было напечатано на славянском языке в Санкт-Петербургской Синодальной типографии и разослано во все монастыри. Им же были написаны: поучение «Перед постригом», «Наставление о должности духовника инокинь», записки об истории Глинской пустыни, нотные книги церковного пения. Отец Филарет собственноручно переписал «Лествицу» преподобного Иоанна Синайского, службу Божией Матери в честь Иверской Ее иконы с приложением сказания о самой иконе и еще несколько назидательных книг. |
| От монастыря сохранилась только древняя, обстрелянная танком в военные годы, израненная колокольня. Она и привлекла к себе внимание двух монахов, живших и служивших при храме Сумского Пастырско-Богословского училища. Взяв благословение епископа Сумского и Ахтырского Иова, они вместе с одним послушником 28 мая 2002 г. поселились на монастырской горе в солдатской палатке и начали ежедневный круг монастырского богослужения. С помощью благочестивых ахтырчан были устроены навесы, прослужившие все лето и осень как монастырские храм и трапезная. 23 июня, в день престольного праздника обители, здесь была совершена первая после восьмидесятилетнего запустения Божественная Литургия. 26 июля на колокольне был водружен святой Крест. А в сентябре в колокольне начались реставрационные работы. Братия, к которой тогда присоединилось еще два послушника из числа студентов духовного училища, поняла, что у нее имеется только одна возможность устроения каменного храма и келий — сделать все это внутри колокольни: на первом ярусе храм, а на втором и третьем — келии. 12 января 2003 г. епископ Сумской и Ахтырский Иов совершил освящение Престола храма. В последующие годы были построены корпус для братии с домовым храмом во имя Всех Преподобных Отцов и гостиница для паломников. Рядом с колокольней построен новый храм во имя Святой Троицы, в котором на Пасху 2012 года состоялось первое богослужение. http://www.ahtyr.org/ru/history Ахтырский Троицкий монастырь, после Святогорского первый по красоте своего местоположения. В четырех верстах от Ахтырки к северу стоит гора круглая, как шатер, покрытая зеленью, как вековой свежий дуб. Окружность ее около 200 саж., а высота отвесная до 15 саж.; при подошве ее вьется Ворскла и обтекает ее почти кругом, так что остается один перешеек для проезда. На северо-запад величественного холма идут горы по берегу Ворсклы, покрытые лесом; на юго-востоке — луга. На этой-то скале недавно восстановлен монастырь, один из древнейших в Украине. В Истории иерархии указывается 1670 г., но, не зная источника, откуда взято это показание, доверяем игумену, писавшему донесение и просьбу в 1762 г. |
| Часовой и чекисты проверяют наши «пропуска» у конвоиров. Первые шаги внутри кремля дают сразу впечатление бывшего недавно пожара. Навесы на крепостной стене пали, обуглившиеся черные бревна и доски торчат из всех каменных строений. Одна сторона корпусов целиком без крыш. Груды таких бревен лежат в разных углах двух дворов монастыря, образованных корпусами. Об этом пожаре я слышал в Кеми, откуда наблюдали его зарево за 60 верст. И здесь потом рассказывали, что загорелись корпуса сразу с двух сторон, и когда вольнонаемные рабочие-монахи бросились тушить огонь, то чекисты им не позволили. Говорили, что грабежи и присвоение монастырского имущества были так общеизвестны, что ожидалась ревизия высших властей и, заметая следы преступлений, соловецкие хозяева сожгли монастырь. Погиб и музей. Правда, кое-что было раньше вывезено в Архангельск. Теперь обгоревшие остатки всякого оружия – копья, стрелы, кольчуги, шлемы, мечи, пищали – были выброшены в море. Дело это исполняли заключенные и один из них мне об этом рассказывал, да и я сам как-то видел у одного берега в воде гранаты, наконечники копий и т.п. Проходя мимо одного собора, мы увидели разбитые колокола. Крыши соборов горели, но колокола сбросили для уничтожения. Их разбивают на части и отсылают на материк для удовлетворения нужды в меди. В Кеми мы их уже видели. И сейчас «шпана» (уголовники) с большими молотами все еще возится около этих колоколов, бьет их на куски и оглашает кремль лязгом и грохотом. Другое впечатление, очень яркое и ошеломившее нас, это – обилие белых, ручных чаек, которые наполняют весь двор, занимают каждое свободное местечко, имеют прямо на земле гнезда, ходят между людьми и взлетают на воздух, непрестанно издавая крики. Эти огромные, особенные чайки – чуть меньше гуся, но больше курицы, – подражают крикам всех других живых существ: собачий лай, мяуканье кошки, воронье карканье, блеяние овец и коров, стон больного, плач ребенка, хохот, визг, все, все, что угодно, вы услышите от них. И потом, уже после долгой привычки к ним, вы вдруг услышите иногда такой оригинальный крик, которого прежде никогда не слыхали, и встревожитесь, пока не догадаетесь, от кого он исходит. Впрочем, к концу моего соловецкого срока они уже покинули двор, совсем напуганные насельниками своих мест. |
| – Гляди, матушка-Москва-то наша!.. — толкает меня Горкин и крестится. Дорога выбралась на бугорок, деревья провалились, — я вижу небо, будто оно внизу. Да где ж земля-то? И где — Москва?.. – Вниз-то, в провал гляди… эн она где, Москва-то!.. Я вижу… Небо внизу кончается, и там, глубоко под ним, под самым его краем, рассыпано пестро, смутно. Москва… Какая же она большая!.. Смутная вдалеке, в туманце. Но вот, яснее — я вижу колоколенки, золотой куполок Храма Христа Спасителя, игрушечного совсем, белые ящички-домики, бурые и зеленые дощечки-крыши, зеленые пятнышки-сады, темные трубы-палочки, пылающие искры-стекла, зеленые огороды-коврики, белую церковку под ними… Я вижу всю игрушечную Москву, а над ней золотые крестики. – Вон Казанская наша, башенка-то зеленая! — указывает Горкин. — А вон, возля-то ее, белая-то… Спас-Наливки. Розовенькая, Успенья Казачья… Григорий Кесарейский, Троица-Шабловка… Риз Положение… а за ней, в пять кумполочков, розовый-то… Донской монастырь наш, а то — Данилов, в роще-то. А позадь-то, колокольня-то высоченная, как свеча… то Симонов монастырь, старинный!.. А Иван-то Великой, а Кремь-то наш, а? А вон те Сухарева Башня… А орлы те, орлы на башенках… А Москва-река-то наша, а?.. А под нами-то, за лужком… белый-красный… кака колокольня-то с узорами, с кудерьками, а?! Девичий монастырь это. Кака Москва-то наша!.. В глазах у меня туманится. Стелется подо мной, в небо восходит далью. Едем березовою рощей, старой. Кирпичные заводы, серые низкие навесы, ямы. Дальше — березовая поросль, чаща. С глинистого бугра мне видно: все заросло березкой, ходит по ветерку волною, блестит и маслится. – Дух-то, дух-то леккой какой… березовый, а? — вздыхает Горкин. — Приехали. Ондрейка-озорник, дай-ко молодчику топорик, его почин. Перва его березка. Мне боязно. Горкин поталкивает — берись. Выбирает мне деревцо. Беленькая красавица-березка. Она стояла на бугорке, одна. Шептались ее листочки. Мне стало жалко. – Крепше держи топорик. В церкву пойдет, молиться, у Троицы поставлю, помечу твою березку… — и он завязывает на ней свой поясок с молитвой. — Да ну, осмелей… ну?.. |
| Но вернёмся в дни моего пребывания на Камчатке. Место бывшей Игнатиевой пустыни было избрано мною под монастырь, который я намеревался восстановить. Там, где была первая Никольская церковь , по сие время стоит крест в ограде, и место это носит название Монастырь. По берегу незамерзающей реки Ключевой пустующий участок земли на протяжении пяти вёрст и поныне хранит названия, дающие возможность безошибочно определить места существовавших именно здесь монастыря и казачьей крепости. Так, после участка земли, именуемого Монастырем, следуют пелоч 353 , казармы, конюшни, банюшки, балаганы для рыбы (навесы), мельница (остатки видны в воде), вершины Ключа, баты 354 . Жители селения Ключи и ближайших заимок круглый год промышляют для себя и собак рыбу в незамерзающей реке. 19 декабря 1910 года я ездил на собаках из селения Ключи для осмотра вышеописанного участка земли и реки Ключевой под монастырь и видел, как рыба кижуч шла сплошной стеной, а все заливы (по очертаниям ковшеобразные) представляли из себя как бы огромный чан или котел, в котором кишели десятки тысяч рыбин. Ключевские крестьяне, забредя в непромокаемых шарах (сапогах) в воду, бьют рыбу палками и баграми и выбрасывают её на нарты. В июле и августе в реке Ключевой появляется рыба азабач (красная), с сентября по февраль – кижуч, постоянная рыба – гольцы. Бывает также застойная рыба, то есть застаивающаяся в протоках. Чавыча и другая морская рыба промышляется в реке Камчатке в 15 верстах от селения Ключи. Местность бывшего монастыря покрыта невысоким березняком, а строевой лес (7–9 саженей) – лиственница, топольник, берёза и ель – есть в 3050 верстах от селения Ключи (удобный сплав по реке Камчатке). С Усть-Камчатска до Ключей и Толбачика ходит катер Камчатского торгово-промышленного общества. Земля в долине реки Камчатки и на месте, избранном под монастырь, плодородная, на ней особенно хорошо произрастают корнеплоды, созревают ячмень, конопля. Привилось также пчеловодство. Помолившись Богу, 27 марта 1911 года некоторые ключёвцы и представители духовной, полицейской и сельской властей отправились на собаках к месту, избранному мною под монастырь, для водружения креста. Я отслужил молебен, окропил святой водой крест, землю и реку Ключевую и тем молитвенно утвердил сие место за будущей святой обителью Всемилостивого Спаса и святителя Алексия, митрополита Московского – небесного покровителя Камчатки. |
| здесь окончена была каменная кладка; крыша остропилена и покрыта железом; глава на куполе обита белой жестью. В следующем году Смоленская церковь оштукатурена внутри и снаружи; устроены большие изразцовые печи и при церкви большое зало для стояния монашествующих сестер во время богослужения. В 1891 г. эта церковь внутри и снаружи окрашена масляными красками; купол её украшен живописью, а стены – искусственным мрамором; полы же и лестницы мозаичною из Портландского цемента с мраморными крошками работою; подоконники сделаны из настоящего серого мрамора. Снаружи над входами в церковь устроены железные красивой работы навесы и кровля окрашена масляною краскою. В 1892 г. Смоленская церковь была вполне приготовлена к освящению, которое и совершено 26 июля преосвященным Виссарионом. Общая стоимость по возобновлению этой церкви и приведению в изящный вид простирается свыше 20,000 рублей. В 1891 г. церковь Никольская Салтыковская внутри и снаружи заново окрашена клеевыми красками; стенная живопись возобновлена и кровля покрашена масляною краскою. В 1892 г. Преображенская кладбищенская церковь также как внутри, так и снаружи окрашена масляною и клеевою красками; в алтаре в средине устроено вновь окно для большего благообразия; здесь же ремонтирована часовня с колодезем. Для приведения Богоявленского монастыря в благоустроенный вид необходимо было исправить резко бросавшийся в глаза недостаток на северо-западной башне – нанести конусообразный деревянный верх, которого она лишилась в пожар 1847 г. Верх этот с изяществом устроен был в 1890 г. (стоимостью 650 р.), а в следующем году покрыт железом и окрашен масляною краскою. Затем в 1890 г. исправлена от трещин, угрожавшая падением (по сильному уклону внутрь монастыря), каменная ограда на южной стороне его от Смоленской часовни до врат Никольских; часть высоты её снята и покрыта железом; еще устроено несколько контрфорсов. В 1893 г. ограда монастыря с западной стороны от Смоленской церкви до угла и часть южной стены подняты выше на 2½ аршина, покрыты железом и окрашены масляною краскою. |
| Если бы все пастыри или священно- и церковнослужители и пасомые молились Богу искренно и дружно, единодушно теми молитвами, какие произносят в слух наш или тайно совершает Церковь , то о чем бы не умолили мы Бога, какого блага мы не имели бы, от каких грехов и страстей, от каких зол, бед и напастей не избавились бы!.. Молитвы эти самые мудрые, целесообразные, самые богоугодные, самые сильные, способные приклонить Господа ко всякому милосердию. Да даст нам всем Господь молиться Ему единодушно, искренно, сильно, неразвлеченно. Нелепая злоба, не имея возможности сделать никакого вреда ненавидимому лицу, мучит только самого злого, и это есть достойное воздаяние ему за нелепую привычку и страсть к злобе. Итак, нет ничего справедливее и резоннее, как вовсе не иметь никогда ни к кому злобы и всякое зло побеждать добром, всякую злобу – ласкою, кротостию и терпением. Поэтому да не предупреждает тебя злоба на ближнего, сколь бы он ни был несправедлив, сребролюбив, скуп, горд, завистлив и пр., – но благость, милосердие и сострадание, как к больному сочлену, собрату; молись за него, как за себя, и ничем не раздражай его: этим ты приобретешь его, но ненавистию – никогда, а только больше ожесточишь его. Не убегай от подаяния милостыни, ибо она очень нужна для тебя во искупление грехов твоих благодатию Христовою и для увеличения твоего вечного блаженства, ибо кто что сеет, то тот и пожнет: кто сеет скупо, тот скупо и пожнет; а кто сеет щедро, тот щедро и пожнет ( 2Кор. 9, 6 ). Милостыни положатся навесы против грехов твоих. Поминай хлеб Петра мытаря, брошенный с досадою нищему. О телесных потребностях домашних твоих, вкушающих с тобою вместе дары Божией благости на трапезе, не суди по себе, по своим потребностям или по своей малой вместимости, потому что ты по болезни или по другим причинам можешь кушать мало, а они много, и притом не чрез меру, – потому не осуждай их в себе, не жалей им ничего съестного и не замечай за ними. У всякого свой разум, своя воля, свой вкус, своя привычка, своя вместимость. |
|
|
