| Монашеский… «бум» Уже к концу IV века монашество становится необычайно популярным в империи, потому что монахи приобретают в глазах простых людей статус безусловных духовных авторитетов. Это авторитеты, которые могут подсказать что-то в жизни, помочь найти выход из каких-то житейских ситуаций, но которые обладают еще и великими дарами, незнакомыми обычным людям: дарами прозрения, врачевания духовных и телесных ран. Возникает, если можно так выразиться, даже некая «мода на монашество», мода именно у мирян: составляются и распространяются сочинения о монашестве, жития монахов-пустынников. Одно из произведений этого периода – знаменитый «Лавсаик», составленный Лавсом, знатным вельможей того времени. Интерес к монашеству испытывают самые разные слои населения – как простые крестьяне, так и вельможи и императоры. В монашество люди уходят из самых разных социальных страт, и многие из монахов, как мы знаем по житиям, это представители самых именитых родов империи. К концу IV – началу V веков мы видим уже не просто отдельные очаги монашеской жизни, но большие монастыри. Монашество становится даже определенной проблемой, потому что тысячи, десятки тысяч людей оказываются вовлеченными в это движение и далеко не все из них действительно достигают высот аскетического совершенства. Много среди монахов и случайных людей, которые пытаются попробовать себя на этом поприще, не будучи готовыми к нему. Поэтому Церковь берет в свои руки организацию монашества, и один из знаменитейших уставов монашеского жития написан архиепископом Василием Кесарийским – Василием Великим. Монашеские уставы создаются и в Египте. Уставы – это своего рода «монашеские конституции», сборники правил поведения монахов. Но главное – возникает система связи между монашеством и Церковью: монастыри ставятся под контроль епископата, и такое положение сохраняется в дальнейшем. Важно, что монахи становятся активными участниками богословских споров: они приходят в столицу или другие города для борьбы с еретиками. Часто бывает так, что они принимают за еретиков вовсе не тех, на чьей стороне нет соборной Церкви, так что сами монахи оказываются на стороне еретиков – и в силу своей богословской неотесанности, и по другим причинам. И это тоже вызывает определенные трудности. Монахи часто увлекаются какими-то спорными богословскими идеями, как это было, например, с учением Оригена, и это вынуждает Церковь предпринимать экстраординарные меры, такие, как анафема уже умершим. Ориген был осужден по прошествии многих веков после своей смерти потому, что в монашеской среде его учение было необычайно популярным. Конечно, не обходилось и без эксцессов: печально известный «Разбойничий собор» 449 года как раз был ознаменован таким массовым насилием, когда пришедшие из Сирии монахи дубинами пытались склонить на сторону председательствовавшего на соборе Диоскора Александрийского несогласных с ним епископов. Всякое бывало в истории монашества того времени. |
| — За последние пятнадцать лет многое произошло со страной и Церковью. Нельзя не радоваться многочисленным открытым после долгого перерыва храмам Божиим, созиданию новых церквей, восстановленным монастырям. Но возникают и непростые вопросы. Как привести в храмы Божии народ? Как помочь пришедшим обрести истинную веру, стать достойными созидателями Тела Христова? В начале девяностых многие из нас были свидетелями так называемого религиозного бума: народ отводил Церкви очень большую роль, искал в храме правду. Не могу сказать наверняка, что мы смогли в каждом подобном случае оправдать надежды общества, некоторые священники и сами были не готовы к этому. Например, много говорилось и говорится о проблеме «младостарчества». (Младостарчество — явление, связанное с тем, что некоторые молодые священники, не обладая достаточным опытом, берут на себя непозволительно высокую ответственность жестко решать за своих прихожан вопросы их духовной жизни. Явление это связано не с возрастом священнослужителя, а с отсутствием у него трезвого и мудрого подхода к духовнической практике. 28 декабря 1998 года Священный Синод принял определение, осуждающее подобную практику — Ред.) Но Церковь, как хранимый Самим Господом ковчег, плывет в бушующем житейском море и обязательно приведет тех, кто доверился ей, к доброй гавани. — Многие неверующие и сомневающиеся люди очень смущаются, видя, как крупные государственные деятели, чиновники и бизнесмены стоят во время праздничных богослужений со свечами, крестятся. Как Вы думаете, это серьезно или это дань моде? — Даже если это мода, то мода хорошая. Пусть в нашей жизни будет модно ходить в Церковь, возжигать свечи, прикладываться к святыням. Верю, что тогда Сам Господь возжжет в сердцах приходящих к Нему огонь живой веры и любви. Так уже произошло со многими, многими людьми. Есть среди них и политики, и предприниматели, и чиновники. — От многих епископов мы слышали, что общение с крупными государственными деятелями очень затруднительно. Они рассматривают епископов как чиновников от Церкви, а общение с ними — как продолжение политики. Разделяете ли Вы эту точку зрения? Какого отношения Вы бы хотели к себе со стороны государственных деятелей? |
| Давать нужно от всего сердца. Если жадничаешь, лучше не давай, мне неприятно было бы взять в руки деньги, о которых десять раз подумали – давать или не давать… С чем связано, что все больше людей обращается к Богу? Мода это или возвращение к старым традициям? На заре перестройки, в начале 90-х годов прошлого века, это была мода. Но люди, хлынувшие в Церковь, скоро поняли, что чудодейственных и быстрых рецептов счастья Церковь им не предлагает. А предлагает начать длительную работу по очищению и исправлению души, по приобретению добрых нравственных качеств. Люди хотели здоровья, денег, успехов на работе, словом, – будем говорить начистоту, – чтобы Бог помогал, а они сами ничего не делали. А Церковь говорит словами Христа: «Ищите, прежде всего, Царствия Небесного, а остальное приложится вам». Обратите внимание: прежде всего Царствия Небесного! Остальное, может быть, Бог тоже даст: и здоровье и мир в семье, но… сначала ищите Царствия. Регулярно ходите в храм, поститесь, творите добро. Вот это-то и охладило рвение многих из тех, кто пришел в Церковь в те годы. И большинство ушли. Сегодня никакого религиозного «бума» не наблюдается. Но хорошо хотя бы то, что большинство россиян называют себя верующими. Пусть человек пока не вошел в ограду Церкви, не стал церковным человеком, но то, что уже это не отрицает, может иногда зайти поставить свечку, помолиться, как может, хочет жить в освященном жилище и проч. – это уже, пусть маленький, но шаг к Богу. Это уже неплохо. Еще не хорошо, но уже не плохо. Что бы Вы пожелали нашим читателям? Наверное, классический священник из наших старых советских фильмов должен был бы воскликнуть: «Освящайте жилища! Побольше жертвуйте!» Настоящий, а не карикатурный священник скажет иначе: Бог от нас ждет, чтобы мы были добрыми людьми, чтобы строили свою жизнь по Заповедям Божиим, чтобы не забывали, если мы верующие, ходить в храм и там бы исповедовались и причащались. Это главное! Второстепенное или даже третьестепенное: освящать на Пасху яйца и куличи, носить на шее крестик, съездить в Святую Землю, иметь в портмоне иконку, а в кухонном шкафчике – бутылку со святой водой… Освящение жилища стоит в ряду этих вот второстепенных по важности дел. Это непринципиально для нашего спасения. Но если соблюдаем главное, почему бы не озаботиться и второстепенным?.. |
| Икона, которую раскрыли, научились реставрировать в целом, которую поновили от копоти, от грязи, от потемневшей олифы – эта икона засияла старыми новыми красками. И вследствие этого и появилась, если можно так выразиться, мода на икону. Прием мода не только российская, но и всемирная. До тех пор пока не начали этот процесс реставрационный, до тех пор пока не открыли современные способы раскрытия, так сказать, иконы, икона была, по выражению нашего известного писателя Солоухина Владимира, покойного уже, «черными досками». И икона так и воспринималась, как нечто черное, закопченное, через что только проступает какой-то лик. И эта икона, конечно, не могла быть воспринята как произведение искусства. Но вот икона уже раскрытая, в частности икона святой Троицы, которая, как мы знаем, стояла в иконостасе Троицкого собора Свято-Троицкой Сергиевой лавры, которая была символична для Руси вообще. Эта икона тоже была, на самом деле, мало известна. Несмотря на то, что ученик преп. Сергия Епифаний Премудрый, который написал житие преп. Сергия, говорил о Троице вообще и об иконе в частности, что преп. Сергий видел в этой иконе некоторое символическое единство, не только единство Лиц Святой Троицы, но и то единство, как говорил Епифаний Премудрый, которое побеждает ненавистную рознь века сего. Это вот как раз об иконе Святой Троицы. И долгое время икона Святой Троицы несмотря на то, что она была богато украшена, различными ризами (тот, кто бывает в Троице-Сергиевой лавре и заходит в музей Троице-Сергиевой лавры, прекрасно знает, какие богато украшенные ризы до сих пор хранятся ризы, которыми была украшена Святая Троица), ну конечно, саму роспись, саму иконографию этой иконы очень было трудно определить под ризой. Смотрели в основном на богато украшенную ризу, на драгоценные камни, на золото, искусно сделанную финифть, филигрань, а сама икона, в общем, была спрятана. И только темные-темные лики Ангелов трех, расположенных вокруг стола, на котором чаша с вином и хлеб, незримо смотрели. |
| Я был ребенком. Но Аристид ведь тоже был ребенком… И с тех пор, с 1982 года, я поминаю его, поминаю теперь на проскомидии и столько других людей еще, кого знаю, кого знаете и вы. И мы не можем перечислить всех этих имен, но можем молиться за всех них и помнить о своей ответственности, можем научить себя и своих детей возлюбить Крест Христов, возлюбить жизнь Церкви. Помню, я ходил в воскресную школу, и, когда заканчивался учебный год, нам всё твердили: «Дети, которые ходят в воскресную школу, не принимают наркотиков». Сейчас я вижу, понимаю, что правы были говорившие это. Действительно, только если человек близок к Церкви, он не погрязнет где-нибудь, не побежит куда-нибудь искать суррогатов. Кто-то сказал мне: – Я не принимаю наркотиков, друг, но и в церковь тоже не хожу. Наркотиком для тебя может быть всё, что прилипло к твоему уму так, что ты не можешь от этого отвязаться: телевизор, спорт, мода… Хорошо, дай тебе Бог, чтобы ты чувствовал себя хорошо и не принимал наркотиков, однако знай, что ты принимаешь что-нибудь другое вместо наркотиков. Наркотиком для тебя может быть чрезмерное увлечение телевизором, спортом, фанатство, всё, что прилипло к твоему уму и ты не можешь от него отвязаться: мода, одежда, прически, по вечерам ты где-то носишься или ведешь ночной образ жизни, – всё это зависимости. Всё, что одурманивает душу и наносит ей вред, что затуманивает разумную часть души, и человек четко не видит истину и Бога, – всё это наркотик. По крайней мере люди, которые принимают наркотики, так сильно унижаются, так сильно смиряются, соглашаются, что они не на правильном пути, понимают это и вынашивают надежду на то, что, когда дойдут до дна, где дальше уже некуда, им останется только одно – сказать: «Господи, помилуй! Я пропащий, я отбросы общества, я непотребный. Господи, помилуй меня!» Тогда как все мы, остальные, опьяненные благопристойными наркотиками, которые не выдают окружающим нашей проблемы, однако ум наш, не знающий Христа, болеет, – все мы тешимся тем, что мы очень хорошие. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Богоугодная мода Питере открылся первый в России православный бутик 04.12.2007 301 Принарядиться, чтобы пойти в храм помолиться, предлагают в новом петербургском бутике. Это первый в нашей стране магазин модной одежды для православных. Спускаюсь по ступенькам на цокольный этаж старого дома на Коломенской улице северной столицы. Здесь светло, тепло, уютно. На стеллажах - ткани разнообразной расцветки и выделки. В витринах - бижутерия. В шкафах - женская одежда из хлопка, шерсти, бархата, парчи. - Вам юбку, блузку? - встречает меня у прилавка Варвара Белкова-Берташ. Молодая женщина вместе со своей свекровью Надеждой Евгеньевной принимала непосредственное участие в создании магазина, а также в отборе коллекций одежды для него. Обе они, как и все продавцы здесь,- люди глубоко верующие. - Наряды у нас рассчитаны преимущественно на женщин. Мужчинам все-таки проще подобрать как повседневную, так и праздничную одежду для посещения храма. А у женщины (знаю по собственному опыту) всегда проблема: как одеться, в чем пойти на службу... Многие надевают почему-то все темное. Кто бывает в храмах, знает, что женщины там в большинстве своем в длинных до пят черных юбках, таких же кофтах с глухим воротничком и опять-таки черных платках. Между тем современные церковные каноны в отношении одежды прихожан совсем не так строги. Это подтвердили мне и в Петербургской епархии. - Неважно, в чем ты приходишь в церковь, - сказал дьякон Борис, - важно, как ты себя там ведешь, искренне ли молишься. Можно быть, например, в джинсах, и при этом оставаться истинной христианкой. Я противник того, чтобы женщин в брюках не пускали в храм -это явный перебор. Но и бутик для православных тоже, по-моему, перебор. Еще один священнослужитель, отец Георгий из Владимирского собора Божьей матери, убежден, что внешний вид все же влияет на наше внутреннее состояние, мысли, а стало быть, и поступки. Поэтому одежда верующего, пришедшего в храм, должна быть целомудренной, соответствующей полу, возрасту, традициям. А уж на праздники сам Бог, что называется, велел одеться наряднее. Тем более что каждому церковному событию соответствует свой цвет. Скажем, на Рождество принято надевать белое. Ведь это светлый, радостный праздник. А в Пасхальную неделю люди верующие предпочитают в одежде все оттенки красного. |
| - Вполне возможно. Мне кажется, что в природе нет ничего лишнего, но это не значит, что нельзя стричь ногти на руках и на ногах. Если говорить, например, о волосах на голове, то апостол Павел прямо пишет, что «мужчина, который растит волосы на голове – бесчестит голову». Почему он так пишет? Потому что в античном мире отращивали волосы только мужчины нетрадиционной сексуальной ориентации, а нормальные мужчины были коротко пострижены. Но в то же время мы знаем, что многие священники отращивают волосы, конечно, не потому что у них неправильная ориентация, у нас священники 85% - это женатые люди с большими семьями. Дело в том, что в XVIII веке появилась эта мода на длинные волосы и началась она не с церкви. Посмотрите – у старообрядцев сохраняется традиция – у них священники стригут волосы. И если мы возьмем, например, изображение Григория Паламы (человек, который делал это изображение, видел его) – у него достаточно короткая прическа. Даже было решение Вселенского Собора, что клирики должны стричься в установленном порядке, т.е. они не должны запускать волосы. А в XVIII веке появилась мода носить длинные парики, вначале миряне, а священники не хотели от них отставать и некоторые священники тоже стали надевать парики, те, которые служили при дворце, в богатых семьях. Но это как-то не привилось, хотя есть изображения даже архиереев с париками. И тогда они стали просто отращивать длинные волосы и завивать их, а через два поколения священники решили, что так и положено и стали отращивать волосы, хотя это не подтверждается ни каноническим правом Церкви, ни Священным Писанием, а это просто такой новодел, связанный с XVIII веком и париками. Я не думаю, что для нас это должно иметь какое-то глубокое значение. Другое дело - отшельники, которые жили в пустыне, дейстительно изображаются с длинными волосами, но они изображаются и нагими, потому что они жили среди диких зверей, и у них не было необходимости не только стричь волосы, но и одеваться. Поэтому во всех таких вещах должна быть какая-то соразмерность. Но действительно, как это ни странно, бородатый мужчина воспринимается более достоверно. И бородатый мужчина, воспитывающий своих детей, показывающий им пример мужественности – это то, чего не хватает особенно нашим мальчишкам, которых сюсюкают эти матери-одиночки и отцы, если и появляются, то достаточно редко и в каком-то таком странном безбородом виде. Для отца семейства, как и для священника, который является отцом прихода, мне кажется, борода не помешает. |
| Недавно мы переживали Страстную и Пасху, когда поется: «Да молчит всякая плоть человеческая, и да стоит со страхом и трепетом, и ничтоже земное в себе да помышляет». В эти дни Сам Бог и Человек во Христе, сама тварь, в таинстве Воплощения, Воскресения и Пятидесятницы прославленная, входят в нас. Нужно, чтобы снова засиял этот высокий замысел, чтобы снова человек не книжно, а всей своей жизнью, всей свой радостью сказал: «Вот призвание человека в мире — богообщение, радость, мир и праведность в Духе Святом». Это и только это составляет смысл и глубину человеческой жизни. Такой веры и ищет, в сущности, современный человек. Это цивилизация не могла забыть, из какого источника она выросла. Даже в ее отречении есть какой–то суд над той половинчатой верой, которую мы, верующие, представляем в мире. Не будем слушать тех мрачных христианских апокалиптиков, которые зовут нас в несуществующие пустыни и высчитывают дату второго пришествия Христа. Не будем идти за теми, которые предлагают красить внешность Церкви в цвета этого мира. Какой сейчас цвет, зеленый? — В зеленый крась! Красненький? — В красненький покрасим! Очень может быть, что за этой волной модернизма, которая сейчас разливается в мире, очень скоро придет новая мода, мода консерватизма. Поэтому надо идти не к будущему и не к прошлому, ибо в том, что было, интересно только одно: «И Слово плоть бысть», а в том, что будет, интересно только одно: «И паки грядущаго со славою, судити живым и мертвым». Все остальное между этим прошлым и будущим, в сущности говоря, — тот образ мира, который проходит. Но если углубить нашу веру, то мы волей–неволей снова сослужим ту службу, которую только и может сослужить вера цивилизации — надстроить этот недостающий этаж — «горе " имеем сердца», которого сейчас так не достает. Человечество после христианства уже не может удовлетвориться никакой законченной цивилизацией, никакой «системой ценностей», ибо теперь она разлагается уже не снизу, а сверху. И мы, христиане, должны были стоять у этого входа в небо, ибо так и апостол называет нас: «Братья и святые, участники в небесном звании». Вот определение верующего человека — «участник в небесном звании»! |
| В.К. Шохин: Вообще-то говоря, есть. Сейчас есть целый ряд очень значительных философов религии, которые являются православными по своей конфессии. Например, Ричард Суинберн — крупнейший авторитет в философии религии (правильнее было сказать, как мы уже уточняли, в философской теологии), автор многочисленных трудов, его и у нас переводили. Или Дэвид Брэдшоу, который возглавляет факультет философии в Университете Кентукки, тоже православный. Он написал книгу, которую мы скоро будем переводить: «Аристотель на христианском Западе и Востоке». Он в ней касается и паламизма. Вообще, православие сейчас на Западе входит в моду, со всеми положительными и не только положительными, естественно, последствиями любой моды. Ну, например, богатейший американский Фонд Темплтона в последнее время повернулся лицом к религиозной тематике. У них множество всяких грантов по поддержке различных проектов. Недавно они прислали мне на экспертизу проект «Современные науки и православная традиция». Их очень интересует изучение каких-то связей, взаимодействий, корреляций религии и науки. Надо сказать, что в этом проекте задействовано немало участников — из Америки, Румынии, Англии — один англичанин, принявший православие и ставший диаконом, из России и Украины. Но, естественно, мода есть мода. Я из заявки на этот проект вычитал много риторических заявлений, что ранее изучалось лишь взаимодействие западных конфессий с наукой, что не задействованы богатейшие православные ресурсы. Но посмотрел, что они понимают под «православными ресурсами». Оказалось, то что для православия больше, чем для западного христианства, характерен панэнтеизм (учение о том, что мир — не творение Бога, но, скорее, его тело). Я написал, что там, где панэнтеизм, нет православия, а там, где православие, трудно говорить о панэнтеизме. Я предложил им разъяснить, что они имеют в виду. Если софиологию Владимира Соловьева, о. Павла Флоренского и о. Сергия Булгакова, то там есть элементы панэнтеизма, но это учение никогда не считалось собственно православным. Поэтому прежде чем говорить о ресурсах православия в диалоге с наукой, надо определиться, что понимается под православием. Так что видите, что, с одной стороны, интерес большой, но не все, так сказать, фильтруется. |
| — Секты и терроризм — разные явления, поэтому здесь и способы противодействия разные. Конечно, это осознание всем обществом этих опасностей, что сейчас и происходит. Бороться можно только сообща. Есть специальные подразделения, которые должны делать свою работу и, слава Богу, они ее делают. Есть просто общественное осознание и противостояние этому. Что касается Церкви, то здесь ситуация довольно простая — каким образом она может этому противостоять? Укорененностью человека в своей традиции. Например, что такое секта? Это попытка предложить взамен традиционной религии какую-то свою религиозную традицию. Если человек укоренен в своей традиции, христианской или исламской, то его сложно будет как-то смутить вот такими новшествами. Здесь задача Церкви, в первую очередь, просветительская. То же самое и с терроризмом, когда под религиозными лозунгами проповедуются, по сути, антирелигиозные явления. Если человек на самом деле религиозен, то его сложно здесь поколебать. — Сотрудничаете ли вы в этих вопросах с представителями других религий? — Конечно, у нас существует Межрелигиозный совет России — очень важная организация, где мы встречаемся, обсуждаем все эти вопросы, принимаем какие-то определенные меры. Безусловно, это давняя, постоянная работа, в которую включаются представители всех традиционных религий России. — Сейчас мы наблюдаем в России, действительно, единство, то есть, народы перестали искусственно делиться на своих и чужих по религиозному признаку. Но, к сожалению, раскол произошел внутри самой Церкви. Это мы видим на примере Украины, когда некоторые политические и общественные силы пытаются спекулировать на горе людей и настроить их против Русской Православной Церкви. Как вы считаете, как бороться с этим? Что делать? Какую позицию нужно занять Церкви, а какую — государству? — Церковь уже заняла свою позицию — это позиция миротворческая. А что касается раскольнических движений на Украине, то они появились не сегодня, а в начале 90-х годов. И это было связано не с текущей ситуацией, а с известными событиями начала 90-х — распадом Советского Союза и всем, что за этим последовало. Другое дело, что, Вы правы, сейчас, в силу гражданских нестроений на Украине, все это активизировалось. И там, используя политическую ситуацию, пытаются, как принято говорить, разыграть религиозную карту. Это, конечно, нарушает всю внутреннюю логику религиозной жизни. Это путь тупиковый — он не соответствует ни церковным канонам, ни вообще здравому смыслу, если хотите. |
|
|
