| Рассказ очень впечатлил. Недавно,возвращаясь со Всенощной на такси, случайно и вынужденно пришлось вступить в краткую беседу с молодым таксистом, инициировавшим разговор и оказавшимся именно протестантом-харизматом. Мальчик не лицемерный, задумывающийся, видно, что ищущий и,как ему сейчас кажется, нашедший. Он молод, полон сил и очень воодушевлен своей общиной и наставниками. Вообще-то, не страшно, даже умилительно наблюдать. Но объяснять ему, что простого православного сразу настораживает пренебрежение к свято-отеческому преданию, легкомысленно-прагматическое ожидание " чудес " , не говоря даже об отношении к таиствам, я не решилась. Он весь в единомышленниках, младших и старших друзьях, оценен ими, бросил серьезные зависимости, короче, счастлив. Сказал, что бабушка крестила его православным, он ходил в молодости в храм, но ничего не понимал и ничего не чувствовал, теперь же у него все другое. Приглашал на собрания, видно, что " проповедовать " старается и хочет. Я не знаю, как реагировать на эту случайную встречу, парень точно хороший, интересный, с мужским стернем и,главное, свой какой-то. Яна Кирина 23 декабря 2014, 08:54 Спасибо автору за статью. Мария 23 декабря 2014, 02:39 Господь всё расставляет по своим местам - тихо, незаметно и верно! Спасибо Вам, Елена, за прочувствованный, выстраданный рассказ. Храни Вас Господь! ))) Михаил Власов 23 декабря 2014, 01:50 Друзья мои, скажите, вот если я к примеру секту Береславского " Богородичный центр " Православием назову, вам будет приятно?... Думаю, что нет. Так почему же православные всех кого не лень называют протестантами? Напоминаю: вообще-то протестанты- это лютеране. Упоминаемые же в статье харизматы относятся религиоведами к неопротестантским сектам. Протестанты (лютеране) - не учат теологии процветания, протестанты учат теологии креста. Протестанты не считают себя без грехов, Мартин Лютер учит в Катехизисе ежедневному покаянию, так что никаких самолюбований от собственной якобы безгрешности, нет- протестанты так не учат. Далее: протестанты НЕ НАЗЫВАЮТ иконы идолами, запомните это пожалуйста, протестанты не примитивны, вспомните хотя бы великого композитора, лютеранина И. С. Баха. Так что пожалуйста: будьте корректнее с использованием слов протестант и Протестантизм. |
| – Пожалуйста, дайте мне еще стаканчик, – сказал Шрелла. – Я передумал. Теперь он разглядывал безукоризненно ровный пробор молодой женщины, которая, наклонившись вперед, подставила стакан под струю лимонада из сифона; брата этой девочки, похожего на ангела, звали Ферди, а ее имя было Эрика Прогульске, это имя осипшие мальчишки шепотом передавали друг другу, подобно паролю, открывавшему доступ к райскому блаженству; она спасала мальчиков от невыразимых мук и, как говорили, делала это бесплатно, потому что ей так нравилось. – Мы, кажется, знакомы? – Она с улыбкой поставила стакан лимонада на стойку. – Нет, – возразил Шрелла, улыбаясь, – по-моему, нет. Воспоминания ни в коем случае нельзя размораживать, не то ледяные узоры превратятся в тепловатую грязную водичку; нельзя воскрешать прошлое, нельзя извлекать строгие детские чувства из размякших душ взрослых людей; того и гляди узнаешь, что теперь та же девушка делает это за плату; осторожно! Главное – не заводить разговоров. – Да, тридцать пфеннигов. Спасибо. Сестра Ферди Прогульске посмотрела на него с профессиональной приветливостью. Меня ты тоже избавила от мук и сделала это бесплатно, не взяла даже шоколадку, которая совсем растаяла у меня в кармане, а ведь шоколадка не была платой, я просто хотел подарить ее тебе, но ты не взяла шоколадку, твой сострадательный рот и твои руки спасли меня; надеюсь, ты не рассказывала об этом Ферди; ведь сострадание теряет силу, если тайна не сохраняется; тайны, облеченные в слова, убийственны; надеюсь, Ферди ничего не знал в то июльское утро, когда он в последний раз видел небо; я был единственный подросток на всей Груффельштрассе, согласившийся совершать благородные подвиги. Эдит мы тогда вообще не принимали в расчет, ей было всего двенадцать лет, и никто еще не мог разгадать, какое у нее мудрое сердце. – Мы правда не знакомы? – Да, уверен. Сегодня ты приняла бы от меня подарок, твое сердце стало твердым, оно уже не сострадает; за несколько недель ты лишилась своей детской безгрешности, которую сохраняла даже в грехе; ты решила, что куда лучше жить не сострадая, ведь ты вовсе не хотела стать слезливой белокурой размазней, которая готова выплакать себе всю душу; нет, мы не знакомы, не будем размораживать ледяные узоры. Спасибо, до свидания. |
| Есть ряд деятелей и сановников ничтожных, действительно вредных, заслуживающих гласного обвинения, продавших Россию инородцам, втянувших её в разорительные предприятия. Но это – друзья и союзники «передовой» печати; о них – или похвала, или молчание. Но есть иные государственные работники, – умные, честные, твёрдые, стойкие, русские по убеждениям. Они-то и подвергаются преследованиям в печати, на них-то и направляются бомбы и выстрелы фанатиков-убийц. Наблюдается очередь убийствам, – и профессора, поэты с именем научным и литературным, не стыдятся, в угоду революции, заниматься писанием статей, говорящих неприкровенно: «вот кого надо убить»! Какой-то скрытый Вельзевул, князь тьмы, руководит этой сатанинской армией. Его рука устранила с дороги революции Великого Князя Сергея Александровича, предварительно запятнав сплетнями и клеветой имя этого честного витязя. Его рука убрала с дороги Плеве. По её мановению начиналась газетная травля, всегда неизменно кончавшаяся кровью, против всех остальных мучеников долга, которых мы в каждое наше собрание, как бы в исполнение чередной панихиды, здесь поминали... Этот Вельзевул натравливал и на графа Игнатьева газеты во всех случаях, когда твёрдое и умное слово покойного могло опровергнуть лукавство, измену, продажность или безумие врагов православной и самодержавной России. Так было после 18 февраля 1905 года; так было во время обсуждения Положения о Государственной Думе 6 августа; было год назад, при новом обсуждении Положения о Государственной Думе с расширением её прав и пересмотром выборного закона... Так было и после роспуска крамольной Думы, когда крамола боялась, как бы покойный граф не стал у власти... Граф Игнатьев был против Думы в том виде, как она существует. Своё слово о ней он сказал, как честнейший верноподданный; слово его не было услышано, не было исполнено, – и всё-таки он убит. Такова проповедуемая свобода мысли и слова! Юноши и даже мальчики упиваются газетами; по газетным гнусным сплетням и клеветам они судят государственных деятелей, произносят им смертные приговоры и приводят их в исполнение. Юноши диктуют законы жизни и направляют ход истории великого народа... Они почитают себя безгрешными: что они решили для России, то должно быть исполнено. Несогласным – смерть. Проверки газетных слухов и обвинений нет; по-видимому, всё дело в том, чтобы пролить как можно больше крови, умертвить побольше из лагеря несогласных. |
| Первое - учение о Боге. Все древние индуистские учения категорически отрицают личного Бога. Для них Бог - это некий безымянный, безликий дух, Брахман, который имеет множество временных персонификаций, масок, которые он надевает и снимает с себя. Брахман - принцип бытия, но это бытие происходит в двух модальностях: качественном и бескачественном. Качественное - это космическое бытие, имеющее протяженность и атрибутику. Бескачественное - это бытие вне свойств и множественности. Божество абсолютно. Бытие мира - иллюзия и грезы, мыльные пузыри, пускаемые мальчиком, пляска масок. Мир проходит бесследно, как тени в сновидении. Кончается цикл времен - " день Брамы " , начинается " ночь Брамы " . Мир с его видимостью и численностью исчезает, Брама переходит в Парабраму, где бытие сливается с небытием: нельзя сказать, что Брама существует или не существует. Затем внутри самого Брамы назревает желание творить миры. Это желание назревает и становится космическим яйцом, из которого возникает видимое небо и земля. Начинается день Брамы. Творение мира - это несовершенство абсолюта, " грех безгрешного " . Один тибетский поэт сказал: " Миры творит сознание, миры разрушает сознание " . Мифология индуизма, также как и эллинистическая мифология, обращена к космическим силам; там нет будущего; само время обращено вспять, как будто повернулось спиной к ходу истории, а прошлое заняло место будущего. В замкнутом цикле, как в замкнутой окружности, нет и не может быть нового, там только одно повторение. Вечность Брамы - это вечность повторений. Второе - космос. Это грандиозное создание Брамы, которое можно было принять за его воплощение, на самом деле только декорация спектакля. Материя - это пустота. В последнем акте истории мира космос исчезает в огне, не оставляя даже горсти пепла. Индивидуальное, личное и космическое бытие исчезает, как оптический обман, настает ночь. Третье - человек. Это все и ничто. Его дух-атман идентичен божественному духу-брахману, но как индивидуум и личность человек не существует. Эмпирический человек - это иллюзия; всякая множественность - ложь, поэтому эмоция и мысль - это общение с миром лжи. Субъекта, объекта и любви как взаимоотношения между ними не существует. " Я есть ты, ты есть он, то есть Брахман " . Единственно достойное состояние - медитация самого себя как абсолюта. |
| Насыщенный жизнью не в блуде и пороках, а жизнью в Боге, в трудах домостроительства. Слово на смерть мальчика Ярика Фокина Погиб наш маленький Ярик. Это была радостная, искрящаяся, всеми любимая маленькая жизнь. Глаза священника видят много скорби, много слез. Но очень редко приходится видеть скорбь столь светлую и святую. В основу всякой семьи, всякого вообще доброго дела должна быть положена жертва. И сегодня уходит ко Господу жизнь ангельская, безгрешная, радостная и святая. Для человека бездуховного, внешнего смерть часто исполнена ужасом, отчаяньем и безысходностью. И тем более такая смерть. И рвется вопрос: за что? зачем? почему? Но люди духовные, напротив, проливая слезы жалости, тем не менее благословляют такую смерть – смерть, которая очищает, смерть, которая объединяет. И все мы, во множестве собравшиеся сегодня в нашей церкви у этого гробика, как никогда едины, единодушны как никогда, мы – целое. И это дал нам милый, уходящий от нас в путь всей земли, мальчик Ярик Фокин. Православие, как и любая многовековая вера, говорит нам, что смерть безгрешного существа – это всегда посещение Божие, посещение очищающее, объединяющее. И когда мы отпеваем младенца, то мы не молимся о прощении его грехов. Мы молимся все, чтобы Господь безболезненно принял его к Себе. Смерть в Боге всегда одновременно является и победой над смертью. Все мы чувствуем осмысленность происходящего здесь сегодня. И именно сейчас мы понимаем слова тропаря Святой Пасхи, где поется, что Христос смертию смерть попрал, т.е. Он своей смертью победил смерть, победил грех, победил ад. Господь показал нам, что за гробом нас ждет не зияющая дыра, или Ничто, или пустота безвременья – тогда зачем вообще нужна эта краткая, исполненная страданием и скорбью жизнь. Христос дает нам Жизнь и Жизнь вечную. И в этом наша пасхальная радость. И кто может отнять эту радость у нас?! даже смерть здесь бессильна. Все мы дорожим жизнью, благоговеем перед жизнью. Один мой друг сказал мне недавно: «Не надо никаких чудес – самое большое чудо и мое уверение в Боге – это то, что я есть, что я мыслю, страдаю, радуюсь». |
| Через несколько лет по деревне бегало семеро мальчиков и пять девочек. Старик по-прежнему охотился в лесу и рыбачил, и дети очень любили за ним наблюдать. Но, сколько ни приходили к нему женщины, он больше не принимал ни одну из них, и они оставили его в покое. Зато к детям своим он привязался, проводил с ними много времени и учил хитростям деревенской жизни — косьбе, рыбалке, пахоте и уходу за скотиной. Потом он принялся обучать их грамоте. Ни женщинам, ни скопцам старик не разрешал приходить на эти уроки, и, когда матери спрашивали детей, о чем говорит старик, дети отвечали, что он рассказывает им о мире, об истории, о Боге, о звездах и далеких континентах, рисует карты и читает стихи и что он совсем не страшный и они его не боятся, потому что он очень добрый. Взрослые не верили, но дети все равно уходили к старику в его школу, которую он сам для них построил — с большими застекленными окнами, с доской, мелом и тетрадями, за которыми он специально несколько раз ходил в Чужгу. Они называли его отцом, обожали и жадно слушали каждое слово. Они привыкли к тому, что у каждого своя мать и один отец, — неженщин они, как и старик, почти не замечали. Их разговоры были им скучны, их радения и хороводы пугали. Старик же объяснил им коротко, что эти люди несвободны. Когда они выросли, неженщины хотели оскопить мальчиков, чтобы продолжился скопческий род, и только одного или двух оставить с удами, дабы в будущем те смогли произвести на свет потомство. Но старик не позволил этого сделать. Он взял в руки ружье и загнал всех скопцов в озеро. Там они стояли по горло в воде и боялись тронуться с места, потому что больше всего любили свои безгрешные тела и чистую жизнь, а старик велел детям уходить по старой железной дороге в поселок и оттуда дальше в мир. Он сказал, что научил их самому главному — любить друг друга. Как бы ни было им тяжело, они должны держаться вместе и должны победить этот мир и спасти его. Он говорил о том, что в мире много людей, которые не любят других и хотят отнять у них свободу, отнятую у самих себя, но им, рожденным свободными, нечего бояться. |
| 249. Привели к нему одного одержимого демоном. Он сказал: «Я не могу (ничего) вам сделать, ступайте к апе Зенону». (Апа Зенон стал на молитву и начал теснить демона, изгоняя его) . Демон же вскричал: «Ты думаешь, выхожу ради тебя? Это апа Лонгин там молится и гонит меня. Я боюсь его молитв, иначе бы я не дал (и) ответа тебе». 250. Говорили об апе Макарии Великом, что он вышел из Скита, неся много корзин. Он утомился, сел и помолился, говоря: «Боже, Ты знаешь, что нет сил у меня». И тотчас очутился у реки. 251. Был один (человек) в Египте, у которого был сын расслабленный. Он принес его, положил у кельи апы Макария, и оставил его плачущего у двери, и отошел поодаль. Старец посмотрел, увидел маленького плачущего мальчика и сказал ему: «Кто принес тебя сюда?» Он сказал: «Мой отец. Он принес меня, " бросил меня (здесь) и ушел». Сказал старец ему: «Встань, беги и найти его». И он тотчас исцелился, встал и нашел своего отца. И они отправились в свой дом, радуясь. 252. Говорил апа Джиджой: «В то время, когда я был в Скиту с апой Макарием, мы пошли с ним (на поле) и жали. И вдова, собирающая колоски позади нас, плакала, не переставая. Старец же позвал хозяина поля и сказал ему: «Почему эта старица плачет?». Сказал он ему: «Когда ее муж был еще жив, он получил от одного человека вещи в залог. Он же умер внезапно, без слов, и не сказал, куда он положил его (т. е. залог). Когда же тот, кто заложил, захотел забрать принадлежащее ему, она не нашла его. Он хочет взять ее вместе с детьми, чтобы сделать их своими рабами». Старец сказал ему: «Скажи ей, пусть она придет в место, где мы отдыхаем в жару». Когда же она пришла, сказал старец ей: «Почему ты плачешь все время?». Сказала она ему: «Мой муж умер, взяв залог (у) одного (человека), и не сказал, умирая, куда положил его». Сказал он ей: «Ступай и покажи нам, где ты похоронила его». И он взял братьев, и пошел с ней. Когда они пришли на место, сказал старец ей: «Ступай в свой дом». И они помолились. Позвал старец мертвого, говоря: «Такойто, куда ты положил вещи этого человека?». Он ответил: «Они лежат в доме под ножкой моей кровати». Сказал старец ему: «Покойся же до дня воскресения». Увидели братья (это чудо и) пали к его ногам. Сказал старец: «Это произошло не ради меня, ибо я — ничто, но Бог свершил это дело ради вдовы и сирот. Великое (дело), что Бог любит безгрешную душу и все, что она просит, она получит». Он пришел и сказал вдове, где лежит залог. Она взяла его, отдала хозяину и стала свободной вместе со своими детьми. И те, кто услышал (об этом), воздали славу Богу». |
| В приёмной у него тихо: муха пролетит и услышишь. Просыпается он в пять часов утра и до семи тридцати молится. До десяти вечера спать не ложится. Монахи очень мало спят. Всё молятся и молятся. Владыка часто мне говорит, что здесь мы живём временно, а там будем жить вечно. – Мне страшно, – сказал Владимир иподиакону. – Зачем он пригласил нас? – Ты не бойся его. Не укусит, – молодой человек нежно улыбнулся. – Я сам демобилизовался из армии в апреле. Стал ходить на службы в Введенский собор. И вот он подзывает меня: «Ты будешь у меня послушным, будешь приходить сюда в алтарь». Так я у него и остался. Владыка Николай часто приглашает меня к себе чаю пить. Вино никогда не пьёт, ест только постную пищу. Чай он готовит сам. Расспрашивает о семье, об армии, о всей моей жизни. Он воспитывает меня духовно, просит ежедневно читать псалтирь и говорит, чтобы я непрестанно молился. Окна в гостиной комнате, где поместили владыку с келейником Захарием, выходили во двор; и вот я вижу, как открываются створки среднего окна и выглядывает сам владыка. Я дергаю Владимира за рукав и показываю вверх. Иподиакон и Владимир смутились и замолчали, а владыка сверху ласково нам говорит: – Ай, деточки-деточки, есть у меня конфеточки. Идите-ка сюда. – Идите, владыка зовёт, – говорит нам иподиакон, и мы бежим скорее в дом и сталкиваемся в парадных дверях с отцом Михаилом. – Вот вы где! – говорит батюшка. – А я вас ищу! На втором этаже отец Михаил робко стучит в дверь гостиной: – Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас. – Аминь, – отвечает владыка, и мы дружно входим. – Ах, вот у нас пришла безгрешная душа! – тут же говорит епископ и ставит нас в недоумение. – Владыко, простите, – подобострастно кланяется отец Михаил. – Вот мальчики. О них я Вам говорил. – Да я не Вам, батюшка, а ему, – владыка Николай показывает на меня. Отец Михаил и вовсе растерялся и не знает, что сказать. – Камень кинул в женщину? – строго спрашивает владыка меня. Я киваю головою нерешительно и чувствую, как заливаюсь краскою с головы до пят. |
| Женщины, оборвав пение, заплакали во весь голос. Дед прицыкнул на них и в полной тишине начал молиться: — Господи, помилуй! Пресвятая Богородица, спаси нас! Все святые, молите Бога о нас! — Про ребеночка, про сына моего не забудь! — напоминая, простонала Милуша. Но дед Завид словно не слышал ее. Прочитав молитву «Отче наш», он принялся просить Господа спасти и сохранить вверенных ему людей от врага лютого, дикою злобой гонимого, никого не щадящего! — И сына ее… младенца… — сказал наконец он. — Добрыню! — подсказала Милуша. — … в христианстве — Георгия! — перебил дед Завид, грозно зыркнув на нее глазами за то, что при молитве упомянула языческое, а не данное при святом крещении имя. — Спаси и сохрани его, безгрешного, живым и невредимым верни. Впрочем, да будет на все не моя, но Твоя воля! — закончил он, и женщины, давясь слезами, снова тихо запели: От ряби-и-ины до берёзы То ли росы, то ли слёзы Бедной матери-земли-ии — Снова половцы прошли! Не успели они дойти до дыма пожарищ и сытого ворона, как в сугроб неожиданно заглянула мальчишеская голова и, отыскав быстрыми глазенками деда Завида, шепнула: — Дед! Там — всадник! — Половец? — сразу насторожился дед Завид. — Нет, наш — русский! Говорит, ты его знаешь! А еще говорит, чтоб ты вышел. Разговор, говорит, к тебе есть. — Знаю, говоришь? Ну-ка, ну-ка, посмотрим, кто к нам пожаловал? Не сам ли князь Владимир, во святом крещении Василий, по дедушке — Мономах? Дед Завид, кряхтя, поднялся и с трудом выбрался из сугроба. — Аа, это ты, Онфим? — и правда, сразу узнал он. Кузнец встретил его с улыбкой: — Хорошо спрятал своих, дед! Насилу отыскал! Да только все равно Белдуз бы нашел! — Тьфу тебе на язык! — сплюнул дед Завид и недовольно покосился на могучего всадника. — Ты что, каркать сюда приехал? — Нет. Предупредить. Он-то еще, люди говорят, не ушел отсюда совсем. Бродит всё где-то. Но ни в одну весь не зашел. А вы по лесам хоронитесь! В лучшем случае, с одного тайного места в другое перебегаете! — Это ты к чему? — насторожился старик. |
| Так, в бедности, в пещере, родился Тот, Кого многие ждали, как земного сильного Царя. Первыми, кто видел и поклонился Ему, были пастухи; за ними пришли и богатые мудрецы, которые никогда не слыхали слов пророков о Спасителе: они научились от звезды, что на земле родился Царь всего мира, и пришли с дарами поклониться Ему. Волхвы не удивились тому, что Царь родился в такой бедности. Евангелие рассказывает, как славили Бога ангелы и люди, как служила Ему звезда. Небо и земля соединились, чтобы служить Младенцу. Но больше всех служила Ему чистая Дева Мария, ставшая Матерью Божией. Она принесла Ему свое смиренное послушание воле Бога, твердую веру, нежную любовь и заботу о своем Сыне. По примеру Ее, по примеру пастырей и волхвов, и мы сами можем принести Христу в дар то, что мы можем иметь в себе: нашу веру в Него, любовь к Господу и людям. Ради любви к нам Иисус Христос стал человеком, чистым и безгрешным, и для Него мы должны стараться быть чистыми и добрыми. Бегство в Египет После ухода волхвов, ангел Господень явился во сне Иосифу и сказал ему: – Встань и возьми Младенца и Матерь Его и уходи в Египет. Оставайтесь там до тех пор, пока я не скажу вам. – Иосиф и Мария тотчас же отправились по указанию ангела в Египет, который не был под властью Ирода. Ирод же, не дождавшись ответа от волхвов, разгневался и задумал страшное дело. Он призвал воинов и приказал им убить всех младенцев мальчиков в Вифлееме моложе двух лет. Он не знал, о ком из младенцев волхвам возвестила звезда и думал, что если будут убиты все вифлеемские младенцы, то среди них убит будет и Христос. Воины исполнили приказание Ирода и не пощадили ни одного мальчика. Все матери в Вифлееме плакали о смерти детей и не могли утешиться. Невинные младенцы стали первой жертвой за Христа, первыми мучениками. Были и позже мученики, взрослые и дети, неповинные ни в каком зле. Жестокие люди, не знавшие заповеди любви, не хотевшие верить Христу и научиться у Него добру, мучили и убивали их. Они боялись, как Ирод, что добро, которому учит Христос, победит злобу и грех. Ирод хотел лишить жизни Самого Христа и в злобе своей убивал младенцев, не знавших зла. Он первым начал бороться против правды и добра Христовых. |
|
|
