| Рыбные блюда Отварная рыба Рыбу разрежьте на небольшие куски. В подсоленную воду положите лук, корень петрушки и доведите до кипения. Уложите на глубокую сковороду или в кастрюлю куски рыбы, залейте ее приготовленным отваром так, чтобы вода не полностью покрывала рыбу, на сильном огне доведите до закипания, затем на слабом огне продолжайте варить рыбу 30 - 35 минут, постоянно подливая воду. Готовую рыбу выньте из бульона, каждый кусок тщательно просмотрите и выньте кости. На гарнир можно подать отварной картофель, политый подсолнечным маслом с толченым чесноком. Рыба, тушенная с овощами Морковь и лук очистите, вымойте, нарежьте ломтиками и каждый из них разрежьте на 4 части. Рыбу очистите от костей и кожи, сполосните в холодной проточной воде, нарежьте небольшими кусочками, соедините их с овощами, добавьте стакан горячей воды, растительное масло, лавровый лист, выложите в кастрюлю, закройте крышкой и тушите 40 минут на слабом огне. Крышка должна быть обязательно плотно закрыта. В качестве гарнира можно подать отварной картофель, зеленый консервированный горошек. Котлеты рыбные Рыбу, очищенную от кожи и костей, нарезанную кусочками, пропустите через мясорубку вместе с хлебом, размоченным в воде, добавьте соль, немного муки и хорошо взбейте венчиком. Из массы сформируйте котлеты, обваляйте их в просеянных сухарях и жарьте на раскаленной сковороде. После обжаривания котлет с двух сторон на среднем огне в сковороду добавьте 3 - 4 столовых ложки воды, накройте крышкой и на небольшом огне тушите их до готовности. Гарниром может быть отварной картофель или другие овощи. Жареная рыба с картофелем в горшочке Филе рыбы нарежьте кубиками, обваляйте в панировочных сухарях и обжарьте на сковороде. Предварительно замоченные сушеные грибы мелко нарубите и обжарьте с луком. Очищенный картофель нарежьте кубиками и слегка обжарьте. В горшочек положите слоями картофель, обжаренную рыбу, грибы, лук, а сверху снова картофель. Полейте маслом и рыбным бульоном, посолите по вкусу и тушите в духовом шкафу до готовности. |
| Так как после обеда шел дождь и нельзя было идти на взморье, а организм миссис Пипчин требовал отдыха после отбивных котлет, дети отправились с Бери (она же – Беринтия) в темницу – пустую комнату, откуда виден был меловой откос и бочка с водой; это помещение имело вид крайне неуютный по вине ветхого камина без всяких приспособлений для топки. Впрочем, благодаря обществу, его оживлявшему, оно оказалось в конце концов наилучшим, потому что здесь Бери играла с детьми и, по-видимому, наслаждалась возней не меньше, чем они, покуда миссис Пипчин не постучала сердито в стену, словно ожившее коклейнское привидение, после чего игры были прекращены, и Бери до самых сумерек рассказывала шепотом сказки. К чаю было подано вдоволь молока с водой и хлеба с маслом, а также маленький черный чайник для миссис Пипчин и Бери и намазанные маслом гренки в неограниченном количестве для миссис Пипчин, принесенные прямо с пылу так же, как отбивные котлеты. Хотя миссис Пипчин снаружи сделалась очень маслянистой после этого блюда, – оно как будто вовсе не смазало ее внутри, потому что она оставалась такой же свирепой, как и раньше, и ее жесткие серые глаза ничуть не смягчились. После чая Бери принесла маленькую рабочую шкатулку с изображением Королевского павильона на крышке и принялась усердно работать, а миссис Пипчин, надев очки и раскрыв огромную книгу, переплетенную в зеленое сукно, начала клевать носом. И каждый раз, когда миссис Пипчин готова была упасть в огонь и просыпалась, она угощала щелчком юного Байтерстона за то, что тот тоже клевал носом. Наконец настало время детям идти спать, и после молитвы они улеглись. Так как маленькая мисс Пэнки боялась спать одна в темноте, миссис Пипчин всегда почитала своим долгом гнать ее наверх, как овцу; и весело было слушать, как мисс Пэнки долго еще хныкала в самой неудобной спальне, а миссис Пипчин то и дело входила, чтобы сделать ей внушение. Примерно в половине десятого благоухание горячего сладкого мяса (организм миссис Пипчин требовал сладкого мяса, без коего она не могла заснуть) присоединилось к преобладающему аромату дома, который миссис Уикем называла «запахом здания», и вскоре после этого замок погрузился в сон. |
| Слов нет – безразличие и теплохладность ужасны. Творящие дело Божие с небрежением, по слову Иеремии, прокляты, и слова эти цитируются часто даже теми, кто всего Иеремию не читал и читать не будет. Безразличие ужасно. Однако стоит присмотреться к жизни, чтобы заметить: пустующие грустные приходы могут быть не только там, где священник никого ничему не учит, молиться не любит и службы сокращает беспощадно. Погасший огонь на алтаре и предчувствие «мерзости запустения» иногда ощутимы там, где требований очень много, где службы изнурительны, а поучения суровы. В таких приходах пастыри поют одну и ту же песню из трех куплетов: Времена последние. Денег нет. Люди в храм не ходят. А людям нужна теплота, потому что люди до самой смерти это – дети малые. И строгость они простят, если за фасадом строгости уловят любовь, ощутят жалость и милость. Людей можно даже ругать, если купить себе это право ночными молитвами о них со слезами. Так юродивые поступали, и люди на них за ругань не гневались. Но вот умножение формальных требований, без любви, напротив – с бесчеловечной сухостью, люди тоже прочтут, и расшифруют, и исполнять не будут. То что «суббота для человека», а не наоборот, мы хорошо теоретически знаем. Но как провести этот святейший принцип в жизнь; как научиться отличать главное от второстепенного, отделять зерно от плевел и мух от котлет. Это уже более сложная задача. Вот, например, мы можем смотреть на людей в своих храмах, как на наследников идеалов Святой Руси. Из этой прекрасной идеи можно родить опаснейшее заблуждение, а именно – непосильное завышение требований к слабой еще и только формирующейся пастве. Это то самое связывание «бремен неудобоносимых», которое мы в теории хорошо знаем вкупе со словами «человек для субботы». Куда легче тогда быть представителем племени дикарей, к которым только что приехал проповедник. Этих дикарей проповедник будет жалеть и учить, начиная с азов. До времени он не будет их ни за что ругать, – а за мелочи бытовые и обрядовые так и вообще не будет. Он будет стараться вести себя с этими новыми чадами Царства, как нежная кормилица. Так, кстати, и называл себя Герман Аляскинский по отношению к алеутам. Почитаешь о его отношении к простодушным людям, одетым в шкуры, и подумаешь с болью: «Хорошо им. А ты вот – наследник Святой Руси, и тебя к Чаше не пускают, если ты позавчера конфету съел». Впору захотеть стать алеутом, если, конечно, людей, подобных Герману, на твой век хватит. |
| – И охота вам возить собак! – говорит несколько примирительно старичок, довольный наступившей тишиной. Охота мне возить! И потом, почему же «собак»? Желал бы я знать, как поступил бы на моем месте этот господин. Быть может, он бросил бы пса на пристани. Но я не мог сделать этого: я люблю этого бойкого шельмеца, преданного мне от хвоста и до носу. Нина и Лида чинно сидели рядом с фрейлейн и куксились, должно быть, оплакивая погибший мяч. Мальчишка с продранным чулком измышлял какую-то каверзу с мопсом. Он что-то уж очень близко прохаживался около Марса и науськивал легким посвистыванием: – Фюить! Фюить! Но, в общем, была тишина. – Ну, Вилли! Но я прошу тебя, мой мальчик! Не ходи так близко около собаки! IV Пароход шел отличным ходом. На палубе было спокойно, но это была тишина перед бурей. Это было видно по глазам мопса и Марса. Они упорно вглядывались один в другого и точно дразнились вздрагивающими языками. И, очевидно, на Марса действовал взгляд пары черных выпученных глаз. Он рычал иногда. Задребезжал колокольчик. Это ходил по пароходу слуга кают-компании, созывая к обеду. Было уже около пяти, и морской воздух раздразнил аппетит в достаточной степени, чтобы палуба быстро очистилась от пассажиров. Пошел и я. Фрейлейн с мопсом ушла еще раньше. Но вот… Марс подымается и двигается за мной. Он также желает кушать. Запах жарящихся котлет щекочет раздражающе, а Марсу как раз пора покормиться. Вести его за табльдот? Нет, ни в коем случае. – Куш иси! – говорю ему и показываю пальцем под скамейку. Он смотрит на меня с недоумением и укором. Я прекрасно понимаю все его взгляды. И вижу, что он не желает сдаваться. Беру за шиворот и тащу под скамейку. – Куш иси, черт тебя дери! Куш. Он укладывается с недовольным видом и подавленным вздохом. Должно быть, думает: «Надо было догонять! Теперь Мурза как раз расхлебывает в моей чашке». Делаю шаг и оборачиваюсь. Голова Марса вытянута и взгляд прикован к моей фигуре. Ждет, не свистну ли. Пусть ждет. Особенно досадно, что мопса-то утащили туда, откуда потягивает котлетками. |
| Но во власти принялись искать причины «передряги» то в амбициозной обидчивости Пригожина, то в том, что ЧВК «Вагнер» отказался подписывать контракт с Министерством обороны, то в финансовых потерях Пригожина от неподписания договора с МО. Возможно, отчасти так и есть. Но это же не причины, а следствия! Почему так упорно у нас во власти путаются в причинно-следственных связях? По «простоте» или умышленно? И не только по рассматриваемому вопросу, а по огромному перечню иных проблем. Неспособность (или нежелание?) на управленческом уровне отделить главное от второстепенного, «мух от котлет», подменить одно другим, в очередной раз пустой или ложной риторикой увести не в ту сторону, отсутствие идейного стержня и волевого подхода – и приводят ко всем бедам в нашей стране. А сейчас нужно разбираться с теми, кто повинен в ненормальном проведении СВО. Имеется в виду – разбираться с теми на высоких этажах власти, кто повинен в искусственной затяжке освобождения русских земель Малороссии, отсутствии наступательных операций, выводе войск из Киевской, затем – Харьковской и Херсонской областей, кто до сих пор подводит к очередным «договорнякам» с врагом. Именно их нужно «чистить»… Иначе эти вопросы чисто объективно рано или поздно перенесутся на Президента России В.В. Путина, снизят степень доверия к нему со стороны граждан. И именно это окажется настоящим дестабилизирующим внутренним фактором. Ведь речь идёт о будущем Руси, а сейчас – о жизни русских. Неспешное и даже теплохладное проведение СВО, при использовании лукавого тезиса про заботу о жизнях наших бойцов, приводит как раз, наоборот, к колоссальным потерям русских с той и другой стороны. Сотнями тысяч исчисляются потери с той стороны, когда киевской хунтой сгребаются со всей т.н. Украины последние русские парни и мужики (временно забывшие, что они русские) и бросаются на убой в «контрнаступы». С нашей стороны потери в разы меньше, но тоже огромные. Потерь на порядок было бы меньше, если бы сразу ВС России были ориентированы на полное освобождение Малороссии, безусловное выполнение целей по денацификации и демилитаризации т.н. Украины. Об этом предупреждал и говорил с весны прошлого года. |
| А перед праздниками была с мамой на Сытном рынке. Мама что-то покупала, стояла в очереди, оглянулась — Машки рядом нет. Кинулась искать ее. Через пять минут нашла — в мясном ряду. Видит, Машка стоит перед прилавком, что-то горячо говорит, а вокруг толпятся и смеются покупатели и продавцы… Подходит мама ближе и слышит: — Вы зачем маленьких теленочков убиваете?! Вы знаете, что Лев Толстой даже котлет не ел!.. Какой-то красномордый мясник выскакивает из-за прилавка, хватает телячью голову и с хохотом тычет Машке в лицо: — На, на, целуйся с ним!.. У Машки уже слезы в голосе. — Вы нехорошие… Грузины лучше вас. Они мяса не едят. Они только апельсины и хурму продают. На этом Машкина проповедь была прервана мамой. Вечером я говорил с Машей на эту тему. А насчет грузин, которые питаются одними фруктами, разочаровывать ее не стал. . . . . . Третьего дня потеряла, оставила в автобусе, своего любимца — маленького плюшевого слоненка. Думали, будут слезы. Нет, хоть бы что. Если бы слоненок на ее глазах упал, скажем в Неву, — это действительно было бы горем и даже трагедией. Если бы его схватил вор (или хотя бы незнакомая девочка), это было бы несчастьем. А сейчас она уверена, что «еще найдется». Мало ли она в жизни теряла — и ведь почти все находилось. Папа найдет!.. . . . . . Ночью оставил ей две записки: одну, так сказать, общего характера, с просьбой тогда-то и тогда-то разбудить, а вторую, маленькую, вложил в руки Левы, а Леву посадил на стул возле Машкиной постели. На этой записочке написал: «Маша, не буди маму, дай ей поспать». Машка утром проснулась, увидела у Левы в руках записку и первое, что сделала, — оглушительным криком разбудила маму: — Ой, мамочка, мамочка, посмотри, какая прелесть! Но тут же, бегло прочитав записку, пришла в ужас: — Ой, что я наделала! Вскочила, напялила туфли, подбежала к матери. — Спи, мамсинька! Спи, моя хорошая. Я все сама. Укутала мать одеялом, стала делать гимнастику, сложила и запихала в ящик постель, вынесла в коридор горшок… Мама лежала, прищурив глаза, и наблюдала. |
| Мама быстро вытолкала меня из кухни, и, чуть не плача с досады, я побежал гулять». Внимание, вопросы к участникам мероприятия: Очередной отрывок демонстрируется для всех участников на большом экране. Чтение вслух производится одним из желающих. «…А назавтра маленькая, крепкая Маруся Ивановна в теплой шерстяной кофте розового цвета уже встречала меня у школьного крыльца. Так мама ненароком лишила меня лучших в моей жизни минут. Мои новые товарищи разбегались из школы в глухие дворы, где растут столетние липы, где у всех покосившихся заборов легко отваливаются доски, где много ржавого, трухлявого и интересного. Лишь я один плелся домой по любимым переулкам под присмотром Маруси Ивановны». На конкретном примере рассмотрено обсуждение рассказа Б. Минаева. Горький лук. Внимание, вопросы: Здесь, с учетом весьма емких и творческих, неординарных ответов детской аудитории, мы предусматриваем некоторый резерв времени, примерно 12–15 минут, иначе все желающие не смогут высказаться. А при хорошо поставленном мероприятии, прямо душа радуется за школьников, их мысли и энергичность. Здесь на времени свободного обсуждения предложенных вопросов, предполагающих развернутые ответы, спор и обсуждение, экономить нельзя. Затем переносим внимание аудитории на экран, где уже демонстрируется следующий отрывок: «Я боролся с ней разными методами. Задерживался в школе, глядя тайком из окна на нервничающую няньку: в школу она заходить боялась, но и поста своего никогда не покидала. Отказывался есть, глотая слюнки при виде любимых котлет. Все эти фокусы Маруся Ивановна сносила с добродушным спокойствием старого, мудрого человека. …Но однажды я все же нашел слабое место в непроницаемом характере Маруси. Она любила…» Внимание, вопросы: Следующий распечатанный отрывок текста выдается каждому участнику для самостоятельного ознакомления. «…Но однажды я все же нашел слабое место в непроницаемом характере Маруси. Она любила спорить. Споры мы затевали самые разные: о том, какие пельмени вкуснее: горячие или холодные? Кто лучше – мужчина или женщина? Есть или нет оружия в кобуре у милиционера, а может там – соленый огурец, предназначенный ему для обеда?… |
| Все таки нужно отделять мух от котлет. Гастарбайтеры - люди разные. Появление их в России происходит по надуманной проблеме- недостатка рабочей силы, а на самом деле они выполняют роль штрейкбрехеров по отношению к основному населению, потому что капиталисты не хотят платить им адекватную зарплату за труд. Среди иноземцев есть вполне адекватные и лояльные к России люди, а есть т откровенно враждебные, есть и те кто свою враждебность скрывают. К сожалению, враждебно настроенных- хватает и более того, они стремятся самоорганизовываться. Местами это становиться опасно и не только для местных жителей, но и для государства, так как такие сообщества источник для терроризма. Почему так происходит? Во-первых нет внятной политики относительно интеграции хотя бы и временного работника из за рубежья со стороны государства. Элементом обязательного допуска к работе таких людей специальная культурно- этическая подготовка, с разъяснением особых горячих точек взаимодействия с местным этносом. Разъяснение им их прав и ОСОБЫХ обязанностей которые вытекают из их статуса. Второе, должна существовать категорическая практика силовых ведомств по защите прав граждан РФ от организованного или не организованных угроз исходящих от таких работников, дабы избежать конфликтов на национальной почве. Ни в коем случае, нельзя проявлять слабость или безволие так как это заставит население самостоятельно взяться за защиту своих прав. Третье, еще на этапе разъяснения нужно дать понять гастарбайтеру. что в конфликте с местными- он будет признан виновным практически всегда, а попытка привлечь к делу с сотечественников будет расцениваться как усугубляющий вину фактор. Какие разъяснения мигрантам? Разве непонятно, что идёт искусственное их привлечение сюда. Это - главный вопрос. Разъясняй-неразъясняй, а они будут руководствоваться установлениями своих кланов, тейпов, государств. Уже, практически, доказано, что преступные посягательства со стороны мигрантов не зависят от уровня знания русского языка. И знающие русский язык с таким же успехом творят беспредел. Зато носятся у нас с тезисом о знании языка, как с писаной торбой, мол, нужно обучать их русскому языку. И это ничего не изменит. |
| Стараясь говорить басом, я распорядился подать мне рубленых котлет с картофелем и всем, что полагается, а также справиться у буфетчика, нет ли писем на имя Тротвуда Копперфилда, эсквайра… Никаких писем там не было и быть не могло, но мне казалось, что мужчине подобает их ожидать. Лакей скоро вернулся с извещением, что писем нет (я выразил крайнее изумление), и начал накрывать для меня на стол у камина. Занимаясь этим делом, он спросил, какое вино подать мне к обеду, а когда я ответил: «Полпинты хересу», – боюсь, он решил воспользоваться случаем и слить остатки из разных графинов, чтобы набрать заказанные полпинты. Полагаю я так потому, что, читая газету, я видел, как он копошится у себя за перегородкой и возится с вышеозначенными сосудами, подобно химику или аптекарю, приготовляющему лекарство. Когда же вино появилось на белый свет, оно показалось мне очень слабым; кроме того, я обнаружил в нем английских хлебных крошек неизмеримо больше, чем может быть в любом заграничном вине в натуральном его виде. Но я имел слабость выпить его, не сказав ни слова. Я находился после обеда в превосходном расположении духа (из чего я заключаю, что яд отнюдь не всегда причиняет мучения) и решил пойти в театр. Выбрал я театр Ковент-Гарден и там, из глубины центральной ложи, смотрел «Юлия Цезаря» и новую пантомиму. Как было для меня необычно и интересно видеть воочию всех этих благородных римлян, которые сновали передо мной исключительно для моего удовольствия, совсем не такие строгие, как в школе, где они поучали меня. Фантазия, смешанная с реальностью, впечатление, произведенное на меня стихами, музыка, огни, толпа, удивительная смена великолепных ярких декораций – все это так ошеломило меня и открыло передо мной такие необозримые просторы для наслаждения, что, когда в полночь я вышел из театра на улицу, в дождь, мне показалось, будто я, прожив романтической жизнью целые века, упал с облаков прямо на землю, на злосчастную землю с ее гомоном и шлепаньем по грязи, тусклым светом фонарей, с дождевыми зонтами, стуком патен и толчеей наемных карет. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Профессор МГУ Добрые люди 28.12.2023 225 Время на чтение 8 минут Фото: Худ.Н.Баскаков «Весь мир лежит во зле», – сказал однажды великий апостол (1 Ин. 5: 19). Но, словно островки божественной тверди, разбросанные в этом море земного зла, существуют они – эти самые добрые люди. Наверное, благодаря им мир еще и держится. Мне на таких людей очень везло в жизни. Можно сказать, они с рождения будто несли меня на руках, бережно передавая друг другу – с рук на руки. И в глубоком детстве, и в юности, да и сейчас я в большом количестве вижу их вокруг себя. Нужно только немного приглядеться. И мой сегодняшний рассказ лишь о некоторых из них… Москва. Белый дом. Глубокая осень 1990 года. С апреля месяца я – депутат Засвияжского районного Совета народных депутатов в своём родном Ульяновске. Сдуру выиграл выборы и вот теперь мне, молодому зам.начальнику цеха, с военного завода пришлось уйти, поскольку сами депутаты выбрали меня заместителем Председателя Совета. Москва бурлила. Ещё жив был Советский Союз, однако молодая российская власть - его будущий «могильщик» во главе с Борисом Ельциным, всё больше и больше набирала силу. В этой шизофренической раздвоенности пребывали, наверное, многие региональные чиновники. Жизнь на местах текла своим чередом, то и дело требовалась финансовая помощь центра, но к кому обращаться? К структурам СССР или к их «дублёрам» из почти уже суверенной молодой России? Паралич союзных органов управления чувствовался всё больше, поэтому нам, чиновникам из провинции, ничего не оставалось, как искать поддержки у новых хозяев России. Нахрапистых и очень решительных. Не буду врать – на наши молодые, не обременённые жизненным опытом мозги, вся эта перестроечная эйфория действовала убийственно. Она просто сражала наповал! Пламенные речи «прорабов Перестройки» мне довелось слушать «вживую», стоя непосредственно рядом с ними: Б.Ельцин, А.Собчак, Г.Попов, С.Станкевич, Н.Травкин, М.Бочаров – они камня на камне не оставляли от привычной нам идеологической картинки Советского Союза. За время обучения в ВУЗе у меня были только отличные оценки по марксизму-ленинизму, но даже мне было тогда тяжело отделять «мух от котлет» - своими речами эти ораторы словно таранили наши глупые, доверчивые мозги. |
|
|
