| – Вот я сам за дело возьмусь, за всех за вас наблюдать начну! – пригрозил он, – и первого же «тявкушу», какого встречу – мой ли он, чужой ли, – сейчас на конюшню драть. Скажите на милость, во все горло чепуху по всему уезду городят, а они, хранители-то наши, сидят спустя рукава да посвистывают! И действительно, он начал наблюдать и прислушиваться. В Последовке страх покамест еще не исчез, и крестьяне безмолвствовали, но на стороне уж крупненько поговаривали. И вот он однажды заманил одного «тявкушу» и выпорол. Конечно, это сошло ему с рук благополучно, – сосед, владелец «тявкуши», даже поблагодарил, – но все уж начали потихоньку над ним посмеиваться. – Посмотри на себя, на что ты похож стал! – упрекал его Перхунов, – точно баба! только бабы нынче этому не верят, а ты все умен да умен был, и вдруг колесом ходить начал! Струнников – и тот над тобой смеется! Наконец он надумал решительную меру. Призвал приходского батюшку и предложил ему в первый же праздник сказать в церкви проповедь на тему, что никогда этого не будет. Но батюшка был из небойких, отроду проповедей не сочинял, а потому и на этот раз затруднился. Тогда он предложил собственные услуги. И действительно, не теряя лишней минуты, засел за дело, а часа через два проповедь уж была готова. В ней он изложил, что и у Авраама были рабы, и у Исаака, и у Иакова, и у Иова было рабов даже больше, нежели овец. Одним словом, доказал все так ясно, что малому ребенку не понять нельзя. В первое же воскресенье церковь была битком набита народом. Съехались послушать не только прихожане-помещики, но и дальние. И вот, в урочное время, перед концом обедни, батюшка подошел к поставленному на амвоне аналою и мягким голосом провозгласил: – Господа, мужички! прошу подойти ближе! подходите ближе! Толпа заколыхалась. Мужички слушали со вниманием и, по-видимому, поняли; но – увы! – поняли как раз наоборот ожиданиям Арсения Потапыча. Вслед за тем Струнников съездил в губернский город на общее совещание предводителей и возвратился оттуда. Дальнейшие сомнения сделались уж невозможными… |
| Окол себя-то всё у меня в беспорядке, куда что рассовано, не помню. Всяким делом волочу долго. Делаю мешкотно. Неисправности мои копятся в большие неприятности, переходят в бедственности. Этот воз везёт брателко, а я иногда толкаю сзади, нередко сам на воз-от присаживаюсь отдохнуть. Надоел сегодня братишку, расписывая (раз по десять одно и то же) вчерашние надо мною козни. В поздновечернюю зорю срядил он меня на улицу. Напялил шубёнку, на неё пальто, запоясал, нашёл рукавицы и шапку (всегда это в местах необыкновенных у нас завалится) и выпроводил на двор. …Я долго под углом стою; небо-то светлое не положит ли слово благое в душу… Двор-от обтаял весь; глина. Уж не спорит белизна снега с небом. Одно небо светит. И так обыденкой-то всякой себя ухлопаю, что ничего уж нет на уме-то. Как рыба разеваю рот. Уж всё равно мне, что Лествичника сегодня. Уж не под силу это. Облак лентою стоит над двором… Вот, думаю, облачко это протянулося за город над лесами. Там тихо, сошли снега, воды там, около домов дворы, амбары, сараи, гумна… Теперь насквозь деревню видно. Торчат избушки на голом месте, одна по одной. Ни дворов, ни гумён, ни амбарушек Было сто мужиков. Сто мужиков с сыновьями в поле выедут… Теперь восемь баб — 100 коней, конь коня лучше… 23 апреля С детства любим, и по воспоминаньям целой жизни ждёшь, чтоб вот и в этом году Воскресения день как цветок распустился. Как лилию бы ангел с неба снёс… Сей наречённый и святой день. В юности человек всякой день и всякой час впечатлителен, чувства живы, воображение ярко и восприимчиво. Молодость как ручей бежит, на всё отзываясь весёлою волной. Пожилой человек что заводь, подёрнутая тиной. Немал надобен ветер, чтоб застойная-та вода всколыхнулась. В четыре утра ко второй смене пошёл на утреню… Там и тут, расходясь по переулкам, шлёпают люди, от заутрени одни, ко второй утрени другие. Женщины несут куличи в белых салфетках. Здесь, над этими облезшими кирпичными громадами, необычной казалась светлость и тихость апрельского утра. Служба в боковом приделе. Главный храм тих, народ со свечами, царские врата отверзты. В пустом от людей алтаре ангелы совершают безмолвную службу. Жёлтое сиянье поручных свечей озаряет белые пасхальные венки у икон. |
| Вот и решилась она уже твердо уйти в монастырь. Таким образом, все правильно – летом зачала (июль), через месяц поняла – все, конец моему чадородию (увы, неправильная мысль), и в ноябре ушла в монастырь. А поняла, что к чему, уж когда на сносях была. Кстати, замечу, что это не такая уж и редкость, когда женщина понимает, что сейчас станет мамой, только когда схватки начались. Бывают такие случаи, да. И это не медицина, а факты нашей жизни. Елена Гурьева 22 января 2013, 01:48 Позвольте, уважаемый Максим, высказать и мое сугубо личное, может быть неправильное мнение. Уже не обессудьте. (Боюсь получить язвительную отповедь, на которые уважаемый Максим просто мастер, – типа, что вы там, в медицине много мыслите? А я отнюдь не медик… Увы, но уж помилуйте, будьте любезны). Так вот насчет непраздности княгини Соломонии и сроков беременности. Предлагаю подумать над такой версией: в год, когда ее постригли, ей было 40 лет (примерно). В этом возрасте женщина уже считалась (и была реально) старухой. Это в наше время женщины и в 50 лет все поголовно хотят молодо выглядеть и чувствовать себя соответственно. Тогда было не так. Кстати, и на самом деле, если бы не все современные ухищрения, в т.ч. и медицинские, люди бы и сейчас старели намного раньше, как это и было всегда. Максим Емельянов-Лукьянчиков 21 января 2013, 19:05 Владимиру, часть 3 6. " А факты говорящие о ношении Богом дарованного младенца уже после пострига вообще выглядят в разряде – что бы было интересно, и Кудияра вспомнили " . Ну, это Вам так кажется! Странно говорить подобные вещи о прирожденном государе и его святой супруге, а также о первой попытке прозондировать русскон общественное мнение идеей самозванца! 7. " Ждем " диссертацию " о Иоанне IV " . То, что я хотел написать о Государе, я уже написал, Вы можете прочитать это в Сети, например здесь http://www.pravoslavie.ru/arhiv/58844.htm 8. " использовать буду Владимира Махнача " Не разочаруйтесь, Владимир. Не нужно возлагать такие надежды на одного-двух историков. Почитайте побольше историков и источников, и тогда уж делайте для себя выводы. |
| Как вернусь, до двух часов ночи сидим с о. Александром, обсуждаем, как да что, – уж очень он хотел храм достроить. Не получилось... – Расскажите, каким вам отец Александр запомнился. – Он был необычайной доброты, это главное качество, о котором всякий скажет. Необычайной! По любому вопросу подходи – не откажет. Через эту свою особенность многим помог избавиться от пьянства. Не в силах был отказать в помощи, и Господь по его молитвам многих исцелил. Два моих брата от винопития отошли, со всех сторон ехали за помощью, даже из Новосибирской области. Очень уважали. Однажды не сошлись мы в одном деле, батюшка даже осерчал на меня. Потом звонит. «Извини, – говорит, – Василий, я был не прав. Поднял на тебя голос». Это вообще редкость – попросить прощения, а он никогда не считал это ниже своего достоинства. Голоса он, надо сказать, не поднимал, это ему показалось или, по его понятиям, громко вышло. И со всеми так, не только со мной. По-настоящему, помню, только раз рассердился и долго потом переживал. Выдали деньги бригаде, которая храм строила, и она запировала. Сначала ждали, когда нагуляются, мало ли, всякое бывает. Но потом видим, не могут больше работать, пришлось после них кирпич заново класть. Тут уж делать нечего, пришлось увольнять. Батюшка сильно мучился. «Не смог, – горевал он, – я их вразумить!» – Почему отец Александр сам всё делал по храму, неужели людей не хватало? – Да нанимали, сколько деньги позволяли, и народу немало приходило помогать, весь кирпич руками наверх поднят. До семидесяти человек собиралось, а батюшка всех потом на службе поминал. Но и сам не мог без дела сидеть, уж больно душой болел за церковь. Я всё удивлялся: академию с красным дипломом закончил, кандидатскую защитил, а никаким трудом не пренебрегал. Когда гибель его случилась (чурочка в храме его убила, её плохо закрепили), власти испугались. Народу собралось столько, сколько в Туже не видали, всё кругом было заполонено. В Яранск гроб повезли, впереди милиция, машин вереница не меньше чем на километр. Постепенно уходят строители храма, многих уж нет в живых. Забывается, как всё было, но мы не для того трудились, чтоб нас помнили. |
| Ваш А. Бухарев. XVII. Добрая Варвара Васильевна! Вместо письма моего, уж конечно извещал Вас о нас Петр Владимирович Панаев, бывший у нас в Сентябре. Мы опять в Ростове, только уж трое. Сашенька наша вот уж с полгода, Бог дал, живет на белом свете. Анна, слава Богу, здравствует сколько возможно при беспокойствах ухода за ребенком. Я, хотя и болезненный – как всегда, тоже живу понемножку; по обыкновению пишу, и наблюдаю тихонько, что делается в Божией Церкви и в Божьем мире. О многом грущу, например – и о вашем, как угодно – не христианском разладе с Антониной 542 . Неужели уж ныне Господь не находит послушников и послушниц заповедей любви и мира? Неужели собственно для Него нынешние люди не поскупятся ничем своим? Бедные мы. Да вина не с нашей стороны; но Христу и нужна прощающая и общительная любовь хотя бы другие были виноваты. Кажется, мне не придется писать Вам до близкого дня Вашего Ангела. Примите от нас обоих заблаговременные поздравления. —302— Желаю Вам всего лучшего от Господа, как и всем вашим. Ваш А. Бухарев. Анна Сергеевна свидетельствует Вам глубокое уважение и участие во всем, касающемся вас. Передайте мой душевный поклон матери Варсонофии и Владимиру Петровичу. Адрес наш тот же: в Ростов, Ярославской губернии А... М... Б... 1 Ноября 1868 г. XVIII. 21 Февраля 1869 г. Добрая Варвара Васильевна! Христианское упокоение Владимира Петровича 543 должно утешать и успокаивать и наш дух. Слава Богу! Хорошо бы содействовать успокоению его души – восстановлением мира с теми, с которыми нет теперь и мнимого повода быть не в мире. Ваш подарок нашей Саше доставил нам живое удовольствие, особенно благодарна Вам Анна Сергеевна за любовь к дитяти нашему. Она все сряжалась сама писать к Вам; но отчасти самое дитя и особенно хозяйственные дела по перемене квартиры и прислуги не позволили ей этого в последнее время. Мы понемножку живем, хотя и со всякими переменами здоровья, как то обыкновенно бывает. Оба мы желаем Вам всего наилучшего. Ваш А. Бухарев. Адрес наш просто: В Ростов Яросл. губ. А.. М... Бух... XIX. |
| Измучены теперь от пытки злой. Голоса. О Господи! Он мученик. И в гробе Прощения мучитель не найдёт. Князь Шуйский Не плачьте, нет, о Шуйском не рыдайте, Но о себе, о Русской стороне! Вы видите, мои лиются слезы, Но лишь о вас душа моя скорбит. О горе вам: уже нависли грозы, Уж Божий гнев над Русию гремит. Прекрасный град, моя Москва родная! Осквернена ты властью Лже-царя. О светлый Кремль! Твои горят соборы, Как свечи яркие над раками святых, И радостно почиют Русских взоры. На золоте крестов, на башнях вековых. Но горе, горе! Уж близка година: Уж ереси безбожной торжество Ругается над чистою святыней, И беглый инок Церковь продаёт Её врагам. О, плачьте и рыдайте! Голоса. – О Господи! Пришли последни дни! – Я говорил: не верьте Самозванцу. – Ты слышишь ли? Он церкви продаёт? Князь Шуйский. За истину и за родную землю, И за Москву святую, и за вас С веселием я смертну казнь приемлю. Благословите ж мой последний час; Простите мне соблазны и обиды, Невольные и вольные грехи. Басманов (входит). Где тот стрелец? Куда обманщик скрылся? Голос в толпе. Ищи, найдёшь. Басманов Преступник не казнён? Скорей, скорей! Второй. Безбожный кровопийца! Голос. Я думаю, когда б он там стоял Где Шуйский князь, так было б не до спеха. Прокофий Ляпунов. Захарий брат, я слышу дальний шум, Там от Кремля. Захарий Ляпунов. Не слышу. Князь Шуйский. О, простите! Но Шуйского не позабудьте. (Дальний крик). Стой! Прокофий Ляпунов. Остановись! Первый. Чиновник царский скачет. Прокофий Ляпунов. Прощён, прощён!.. Ну, сердце отлегло! Я, признаюсь, терял уж всю надежду. Чиновник (Басманову) Великий Царь по милости своей Преступника прощает. Крики в толпе. Многа лета! Великому и доброму Царю! Другие. Да здравствует Димитрий, царь Московский! (Народ начинает расходиться. Шуйского уводят. Приводят двух преступников). Один голос. А это кто? Другой. Вот этот, дворянин Тургенев, а другой с ним Фёдор Конев, Купец. Первый. За что ж они осуждены? Другой. За то ж, за что и Шуйский. Тургенев. Помяните В молитвах нас! За вас приемлем казнь, |
| Ведь труженик ты был, каких уж мало В наш век истерзанный, больной; И хоть давно уж плоть твоя страдала, Всё время бодр ты был своей великою душой. Тобой изученных героев В тебе великий дух почил, И будучи труда героем, Ты нас труду ж всегда учил. Работал ты сколь многи лета И не щадил здоровья своего! Святителя ты славил Филарета, Пленял нас жизнию его. Ты жизням многих усопших уж Владык Пером своим дал книжное бессмертье. Правдив был твой о них язык.... В бессмертьи их и для тебя бессмертье. Ты новым светом осветил Премудрых еллинов о Боге, как Творца, идеи И тех труды, устами коих говорил Сам Дух Святый при Филадельфе Птоломее. Под бременем труда твои не гнулись руки... Богатства книжные Владыки Саввы Ты перенес в родной нам храм науки Жрецов его для вящей славы... Ты пыль от хартий отряхнул, Дал в них возможность разбираться И в многия из них сам жизнь вдохнул, За что перед тобой нельзя не преклоняться. Всю жизнь ты «сыном Церкви» жил, Мольбой горячею молился, По христиански всем благотворил, Для бедных все время трудился. И вдруг среди трудов внезапно ты угас, Престало сердце твое биться, И роковой настал уж час С тобой навыки нам проститься. За все: за все твои творенья, Ученость где твоя видна, За те отцовские к нам отношенья. Любовь где лишь была одна, Прими от нас, о ум высокий, И Церкви сын, наставник дорогой! Поклон всеобщий и глубокий, Как верный знак любви святой. Свидетельствуем мы нелицемерными устами, Что все тебя глубоко чтим, Что образ твой жить будет между нами Воспоминаньем вечно дорогим, Что из земли родной, тобой любимой, К тому священному холму, Который будет над твоей могилой, Протопчем вечную тропу». Памяти профессора Ивана Николаевича Корсунского 19 Жизнь проходила в трудах и лишениях. Все – лишь для пользы и блага людей. Сколько даров он принес просвещению! Сколько утешил несчастных семей! Силы упали. Но духа стремление Также свежо, энергично, бодро. Тело на смертном одре, в истощении: Сердце все силится делать добро. Вот и над ним пробил час воздаяния. |
| -Всю жизнь наша Татьяна Стефановна постилась, молилась, да в церковь ходила, - говорит матушка, - если не снимешь чёрный платок и не повяжешь красный, грозили ей власти, - сошлём тебя в Сибирь, лес в тайге рубить. Но она никогда ни на кого не обижалась, всегда ко всем с добрыми пожеланиями. Ссорящихся милостиво укорит: «Да вы что, девки, посмотрите, как мы живём, Бога благодарите». ДЕНЬ ПЕРЕСЕЛЕНИЯ Уж несколько дней всё население Центра живёт в ожидании нового постояльца. Но вот томительное ожидание позади. Провожать Евдокию Васильевну Плешкову пришла вся деревня. Засигналила «Газель» (машину подарил Центру губернатор области)(, и в дом вошла матушка. -Ну как, Евдокия Васильевна, готовы? – зазвенел колокольчиком её ласковый распевный голос, - что берём с собой? -Да вот, сундук мой. -А сундук-то зачем? – удивляюсь я. -А вот мы сейчас объясним нашей гостье, - загововрщически улыбается матушка, - Что там у нас, Евдокия Васильевна? Ага, смертное собрала. Надо? Надо. Топор, грабли, старинный национальный костюм, ещё матушкин, кастрюльки, соль, спички, мыло. И подушка своя, домом родным пахнет. -Да зачем всё это, - недоумеваю я, - ведь она едет на всё готовое. -Да как же вы, Наталья Алексеевна, не понимаете, трудно, ведь, своё гнёздышко покинуть. У меня язык не поворачивается сказать: «Да выбросьте вы свой сундук. Пусть вещественная память о родном доме с ней едет. Пожилому человеку в таком возрасте оторваться от своих корней нелегко. Вот я и говорю своим старичкам, берите из дома всё, что вам нравится, что близко сердцу, что мило душе. А уж позже, месяца через четыре, когда они попривыкнут к новым условиям, они и сами раздадут своё «богатство»… Стоит матушке придти на работу, как её тут же обступают подопечные с важными для них проблемами. -Матушка, - смотрит на неё умоляюще баба Катя, - вчерась встретила на базаре свою соседку, уж так она просила, так просила к ней зайти. Побываю, побываю, пообещала я ей. От пустишь? -Ну сходи уж на часок, - разрешает матушка, и тут же участливо спрашивает: - Может проводить? |
| С уважением Татьяна Елена 28 августа 2011, 11:30 Отец Андрей по существу прав, но меня как-то настораживают вечные нападки на вечно «загнивающий Запад» (об этом загнивании ещё и Достоевский писал, и коммунисты вещали)… Я никогда там не была, но почему-то думаю, что не так уж всё и безнадёжно, а Европа тоже по-своему многолика. Меня больше волнует, что с нами творится – в храмах на 70-80% пожилые женщины. Молодые мужчины пьют, дебоширят, сквернословят, бросают семьи (если успели создать), молодые женщины тоже всё чаще курят, пьют и сквернословят… А уж сколько богохульства, ненависти к Православию и восторга перед язычеством на светских сайтах (в основном из уст молодых людей и мужчин)! – становится крайне больно от этой хамской ненависти к своим святыням. «Гнилой Запад», по-моему, отдыхает… И отвечать, я думаю, «по полной программе» придётся именно нам. Именно нам о самих себе надо задуматься. Согласна с Алексеем, что всем нам один Судья – Бог. Маргарите: У о. Андрея много книг: «Письмо к Богу», «Мы вечны!»-- 2011; «Тебе и мне Бог письмо написал», 2010. Я купила их в начале августа на православной ярмарке в Нижнем Новгороде. Всех с праздником Успения ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ! Матерь Божия, спаси Русь Святую и нас, грешных! Christina 27 августа 2011, 23:59 каждому времени своя психотерапия. кто знаком с трудами Виктора Франкла, тот поймет. невроз бессмысленности жизни-эпидемия века...капитализм беспощаден. Олег 27 августа 2011, 18:13 Скорее да, чем нет! Марина Ю.Р. 27 августа 2011, 15:12 Как же точно написано! Опять неожиданный взгляд на проблему о.Андрея заставляет меня сильно задуматься! Только за это уже можно сказать ему огромное спасибо и дальше продолжать стараться не пропустить ни одной его статьи! Алексей 27 августа 2011, 13:55 Да, батюшка, интересная статья. А уж финал - так просто " мурашки " по коже... И не смотря ни на что - Спаси и Сохрани всех, и завязывающих, и равнодушных, и трусливых! Бог нам всем судья. Алексей 27 августа 2011, 13:46 Да, батюшка, интересная статья. А уж финал - так просто " мурашки " по коже... |
| Что делать? Все на цыпочках подошли ко гробу, а ожившая ужи руки подняла и снова просит поднять ее и пособить вылезти из гроба. Уж и не помню, как мы осмелились и высадили ее из гроба. Она тотчас же велела позвать священника: «забыла грех, говорит, родимые, поскорее позовите батюшку – покаяться нужно». Поосмелившись, не утерпели мы, чтобы не спросить воскресшую: каково на том свете; что она там видела, и т. п.? – «Горе грешникам, родимые мои!» говорила нам тетушка... «Батюшки мои, горе! живите – Бога бойтесь и друг друга не обижайте, да усерднее молитесь и во всех грехах кайтесь – не забывайте: горе грешникам – беда страшная!..» Более она ничего нам не сказала, и такой страх навела на всех, что мы и расспрашивать ее более уж боялись. Священник приходил к ней и снова причастил ее... что-то потолковали. – После него она сказала только: «простите меня все, мои родимые, Христа ради», и тут же Богу отдала душу свою. – Поминок наш в этот день нарушился – не до того уж всем было... Такой страх напал на всех! Не помним, как и время коротали. Похоронили ее уж на 3-й день после сего... И дивно и страшно воспроизводить в памяти такие, потрясающие душу, события! (См. Афонск. лист. 54). 4. Блаженные осужденники (Рассказ преподобного Иоанна Лествичника ). Стекитесь все, прогневавшие Господа, и приступите; приидите и услышьте, что я поведаю вам; соберитесь и увидите, что Господь показал мне, в назидание души моей. Слышал я, немощный, о чудном смирении осужденников, заключенных в особенной обители, называемой Темницею, и пришедши в сию обитель кающихся, в сию по истине страну плачущих, увидел я, что одни из сих неповинных осужденников всю ночь, до самого утра, стояли на открытом воздухе, не передвигая ног, и не давали себе нимало покоя, а укоряли сами себя, и безчестиями, и поношениями возбуждали себя. Другие умиленно взирали на небо, и с рыданием и воплем призывали оттуда помощь. Иные стояли на молитве, связавши себе руки назади, как преступники; печальные лица их были преклонены к земле; они считали себя недостойными взирать на небо, от не достоинства помыслов и от угрызения совести не знали, что сказать и как проговорить, какие молитвы вознести к Богу. |
|
|
