| Аминь. Все возможно верующему Во имя Отца и Сына и Святого Духа! Сегодняшнее Евангелие ( Мк. 9:14–29 ) повествует о том, как Господь, сходя с Фаворской горы, встречает толпу людей, и к Нему подходит человек и обращается с просьбой об исцелении сына. Сын испускает пену, скрежещет зубами, цепенеет... Отец всюду обращался за помощью, даже к апостолам, и никто ему не помог. И Христос говорит такие горькие слова: О, род неверный!Доколе буду с вами? Доколе буду терпеть вас? Он просит привести к Нему отрока, спрашивает, как давно с ним происходит это несчастье, и оказывается, что тот с самого раннего детства страдает таким страшным беснованием. И отец просит Христа помочь. И на это Господь говорит: Если сколько-нибудь можешь веровать, все возможно верующему. А отец отвечает: Верую, Господи! Помоги моему неверию! После этих слов Господь исцеляет отрока. Вот такие слова Господь произносит: Если хоть сколько-нибудь можешь веровать, все возможно верующему. Также перед Своим вознесением Он говорит: Кто будет веровать, те именем Моим будут изгонять бесов; будут говорить новыми языками, будут брать змей; и если что смертоносное выпьют, не повредит им; возложат руки на больных, и они будут здоровы ( Мк.16:16–18 ). Вот такое свидетельство Господа о тех, кто может веровать. Когда мы читаем эти слова, мы никак не можем их к себе обратить, потому что не можем поверить в то, что верующему все возможно. Эти слова совершенно недоступны для нашего осознания. Как же так может быть? Как такое вообще возможно?! Но евангельские слова – правда, они про нас и для нас написаны. Над этим в свое время горько издевался Смердяков, говоря: «Ну если вы верующие, скажите этой горе, – пусть она сойдет и ввержется в море!» И эти издевательские слова к нам относятся. Если мы верующие, то почему же с нами не происходит того, что происходит в Евангелии? Почему же те слова, которые Господь говорит, никоим образом не являются фактом нашей жизни? Удивительно... Если хоть сколько-то можешь веровать, все возможно верующему. Про кого это? Про отца бесноватого отрока? Или про нас? Отец отрока говорит: Господи, верую, помоги моему неверию! Что стоит за этими словами? |
| Восстал на царя и восхитил царство; он уже не решается оставить и скрыть этого дела, и если бы он хоть однажды скрыл его, — тотчас бы погубил. Обратимся еще к другому какому–либо примеру. Предположим, кто–нибудь похитил что–либо; он уже удерживает это постоянно, и как только выпустил из рук, тотчас и потерял. И вообще, завладевшие чем–либо через хищение, боятся оставить это и скрыть, боятся и на минуту расстаться с тем, чем завладели. Но не то бывает с теми, которые не через хищение чем–либо владеют. Например, человек имеет достоинство, состоящее в том, что он разумен. (Впрочем, и) примера не нахожу, потому что у нас нет природной власти, ни одно из благ не зависит от природы нашей, а все они принадлежат естеству Божию. Итак, что же скажем? То, что Сын Божий не убоялся стать ниже Своего достоинства. Он не почитал Божество хищением, и не боялся, чтобы кто–нибудь отнял у Него естество или достоинство Его. Потому и отложил Его, будучи твердо уверен, что опять примет Его; сокрыл его, не думая нисколько умалиться через это. Потому–то (апостол) не сказал: не восхитил, но: « Не почитал хищением », — т. е. имел власть не похищенную, но естественную, не данную, но постоянно и неотъемлемо Ему принадлежащую. Потому не отказывается принять вид даже телохранителя. Тиран боится на войне сложить порфиру, а царь делает это без всякого опасения. Почему? Потому что имеет власть не похищенную. Итак, Он не сложил ее, потому что не похитил; но сокрыл, потому что имел ее как естественную и навсегда неотъемлемую. (Достоинство) быть равным Богу у Него было не похищенное, но естественное; а потому и « но уничижил Себя Самого ». Где говорящие, что Он покорился, что Он подчинился необходимости? (Апостол) говорит: « но уничижил Себя Самого, смирил Себя, быв послушным даже до смерти ». Как умалил? « Приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек ». Здесь слова: « Но уничижил Себя Самого » сказаны (апостолом) в соответствие словам: « Почитайте один другого высшим себя » (Флп. |
| Так Иисуса передавали из рук в руки, а слова обвинений тем временем сливались в поток, все более скрывавший истину. И это делалось во имя «справедливости». Закончив допрашивать Иисуса, прокуратор Иудеи сказал религиозным лидерам: «вы привели ко мне человека сего, как развращающего народ; и вот, я при вас исследовал и не нашел человека сего виновным ни в чем том, в чем вы обвиняете Его; и Ирод также, ибо я посылал Его к нему; и ничего не найдено в Нем достойного смерти; итак, наказав Его, отпущу» ( Лук. 23:14–16 ). После чего Пилат велел бить Его, пытаясь хоть как-то утихомирить толпу. По воле Божьей, это был тот самый момент, который определил весь дальнейший ход истории человечества. Много можно говорить об этом событии, но нас здесь прежде всего интересует последний разговор Иисуса с Пилатом. Первый вопрос Допрос начался с краткого диалога между Иисусом и Пилатом, и после этого Иисус отказался отвечать. Следует внимательно прочесть ответы, данные Иисусом, потому что Его молчание можно понять только в их контексте. Вначале Пилат спросил Иисуса: «Ты царь иудейский?» На это Иисус ответил встречным вопросом: «От себя ли ты задаешь этот вопрос, или тебе кто-то рассказал обо Мне?» Пилат презрительно парировал: «Разве я иудей? Это Твой народ и Твои первосвященники привели Тебя ко мне. Что Ты сделал?» (см. Ин. 18:33–35 ). Пилат был явно раздражен встречным вопросом Иисуса, но, очевидно, не понял его. Иисус хотел показать Пилату, что за его вопросом скрывается простое любопытство. Лучше вовсе не отвечать, чем отвечать человеку, не интересующемуся истиной. Иисус дал понять Пилату, что тот ничем не отличается от тех, кто выдвигал против Него обвинения в суде. Мне много раз доводилось слышать, как какой-нибудь скептик подвергает сомнениям истинность христианской веры. В большинстве случаев причина неприятия истины связана с предвзятостью. Трудно понять, хочет ли вообще вопрошающий услышать ответы. Как-то не так давно я выступал в университете с лекцией «Нравственность и киберпространство». Меня пригласили в качестве богослова, способного сформулировать нравственные основы современной науки. |
| Но всего этого Елиуй не понимает. Он ошибочно думает, что Иов убежден в превосходстве собственной святости над святостью Бога. И таким образом, ложно интерпретируя мысль Иова, Елиуй принимается выстраивать здесь свои собственные возражения на те мысли, которые страдальца никогда и не посещали. И начинает Елиуй с самых резких обличений Иова во грехе, в нечестии. Пожалуй, никто из друзей страдальца до сих пор не дерзал произнести в адрес праведника исполненные такой злобы слова: Есть ли такой человек, как Иов, который пьет глумление, как воду, вступает в сообщество с делающими беззаконие и ходит с людьми нечестивыми? Потому что он сказал: нет пользы для человека в благоугождении Богу ( Иов. 34:7–9 ). Действительно, Иов говорил нечто подобное, передавая мысль противящихся Богу грешников: Что Вседержитель, чтобы нам служить Ему? и что пользы прибегать к Нему? ( Иов. 21:15 ). Однако, как мы понимаем, такое отсутствие пользы... в благоугождении Богу ( Иов. 34:9 ) связано в сознании страдальца отнюдь не с потерей им каких-либо житейских благ. Иова беспокоит совсем не это. Для Иова польза в благоугождении Богу – это стяжание Божественной любви, личного богообщения: только это и приносит человеку подлинную спасительную пользу в деле богопознания. Вот этой-то пользы взаимной любви и не находит в результате своей праведной жизни Иов, хотя и постоянно ищет ее. Однако Елиуй постичь этого не способен. Ему кажется, что речь здесь идет лишь о житейской выгоде, а также о все том же понятии справедливого Божественного воздаяния – некими вполне земными благами – за праведность или за грех. Все это, по мысли святителя Григория Великого , Елиуй произносит из-за собственной гордыни. Двоеслов задается вопросом: «Как же может он [Елиуй] держаться истины в словах борьбы, если от этой истины его так далеко уводит гордость разума?» 956 Затем ( Иов. 34:10–15 ) Елиуй говорит о том, что Господь всегда поступает по отношению к каждому человеку справедливо. Стремясь богословски обосновать эту мысль, Елиуй подчеркивает, что Бог – истинный Творец и Вседержитель именно разумно устроенной вселенной, а значит, и управляет судьбой каждого из нас премудро и правосудно. Кроме того, Елиуй свидетельствует о том, что, если бы Бог хоть на миг лишил действия Своего Промыслительного мирохранения всю вселенную или любого живущего на земле человека (того же Иова), – это творение, лишенное в собственном существовании зиждительной Божественной поддержки, вообще бы исчезло, утратило бы бытие. Значит, как подразумевает здесь Елиуй, Господь не оставляет Своим вниманием в том числе и Иова, постоянно сохраняя его в бытии Своей Божественной силой. |
| Так как в псалме сем содержатся мысли о глубоком повреждении грехом еврейского народа и вообще всего человечества и о спасении его единственно явлением беспредельной милости и правды Божией, чрез искупление во Христе Иисусе, то св. отцы и учители Церкви относят сей псалом к числу пророчественно-мессианских, находя основание для сего в словах апостола Павла ( Рим.3:10, 18:25–26 ). Пс.35:1 . Состоит из надписания, о котором сказано выше. Пс.35:2 Глаголет пребеззаконный согрешати в себе: несть страха Божия пред очима его. По переводу с еврейского этот стих читается так: «Нечестие беззаконного говорит в сердце моем: нет страха Божия пред глазами его». Под именем беззаконного псалмопевец, не называя его по имени, разумеет, очевидно, гонителя своего царя Саула, вышеописанная встреча с которым производит на пророка поражающее впечатление и вдохновляет его к составлению песни, или псалма, в котором, изображая силу нечестия и злобы человеческой, указывает и причину крайнего развращения беззаконников, насколько та и другая отразились в сердце самого псалмопевца. Он как бы так говорит: хотя беззаконный и сознавался, по-видимому, в грехе своем против меня, но это было неискреннее сознание и раскаяние его, это было не что иное как вещание нечестия и развращения сердца, раздающееся и доселе в моем сердце и приводящее меня к убеждению в том, что у пребеззаконного гонителя нет страха Божия пред глазами его. Делая грех он не только говорит (глаголет), но и думает про себя (согрешати в себе), что никто не видит его злых намерений и склонностей, в уме и сердце его нет живого представления о Боге как Верховном Владыке, Законодателе и Праведном Мздовоздаятеле и ясного сознания своей обязанности благоговеть пред Ним, исполнять Его святую волю и избегать всего, что может оскорблять Его величие и святость. Поэтому он как человек, «Бога не боящийся и людей не стыдящийся» ( Лк.18:2 ), заглушивший в себе голос совести, не способен к искреннему раскаянию и исправлению, и от него нельзя ожидать справедливости или хоть какой-нибудь милости и пощады. Все это и раскрывается далее, в 3–5-м стихах. |
| Это становится возможным прежде всего потому, что сам закон Христов Самим Христом и предложен, и весь строй Евангелия, прежде всего и показывает Христа как исполнителя закона. Более того – если бы Христос первым не исполнил свой закон как человек и сын человеческий в полноте и совершенстве – этот закон вообще никем и никогда не мог бы быть исполнен в той абсолютной полноте всех смыслов, в которой он был исполнен Христом. Во всяком случае, если нравственный новозаветный закон представлять только как перечень этических норм, он еще менее исполним, чем ветхий закон, ибо он налагает более трудные внутренние и поведенческие обязательства. Даже когда человеку очевидна безусловная и бесконечная праведность закона, так велик соблазн неисполнения – и не только в практике, но и в установках, между тем, как нарушение в установке ведет к искажению смысла. Такие нарушения в установке могут осуществляться (и осуществлялись) во-первых, через уменьшение значения законных требований (хоть на йоту – по слову Христа); во-вторых, через внешне – формальную адекватность исполнения (фарисейство) и, в-третьих, через изменение сущностного содержания (полностью или частично). В реальности же нравственной жизни законные требования нарушаются, во-первых, по причине указанного искажения смыслов; во-вторых, по причине безразличия к этим требованиям; в-третьих, по причине разного рода немощей душевных и физических, и, наконец, в-четвертых, по причине невнимательности и непонимания. Но совершенный человек Христос Сам о Себе говорит: «не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить» ( Мф. 5,17 ). Такие слова могут быть сказаны лишь тогда, когда имеются пусть хотя бы и иллюзорные, но все же какие-то основания думать иначе. И на самом деле – некоторые слова и некоторые действия Иисуса создавали у их слушателей и зрителей впечатление, что Он говорит и поступает вопреки ветхому закону, особенно в ритуальной его части, порою даже демонстративно, как бы эпатируя видящих и слышащих Его. Но слова Христа непреложны, и если Он говорит о ветхом законе, что Он пришел исполнить его – значит, это так и есть; и видимое, по форме, временами, нарушение – на деле есть тоже исполнение. |
| И это очень значительно переменило для нее нечто. Далее в Евангелии говорится: «Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, и ничего не бывает потаенного, что не вышло бы наружу». Казалось бы, трудное слово. Что оно значит? В связи со сказанным в предыдущем стихе о свече (не для того ли приносится свеча, чтобы поставить ее на подсвечнике?) это можно понять так. Если в твоей душе, в твоем сознании, даже в твоей плоти есть что-то положительное или что-то отрицательное, то оно рано или поздно выйдет наружу. Человек, который потаенно страдает плотской страстью, делается иным, его воспринимают как такового, это передается другим, которые или с отвращением от него отходят, или им соблазняются. То же бывает с человеком, который духовно то или другое постиг. Он может об этом не говорить, но в нем происходит такая перемена, что вокруг него это чувствуется. Люди, которые с ним соприкасаются, видят, чувствуют, чуют, что общаются с человеком, в котором есть что-то особенное. Помню слова моего духовного отца о том, что никто не может оторваться от земли и идти в небесное, то есть в Царство Божие, если он не увидит в глазах, или на лице хоть одного человека сияние вечной жизни. Люди, приходившие к святому Серафиму Саровскому, к святому Сергию Радонежскому, вообще к святым, и даже просто к людям более обыкновенным, но которые жили — и теперь живут углубленной духовной жизнью, чуют, что она есть. И поэтому знайте: ничего тайного нет, что не сделалось бы явным. Нет тайных грехов, тайной внутренней неправды, которая не сказалась бы и не передалась бы другим в виде губительной заразы. Рано или поздно это обнаружится. Это вы, должно быть, знаете из собственного опыта. И тут Христос еще раз предупреждает: «Если кто имеет уши слышать, да слышит». Слушайте то, что Я говорю, обратите внимание, потому что вы можете и спасать и губить самых близких вам людей не тем, что вы делаете, не тем, что вы говорите, а тем, что вы собой представляете. И дальше: «Какой мерой мерите, такой отмерено будет вам, и прибавлено будет вам, слушающим». |
| Кто следует кроткому Господу не в явлении высоких знамений, а в добродетели терпения и смирения, тот совершает все чудеса, сотворенные Христом. А кто желает повелевать нечистый ми духами, или чудесно подавать здоровье недужным, или являть перед народом какое–либо из дивных знамений, тот хоть и призывает имя Христово, но бывает чужд Христа; поскольку, надменный гордостью, не следует учителю смирения. Даже отходя к Отцу, Иисус Христос оставил ученикам Своим, как бы некоторый завет, следующую заповедь. Заповедь новую, говорит Он, даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. И тут же присовокупил: по тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь 543// любовь между собою (Ин 13, 34, 35). Не сказал: если будете, подобно Мне, творить знамения и чудеса; но говорит: если будете иметь любовь между собою, которую, известно, могут сохранять только кроткие и смиренные. Потому–то отцы наши никогда не называли добрыми и свободными от заразы тщеславия тех монахов, которые хотели слыть заклинателями и для того с величайшей надменностью разглашали, что они уже заслужили или надеются скоро получить эту благодать. Многие удивлялись им, но напрасно. Кто утверждается на лжи, тот пасет ветры, тот гоняется за птицами летающими (Притч 9, 12). Без сомнения, с ними случится то, о чем говорится в Притчах: что тучи и ветры без дождя, то человек, хвастающий ложными подарками (Притч 25, 14). Итак, если кто перед нами сделает какое–либо знамение, то мы должны хвалить его не за чрезвычайность знамения, но за его добродетель, и обращать внимание не на то, повинуются ли ему демоны, а на то, имеет ли он те свойства любви, какие описаны апостолом (1 Кор 13, 4—8). глава 8 Большее чудо составляет выгнать из себя пороки, нежели из других бесов Действительно, истребить в собственной плоти нечистое вожделение — это есть большее чудо, нежели изгнать нечистых духов из чужих тел; силою терпения укротить мятежные движения гнева — это есть славнейшее знамение, нежели повелевать князьями, владычествующими в воздухе (Еф 2, 2; б, 12); избавить собственное сердце от мучительных недугов уныния — это гораздо важнее, нежели исцелить телесные немощи и болезни другого; вообще врачевать болезни собственной души есть славнейшая добродетель и высшее совершенство, нежели врачевать болезни чужого тела. |
| Вот такой урок… У любого человека своя жизнь, свои пути. Кто-то с рождения рос в православной семье, с молоком матери впитал все церковные традиции. А кто-то всю жизнь шел к вере, крестился на старости лет: Не знаем ведь – кто как перед Господом станет, а осуждаем. Не ходим по улицам, не агитируем, так давайте хоть пришедшего в храм окружим доверием, вниманием, возьмем его в ладони и подышим на него – чтобы отогрелся. И пришел снова и снова. Существует такое мнение: когда надо будет Господу, тогда и приведет человека. И без нашей помощи. А что свечница резко ответит или толкнет кто – ничего, если вера крепка, придет опять. А это, мол, дьявол искушает. Но вспомним, что апостола Павла, в чьей судьбе участие Господа трудно оспорить, за руку привели в Дамаск, и понадобился-таки человек по имени Анания, чтобы взять Павла за руку и открыть ему глаза. Самое распространенное чувство сейчас, по-моему, среди верующих – это праведный гнев. Читаю-перечитываю заповеди: где сказано – возлюби ближнего своего, но только того, кто крепко уверовал и с тобой в церкви рядом стоит? Где написано: обличи гневно брата твоего, если он еще не пришел к Богу, и отойди от него? Мы же от всех невоцерковленных знакомых отходим, хорошо, если молча. Нас ночью разбуди, мы скажем: потому что этот такой-то, а этот такой-то. Не сделав ни одного усилия – осудили в душе и отошли: так проще. А как мы к родственникам относимся? Мы говорим: «Да они в Бога не веруют, у меня нет с ними ничего общего». Тем более мы должны заботиться о них, чтобы примером своей любви, примером добрых, доброжелательных отношений к ним возбудить их интерес к христианству. Мы же, наоборот, ощетиниваемся на них, отгораживаемся от них, бежим от них, как от прокаженных. Вот какие мы недобрые христиане!» (из книги архимандрита Иоанна (Крестьянкина) «Опыт построения исповеди»). Я писал вам в послании – не сообщаться с блудниками; впрочем не вообще с блудниками мира сего, или лихоимцами, или хищниками, или идолослужителями, ибо иначе надлежало бы вам выйти из мира сего… Ибо что мне судить и внешних? Не внутренних ли вы судите? Внешних же судит Бог (1-е Кор. 5, 9-13). |
| Докетам казалось унизительным и невозможным, чтобы Бог страдал и вообще испытывал все чувства и ощущения, свойственные людям, живущим на земле во плоти: не только страдания, но и все остальное — потребность в пище, сне и прочее. Я думаю, именно по этой причине святитель Василий Великий пожелал подчеркнуть в евангельском повествовании то событие, которое неоспоримо говорит об истинном воплощении Второго Лица, или Ипостаси, Пресвятой Троицы — Слова Божия, Сына Божия. Обрезание, описанное в Евангелии, он посчитал событием, наиболее доказывающим, что воплощение Господа Иисуса Христа было не призрачным. Если мы будем предвзято подходить к евангельскому повествованию о страданиях Спасителя, то можем предположить, хоть это лукавство и хитрость, что Господь терпел страдания только по видимости, что на самом деле Он делал вид, что страдает. Действительно, человек взрослый, сознательный может изображать какие-то чувства, на самом деле их не испытывая. Но такого никак нельзя сказать о младенце. Младенец, поскольку ум его еще неразвит, не способен ничего из себя изображать. Вот как повествует об Обрезании Господнем Божественное Евангелие: «И возвратились пастухи, славя и хваля Бога за всё то, что слышали и видели, как им сказано было. По прошествии восьми дней, когда надлежало обрезать Младенца, дали Ему имя Иисус, нареченное Ангелом прежде зачатия Его во чреве» (ст. 20–21). Это краткое упоминание много говорит читателям Евангелия, в особенности знакомым с предписаниями Моисеева закона. Обряд обрезания совершался с тех времен, когда Бог заключил завет по плоти с родоначальником израильского народа Авраамом. Знаком этого завета, или договора, если выражаться современным языком, стало обрезание, то есть отсечение крайней плоти у мужчин (см. Быт.17:11 ). Ив один день обрезались Авраам и сын его Исаак, который в то время был уже в отроческом возрасте. Но тогда же Аврааму было заповедано, что совершать этот обряд нужно в восьмой день после рождения. С тех пор он совершался над всеми иудеями. |
|
|
