| У церкви у двери притолоки изъели (из ели) . Стоит терем, в тереме ящик, в ящике мучка, в мучке жучка (изба, печь, зола, уголь) . Хожу я по топотихе, загляну я в жукотиху, в жукотихе топыра, грохотихою укрыта (пол, чело печи, дрова, печь) . Мать толста, дочь красна, сын храбер (кудреват), в поднебесье ушел (печь, огонь и дым) . Мать черна, дочь красна, сын голенаст, выгибаться горазд (то же) . Зимой все жрет, а летом спит; тело теплое, а крови нет; сесть на него сядешь, а с места тебя не свезет (печь) . Зимой нет теплей, летом нет холодней (лечь и погреб) . Старая Варвара да сухой Матвей: привязался к ней, и теперь у ней (печь и голбец) . Толстая Фетинья, сухой Матвей привалился к ней (печь и голбец) . У нашей у буренушки на боку жбан к ней (печь и казенка, голбец) . Два ворона летят, одну голову едят (грядки и голбец) . Стоит яга, во лбу рога (печной столб с воронцами) . У нас в печурочке золотые чурочки (дрова в печи) . Полна коробочка золотых воробышков (жар в печи) . Что в избе заприметка? (Загнетка.) Сохнет Софья, ни пьет, ни ест, все на небо глядит (труба) . Сидит Арина, рот разиня (печная труба) . Сидит барыня (баба) на печке в белой епанечке (труба) . Два свояка, между их черная собака (чело, труба, дым) . Два белыша ведут черныша (чело печи и очелыш) . Ходит Хам по лавке в Хамовой рубашке; открою окошко, выдь, Хам, вон (дым в черной избе) . Сидит мужик на полатях, на нем синенький халатик (дым в черной избе) . Серое сукно тянется в окно (дым из курной избы) . Черт голенаст, выгибаться горазд (дым) . Кверху корнем растет (сажа) . Полон засечек красных яичек (уголья в порску) . Закопай – не гниет, кинь в воду – поплывет (уголь) . Не ходи канда (кот) в пенду (печь), в пенде канда (каша) прохонда (для гостя, новгор. уст. весьма обычна шутка) . Поле маленько, распахано гладенько, ни сохой, ни бороной, чертовой бородой (под в печи) . День корпит, ночь корпит, под затопом (или: одно утро) спит (заслон) . Где Самсон в избе? (Заслон.) Матушка Софья день и ночь сохнет: утро настанет, прочь отстанет (заслонка печная) . |
| И что же? Все это, противное чувству человеческому, пьянице приходится как раз по душе, и потому он так поспешно, так охотно ходит в питейный дом, где из-за стойки посматривает человек в хорошей одежде, готовый уже к услугам его и ждет только слова: «Подай вина». Ну и давай, наливай скорее! Пусть бы и так, выпил чарку или две, и довольно; так нет, если от двух повеселее стало на сердце, то от пяти, думает пьяница, еще будет веселее: и вот в глазах его теряется свет, слух наполняется шумом, ему представляется, что земля подымается вверх и горы даже идут кругом. Вот оно, веселье, которого так искал пьяница, и идет он из веселого дома как бы с завязанными глазами, спотыкаясь и падая, идет и кричит неистовым голосом песню, которую и слушать бывает неприятно хорошему человеку; и с этой песнью приближается к своему дому. Заслышав еще издалека хриплый голос пьяницы, жена его уже терзается в сердце: «Ох, горе же мое, не житье! Пьяница-то опять налопался! Провалился бы сквозь землю с житьем таким!» Все это приходилось не раз, я думаю, слышать всякому из нас своими ушами и видеть своими глазами, как пьяницу встречает жена: с каким унынием и огорчением она смотрит на него, входящего в избу с бранью! Пьяница тогда готов бывает губу разбить несчастной жене своей. Хотя она и повинуется всем его приказаниям, однако пьянице никак не угодишь: то не ладно ему, и другое не ладно, и прибитая жена должна наконец удалиться от него. Горе и детям его, бедняжкам! Они, как равно от разбойника, от него прячутся, кто на печку, кто на полати, и сидят, дрожат от страха, проливая слезы о матери, которая с ревом и бранью ушла из избы. Не лучше бывает, если мать остается при них: в нее летят со стола и чашка со щами, и жбан с квасом, а мало того – таз и нож, и все, что попало в руки пьяницы. И вот когда междоусобная война стихает, победитель предается покою, им овладевает сон, и он валяется на полу, а иногда еще в блевотине: любезно тогда на него смотреть? Я думаю, он и жене тогда бывает столь же отвратителен, как для нас черви, копошащиеся в отхожих местах. |
| – Вишь он куда-то гулял, – отвечал четвертый. – Али ты свататься ездил куда? – спрашивал снова первый. – Да, – отвечал Владиславлев иронически, ездил свататься и уж совсем покончил дело... Завтра думаю выдти на свое поле с своею невестою... погуляем здесь немножко по нивам... – Что ты, малый, баешь?!.Вместе с нею выйдешь на поле?!. – Да. A вы все собирайтесь смотреть на это гулянье... – Ты, малый, смеешься, зубы чешешь... – Если не верите, так завтра увидите... – Да какая же она y тебя такая, чтобы попила на поле?.. Ведь она тоже небось попова дочь да молоденькая... Пригодно ли ей идти в поле пешком, когда она сосватана?.. И чего ей видать здесь?.. – Придет, непременно придет... Вы не знаете ведь кто моя невеста-то?.. Коса с крюком... Я завтра, приду сам косить... – Что ты нас морочишь-то? Пригодно ли тебе косить самому?.. – Что ж делать-то! A разве вы за меня сегодня пройдете по одному рядочку?.. Ну, так?.. так что ли?.. Вот если бы вы все, сколько вас есть тут на загоне, зашли на наше поле по дороге ко двору, да прошли хоть по рядочку, я бы вас водочкою попоил; сейчас же кого-нибудь и послал бы за нею... На полведра есть деньги... – Это бы ничто: теперь нашему брату хорошо махнуть по стаканчику... – Эй, вы, молодцы! водку пить хотите? сказал в эту пору староста, обращаясь ко всем мужичкам, бывшим на загоне... – кто же, Романыч, доброму не рад? – ответили все. – A коли так, то докашивайте скорее загон да марш сейчас же на поповы нивы! Петрович ставит вам полведра водки, только вы зайдите к нему ныне на нивы да сложите десятинку ржи. Вам это ничего не стоит: всего только пройти по два ряда... Ну, так, что ли, ребята?.. Если так; то сейчас же кого-нибудь отряжайте на моей лошади в кабак за вином... Посуда-то у вас здесь есть: вой хоть жбан тот годится... – Видно уж так, Романыч! – отвечал один старик. Посылай вон Ванюху в кабак-то; a то он парнишка молодой, не успевает за нами косить... уморился... a в кабак он съездит... – Ну, быть так... Ванюха! садись на мою лошадь и катай в кабак... |
| Догорела лучина: того гляди погаснет, хозяин мой впотьмах останется – так не может от каши оторваться, так его и тянет на еду; покосился еще на лучину, ухватил ломоть хлеба на дорогу, выскочил из-за стола да бегом к светцу; вставил новую лучину и опять на свое место. Захотелось ему пить, взял жбан квасу, как приставил к губам, так все бычком и осушил разом, а сам кричит: «Пить хочу!» Опять ухватил ложку, да в горшок – только постукивает: пусто. Он за краюху, да давай ее уписывать – только сопит... Покончил, глядит в обе ладони – нет ничего, а есть хочется до смерти, а пить – так вот и палит, жжет. Как кинется он вон из избы, да к соседям под окно: «Дайте, Христа ради, хлебца!» Те смотрят: кто это? – Андрей? Он и есть... «Дайте хлебца!» Тут девка идет с ведрами от колодца, несет воду: он как кинется на нее: «Дай испить!» «Пей, – говорит она, – на здоровье» – и остановилась. Пьет мой Андрей, как бык пыхтит, а легче не становится; опорожнил ведро, девка насилу удержала коромысло на плече, потому что другое взяло было перевес. «Да ты бы, Андрей, – говорит она ему, – ходил на водопой, что ли; а то на тебя так не напасешься: не батрачка я на тебя работать, воду ведрами носить». Кинулся он опять под окно, просить хлеба; ему подали да и смотрят в окно, что будет из этого, что сосед Андрей под окнами побирается – хлеба просит. Он не успел съесть ломоть, держит его одной рукой, а другую уже протягивает: «Подайте еще!» «А, чтоб тебя разорвало! " – сказала соседка и затворила окно. Андрей к другой избе, к третьей – и везде то же: что ест, то больше хочет, и пьет, пьет – хоть в него бадьями лей. Стали гнать его то один, то другой; говорят, Андрей взбесился, всю ночь напролет ходил по селу, никому спать не дал, все просил хлеба; к колодцу подошел – так вот черпак за черпаком, ровно ложкой хлебает, пил без устали до рассвета, и побежал опять просить хлеба. Тогда только Андрей наш спохватился матери; тогда-то он принялся за нею причитывать и чествовать ее родимою, и кормилицей, и всеми ласками, какие со страху мог прибрать, да нет ее: никто ее не видал, никто не знал и не слышал, куда она девалась. |
| Десять минут спустя по двору подвигалась известная процессия: дворники, рамы, молотки, клещи, гвозди и жестяной жбан с замазкой, а за всем этим пестрый Павлин, с его, до сих пор в трепет меня приводящею, платежною книгою. Было понятно, что добрая тетка Ольга нашла у себя нужные деньги и что соседи наши приняли их и заплатили за свою квартиру, которая немедленно же была приведена в порядок и топилась. Но как комнаты, оставаясь в течение нескольких часов без окон, значительно настыли, то maman и тетя не только не отпустили домой маленькой Любы, но залучили к себе на весь день и мать. Просили и бабушку Любы, но старушка вежливо благодарила, а ни за что не пошла и оставалась дома. Мать же Любы просидела у нас до полуночи и, горько плача, рассказала, что муж ее служит врачом в одном из находившихся тогда в Венгрии русских полков, что состояния у них никакого не было и нет; но что они жили без нужды до тех пор, пока муж ее не выступил с полком в поход. Сначала он присылал им на содержание, но вдруг два месяца замолк, и они не имеют о нем ни слуха ни духа. – Бог весть, – говорила, рыдая, дама, – может быть… его уже нет в живых, или он в плену, или с ним случилось еще что-нибудь худшее – и тогда… мое бедное дитя… мое бедное дитя, что с ним будет? Она взглянула на Любочку, которую я развлекал, усадив ее на кресло и стоя перед нею на коленях, и вдруг быстро отвернулась и, закрыв рукою глаза, молвила в каком-то вдохновении: Maman, как очень многие впечатлительные женщины, более всего избегала сцен возмущавшего ее жестокосердия и заботилась о том, чтобы не видать их, но нервы тетки Ольги были крепче, и она не боялась становиться с горем лицом к лицу, а потому что она и здесь не оставила наших злополучных соседок и навещала их с своей новой квартиры. Тонкая деликатность тетки, вероятно, не позволяла ей спросить у них: есть ли им чем заплатить за следующий, наступающий месяц, но она стерегла и подкарауливала, как им обойдется урочный день наступающего срочного платежа. Я помню, как она тревожно и с каким сердобольным беспокойством берегла в своей памяти этот день, страшась, как бы не просчитать его, и, дождавшись, когда он наступил, рано утром побежала в дом, где наши бедные соседки оставались во власти Павлина. |
| И пока я удивлялся, Пал туман и оказался в гиблом месте я, И огромная старуха Хохотнула прямо в ухо, злая бестия. Я кричу, – не слышу крика, Не вяжу от страха лыка, вижу плохо я, На ветру меня качает… — Кто здесь? Слышу, отвечает: — Я, Нелегкая! Брось креститься, причитая, Не спасет тебя святая богородица: Тот, кто руль и весла бросит, Тех Нелегкая заносит – так уж водится! Обратите внимание, насколько точно здесь в контексте Высоцкий говорит или встраивает в эту строфу этот к нему обращенный голос «Нелегкой»: брось креститься, не спасет тебя святая Богородица. Здесь важен адресант. Мы еще несколько раз, мы дальше будем об этом говорить, увидим, что для Владимира Семеновича понимание этих слов и переживание не является внешним, это не только для рифмы, это что-то более серьезное. И в этом контексте тоже совершенно правильно эти слова употребляются. Я впотьмах ищу дорогу, Красивая сейчас будет рифма: Медовухи понемногу, только по сту пью, По сто грамм имеется в виду, не все эту рифму считывают. А она не засыпает, Впереди меня ступает тяжкой поступью. Вон, споткнулась о коренья, От такого ожиренья тяжко охая. И у нее одышка даже, А заносит ведь – туда же, тварь нелегкая. Вдруг навстречу нам живая, Хромоногая, кривая, морда хитрая. И кричит: «Стоишь над бездной, Но спасу тебя, болезный, слезы вытру я!» Я спросил: — Ты кто такая?- А она мне: — Я Кривая, воз, мол, вывезу, — И хотя я кривобока, Криворука, кривоока, Я, мол, вывезу! Я воскликнул, наливая: — Вывози меня, Кривая! я на привязи! Я тебе и жбан поставлю, Кривизну твою исправлю – только вывези! И ты, маманя, сучья дочка, На-ка, выпей полглоточка, больно нервная. Ты забудь меня на время, Ты же толстая – в гареме будешь первая. И упали две старухи У бутыли медовухи в пьянь, истерику. Я пока за кочки прячусь, Я тихонько задом пячусь прямо к берегу. Лихо выгреб на стремнину В два гребка на середину ох, пройдоха я! Чтоб вы сдохли, выпивая, Две судьбы мои, Кривая да Нелегкая! Знать, по злобному расчету Да по тайному чьему-то |
| Калачей покушать, песен послушать (просим) . Где ни сесть, так сесть, было бы что съесть. Хоть решетен (решетом), да ежедень; а ситный несытный. Кому люба честь, тому бы в передний угол сесть; а голодного, хоть за порог, только дай пирог. Брашно добро на пашне. Сперва накорми, а там напой. Без хлеба не работать, без вина не плясать. Остатки сладки. Лакомый кусок на закрепу (т. е. напоследок) . Мне ничто нипочем: был бы Ерошка с калачом. Мое тело пропотело, испить захотело. Коли сыт да пьян, так и слава Богу (так и пан). Собравши тарелки, по чарке горелки (т. е. до обеда) . Пей перед ухою, за ухою, после ухи и поминаючи уху. Непрошеное (Ненуженое) надо выпить. Бей челом Силе, чтоб поел сидя. Рюмочка-каточек, катись в мой роточек. Каточек-каток, покатися в мой роток. Чай и кофе не по нутру, была б водка поутру. Не все в живот, что живет. Трушки сенной пясточку да осколок белого камня (чаю и сахару) . Чаем на Руси никто не подавился (отвечают на извинение хозяйки, что листок чайный попал в чашку) . Чай не хмельное, не разберет. Чай с позолотой (с ромом) . С чая лиха не бывает (лиха не живет). Кяхтинский чай да муромский калач – полдничает богач. Такой чай, что Москву насквозь видно (жидок) . Этот чай – ай-ай-ай! Не чай, а ай! Шпунтик с поплавком (с лимоном) . Без чашки бражки – гость гложи кость. Как стакан поднесешь да поленом перелобанишь, так и на ногах не устоишь (о крепости напитка) . То и благо, у кого есть кисель да брага. Пей пива больше, так брюхо будет толще. И худой квас лучше хорошей воды. Овчинный квас хлебает, с мелком вприкуску. Хорош и квасок, коли шибает в носок. Лучше воду пить в радости, чем мед в кручине. Холодна вода не мутит живота (или: ума). Что за беда (То не беда), коли пьется вода. Вино с водой хуже воды с вином. Этот квас уж семерых пас, а добирается и до того, кто делает его. Квас вор: воду в жбан свел, а сам ушел (о дурном квасе) . Не винца, так пивца; не пивца, так кваску; не кваску, так водки из-под легкия лодки. Хлеб да вода разна еда, а пиво да вино пьем заодно. |
| Десять минут спустя по двору подвигалась известная процессия: дворники, рамы, молотки, клещи, гвозди и жестяной жбан с замазкой, а за всем этим пестрый Павлин с его, до сих пор в трепет меня приводящею, платежною книгою. Было понятно, что добрая тетка Ольга нашла у себя нужные деньги и что соседки наши приняли их и заплатили за свою квартиру, которая немедленно же была приведена в порядок и топилась. Но как комнаты, оставаясь в течение нескольких часов без окон, значительно настыли, то maman и тетя не только не отпустили домой маленькой Любы, но залучили к себе на весь день и ее мать. Просили и бабушку Любы, но старушка вежливо благодарила, а ни за что не пошла и оставалась дома. Мать же Любы просидела у нас до полуночи и, горько плача, рассказала, что муж ее служит врачом в одном из находившихся тогда в Венгрии русских полков , что состояния у них никакого не было и нет; но что они жили без нужды до тех пор, пока муж ее не выступил с полком в поход. Сначала он присылал им на содержание, но вдруг два месяца замолк, и они не имеют о нем ни слуха ни духа. — Бог весть, — говорила, рыдая, дама, — может быть… его уже нет в живых, или он в плену, или с ним случилось еще что-нибудь худшее — и тогда… мое бедное дитя… мое бедное дитя, что с ним будет? Она взглянула на Любочку, которую я развлекал, усадив ее на кресло и стоя перед нею на коленях, и вдруг быстро отвернулась и, закрыв рукою глаза, молвила в каком-то вдохновении: Maman, как очень многие впечатлительные женщины, более всего избегала сцен возмущавшего ее жестокосердия и заботилась о том, чтобы не видать их; но нервы тетки Ольги были крепче, и она не боялась становиться с горем лицом к лицу, а потому она и здесь не оставила наших злополучных соседок и навещала их с своей новой квартиры. Тонкая деликатность тетки, вероятно, не позволяла ей спросить у них: есть ли им чем заплатить за следующий, наступающий месяц, но она стерегла и подкарауливала, как им обойдется урочный день наступающего срочного платежа. Я помню, как она тревожно и с каким сердобольным беспокойством берегла в своей памяти этот день, страшась, как бы не просчитать его, и, дождавшись, когда он наступил, рано утром побежала в дом, где наши бедные соседки оставались во власти Павлина. |
| Петербург, 1861 года. 20 Против важности брака и во времена св. Златоуста слышались и ныне слышатся возражения, источником которых служит неправильное понятие о достоинстве христианского брака, а иногда и развращенная воля, необученная нести благое иго брака. Во времена св. Златоуста были последователи еретиков, Маркиана и Манихея, которые порицали брак, как установление, по их мнению, получившее свое происхождение не от Господа, источника всякого добра, а от темного виновника зла и потому поставляли необходимым девство. И у нас есть расколоучители, которые Церковию освященное сожительство мужа с женою называют грехом, и от всех своих последователей требуют безбрачного состояния, вне которого по их толку, будто бы и спастись невозможно. Против сих-то несообразных с духом Христовым понятий о браке и девстве направлял св. Златоуст свои сильные обличения в книге о девстве. Он доказывал, что не может быть честно девство там, где запрещен брак, ибо тогда девство есть дело необходимости, а не свободного произволения, н что порицание брака не есть дело христианское, а есть внушение диавола – врага душевной чистоты. 31 Примечание. Существование частных церквей, каковы, напр., церкви: Иерусалимская, Александрийская, Антиохийская, Константинопольская, Греко-Российская, не нарушает единства Церкви, ибо все частные церкви суть только члены единого тела Церкви Вселенской, имеют единую Главу Христа, содержат одно и то же учение и оживляются одним Духом Святым. 32 Примечание. Отсюда следует, что кто не принял крещения, тот – не со Христом, вне Церкви, а потому и вне спасения; что, следовательно, крещение необходимо для всех без исключения, кто не родится от воды и духа не может войти в Царствие Божие ( Ин.3:5 ). 33 Примечание. Хотя Бог являлся в видимых образах и некоторым ветхозаветным праведникам, но эти явления не могли служить основанием для изображения лица Божия в ветхом завете, ибо только эти праведники были удостоены таинственно зреть лице Божие, а всему народу Израильскому было сказано: твердо держите в душах ваших, что вы не видели никакого образа в тот день, когда говорил к вам Господь на горе Хориве из среды огня. |
| Некие примечания, из Св. Писания выбранные, пробуждающие грешника от сна греховного и к покаянию призывающие, с последующими образами Источник В конце краткое к скорому обращению увещание, в пользу душевную, каждому предлагаю. «Вонми, небо, и буду говорить, и да слышит земля слова уст моих " ( Втор 32:1 ). «Согрешили, они не дети Его, они порочны. Род строптивый и развращенный! Сие ли воздаете вы Господу? ...Не Сам ли Он Отец твой, Который усвоил тебя, и сотворил тебя, и создал тебя» ( Втор 32:5–6 )? «Вопроси отца твоего, и возвестит тебе; и старцев твоих и скажут тебе» ( Втор 32:7 ). «Напитал его (Израиля) в пустыне, в жажде, во время зноя в безводной» ( Втор 32:10 ). «Окружил его, и наставил его, и со хранил его, как зеницу ока. Как орел покрывает гнездо свое и носится над птенцами своими, так простер крила свои, и принял его, и поднял его на плечи Свои» ( Втор 32:11–12 ). «Пили мед из камня, и елей из твердого камня», и прочее ( Втор 32:13 ). »И ел Иаков, и насытился, и отвергся возлюбленный: утучнел, отолстел, разжирел, и оставил Бога, сотворившего его, и отступил от Бога, Спаса своего» ( Втор 32:15 ). «И видел Господь, и возревновал, и раздражися», и прочее. И сказал (Господь): «Отвращу Лицо Мое от них, и покажу, что будет им впоследствии» ( Втор 32:19–20 ). «Соберу на них бедствия и истощу на них стрелы Мои» ( Втор 32:23 ). «Близ день погибели их, и предстоит готовое вам» ( Втор 32:35 ). " Изострю, как молнию, меч Мой, и примет суд рука Моя; и воздам месть врагам, и ненавидящим Меня воздам. Упою стрелы Моя кровью и меч Мой насытится плотью» ( Втор 32:41–42 ). И сказал Господь: «Доколе преогорчевают Меня люди сии, и доколе не веруют Мне при всех знамениях, которые Я сотворил с ними? Поражу их смертью и погублю их» ( Чис. 14:11–12 ). «Если не обратитесь, Он оружие Свое изощрит, лук Свой Он натянул и приготовил его, и в нем приготовил орудия смерти» ( Пс 7:13–14 ). «Сыны человеческие, доколе вы будете упорны? Зачем любите суету и ищете лжи? ( Пс 4:3 ). " Бог истребит тебя до конца, исторгнет тебя и переселит тебя из селения твоего и корень твой удалит от земли живых» ( Пс 51:7 ). |
|
|
