| С утра до полудня читали мы с Борисом Ямамура прошение Авраама Сато и брата его Петра Ниносеки об отделении Церкви Ициносеки от Яманоме, и антипрошение катехизатора Тита Накасима. Три года тому назад христиане этих двух городов, лежащих почти без всякого перерыва друг от друга, положили соединиться в одну Церковь под именем «Ивай-кёоквай» и построить храм; для последнего купили место, за которое богач из Яманоме Моисей Ямада заплатил тысячу ен, и строят ныне на нем церковный дом, предположив собрать средства и построить храм в продолжение пяти лет. Все шло хорошо, как вдруг Авраам Сато без всякой причины восстал против этого соединения, которого прежде сам же желал; смутил домов пять еще в Ициносеки, и пошла струшня! Мутит всех там, ссорится, рассеивает злобу между братьями, но так как большинство и в Ициносеки все-таки не слушается его, то вот целую тетрадь кляузы под видом прошения прислал мне. Я имел терпение прочитать всю ее, стараясь выудить хоть крупицу основания для его желания отделиться – ни зерна! Прочитавши же объяснение катехизатора, еще больше убедился, что старик просто помешался на гордости и злобе, и больше ничего. – Что же дальше? Пошлю о. Иоанна Оно – пусть он, если возможно, убедит Авраама Сато и смущенных им умириться. Если в этом не успеет, пусть, от моего имени, позволит им, не желающим соединения, отделиться, только отдельного катехизатора для них нет, пусть сами собираются и молятся; священник же, о. Борис, будет посещать их. Авось, даст Бог, со временем утешатся и умирятся. Пусть будет поступлено с ними с всевозможным снисхождением и любовью. Но самое первое, что должны сделать оо. Иоанн Оно и Борис Ямамура, прибывши туда, – это посоветовать Моисею Ямада и Павлу Сасаки, лучшим и наиболее влиятельным христианам в Яманоме и Ициносеки, составить по- прежнему две Церкви – не соединяться для сохранения братской любви и в избежание и в будущем вот таких ссор и озлоблений, как ныне. Если в самом начале так, то и потом могут возникнуть, без всяких основательных причин, подобные безумства. Итак, пусть бы Моисей Ямада возвратил христианам Ициносеки 130 ен, которые до сего времени только и затрачены ими на постройку – все прочие расходы самого Моисея Ямада, а Павел Сасаки пусть бы благодушно принял это распоряжение союза; место и храм пусть бы были Церкви Яманоме, Ициносеки же со временем будут в состоянии сами построить себе и так далее. Если Ямада и Сасаки и прочие с ними будут очень против этого, то пусть будет поступлено, как выше сказано, то есть Аврааму Сато с его последователями будет позволено отделиться, а прочие христиане Ициносеки и Яманоме пусть составят одно, – Не знаю, усвоят ли когда-нибудь японские христиане правило: в церковных делах меньшинство безропотно и благодушно должно подчиниться большинству. |
| В Верхней Италии стало общим правилом, которым дозволялось помещать плоды жатвы в церквах; это было позволено бедным людям в видах защиты их полевых произведений от грабежа со стороны разбойников. Но и этого мало. В некоторых местах церкви сделались базарным местом; на святом месте и ели, и спали; здесь можно было слышать всю болтовню, споры, остроумные словца. Лица духовные или их приспешники были первыми зачинщиками подобных безобразий. Вот, например, что происходило в Ареццо в церкви св. Доната: когда по праздничным дням каноники приходили в церковь для сбора приношений от молящихся, или когда те же каноники для той же цели посылали сюда своих слуг, то возникали между сборщиками «споры, пустая болтовня, при этом даже они старались что-либо утаить один от другого или же просто украсть»; при дележе приношений хлеб или свеча разрывались на четыре части. Один фарфасский аббат, родом англичанин, так мало уважал святость алтаря, что если монахи в случае его гнева прибегали к алтарю, как месту неприкосновенному (пользуясь так называемым правом убежища), то их начальник, не обращая ни на что внимания, выгонял их отсюда. Мало того. История этого времени повествует нам о таких «Тартюфах из духовенства», которые под видом благочестия удалялись в храм и которые ночью оскверняли святилище, назначая здесь любовное свидание с женщинами. Богослужебные действия и священные сосуды для некоторых из духовных лиц перестали быть предметом великого уважения. Был такой случай: архиепископ Миланский Гвидон прибыл в храм для совершения литургии, но подведомые ему духовные лица, желая причинить обиду архипастырю, удалились из храма, оставив его здесь одного, побросав на землю Св. Дары, предназначавшиеся для Евхаристии; и когда они выходили из храма, то позволяли себе какие-то шутовские ужимки. Иногда сами епископы при чтении Евангелия за богослужением позволяли себе смех. Одно духовное лицо осмелилось так выразиться о Св. Евангелии: «У нас читается и то, что написано на овечьей шкуре». Папа Иоанн XII посвящал диаконов в стойле; если совершал литургию, то не всегда приобщался при этом. |
| — И все же многие утверждают, что некоторые устои и традиции в православии нужно менять. Они якобы не подходят сегодня нашему обществу. Допустим, если девушка приходит в церковь в джинсах — это всегда плохо. — Нет такого человека, который не согласился бы с тем, что в православной церкви что-то надо поменять. Вот только каждый по-разному понимает, что именно надо менять. Один скажет, что надо избавиться от модернистского наследия петровской эпохи и вернуться в московскую Русь, воссоздать литургии на старообрядческий манер, безо всяких там «Литургий» Чайковского. А другой, например рериховец, скажет, что надо отказаться от веры в то, что Христос воскрес, что на самом деле Он просто «разложил Свое тело на атомы» . А отношение к брюкам никак не является устоем православной церкви и православной веры. Это не вероучительная, этикетная форма на сегодняшний день. Но когда-то за этим стояли две серьезные вещи. Первое. В брюках в старые времена порядочные люди вообще не ходили, ни мужчины ни женщины. Так было в Древнем Риме, так было в Палестине, так было в Византии. Люди ходили в туниках. А в брюках ходили варвары: они были кочевниками, все время верхом на лошадях. И вот чтобы не натирать ноги об лошадь, они обматывали ноги тем, из чего потом получились брюки. Когда по Константинополю шел человек в брюках, то своим брючным видом он показывал, что он варвар, то есть не христианин, и его не пускали в храм . Когда варвары стали христианами, этот мотив ушел. Но появился другой, связанный с карнавальными переодеваниями, которые когда-то имели религиозный смысл переворачивания всего наизнанку: мужчины в женской одежде, женщины в мужской, мирянин одевается монахом, человек — зверем. Эти переодевания на Святки или Масляницу были рудиментом очень древних языческих ритуалов встречи Нового Года. Главная забота древнего человека — забота об уничтожении истории. Человеку архаического мышления тяжело жить в истории как в пространстве уникального поступка уникальной личности. Он чувствует себя надежно, только копируя чей-то поступок, отождествляя себя с героем, который впервые совершил некий акт. То «впервые» окзалось удачным. Значит, если отождествить себя с тем временем и тем героем, можно гарантировать удачу и своего нынешнего проекта. Скажем, полинезийцы, отправляясь с острова на остров, убеждают себя, что это не они плывут, а тот человек, который впервые переплыл океан. Поэтому архаический человек воспринимает историю как экологическую катастрофу. |
| А насчет того, что «испить чашу» – вне сомнений… Так что, за всех присутствующих, господа, чтоб доехать, и чтоб у меня, наконец, мои скитания окончились – весь месяц на колесах… да, севрюжку обязательно… А Сашеньке-то какой-нибудь напиток есть? . – А следующую я вместе с вами! Надо б было, господа, со здравия Государя начать! – Сейчас и начнем, – Штакельберг вновь разливал. – А что, батюшка, почему месяц на колесах? Нынче месяц на колесах года жизни стоит. – Пожалуй, больше, – заявил Николай Николаевич. – Как на передовой. Но на передовой хоть отступать есть куда, а с поезда не убежишь… я последнюю, Рудольф Александрович – служба… нет, как же отказаться, если за Государыню… – А скитания мои начались сразу, как турнули меня, упразднив полковую церковь… нет, я не откажусь, допивать буду со всеми, если нальете… Определил меня Владыка Питирим в Богоявленский храм, и задание дал в Москву через Троице-Сергиеву лавру съездить к Митрополиту Московскому Макарию с посланием от него. И еще кое-что. Собираюсь на вокзал и узнаю, что Владыко Питирим уволен на покой. Ну разве может Львов со своей сворой терпеть такого защитника Царя и Царства, как Питирим?! А как обставили! Затолкали в разбитый автомобиль и целый день с гиканьем таскали по городу. – Я видел, – сказал штабс-капитан и сжал кулаки. – Хотелось на чердак залезть и из «кольта» – по толпе – Мне тоже хотелось, а я стоял и с места не двинулся, когда мимо меня провозили. Вокруг хохотали, а я плакал, вместо того, чтобы выскочить из толпы и избавить Владыку от издевательств. Плакальщик несчастный, окромя сана!.. – Да что б вы сделать-то могли, батюшка? Растерзали бы вас за вмешательство, – командующий с печальным видом разливал очередную, – а Митрополиту еще б больше досталось. – На все воля Божья. И знаю, чувствую, что именно этого вмешательства хотел от меня Господь. Да к нему в авто залезть и рядом с ним встать: и надо мной издевайтесь, я вместе с ним!.. А я , видите ли, пла-кал… хорошо, что не рыдал… Ну, а в дороге, перед Тверью узнаю, что и Владыку Макария постигла та же участь, «по требованию духовенства» – так определили. Правда, требователей, за отсутствием таковых, естественно, не нашли. Ясно дело, таким столпам Православия среди иерархов места теперь нет. Хотя… новый наш правящий архиерей Петроградский Вениамин как раз из таких. И молитвенник, и делатель. Дал бы Господь, чтоб подольше он продержался. Просто чудо Божие, что он на кафедру нашу поставлен. |
| А потом молодых батюшек и диаконов направляют в их храм на постоянное служение. Глава 4. Таинство Евхаристии Богословие Таинства Таинство Евхаристии получило свое бытие в Церкви в тот момент, когда Господь Иисус Христос на Тайной вечере, преломив хлеб, преподал его и чашу с вином Своим ученикам и сказал: «Сие есть Тело Мое, которое за вас предается; сие творите в Мое воспоминание» ( Лк.22:19 ), а также «Сия чаша есть Новый Завет в Моей Крови, которая за вас проливается» ( Лк.22:20 ). С тех пор, после страданий и крестной смерти Спасителя ученики стали собираться вместе и творить Евхаристию, преломляя и вкушая хлеб вместе с вином в память о спасительных страданиях, смерти и воскресении Христа. Изначально люди причащались в общинах на Вечерях любви , или Агапах , но в скором времени из-за того, что многие начали на таких собраниях объедаться, «не рассуждая о Теле Господнем» ( 1Кор.11:29 ), Евхаристия переместилась в храмовое пространство и утвердилась как Божественная Литургия. Еще нескоро появятся догматы, Священное Писание Нового Завета, каноны и правила, но Таинство Евхаристии с самых первых дней послужило для Церкви верным и прочным основанием единения всех верных. Именно Евхаристия делала и делает собрание верующих Церковью. Поэтому, прежде всего, Причащение является Таинством Собрания. «Вы — Тело Христово, а порознь — члены» ( 1Кор.12:27 ), говорит апостол Павел. В этом и заключается тайна Церкви: мы во Христе, а Христос в нас. И это мистическое единение происходит в евхаристическом собрании . В древние времена, если человек не причащался без причины, он отсекался от единства Тела Христова, автоматически отлучал сам себя от Церкви. Как пишет отец Александр Шмеман: «собранная в Евхаристии Церковь, даже если она ограничена “двумя или тремя”, есть образ и осуществление Тела Христова, и только потому собранные смогут причаститься, то есть быть общниками Тела и Крови Христовых, что они являют Его своим собранием». Евхаристия — это не просто воспоминание, не повторение событий прошлого, как считают некоторые христианские деноминации, а прямое продолжение Тайной вечери. Когда священнослужитель, будь то пресвитер или епископ, произносит установительные слова, через него говорит Сам Христос, общаясь с людьми. Вся Евхаристия — преемственна. Евхаристические хлеб и вино, которые верующие вкушают во время Причащения, являются тем же хлебом и тем же вином, которые Господь освятил во время Тайной Вечери. Таким образом, преломление хлеба, совершенное незадолго до спасительных страданий Господа, каждый день актуализируется в храмах, где служится Божественная Литургия. |
| В дверь заглянула перепуганная свечница: — Отец Сергий! Там опять хулиганы в соборе! Бесчинствуют… Прихожан задирают… Комсомольцы, наверное… — Пойду, гляну, — грузно поднялся протодиакон. — Ты, Дмитрий Ляксандрыч, лучше здесь оставайся… Ни к чему тебе лишний раз… Да и выглядишь ты что-то… не очень… Касаткин пару минут колебался, но все же последовал за священнослужителем. И как раз успел застать начало провокации. Один из троих безобразничавших в храме мужиков, повернувшись на замечание отца Сергия, с размаху залепил протодьякону пощечину. Отец Сергий аж губы закусил от обиды, но сдержался. — Это за что мне? — спросил. — Хочу посмотреть, как ты теорию в жизнь воплощаешь, — нагло улыбнулся мужик. — В Писании сказано: «ударили по правой щеке, обрати и другую». Опешившие поначалу от такого бесчинства прихожане начали окружать обидчиков с видом отнюдь не «всепрощающим», но тут протодиакон мощной затрещиной, опрокинул наглеца навзничь. — А еще там сказано: «Какой мерой мерите, такой и вам отмерено будет», — ровным голосом пояснил отец Сергий. — Евангелие от Матфея. — Отец Сергий! — окликнул его вбежавший в храм настоятель. — Вы что делаете?! — Писание толкую, — кротко ответил протодиакон. — Мог бы с историческими примерами и богословскими подробностями, но… так доходчивее. В собор уже входили чекисты, словно только и ждавшие этого инцидента. К удивлению собравшихся, задерживать никого не стали, только переписали имена участников конфликта и нескольких свидетелей, после чего удалились. С ними ушли и зачинщики скандала. Настоятель, который взглядом уже не только отчитал, но практически отпел, непокорного протодиакона, сделал к нему шаг: — Вот что, отец Сергий… — Простите, отче… Просто я его знаю… Это Мордехай Симонюк… правда, теперь он зовется «товарищ Гурин» …Чекист… Я его еще пацаненком знал, он в соседнем дворе жил…Если б я ему… не отвесил, то прихожане бы их помяли, а ведь это явная провокация была… Они бы так и так своего добились: иконы бы крушить стали, или еще чего… Вопрос лишь в том, кого за это на Литейный потащат: меня или прихожан… Вот я и выбрал… Если б прихожане вступились, это можно было бы трактовать почти как бунт, а так всего один дурак-протодьякон в ответе… |
| Мужчина и женщина – разные, но это не значит, что кто—то из них " хуже " другого. – И все же многие утверждают, что некоторые устои и традиции в Православии нужно менять. Они якобы не подходят сегодня нашему обществу. Допустим, если девушка приходит в церковь в джинсах – это всегда плохо. – Нет такого человека, который не согласился бы с тем, что в Православной Церкви что—то надо поменять. Вот только каждый по—разному понимает, что именно подлежит перемене. Один скажет, что надо избавиться от модернистского наследия петровской эпохи и вернуться в московскую Русь, воссоздать пение на старообрядческий манер, безо всяких там " Литургий " Чайковского. А другой, например рериховец, скажет, что надо отказаться от веры в то, что Христос воскрес, заменив ее верованием в то, что Христос просто " разложил Свое тело на атомы " . Отношение же к брюкам никак не является устоем Православной Церкви и православной веры. Это не вероучительная, а этикетная форма на сегодняшний день. Но когда—то за этим стояли две серьезные вещи. Первое. В брюках в старые времена порядочные люди вообще не ходили. Ни мужчины, ни женщины. Так было в Древнем Риме, так было в Палестине, так было в Византии. Люди ходили в туниках. А в брюках ходили варвары: они были кочевниками, все время верхом на лошадях. И вот чтобы не натирать ноги об лошадь, они обматывали ноги тем, из чего потом получились брюки. Когда по Константинополю шел человек в брюках, то своим брючным видом он показывал, что он варвар, то есть не христианин, и его не пускали в храм . Когда варвары стали христианами, этот мотив ушел. Но появился другой, связанный с карнавальными переодеваниями, которые когда—то имели религиозный смысл переворачивания всего наизнанку: мужчины в женской одежде, женщины в мужской, мирянин одевается монахом, нищий – царем, ребенок – стариком, человек – зверем. Эти переодевания на Святки или Масляницу были рудиментом очень древних языческих ритуалов встречи Нового Года. Глав ная забота древнего человека – забота об уничтожении истории. Человеку архаического мышления тяжело жить в истории как в пространстве уникального поступка уникальной лично сти. Он чувствует себя надежно, только копируя чей—то поступок, отождествляя себя с героем, который впервые совершил некий акт. То " впервые " оказалось удачным. Значит, если отождествить себя с тем временем и тем героем, можно гарантировать удачу и своего нынешнего проекта. Скажем, полинезийцы, отправлясь с острова на остров, убеждают себя, что это не они плывут, а тот человек, который впервые переплыл океан. |
| Мужчина и женщина – разные, но это не значит, что кто-то из них «хуже» другого. – И все же многие утверждают, что некоторые устои и традиции в Православии нужно менять. Они якобы не подходят сегодня нашему обществу. Допустим, если девушка приходит в церковь в джинсах – это всегда плохо. – Нет такого человека, который не согласился бы с тем, что в Православной Церкви что-то надо поменять. Вот только каждый по-разному понимает, что именно подлежит перемене. Один скажет, что надо избавиться от модернистского наследия петровской эпохи и вернуться в московскую Русь, воссоздать пение на старообрядческий манер, безо всяких там «Литургий» Чайковского. А другой, например рериховец, скажет, что надо отказаться от веры в то, что Христос воскрес, заменив ее верованием в то, что Христос просто «разложил Свое тело на атомы» 87 . Отношение же к брюкам никак не является устоем Православной Церкви и православной веры. Это не вероучительная, а этикетная форма на сегодняшний день. Но когда-то за этим стояли две серьезные вещи. Первое. В брюках в старые времена порядочные люди вообще не ходили. Ни мужчины, ни женщины. Так было в Древнем Риме, так было в Палестине, так было в Византии. Люди ходили в туниках. А в брюках ходили варвары: они были кочевниками, все время верхом на лошадях. И вот чтобы не натирать ноги об лошадь, они обматывали ноги тем, из чего потом получились брюки. Когда по Константинополю шел человек в брюках, то своим брючным видом он показывал, что он варвар, то есть не христианин, и его не пускали в храм 88 . Когда варвары стали христианами, этот мотив ушел. Но появился другой, связанный с карнавальными переодеваниями, которые когда-то имели религиозный смысл переворачивания всего наизнанку: мужчины в женской одежде, женщины в мужской, мирянин одевается монахом, нищий – царем, ребенок – стариком, человек – зверем. Эти переодевания на Святки или Масляницу были рудиментом очень древних языческих ритуалов встречи Нового Года. Главная забота древнего человека – забота об уничтожении истории. Человеку архаического мышления тяжело жить в истории как в пространстве уникального поступка уникальной личности. Он чувствует себя надежно, только копируя чей-то поступок, отождествляя себя с героем, который впервые совершил некий акт. То «впервые» оказалось удачным. Значит, если отождествить себя с тем временем и тем героем, можно гарантировать удачу и своего нынешнего проекта. Скажем, полинезийцы, отправляясь с острова на остров, убеждают себя, что это не они плывут, а тот человек, который впервые переплыл океан. |
| Нужна четкая позиция церкви по этому вопросу. Ольга 29 апреля 2013, 13:11 Спасибо автору за актуальную статью! Подушки с образом Богородицы - аж плохо стало! Неужели православные христиане, покупая подобную продукцию, не вникают в ее суть? Мне и раньше не нравились такие вещи, как-то душа не лежала, ведь есть иконы в храме и дома, есть Бог в душе, какие еще нужны побрякушки?! Тем более что они могут быть выброшены в мусорную корзину... У нас дома из подобных вещей только настенный календарь с указанием праздников и постов - каждый год покупаем новый, а прежний либо убираем на хранение (если просто с видом - храм и т.п.), либо вырезаем лик святого и кладем в соответствующее место. Очень надеюсь, что Православная церковь сумеет пресечь подобные неприглядные вещи, и со своей стороны буду распространять информацию о том, как должно относиться к " яйцам с образами " . Спаси Господи! Геннадий 29 апреля 2013, 12:58 Согласен с автором. Это всё очень страшно. Всё на потребу. У современных людей бог - это деньги. И они готовы их делать из всего Татьяна 29 апреля 2013, 12:57 Спаси Господи заблудших! ВЫ совершенно правы наказывать за такое Богохульство.Истинность и Искренность где то заблудились.Сами же лики святых опорочили, как в глаза будем смотреть во пришествии Христа. Леонида 29 апреля 2013, 12:36 Полностью согласна с автором. Это кощунственное размещение икон и смущает, и страшит, и оскорбляет чувства. Василий, ведь говориться о широком употреблении, но никак не о повсеместном и неподобающем, а иконы сжигают, но не вытираются же ими, не режут колбасу на них и не выбрасывают в мусорку. Написано же в статье, что в крайнем случае сжечь можно. И нужно, если в ваши руки попало нечто подобное(яйцо, к примеру, на Пасху подарили). Евгений 29 апреля 2013, 12:34 Действительно пора решить вопрос о таком отношении к иконам и к святыни,мы должны относиться подобающим образом.Подушки,браслеты,кольца,бокалы и.т.д.уж слишком.Иконе подобает находиться на видном месте,где действительно я должен воздать честь и поклонение первообразу. |
| Прп. Иоанн Дамаскин говорит: «Диаволы не имеют ни власти, ни силы против кого-нибудь, разве когда будет сие попущено по смотрению Божию, как случилось с праведным Иовом и как написано в Евангелии о свиньях гадаринских. Но при Божьем попущении они сильны, принимают и переменяют какой хотят мечтательный образ». А знание имени не может дать власть над человеком. Соответственно, и оккультное учение о смене имени нужно признать несостоятельным. Пусть у человека будет хоть десять имен, но знание их всех не дает над ним никакой власти, если не будет на то попущения Божия. Православному христианину, живущему по заповедям Божиим, находящемуся под благодатной защитой церковных таинств, не страшны никакие порчи, сглазы, родовые проклятия и прочая оккультная гадость. Его хранит Сам Господь! А если увлекаться подобными верованиями, то Господь, действительно, может попустить скорби, болезни и многие проблемы. Об этом пишет блж. Августин: «за такое пристрастие свое, по некоему тайному суду Божию, подпадают нередко влиянию падших ангелов, которым попускается иногда иметь некоторое влияние на низшую часть мира». Поэтому православный христианин должен отрицательно относиться к любому оккультному учению, ибо оно является бесовским. Независимо от того, под каким видом оно преподносится. Но интересно, почему именно в храм посылают оккультисты своих клиентов для получения нового имени? Почему не в ЗАГС, где при желании можно поменять не только имя, но и фамилию и даже отчество? Ответ прост. Согласно традиции Православной Церкви имя нарекается человеку на восьмой день от рождения. Для этого священником читается специальная молитва на наречение имени. Т.к. эта добрая традиция сейчас незаслуженно забыта, а многие люди просто не знают о ее существовании, то эта молитва читается непосредственно перед крещением. В Православной Церкви также существует благочестивая традиция наречения имени ребенку в честь кого-либо из святых угодников Божиих. Этот святой считается небесным покровителем человека, к которому он будет прибегать за молитвенной помощью в течение всей своей жизни. |
|
|
