| Странные речи ведутся сегодня на нашей кухне. Вот хорошо бы нам в пасхальную ночь причаститься. Только чтобы всей семьей. Именно — всей! Пошли же эти разговоры от ребятишек. У них мечта: отстоять всю ночную службу в храме. Они ее ведь никогда не видели! А посмотреть хочется. И еще — причаститься ночью. Это же так интересно: храм, ночь и вдруг — Святые Дары. На Страстной Неделе я, в ответ на эти мечтания, им говорила: — Тяжело, конечно, стоять так долго ночью. Но ведь можно и посидеть. Найду я для вас в церкви местечко. Подремлете у меня на плече. Это только кажется, что сидя спать трудно. Очень даже просто! Посмотрите, как сладко спят в транспорте взрослые. — Ой, мама, тогда пойдем! — А это как наш папа. И вот пришло утро Великой Субботы, и папа так загадочно роняет нам: — Я еще не решил. Ребятишки не отстают, уговаривают: — Папа, мама, ну, соглашайтесь! Что вы мнетесь? И вот тут вдруг обнаруживается, что в нашей семье никто не знает, как люди добрые причащаются в Пасху. Молитвенное правило читать обычное? Да, наверно, обычное. А есть можно? Нельзя? А сколько времени нельзя? — Погодите, — говорит Митя. — Сейчас мы это выясним. Он бежит в комнату, таща за собой брата, хватает молитвослов с новомодным приложением и начинает его изучать. Дети что-то между собой обсуждают и, наконец, с победным видом возвращаются на кухню. — Мы все выяснили. У тебя тут как написано? " Не есть с 12 часов ночи " ... Значит, делаем так: едим спокойненько до полуночи. А потом начинается церковная служба, и мы все дружненько перестаем есть. — Митя, — говорю я в ответ, — а что если в данном случае речь должна идти не о той полуночи, которая впереди, а о той, которая уже позади? — Не есть целый день?! — ужасается сын. — Этого не может быть! Между тем я начинаю что-то припоминать. Какие-то разговоры... Будто именно так и делают. Но пока я об этом молчу. Потому что мне еще не совсем понятно то, что происходит сегодня в нашей семье. Дети приуныли. Сидят молча. И вот тут я им говорю: — Сейчас пойдем в церковь святить куличи. Вот и спросим там у батюшки. Только, пожалуйста, Митя, сделай это сам. |
| Многие приходят в храм уже сформировавшимися людьми. Например, открывается новый приход, и убеленной сединами бабушке дается послушание следить за подсвечниками. Так вместо того, чтобы объяснять людям, как ставить свечу, вместо того, чтобы рассказать, что свеча символизирует человеческую душу, что это наша жертва Богу, что воск – это наши добрые дела и молитвы, а огонь – это пламя нашей веры, она настолько буквально воспринимает послушание, что просто отгоняет всех от подсвечника. «Любовь не мыслит зла…» Глава из новой книги архиепископа Белгородского Иоанна и Марии Городовой «Любовь долготерпит» – Владыка, мы говорили о том, что грех возникает как результат нарушения богоданного Закона, а сам Закон, по словам апостола Павла, это прежде всего «детоводитель» ко Христу. Достаточно ли буквально соблюдать заповеди, чтобы прийти к Богу? – У нас есть притча о мытаре и фарисее, рассказанная Самим Христом (Лк. 18. 10–14): «…два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь». Фарисей – человек, притязавший на святость, всеми уважаем, он гордо стоит в первых рядах и всем своим видом показывает свою праведность. «Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю», – говорит он. А мытарь, сборщик налогов, человек, всеми презираемый, – мытарей считали притеснителями, людьми греховными, нередко им даже не позволяли входить в храм, – так вот, мытарь приходит к Богу с осознанием своей греховности. Он, стоя вдали, не смея даже поднять глаз на небо, твердит только одну молитву: «Боже! будь милостив ко мне, грешнику!». Она так и называется молитвой мытаря, и в ней отражено то состояние души раскаявшейся, которое и должно быть у человека, если он желает избавиться от греха. Мытарь, понимая свою греховность, обнажает перед Богом душу и просит Его о милосердии. И Христос говорит, что Бог его прощает. А фарисей уходит непрощенным: соблюдая все заповеди, он формально чист, но своим поведением он пытается поставить Закон выше самого Бога. |
| Показав в родословии, что Иисус Христос есть обетованный потомок Авраама и Давида, евангелист в самом начале своего Евангелия показывает, что Господь и Спаситель наш не был по плоти сыном Иосифа, как о нем ложно думали многие Иудеи, и для этого повествует о таком чудесном событии, которое неоспоримо свидетельствует о Его безсеменном зачатии от Духа Святаго. Приступая к повествованию об обстоятельствах рождества Христова, евангелист Матфей говорит: РОЖДЕСТВО ИИСУСА ХРИСТА БЫЛО ТАК: ПО ОБРУЧЕНИИ МАТЕРИ ЕГО МАРИИ С ИОСИФОМ, – не сказал евангелист: Девы, но просто – Матери, дабы речь была понятнее; а обручение в те времена состояло в договоре между родителями жениха и невесты, а если их не было в живых, то между их ближайшими родственниками. Евангелисты не говорят, как произошло обручение Матери Божией с Иосифом; но церковное предание сохранило об этом такие сведения: Пресвятая Дева, приведенная родителями в трехлетнем возрасте во храм Иерусалимский, пребывала здесь до четырнадцатилетнего возраста. В то время все еврейские девушки, побуждаемые надеждой рождения обетованного Спасителя, считали величайшим несчастьем оставаться навсегда девицами; но Пресвятая Мария, по глубокому смирению Своему, не позволяла Себе и думать о такой надежде и, возлюбив Бога всей душой, дала обет всегдашнего девства, что видно из Ее слов Архангелу ( Лк. 1:34 ): «как будет это, когда Я мужа не знаю». (Она не могла бы этого сказать, если бы не давала обета девства). Между тем Ее святые родители уже умерли; позаботиться о Ней должны были первосвященники и священники, служители храма. Узнав о Ее обещании оставаться девой, они были в затруднении: как поступить с Ней? Они считали грехом принуждать Ее к нарушению обета, но в то же время считали неприличным, чтобы взрослая девица жила в храме. В недоумении они обратились к Богу с молитвой и Бог открыл им, чтобы они нашли достойного человека, который, под видом супружества, был бы хранителем Ее девства. Для этого избраны были двенадцать безженных мужей из рода Давидова, в числе их был и праведный Иосиф, которому, по преданию, в то время было восемьдесят лет. Первосвященник отобрал у них жезлы и положил их на ночь на алтаре Господнем. Наутро оказалось, что жезл Иосифа процвел, подобно древнему жезлу Аарона, и праведный старец, древодел из Назарета, стал обручником Пресвятой Девы. |
| Разделы портала «Азбука веры» Гурий Попов " decoding="" data-lazy-srcset="" data-lazy-sizes="" title="" Гурий Попов, начальник Северо-Западного отдела ОРЮРР (Организации российских юных разведчиков), сосудистый хирург, кандидат медицинских наук для «Азбуки веры». Клуб «О.К.О.» на улице Некрасова Действительно, я не хотел идти в скауты, хотел идти в футбол. Но мама познакомилась в Александро-Невской лавре с одной из скаутских руководительниц, и та рассказала, что в клубе «О.К.О.» (а расшифровывалось это название так — Общество культурного обмена) есть скаутский отряд. «О.К.О.» находилось совсем рядом, и это в какой-то мере решило мою судьбу. Конечно, и до этого родители пытались меня пристраивать в разные секции. И обычно, если мне первое занятие не нравилось, я переставал ходить. И здесь — если бы я совсем не захотел ходить, то не остался бы. Но единственное, что могло меня привлечь, это походы. У нас семья геологов, и я с раннего детства ходил с родителями в походы. А больше всего на меня подействовало то, что скауты ездят за рубеж, даже в Америку. Мне, кстати, на самом деле удалось спустя какое-то время съездить в Америку на слет. Знакомых у меня в «О.К.О.» сначала не было, но вошел я в команду легко. Мы довольно быстро отправились в первый поход — в Старую Ладогу. В отличие от школы и разных других секций, мне нравилось, что в скаутинге было много единомышленников. В моем классе не было воцерковленных ребят, да и мало кто увлекался каким-либо видом туризма или походами в принципе. А здесь было и первое, и второе, и вообще совсем другая среда общения. Мне было 11 лет, и походы для меня были важнее, чем вера. Я и сам был не сильно воцерковленным на тот момент, воцерковление как раз началось именно со скаутов из «О.К.О.». До этого были просто паломнические поездки с мамой — в Киев или в монастыри Ленинградской области. А в скаутинге я узнал, что есть определенный набор молитв, утренние и вечерние правила. Ребята в походах и на сборах читают их все вместе. А еще мы изучали житие святого Георгия, святой Ольги, периодически отрядом либо посещали храм, либо отправлялись в какую-нибудь паломническую поездку. Думаю, с этого моя вера по-серьезному и началась. |
| В последнее время мои походы в церковь с детьми сводятся примерно к следующему: оттащить одного от покушения на подсвечник, второго спустить со ступенек, ведущих на солею, не дать разбежаться обоим в разные стороны и так далее в том же духе. После Причастия я выхожу с платком набекрень и «в мыле». А со стороны иногда звучит сочувствующе-ободряющее: «Ну, вот вырастут — там и помолишься!» Так-то оно, конечно, так, но… Я очень быстро перестала “зацикливаться” на правилах, да вот “зацикливаться” на чем-то другом не удосужилась Когда я еще ходила беременная, то с умным видом изучала ответы священников на вопросы молодых мамочек, как же им молиться с маленькими детьми. И потом, после родов, когда наступила бесконечная круговерть вперемежку с постоянным желанием поспать, память услужливо выдавала мне примерно следующее: «Ведь вот в той книжке батюшка советует кормящим женщинам ввиду занятости не зацикливаться на правилах, а читать Иисусову молитву …». И я очень быстро и легко перестала на этих правилах «зацикливаться», да вот «зациклиться» на чем-то другом — тех же кратких молитвах — не удосужилась… И получается, что «вот вырастут — там и помолишься» звучит уже не со стороны — так успокаивать себя начинаешь уже сама. И, если по-честному, просто-напросто свою лень оправдываешь наличием детей. Да только со временем сможем ли потом вернуться к былому настрою и желанию молитвы? Здесь, но мой взгляд, важно осознать еще один момент. Зачастую декретная жизнь лишена «благочестивой канвы», к которой мы привыкли: нет возможности посещать храм так часто, как хотелось бы, на службе практически невозможно сосредоточиться: приходится следить за детьми, посты послабляются беременным и кормящим. И получается, что вся «видимость» нашей духовности рушится как песочный замок. И остается неприглядная действительность нашего истинного внутреннего состояния, а она не очень-то нас и радует. И срабатывает принцип, которому исподволь мы все же остаемся верными: «или все, или ничего»: «Ну, раз уж это и это не получается, чего напрягаться-то?» |
| На Великом входе я его увидел. Статный, средних лет, прилично, вернее, модно-прилично одетый мужчина, внимательно смотрел именно на меня. Было абсолютно ясно, что он останется до конца службы, а затем обязательно попросит его выслушать. Дождливое воскресенье нынче было. В храме все «свои», чужие под дождем на службу не ходят, за исключением тех, которых так зажало и прижало, что о Боге вспомнили. — А, вдруг, поможет? С надеждой на это «вдруг», да с воплем «дай, Господи» и под дождь можно, чтобы затем купить свечей ворох и, расспросив, кто тут больше всего помогает, симметрично на подсвечниках огоньки расставить. Если дождя нет, и метель не завывает, то в храме, кроме прихожан, еще один тип «верующих» определяется: ходоки за душевным равновесием. Стоят с умиленным видом, печалятся о проблемах и негораздах, даже иногда перекреститься могут, но не молятся, просто успокаиваются и в размеренности непонятной службы равновесие находят. Только одной части богослужения этот тип захожан не переносит, если ко времени проповеди в храм заглянут. Даже если не поучаешь, а просто «тему дня» излагаешь, да примеры приводишь – лица у них страдальчески меняются и через некоторое время – к алтарю спиной и к двери, на выход… Есть иные. Редкие. Сегодня такой был. Бога пришел благодарить. И мне этой благодарности перепало. На Великом входе я его увидел. Статный, средних лет, прилично, вернее, модно-прилично одетый мужчина, внимательно смотрел именно на меня. Было абсолютно ясно, что он останется до конца службы, а затем обязательно попросит его выслушать. Так оно и случилось. — Я Вас поблагодарить пришел, отец. Когда благодарят, оно завсегда приятно, да и в вере укрепляешься, что не зря службу правишь, но здесь как-то изначально непонятность определилась. Я впервые этого человека в глаза видел, даже мельком не встречались. Городок-то наш не велик, с такой машиной (в окошко я уже успел посмотреть) и столь солидно выглядевшего молодого человека я не мог не знать, будь он местный. Вот и удивился я в своем ответе, за что же благодарность? Рассказал мне наш приходской гость недавнюю историю, которая с ним приключилась и к которой наш приход прямо причастен. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 67 голосов: 4.0 из 5) Оглавление Современный «Отечник» Это было дождливое осеннее воскресенье. В храме все свои. Чужие под дождем на службу не ходят, за исключением тех, кого так прижало, что о Боге вспомнили: «А вдруг поможет?» С надеждой на это «вдруг» да с воплем «Дай, Господи!» и под дождь можно, чтобы затем купить ворох свечей и, расспросив, кто тут больше всего помогает, симметрично на подсвечниках огоньки расставить. Если дождя нет и метель не завывает, то в храме еще один тип «верующих» обретается — ходоки за душевным равновесием. Стоят с умиленным видом, печалятся о проблемах и невзгодах, даже иногда перекреститься могут, но не молятся, а просто успокаиваются и в размеренности непонятной службы умиротворение находят. Только одной части богослужения этот тип захожан не переносит — проповеди. Даже когда не поучаешь, а просто «тему дня» излагаешь да примеры приводишь, на их лицах появляется страдальческое выражение, а через некоторое время поворачиваются эти люди к алтарю спиной и стремятся к двери — на выход… Есть и иные. Редкие. Сегодня такой был. Бога пришел благодарить. И мне этой благодарности перепало. На великом входе я его увидел. Статный, средних лет, прилично, вернее, модно-прилично одетый мужчина внимательно смотрел именно на меня. Было абсолютно ясно, что он останется до конца службы, а затем обязательно попросит его выслушать. Так оно и случилось. — Я вас поблагодарить пришел, отец. Когда благодарят, оно всегда приятно, да и в вере укрепляешься, понимаешь, что не зря службу правишь, но здесь была какая-то неясность. Я впервые его в глаза видел, даже мельком не встречались. Городок-то наш невелик, столь солидно выглядящего человека с такой машиной (в окошко я уже успел посмотреть) я не мог бы не знать, будь он местный. Вот и спросил удивленно: — За что же благодарность? Рассказал мне гость историю, которая с ним недавно приключилась и к которой наш приход прямо причастен. Три недели назад отправился этот руководитель довольно крупной областной лизинговой компании объезжать ее отделения по окрестным шахтерским городам. Заглянул и к нашим начальствующим лицам. С центральной горисполкомовской площади увидел красивый храм и решил зайти. «Свечу поставить, чтобы Бог в бизнесе помогал». |
| Покаяние Митрополит Иларион: На первое место в своей жизни мы должны поставить Божию правду Невозможно иным способом достичь покаяния, кроме как через чувство присутствия Божия в нашей жизни. Потому что просто так заставить себя раскаяться в тех или иных поступках, во-первых, несложно, а во вторых, такое раскаяние не приведет человека к тому, чтобы отказаться от своих греховных привычек и наклонностей, которые есть у каждого человека. Покаяние: дурная бесконечность или творческое озарение? Вы можете себе представить, что человек однажды скажет: «У меня раньше не было терпения и смирения. Теперь они уже есть. Вот любви пока нет. В этом и исповедуюсь»? Такие слова невообразимы. Покаяние нераскаянное? Стоит представить, что на каждой такой исповеди будет происходить настоящее покаяние — и мне становится просто страшно. Страшно прежде всего за психическое здоровье такого активного покаянного делателя. Трифонов-Печенгский монастырь: обитель для покаявшихся разбойников Можно было услышать от иных 'маститых протоиереев': 'Мы-то думали Трифон святой, а он, оказывается, разбойник!' И то обстоятельство, что в Рай первым вошел покаявшийся разбойник, как-то не вразумляло и снимало остроты противостояния. Прот. Александр Агейкин — Почему священники редко призывают людей радоваться? Священники очень редко призывают свою паству радоваться. Чаще — каяться и плакать. Мы не ищем радости. Многие приходят в храм, по собственным словам, чтобы 'все было нормально' — желательно сразу и навсегда. О таинствах Исповеди и Причащения — диалог с сектантом Спаситель заповедовал всем ищущим вечной жизни вкушать Его Тело и пить Кровь Его под видом хлеба и вина. И власть совершать это чудо из чудес, когда хлеб и вино претворяются в Тело и Кровь Господни, дана была лишь апостолам, а от них перешла к епископам и священникам. Исповедь или беседа? Нужно обязательно помнить, что во время Таинства Исповеди перед вами невидимо предстоит Христос, в знак чего на аналое лежат крест и Евангелие. Вы каетесь в своих грехах прежде всего Ему, а не священнику. Если вы не верите в то, что перед вами Христос – тогда лучше не исповедоваться. В таком случае лучше просто поговорить со священником, попросите батюшку именно о беседе. |
| Подпишитесь на наш Телеграм Праздник Богоявления – о том, как Бог снисходит к нам… Шел утром на работу и услышал колокола. Сегодня предпразднство Богоявления, или Крещения. На сердце как-то тепло стало сразу. Я подумал: как я все-таки люблю православную традицию. Мне нравятся протестантские богослужения, там есть радость и славословия, которых, на мой взгляд, не хватает нашей службе, мне очень нравится и современная католическая месса. Католики сделали то, чего очень не хватает нам: перевели службу на национальные языки, поставили священника лицом к людям, стали читать все молитвы вслух. Всё! Это никакая не реформация – это возвращение к традиционному нормальному богослужению. Но я понимаю, что до основания православный и хочу в этой традиции и умереть. Мое воцерковление началось с богослужения. Когда Бог коснулся моего сердца, я пошел в православный храм. И долгое время мое оглашение заключалось в посещении богослужения и чтения различной религиозной литературы. Наверное, по своему внутреннему устроению я религиозный тип. Религиозный – совсем не значит верующий, так же, как и нерелигиозный совсем не значит неверующий. Под религиозностью я понимаю влечение к некоей культовой эстетике, к культовым проявлениям веры. Они у кого-то могут быть, у кого-то нет. Конечно, я готов проводить богослужение, если надо, и в квартире, и в подвале, как древние христиане – без проблем. Но если есть возможность, то здорово, что можно всё это сделать в храме. Мне нравится то наследие, которое можно назвать православной культурой, традицией. Я думаю, что это не просто человеческие предания. В этом тоже дышит Дух Божий. Именно поэтому так больно наблюдать за тем, что происходит с православным богослужением сейчас: насколько оно формализовано и выхолащивается под видом «традиционализма» и «борьбы с модернизмом и обновленчеством». Как жалко, что такое сокровище просто гибнет в омуте непонятного языка и вообще бессмыслицы. А ведь нужно сделать простые вещи, чтобы «расколдовать» службу. Снова возвращаюсь к опыту братьев-католиков. Надо разрешить служить на русском языке, читать вслух молитвы, открыть Царские врата навсегда (можно их вообще убрать). Начать строить храмы или вообще без иконостаса, или с низким, как у греков, чтобы пространство алтаря было открыто. Что нам мешает это сделать? Пусть остаются храмы, где молятся на ЦСЯ, – какие проблемы? Но я уверен, если начнут вводить русское богослужение, то через некоторое время практически никто не будет служить на ЦСЯ, всё это станет достоянием церковной археологии, чем оно уже давно по сути и является. ЦСЯ – это достояние церковной истории, культуры, но жить нужно в реальности, а не в музее. |
| Почему дети воцерковленных родителей уходят из Церкви? Печальный опыт свидетельствует, что не менее 2/3 детей, воспитанных в Православии от младенчества, при наступлении юношеского возраста сбрасывают с себя церковность как обузу. 9 февраля, 2011 Печальный опыт свидетельствует, что не менее 2/3 детей, воспитанных в Православии от младенчества, при наступлении юношеского возраста сбрасывают с себя церковность как обузу. Что уводит подростков, воспитанных в воцерковленных семьях, из Церкви? Стоит за расцерковлением юношей и девушек кризис веры, неприятие лицемерия или тяга ко греху? На вопросы отвечает игумен Петр (Мещеринов). — Многие священники говорят, что более 75% воцерковлённых подростков перестают ходить в храм. Получается, что 8 подростков из 10 уходят из церкви… А что бы вы могли сказать по этому поводу (на основании ваших наблюдений)? Почему у воцерковленных родителей дети уходят из церкви? — Действительно, печальный опыт свидетельствует, что не менее 2/3 детей, воспитанных в Православии от младенчества, при наступлении юношеского возраста сбрасывают с себя церковность как обузу. Здесь есть несколько причин. Первая — то, что церковность в сегодняшних постсоветских семьях подчас бывает лишена подлинного христианского содержания, представляя собой своеобразную смесь идеологии, магизма и «советских» комплексов, мимикрировавших под православный обиход (безответственность — под видом « послушания », неуважение к себе и к другим людям — под видом « смирения », разобщённость и злоба — под видом «борьбы за чистоту Православия» и т.д.). Дети просто не получают настоящего христианского духовного и нравственного воспитания, не происходит их встречи со Христом; поэтому когда они приходят в тот возраст становления личности, в котором все авторитеты подвергаются сомнению, — «церковь без Христа» этой проверки не выдерживает. Ведь если произошла живая встреча со Христом, от Него невозможно уйти. Куда пойду от Духа Твоего, и от лица Твоего куда убегу (Пс. 138, 7)? А Церковь только затем и существует, чтобы эта встреча произошла, чтобы общение со Христом крепло и росло. Если именно такой церковности в семье нет, то дети, становясь юношами и девушками, в силу особенной чувствительности подросткового возраста к истине и её отсутствию, ко лжи и лицемерию, псевдоцерковность отвергают. |
|
|
