| Типологию аналойных икон, выставляемых в храме в соответствии с праздником или памятью дня, выявил А. Грабар, не связывая, однако, этот тип с иконами proskynesis. Исследователь отнес к этому типу двусторон ний византийский полиптих XII в. из коллекции монастыря св. Екатерины на Синае 178 . Мысль Грабара об особом церковном использовании синайского полиптиха продолжили последние издатели синайских иконных литургических серий Г. Галаварис и Д. Мурики. Первый определяет эти серии как аналойные 179 , Д. Мурики называет их иконами proskynesis, которые использовались во время церковного богослужения. Она приводит мнение Синайского архиепископа Дамина о том, что иконы этих серий использовались местными монахами-священниками при посещениях скитов, во множестве разбросанных вокруг монастыря св. Екатерины, для совершения литургии в воскресные или праздничные дни 180 . Мурики при этом считает, что отдельные серии такого рода могли также предназначаться для личной молитвы, то есть быть и в частном обиходе 181 . Здесь исследовательница перекликается с мнением, высказанным о синайских полиптихах Х. Бельтингом, который усматривает их предназначение в келейном богослужении, получившем особое развитие в средневизантийский период 182 . Приведенные суждения исследователей показывают, что в основном представление о типе византийских икон proskynesis и их назначении достаточно сформировалось. На очереди подробное исследование их типологии и функции, что мы и намерены сделать в нашей работе. Синайские серии, привлекшие внимание ученых в связи с вопросом об иконах proskynesis, представляют собой небольшие иконки высотой от 20 до 55 см, часть из них имеет живопись с обеих сторон доски. Они организованы в полиптихи разного количественного состава, от диптихов до додекаптихов. Самая древняя серия этого рода на Синае – диптих в 21 см высотой с изображением двунадесятых праздников середины XI в., – собственно, состоит из одного цикла праздников 183 . Гексаптих конца XI в. (размер каждой иконы 55 на 45 см) имеет на четырех плоскостях изображение святых всего года (по три месяца на одной иконе), на пятой – двунадесятые праздники, дополненные сюжетами обеих Триодей, на шестой – Страшный Суд 184 . Диптих того же времени (36 на 24 см каждая створка) имеет изображение святых за год в календарном порядке, вверху изображение двунадесятых праздников, а также Христа и Богоматери 185 . Полиптих начала XII в., о котором писал А.Грабар, состоял, как мы сказали, из двенадцати панелей, размер каждой 25 на 17 см 186 . На одной их стороне изображены святые месяца, на обороте – евангельские сюжеты, расположенные на четырех сохранившихся плоскостях так, что каждую плоскость занимают преимущественно сюжеты, связанные с чтениями определенных периодов: праздники постоянных дат, страстные сюжеты, евангельские сюжеты Пятидесятницы. |
| В наш век в Британии начались перемены к лучшему – Православная Церковь здесь возрождается. И хотя количество новообращенных в Православие британцев все еще относительно невелико – несколько тысяч, Православие – фактически вторая быстрорастущая христианская деноминация в стране. Это движение началось в конце прошлого века, когда стало расти число православных из других стран (особенно из Греции, России, Сербии, а совсем недавно и с Кипра), поселявшихся в Британии. Начиная примерно с 60-х гг. нашего столетия все больше прирожденных британцев стало обращаться в Православие. Это, конечно, привело к образованию собственного клира и англоязычных приходов. В настоящее время греки, киприоты и многочисленные британцы составляют Фиатирскую и Великобританскую архиепископию во главе с архиепископом Григорием, включающую также шесть викарных епископов и около восьмидесяти двух священников и диаконов. Другие юрисдикции представляют три епископа (включая митрополита Антония из Московского Патриархата), пятьдесят два священника и пятнадцать диаконов. Во всем британском клире англичанами по происхождению являются епископ Каллист Диоклийский, около сорока священников и десять диаконов. Прежде чем перейти к жизнеописаниям наших святых, полезно получить некоторые данные из истории Британской Церкви. Народы Британии За время до XI века Британская Церковь переживает три основные фазы, первая из которых характеризуется господством римлян, следующая – кельтов, бриттов и последняя – ирландцев и англичан. Эти фазы перекрываются, но такое деление удобно. Древняя Британия Когда в 43–51 гг. по Р. Х. римляне завоевали Британию, острова населяли две главных кельтских народности. Бритты (откуда Британия, как ее называли римляне) занимали территорию современной Англии, Уэльса и южной Шотландии. Скотты были кельтскими поселенцами в Ирландии, а несколько позднее – и в западной Шотландии (откуда ее название). Ирландия оставалась не завоеванной римлянами. В северо-восточной Шотландии жили пикты – народ неизвестного этнического происхождения. Его название происходит от латинского слова pictus (раскрашенный, разукрашенный – Пер.), поскольку пикты раскрашивали или, скорее, татуировали свои лица. Термин английский относится к германским племенам англов, саксов и фризов, которые начиная с V в. покоряли и заселяли территорию, примерно соответствующую современной Англии. Обычно этих людей собирательно называют англосаксами. |
| - Понятно, что когда мы говорим о Петре, мы не имеем в виду одну фигуру, но и его окружение. И то, что было после. - Была, можно сказать, экстрема такая и более прозападническая и еще более антирусское время, чем время Петра - это десятилетия Анны Иоанновны, бироновщина. Данилевский писал, что было впечатление, не забудется ли вообще имя русское на Руси. - Они все мелкие были, они бы ничего не могли, если бы Петр не проложил им дорогу. - Все-таки вот если мы в целом берем имперский период в истории России, 18-19, начало 20-го века, вот, пришли. Революция нас остановила. Ну, какие могут быть основные причины 1917 года? Наверняка, в первую очередь на февраль надо обратить внимание. Ведь октябрь - это продолжение. - Это фазы одной революции. Я, более того, даже считаю, что революция началась в 1905 году. Праведный государь Николай руками последнего великого государственного деятеля России Петра Аркадьевича Столыпина ее остановил, но не раздавил. И при благоприятной ситуации тяжелой войны все это вылезло. Каждая революция проходит свои фазы. Мне доводилось об этом писать, есть моя довольно известная и доступная в Интернете статья " Диагноз " или в академической версии " Россия 20-го века. Диагноз историка культур " , где я пытался указать три основные причины, одна из которых объективна. Революцию готовили масоны, революцию готовили революционеры. В революцию вкачивали большие деньги зарубежные инвесторы. Все так. Но это мелочь. На этом революцию не сделаешь. У революции было три причины. Одна абсолютно объективная, от которой уйти нельзя - это то, что русский народ вступил в начале 19-го века в фазу этнического надлома. Сейчас, надо полагать, что он из нее выходит. А фаза этнического надлома - это разобщение. - Когда верхи и низы встречаются в церкви и на кладбище. - Да, да. Вторая причина - это феномен созданный петровской эпохой, феномен русского западничества, культурный разлом. Потому что дворянство и ничтожная часть купечества и духовенства стало относиться уже не к нашей, а к западной культуре, а все остальные, включая и часть простых дворян и торговых людей, остались в нашей, отечественной. И конечно, большая часть духовенства вместе с крестьянством, с мещанством остались в своей восточно-христианской, то есть православной. |
| Искреннее покаяние всегда возвращает нас к своим, в народ Божий, а борьба со страстями делает из нас воинов Христовых. Покаяние служит основополагающим видом духовного сопротивления. Везде, где есть грех очевидный или не такой уж очевидный, он побеждается покаянием. Посмотрим еще раз на описанные преподобным Иоанном фазы духовного сражения. На каких фазах явно присутствует грех? Преподобный Иоанн пишет, что прилог человек может помышлять бесстрастно. Хотя за прилог несут ответственность наши враги, а не мы, все-таки нам советуют прилоги отсекать. При сочетании человек «собеседует с помыслом», или бесстрастно, или нет, по-разному бывает. Если не бесстрастно, то в сочетании уже присутствует нечто греховное. Значит, собеседование с помыслом происходит пристрастно, к собеседованию примешивается беззаконная страсть, которую нужно изгонять покаянием. Мера греховной вины человека с каждой фазой (сосложение, борьба, пленение) нарастает, и нарастает нужда в покаянном противодействии греху. Преподобный Иоанн замечает, что в духовной войне очень важен навык. Так человек, приобретший навык в греховной жизни, борьбу – не ведет. Он сдался, прекратил сопротивление, не сражается с вражьим помыслом. Даже фазы сосложения и сочетания у него могут отсутствовать. Под влиянием вражеского внушения, он перестал быть воином Христовым, превратился в прислужника страсти. Он не воюет с грехом, бесы даже не подкидывают ему помыслы. Зачем им лишнюю работу делать? Человек сам стремится на услужение страсти, ищет любые пути, как страсть удовлетворить. Это все следствия греховного навыка. Человек попадает в рабство греху и даже не планирует бежать из греховного пленения. Он полагает, что это сладкий плен. Или другой случай: человек, привыкший к греху, признает, что хорошего в плену мало. Однако вражеская пропаганда убедила его: «После драки кулаками не машут. Теперь уж живи, как сложилось. Ты такой, какой есть, все равно себя не переделаешь». Насквозь лживая мысль! Пока не пришла смерть, человек может открыть против врагов боевые действия, даже если он давно находится в плену у врагов. Тот, кто догадался, что он в горьком плену, стоит буквально в одном шаге от спасительного покаяния, от начала борьбы за свою свободу. Поэтому бесы всячески убеждают его примириться со своим положением, не бунтовать против греха. Они-то знают, что покаяние творит чудеса. Бесы боятся покаяния. |
| Это единство Бога Викторин понимает не в смысле общего материального субстрата (как Тертуллиан , Лактанций или Фебадий), и не в смысле универсально-родовой природы (как св. Иларий, св. Амвросий или Григорий Эльвирский), а в смысле единства одной и той же единичной сущности (substantia). Это совершенно ясно из следующих тринитарных формул Викторина: «Сущность (substantia), обладающая формой и известная или только себе, или другим, или и себе и другому: О блаженная Троица!» 2180 . «Здесь в каждых отдельных [Ипостасях] истинная и здесь во всех Трех одна сущность (una substantia), исшедшая от Отца к Сыну и возвратившаяся в Духе, поскольку Три существуют как особые и каждое из Трех – в одном» 2181 . «Когда Ты покоишься, Ты – Отец, когда исходишь – Ты Сын, а когда связываешь всех воедино, Ты – Дух Святой!» 2182 Таким образом, в тринитарном учении Викторина Бог представляет собой одну нераздельную единичную сущность (una substantia) 2183 , внутри которой различаются три ее атрибута или аспекта – бытие, жизнь, мышление, которым соответствуют три фазы ее развития – пребывание, исхождение, возвращение – и которые Викторин соотносит с Ипостасями Троицы. Это подтверждается как современной Викторину неоплатонической метафизикой, в которой бытие, жизнь и мышление составляют три аспекта или три фазы существования Ума как особой ипостаси (у Плотина и Порфирия), так и «психологической тринитарной аналогией», в которой индивидуальная душа (anima) выступает в роли единично-конкретной бестелесной сущности (substantia incorporalis), обладающей двумя атрибутами или потенциями (bipotens et gemini luminis) – жизни и мышления (vitalem potentiam et intellegentialem) 2184 . Аналогичным образом в тринитарном учении Викторина Бог является «Духом, обладающим тремя потенциями в единстве» (tripotens in unalitate spiritus, τριδναμος) 2185 : " Бог есть τριδναμος, то есть обладающий тремя потенциями: Бытия, Жизни и Мышления (tres potentias habens, esse, vivere, intellegere), так что хотя по отдельности Они суть три (in singulis tria sint), но каждая из Них составляет само Единое (ipsum unum), принимая [особое] имя, которым себя репрезентирует (se praestat)» 2186 . |
| Когда мы употребляем такие слова, как скачок или энергетический перепад, то в сознании возникает образ чегото сразу осуществляющегося или моментально происходящего. В какойто степени это так и есть, ибо научно–теоретические руководства, послужившие причиной фундаментальных изменений и заложившие основу рационализированной системы восьми октавных звукорядов, были созданы в необычайно короткий для Средневековья срок. Начиная примерно с 850 г. за какиенибудь 50—60 лет появились трактаты Аврелиана из Реоме, Хукбальда, Регино Прюмского, а также анонимные трактаты «Иная музыка» и «Краткое напоминание о пении тонов и псалмов». Однако практический переход от иконосферы к культуре представлял собой более сложный, неоднозначный и продолжительный процесс, протекающий с разной скоростью в различных регионах христианского мира. Пожалуй, с уверенностью можно утверждать лишь то, что почти сразу же после начала этого процесса произошел раскол, разделивший единую церковь на восточную церковь и западную церковь, и что этот раскол можно интерпретировать как окончание фазы иконосферы, но такая интерпретация возможна только в том случае, если под иконосферой мы будем понимать тот духовный синтез, который сплавлял Восток и Запад в единое иконическое целое. На самом же деле суть раскола заключалась в том, что одна часть церкви — а именно западная церковь — вступила в фазу культуры, в то время как другая часть церкви — восточная церковь — осталась пребывать в иконосферной фазе. Таким образом, в некогда целостном и едином христианском мире начали существовать одновременно две разные фазы выстывания Бытия — фаза культуры и фаза иконосферы. Одновременное сосуществование этих фаз продолжалось несколько сот лет — достаточно напомнить, что такой обширный регион христианского мира, как Россия, находился в фазе иконосферы еще в XVII в., т. е. тогда, когда на Западе культурная фаза приближалась к своим завершающим стадиям. Именно эта принадлежность России и Запада к двум различным стадиям выстывания Бытия, а говоря проще—к различным областям Бытия, и создает ставшие уже общим местом трудности взаимопонимания, но это особая тема, которой мы не будем здесь касаться. |
| В это время на Востоке происходил, как мы видели, процесс разрушения самостоятельности и независимости сельских церквей. Трудно предположить, что на Западе организация сельской местности началась бы с фазы, которая преодолевалась на Востоке, а именно поставления в сельские церкви епископов. С другой стороны, если принять во внимание, что к этому времени в больших городах почти всюду существовало несколько собраний, в которых пресвитеры совершали по поручению епископа Евхаристию, то станет ясно, что Запад должен был начать организацию сельских местностей с той фазы, к которой Восток стремился: непосредственного подчинения сельских церквей городскому епископу. Сардикийский собор (343–344) по предложению Осии вынес постановление, предписывающее назначать в местечки и в малые города пресвитера, а не епископа 21 . Это была программа будущей организации церковной жизни на Западе, которая вводила принципы, неизвестные или мало известные на Востоке. Постановление Сардикийского собора не имело в виду уничтожить хорепископов, т. к. таковых не было в это время на Западе, а еще меньше имело в виду уничтожить епископские кафедры в малых городах, которые в это время уже существовали. Запрещение поставлять епископов в малые города являлось отступлением от установленного на Востоке принципа соответствия гражданского и церковного устройства и было поэтому неприемлемо для того времени на Востоке. Эта часть предложения Осии объясняется тем, что Осия, как западный епископ, имел в виду особенности западной жизни, где город не имел такого значения, как на Востоке, особенно в варварских странах, где самого принципа городского устройства не существовало. Что касается предписания о непоставлении епископов в местечки, то Восток при существующей в нем тенденции к умалению сельских церквей мог воспринять его для себя, как программу устройства будущих сельских церквей и отчасти даже, как основание для еще большего урезывания их самостоятельности. Осия, вероятно, не знал постановляй Неокесарийского собора, а потому привел в качестве основания своего предложения не богословскую доктрину Неокесарийского собора, а свои собственные соображения, которые заслуживают того, чтобы на них остановиться. |
| в отрыве от остальных разделов богословия 20 . Авторы перечисляют основные доктрины (пост-, пре- и амилленаризм) с их ключевой аргументацией, при этом нередко высказывая свое мнение по этому вопросу. Как правило, они стоят на позициях претрибулационизма. В вопросах личной эсхатологии все они отвергают универсализм, кондиционализм, чистилище, «сон души», аннигиляционизм и современные либеральные доктрины. Ч. Райри 21 , как известно, является одним из ведущих представителей претрибулационизма. Он подробно описывает аргументы диспенсационалистов, доказывает необходимость различения Церкви и Израиля, подчеркивает неисполненность заветов Бога с Авраамом и Давидом в первом пришествии Христа. Наконец, оставляя землю плотскому Израилю, Ч. Райри убеждает читателей в библейской обоснованности восхищения церкви. Сходных взглядов придерживаются Г.К. Тиссен 22 и Ф.Х Баракман 23 . Так, Г. Тиссен обосновывает необходимость разделения Второго пришествия и первого воскресения на фазы. Второе пришествие будет вначале на воздухе за верными (т.е. восхищение церкви), а потом на землю с верными. В свою очередь, у первого воскресения насчитывается четыре фазы, последняя из которых – воскресение ветхозаветных святых и верующих великой скорби. Ф. Баракман даже «пророчески» описывает детали восхищения церкви и сопутствующие обстоятельства. В рамках пришествия на воздухе Г. Тиссен и Ф. Баракман, как и Ч. Райри, доказывают необходимость восхищения всех спасенных – в этом утверждении чувствуется влияние кальвинистского богословия. Верующие, которые не исполняли заповедей Божиих, все равно будут спасены, но останутся без наград. М. Эриксон 24 , подробно рассмотрев аргументы пре-, пост- и амилленаристов, в итоге склоняется к премилленаризму. Однако далее он отвергает учение о восхищении церкви перед великой скорбью, называя позицию претрибулационистов искусственной, и хуже согласующейся с общим содержанием и смыслом библейского учения. Вместе с тем, по его словам, в посттрибулационизме тысячелетнее царство выглядит в какой-то степени излишним. |
| В этом же сочинении прп. Максим опровергает Феодора, отрицавшего, что у отцов вообще можно встретить учение о природных волях во Христе. Это утверждение Феодора лишний раз свидетельствует о том, что понятие воли человеческой природы, которого в эксплицитном виде не было у прп. Максима в его христологии до начала полемики с монофелитами, звучало как новшество. Прп. Максиму удается привести несколько примеров из святых отцов, опровергающих выпад Феодора, но эти примеры сами по себе еще не говорят, что у отцов до прп. Максима было разработано учение о человеческой природной воле Христа (Феодор, впрочем, и не спрашивал об учении, но лишь о выражении), так что прп. Максиму придется приложить немало усилий, чтобы его сформулировать и обосновать. Здесь же следует отметить, что в opusc. 19 он обозначает пределы снисхождения, на которое можно было тогда пойти в полемике с монофелитами 321 . Прп. Максим не настаивает на том, чтобы они в обязательном порядке исповедовали, что воль во Христе две (в самом деле, буквально такое исповедание у отцов практически не встречалось), то есть не настаивает, чтобы воли счислялись. Более того, не требует даже того, чтобы оппоненты исповедовали, что воли во Христе природные, коль скоро им это выражение «режет слух» 322 ; единственное, чего он тогда требовал от оппонентов – это признание во Христе Божественной и человеческой воли. Очевидно, что, проявляя икономию, он еще считал в тот период, что при таком исповедании можно прийти с оппонентами к согласию, поскольку впоследствии они поймут, что воли эти, которые они таким образом признáют, – природные. Подобная снисходительность прп. Максима (возможно, он проявлял ее, надеясь, что новый патриарх Константинопольский Павел, сменивший Пирра, постепенно откажется от идеологической линии последнего) 323 похожа на ту, которую свт. Софроний Иерусалимский проявил после издания Псифоса, когда он согласился не говорить о двух действиях во Христе, но при этом говорил о божественном и человеческом действии. Однако на этот раз в Константинополе исповедание, устраивающее обе стороны, принять не захотели (ведь прп. Максим по сути требовал отмены Экфесиса, счислявшего воли и утверждавшего одну), и, начиная с 643–644 гг., полемика вошла в свою острую фазу, отличительной особенностью которой в богословии прп. Максима будет требование исповедания как двух природных воль, так и двух природных энергий во Христе (первым богословским 324 сочинением этой фазы полемики станет opusc. 16) и отрицание правильности хоть в каком-либо смысле говорить об одной энергии, чего не было в сочинениях 640–643 гг. О произведениях следующего периода мы будем говорить отдельно, а пока обратимся к самым существенным моментам первого периода полемики с монофелитами, в которых они и отличаются от произведений следующей, острой фазы полемики. 13. О толковании унитарных формул в opusc. 7, 8 и 20 325 |
| «Голые, отрицательные четыре определения (составляющие, как известно, сущность Халкидонской формулы): «неслиянно, неизменно, нераздельно, неразлучно», определения, которыми хотели сказать все главное в учении, являлись, с точки зрения классических греческих богословов, в высшей степени не благочестивыми (im tiefsten irreligios). Они лишены были живого конкретного содержания; вместо моста, ведущего от земли к небу, моста, которым для верующего служит его вера, они начертывали линию, более тонкую, чем тот волосок, по которому, по учению мусульман, правоверный магометанин входит в рай (!!). Халкидонское вероизложение заключает в себе минимум исторического понимания лица Христа» (S. 348–354; 359–375). Вторая фаза христианских споров, по Гарнаку, обнимает время от Халкидонского до V Вселенского собора (553 г.). Чтобы читатель наперед знал, куда этот писатель и поведет, и приведет его, для этого необходимо в двух словах заранее сообщить результат, какой получается в заключение этой фазы, по взгляду Гарнака. Немецкий ученый думает, что все силы церковной жизни Востока указанного времени направлялись к тому, чтобы отомстить Риму за насильственно навязанную Римом Востоку христологическую доктрину и восстановить старинную христологическую доктрину «благочестивых греков» (т, е. монофизитскую). Того и другого Церковь наконец и достигла. Вот руководящие идеи второй фазы христологических споров. Автор пишет: «Самое строгое осуждение нашло себе учение Халкидонского собора, как определение, насильственно навязанное Восточной церкви, – нашло в течение ближайших 68 лет. Эти годы ознаменовались не только страшнейшими бунтами народа и монахов в Египте, Палестине и отчасти Сирии – против халкидонского учения, но также и попытками некоторых императоров устранить нецелесообразное халкидонское определение, бывшее препятствием к миру и безопасности в государстве. Эти попытки, в свою очередь, были источником разных волнений. За Халкидонский собор стояли папа и множество клириков столицы. Конечно, это была важная сила. |
|
|
