| Это выражение христианской любви и надежды, которые составляют отличительную черту истинной Христовой Церкви и которыми полны все тексты её богослужебных песнопений. „Пение это (слова Б.-Дюкудрэ о пении греко-восточной Церкви) имеет меньше торжественности и тяжёлой массивности, чем пение западной церкви; но в нем больше мелодического движения и выразительности, более задушевной теплоты, больше жизненности и нежного живого чувства. Пение это превосходно выражает чувства кротости, смирения, мольбы и богобоязненности, излагаемые в нем самым общедоступным образом“ 56 . Рассматривая мелодии греческого распева, изложенные в наших нотных книгах, мы не находим среди их мотивов ни скорбных погребальных, ни унылых покаянно умилительных. Мотивы скорби могли бы быть уместны, наприм., в песнопении „На реках Вавилонских“ и в непорочных Великой субботы, но и здесь мы их не встречаем. Мелодии этих песнопений растворены сознанием величия воспоминаемых в нем событий и чувством благоговейной преданности воле Божьей. Здесь господствует тон скорее объективности героической поэзии, чем частного сетования о скорбных событьях празднуемых дней. 2) Этому характеру напевов вполне соответствует и техническое их нотное изложение. В нем мы находим живость выражения, обнаруживающуюся свободой мелодического движения, лёгкостью темпа и игривостью мелодических оборотов, каковыми свойствами греческий распев рельефно выдаётся даже в ряду других совместных с ним распевов русской Церкви: столпового, болгарского и киевского. Мелодии греческого распева напоминают собой не колебание тяжёлых масс водной поверхности, как столповое пение, не массивное движение воздушной стихии на обширных равнинах, как распев болгарский, а игривое веяние весенних ветерков в свежераспустившейся зелени молодых кустарников. Однако же живость выражения здесь умеряется мягкостью и плавностью голосоведения. В этом отношения о Мелетиевом переводе должно сказать то же, что о. архимандрит Порфирий (Успенский) сказал некогда о подлинном греческом пении. |
| От того-то греческий распев применён у нас не ко всему годичному кругу богослужения и известен не во всех его видах. Из наших нотных книг мы не можем получить понятия о протяжном мелодическом пении священников (παπαδικν). о широко развитых мелодиях херувимской песни, причастного стиха и многих праздничных песнопений (χερουβικν, καλοφονικν). Мы не находим в них целого отдела напевов стихирарных (στιχηραρικ), а также песнопений литургии, служб заупокойных и пр. Для прочих же песнопений мы имеем лишь по одному напеву, тогда как в греческой Церкви их существует множество. При патр. Никоне и его преемниках заимствованы в Россию лишь распевы средний и малый, которые и применены, главным образом, к пению тропарей и ирмосов смешанно, без ясного их разграничения, без соответственных их происхождению, составу и употреблению надписаний. Правда в изданиях капеллы мы имеем значительное количество ирмосов, утреню, антифоны греческого распева, но и здесь нет полного годичного круга богослужения, ирмосы же, по самому их надписанию, носят название сокращённого греческого распева. Таким образом, переводы греческого распева в России не имеют надлежаще полной системы подлинного греческого пение. Они не доведены до конца и представляют собой лишь коллекции напевов дополнительных к существовавшим уже в России другим распевам, особенно же к столповому или знаменному. Но переводы эти и по своему качеству не выдерживают вполне свойств подлинного греческого пения. Причиной того были с одной стороны трудность применения иностранных напевов к славянскому тексту, с другой недостаток певческой эрудиции наших певцов 17 века и, наконец, их склонность к западно-европейским приёмам пения. И распевание однородного текста одних песнопений по напеву других большими распевами нельзя назвать делом лёгким. Затруднение к тому представляют особенно разность количества слогов и слов текста и разность размещение в них ударений. Но ещё труднее применять напевы текста оригинального иностранного к переводному, стихометрического к прозаическому, снабжённого членами и долгими гласными к тексту, не имеющему этих особенностей. |
| Примеры строк: а) с одним сильным временем и одним речитативом; б) с двумя сильными ударениями и двумя же речитативами, и в) с ударением, усиленным вспомогательной нотой. Примечание. О выражении сильного ударения целыми группами звуков и мелодическими оборотами см. ниже (мелодические украшения). Однако речитатив в собственном смысла этого слова, как однообразное повторение одного и того же звука к ряду, слышится лишь в немногих песнопениях малого греческого распева и в так называемом обычном пении, в большей же части песнопений, по изложению наших основных нотных изданий (каковы издания Синодальные и Потулова), он выражается колебательным движением звуков, так что нотация греческих напевов и на слабом времени представляет собой обыкновенно мелодические сочетания звуков на разных ступенях музыкальной лестницы. Примеры: а) унисонно-речитативного обычного пения, и б) мелодического по Синод. Обиходу: К добавочным» частям мелодических строк относятся также вступительные ноты, предшествующие первому сильному ударению строк, и ноты соединительные или переходные в конце их. – Соединительных звуков, связующих один период с другим, в греческом распеве совсем нет. Крайне редко встречаются они и между членами одного и того же периода – повышением и понижением, а равно и между строками, составляющими сложное повышение. Они имеют место главным образом в строках слитных, совмещающих в себе безраздельно по мелодии и по тексту повышение и понижение периода, но и в этом случае являются лишь необходимой связью между строками, не имея иного мелодического или гармонического значения, а равно и широкого мелодического развития, какое имеют, наприм., соединительные звуки в болгарском и даже частно в большом знаменном распеве. Примеры: а) вступительных нот и б) соединительных звуков: По изложению основных наших изданий сочетание мелодических строк в группы или периоды в греческом распеве происходит, подобно, как и в большом знаменном, в зависимости от состава текста песнопений, а потому не однообразно. |
| Из Болгарии перешел в Россию первоначально столповой или знаменный распев (осмогласие). Одновременно со Знаменным пением (от слова «знамя», знак, т. е. пение, положенное на ноты, в отличие от пения, усвоенного по наслышке) существовало у нас пение греческого происхождения – так называемое кондакарное, п. ч. им, главным образом, были распеты кондаки. Оно вышло из употребления в XIV веке и слилось со знаменным в одно назвать средним, употребляется в воскресные дни, и малый знаменный распев, заключающий в себе краткие мелодии, употребляется вне случаев торжественного богослужения. Киевский напев, названный так от города Киева, откуда свет христианства и церковный устав распространились по всей России, образовался, главным образом, от знаменного в Галиции и на Волыни в период гражданского и церковного разделения юго-зап. Руси от северо-восточной и разработан гармонически при деятельном участии братств в конце XVI и в начале XVII веков. Через киевских ученых этот напев стал известен и в Москве, где он был распространен патриархом Никоном , а в XVII и XVIII веках он распространился по всей России и был в большом употреблении. Этим напевом поется последование погребения усопших, а также песнопения служб великого поста и песни, употребляемые на литургии (например, аллилуйя – после чтения апостола, херувимская и пр.). Этот напев близок к знаменному и отличается от него только большей витиеватостью. Греческий напев появился в Греции после Дамаскина и перешел в Россию в XVI, XVII веках. В Москве этот напев стал известен через греческого певца диакона Мелетия и введен в церковное употребление содействием патриарха Никона , а в конце Х в. распространился по всей России. Этот напев не имеет осмогласия и отличается от других простотой, легкостью и плавностью. По своей мелодичности и гармоничности он близок к правильной музыке. Им поются пасхальная служба и некоторые другие праздничные службы, напр., величания. Болгарский напев, существующий ныне, принесен в Москву певцами православных юго-западных братств в половине XVII в. |
| Он есть распев производный от греческого, видоизменённый и упрощённый применительно к степени музыкального образования, вкусам и потребностям русского народа второй половины 17 века, о чем подробнее будет сказано в последней главе настоящего исследования. В частности, звуковые области и приметы каждого гласа греческого распева в наших основных нотных изданиях представляются в следующем виде. Первый глас греческого распева совершается в области звуков: до-ре-ми-фа-соль, с господствующим звуком фа (и подготовительным к нему ми) и конечным до. Песнопение „Богородице Дево радуйся“ (Обих. л. 27 об.) изложено на кварту ниже прочих песнопений этого гласа. Второй глас происходит в области звуков: до-ре-ми-фа-(соль), с господствующим звуком ми и конечным до. Окончание воскресного тропаря и богородична на ми есть несовершенное окончание на терцию выше от нормального окончания до в том же ладе. Третий глас нотируется в области звуков: ля-си-до-ре-ми, с господствующим звуком ми и конечным до. Кондак на Богоявление „Во струях днесь“ и некоторые другие, распетые тем же напевом песнопения положены на кварту выше (Обих. л. 11). Четвёртый глас имеете две разные области звуков: 1) в воскресном тропаре и богородичне он происходит в области до-ре-ми-фа-соль, с господствующим звуком ми и конечным до. Песнопение „От юности моея“ изложено на терцию выше этой области (Обих. л. 70). 2) В блаженне и в задостойниках (Обих. л.л. 119, 146 об., 148 об., и др.) гласовой областью служат звуки: ре-ми-фа-соль-ля. с господствующим соль (или ре – на кварту ниже) и финальным до. Окончание ми должно считать несовершенным окончанием, на терцию выше нормального окончание до. В греко-восточном пении некоторые гласы, сообразно с видами песнопений (стихир, ирмосов и проч.), имеют по несколько разных гамм, относящихся к разным древним ладам. Таковы, наприм., гласы 4 и 7 24 . Из них мы приводим здесь только употребительнейшие и наиболее близкие к системе осмогласия нашего греческого распева. Затем, некоторые из этих гамм суть диатонические, другие же (наприм. |
| § 4. Свойства мелодического движение в греческом распеве Мелодические строки греческого распева, как и других распевов, отличаются одни от других 1) характером мелодического движения и свойственными им частными оборотами; 2) видоизменениями, которые они принимают в том или ином случае, и 3) мелодическим развитием и украшениями. 1. Частные виды мелодического движения. К ним в греческом распеве относятся следующие. а) Движение поступательно-унисонное или речитативное, состоящее в последовании кратких звуков на одной и той же степени высоты и заканчивающееся мелодическим оборотом. Движение это, как сказано выше, в основных наших изданиях греческого распева встречается редко и притом преимущественно в добавочных частях строк, а также в напевах сокращённых и особенно в обычной ныне певческой практике. Вообще обилие унисонного речитатива в напевах служить признаком их принадлежности к малому греческому распеву. В среднем же греческом распеве, излагаемом в вышеозначенных изданиях, господствует особый вид речитатива – мелодический, состоящий в последовании кратких звуков на разных ступенях музыкальной лестницы. Примеры того и другого речитатива смотри выше о выражении слабого времени. Унисонным речитативом также распеты: песнь Богородицы (Обих. л. 75) и начала строк полиелея (л. 45). Примерами мелодического речитатива могут служить воскресные тропари по непорочнах (л. 68). 26 б) Движение, нисходящее простое и нисходяще-колебательное, в котором звуки следуют в нисходящем порядке церковной гаммы. И этого вида движение, свойственное понижению периодов, в греческом распеве не имеют широкого приложения и частого употребления. Оно встречается лишь в объёме 3–5 звуков гаммы и притом в связи с другими видами движения. Примеры: Наиболее же употребительнейшие виды мелодического движения в греческом распеве суть движения волнообразные, именно: в) Движение восходяще-нисходящее, в котором звуки восходят от той или другой степени лада до известной высоты в пределах 3–4 звуков и возвращаются обратно, заканчиваясь более или менее протяжённым звуком. Примеры: |
| Трехголосные песнопения постоянного многоголосия встречаются в традиц. 4-голосных комплектах или партитурах. Как правило, такие песнопения ориентируются на модель кантов или псальм с характерной фактурой: параллельное движение 2 верхних голосов терциями, поддерживаемое гармоническим басом. Так, в рукописи ГИМ. Син. певч. 657 помещено 5 херувимских песней 35-39) под общим названием «Из псалмов на 3 голоса» (партия альта, л. 158). Принцип образования 5-, 6-, 8-голосной фактуры может быть различным: а) удвоение к.-л. партии 2-м голосом, часто приводящее к образованию гетерофонного пласта (напр., гармонизации в кн. Праздники ГИМ. Син. певч. 242 из Иосифова Волоколамского мон-ря скорее всего «выросла» из 4-голосной гармонизации за счет прибавления 2-го альта, о чем свидетельствует компактность ее фактуры, тесное расположение голосов); б) создание полноценной 5-голосной обработки, рассчитанной на часть многохорного состава, причем каждый голос имеет самостоятельную мелодическую линию (что не исключает удвоений и дублировок), вертикаль консонантна, перекрещиваний голосов нет (напр., евангельские стихиры в ркп. ГИМ. Син. певч. 1046); в) редукция более крупных составов, напр., 8-голосной (двухорной) партитуры. Четырехголосный склад мог служить моделью для нек-рых обработок, адресованных др. составам - 5-, 6- и даже 8-голосным. При этом линии нек-рых (одной, двух) или всех 4 партий получали гетерофонный «дубль», приводя к своеобразию многоголосного целого. В 12-, 16- и 24-голосных песнопениях обработки распевов являются уже скорее исключением в основном корпусе сочинений без первоисточника. Они обнаружены только в 2 певч. книгах, рассчитанных на многохорное исполнение: в партитуре Обихода Арх. СПбИИ РАН. Колл. 115. 287, включающей херувимские «болгарскую» и «греческаго согласия», и в комплекте ГИМ. Син. певч. 354, в к-ром есть 24-голосная обработка херувимской греческого распева (в одной из партий указан автор: «греческая творение ростовскаго протодиа[кона]»), а также «Славословие великое» и 2 песнопения «Взбранной Воеводе» греческого распева. Происхождение рукописей связано с крупнейшими певч. центрами России сер. XVIII в.: первая имеет отношение к Ярославской епархии («приклад ростовских певчих»), вторая - к архиерейскому хору Вел. Новгорода. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ГРЕЧЕСКИЙ РАСПЕВ жанрово-стилевая система, принятая в восточнослав. церковном пении с XVI в. и имевшая большое значение для его развития. В рукописях содержатся следующие ее названия: , , (в традиции Юго-Зап. Руси), или (в Московской Руси). Г. р. стал воплощением взаимосвязи национальных церковнопевч. культур визант. ареала в поствизант. эпоху и оказал обновляющее влияние на восточнослав. пение. В истории Г. р. можно выделить ранний (XVI - 1-я пол. XVII в.) и поздний (со 2-й пол. XVII в.) этапы существования. На 1-м этапе комплекс представлявших Г. р. жанров и стилистических средств был освоен в Юго-Зап. Руси, на 2-м - в Московской. В Юго-Зап. Руси пение было известно еще в 30-40-х гг. XVI в., согласно данным крюкового Ирмологиона (ИР НБУВ. Ф. 160. 614), содержащего текст (без нот) и нек-рые песнопения литургии на греч. языке, записанные крюками. В кон. XVI в. Г. р. был в числе других записан с помощью ранней релятивной киевской нотации , для XVII-XVIII вв. он и представлен более чем в 100 укр. и белорус. Ирмологионах - сборниках смешанного состава ( Ясиновський. 1996. С. 570). Песнопение греческого распева в ирмологионе Гавриила Головни. 1752 г. (НБУВ ИР. Ф. ДА. 351n) Песнопение греческого распева в ирмологионе Гавриила Головни. 1752 г. (НБУВ ИР. Ф. ДА. 351n) Мелодически продолжительное, торжественное пение , сходное в Юго-Зап. Руси по характеру с болгарским распевом , представляет собой рецепцию стиля калофонического пения (в греч. традиции называемого также пападическим), звучавшего в храмах Афона, К-поля, Софии, молдо-валашских мон-рей и передававшегося разными путями укр. и белорус. певч. традициям. Г. р. осваивали укр. и белорус. паломники в Св. землю, с ним знакомили певчих греки, приезжавшие на Русь в составе патриарших свит, а также болг. иммигранты, переселявшиеся с кон. XIV в. через Дунай в Молдо-Валахию. Известно, что дьячки из Перемышля и Львова приезжали в Молдавию и учились там греч. и серб. пению (Юбилейное издание. 1886. Док. VIII). Во Львове греч. пению обучал еп. Арсений Элассонский , приглашенный Успенским братством преподавать греч. язык в школе ( Разумовский. 1867. С. 111; Бажанський. 1890. С. 39). В городах Украины (Острог, Киев, Нежин и др.) были основаны поселения греков, следовавших собственным традициям пения. |
| а) В распевании песнопении разных гласов, по их надписаниям, иногда весьма сходными мало различаемыми напевами. Такое сходство замечается, главным образом, между мелодиями сродно-музыкальных гласов, например 1 и 5, 2 и 6, 4 и 8, каковые пары гласов считаются в этих случаях как бы за один глас, но встречается и в гласах не имеющих музыкального сродства. Сходство мелодий выражается или совершенным подчинением песнопения чуждому гласу, или смешением строк того и другого гласа в особый напев, или, наконец, сходством напевов разных гласов в отдельных строках и вариантах (модуляция). Так, например, следующие песнопения не подлежаще распеты не теми гласами, коих надписание носят: песнопение по 6-й песни молебного канона Богородице „Предстательство христиан“ (Син. Обих. л. 244 об.), надписанное гласом 6, распето напевом песнопения по 3-й песни того же канона „Моление теплое“ (л. 241) второго гласа; кондак Богоявлению гласа 4 „Явился еси днесь“ (Праздники л. 69 об.) распет напевом третьего гласа, как и кондак на Рождество Христово „Дева днесь“ (Обих. лл. 10 и 11 об.) и проч., степенна 4 гласа „От юности моея“ в обычном пении получила мелодию первого гласа и проч. Другие песнопения представляют собой смесь строк разных гласов. Так, тропари воскресны по непорочных 5 гласа „Ангельский собор удивися“ весьма похожи по напеву на ирмосы Пасхи первого гласа и также оканчиваются на до, а не ре; тропари к ирмосам молебного канона Богородице, а также „Неумолчим никогда, Богородице“ совмещают в себе строки гласов 4 и 8; песнопения по 3-й и 6-й песни пасхального канона, надписанные четвертым и восьмым гласом имеют один и тот же напев, подобный напевам гласа четвёртого. Гласы 2 и 6 греческого распева, будучи совершенно далеки от подлинных греческих (энгармонических), представляются не только бедными в своих мелодиях, но и несамостоятельными гласами. Они образовались, по-видимому, из смешения строк разных других гласов. Но и другие гласы имеют немало сходных между собой строк и вариантов; в некоторых же напевах трудно с точностью определить глас. Если песнопении „На реках Вавилонских“ по некоторым признакам мы относим к 3 гласу, то песнопение „С нами Бог“ (краткое) можно отнести и ко 2, и к 4 и даже к 1 гласу (Потулов). |
| Гласовые строки обычного вида греческого распева вообще составляют простое механическое сокращение строк среднего распева с речитативным характером, с удалением из напевов не только звуковых распространений, украшений и игривых оборотов, задерживающих мелодическое движение, но и вообще мелодического восхождения и нисхождения по звуковой лествице. Они отличаются напротив однообразием, краткостью и простотой построения и, так сказать, бесцветностью форм. Вместе же с тем они чужды и художественной выразительности, вызываемой понятиями фраз и слов текста. – В случай изобилия или недостатка слов в строках, они распространяются или сокращаются, как в малом Киевском распеве, лишь в своих речитативных частях, который поглощают наибольшее количество слогов текста. д) Ритмическими делением текста. В большом и среднем распеве некоторая протяжённость мелодии не допускает в текстовых строках соединения многих слов, хотя бы имеющих грамматическую и логическую связь между собой. Строки эти состоят из полустиший, представляющих собой по большей части не целые предложения, а лишь тот или другой логический член предложения, например, подлежащее, прямое дополнение, сказуемое с ближайшим к нему словом и проч., и обыкновенно заключают в себе два-три слова текста, между тем как строки малого распева содержать в себе по большей части целые предложения и по этому весьма часто совмещают в себе каждая по две текстовых строки большего и среднего распева; так что иногда лишь это количественное содержание текста служит единственным и вместе типическим признаком сокращения напева. Различие в количественном содержании строк можно яснее выразить следующим сравнительным делением их в богородичне 6-го гласа: Большой и средней распев. Благословенную нарекий Твой Матерь, Пришел еси на страсть Вольным хотением и проч. Малый распев. Благословенную нарекий Твой Матерь, Пришел еси на страсть вольным хотением и проч. е) Схематическими устройством мелодии. Сочетание мелодических строк в связную мелодию в большом и среднем распеве зависит от состава самого текста, без которого ни их последовательность, ни количество в периодах не могут быть определены с точностью, напевы же малого распева имеют устройство схематическое, т. |
|
|
