| Евангел окончил шестиклассную гимназию в 1930 году. Он был хороший ученик, чистый и прямой юноша, послушный родителям и терпеливый в трудностях. Привыкнув ходить на службу в соседнюю церковь Пресвятой Богородицы, он рано познакомился с монахами и монахинями, посещавшими Фивы. Однажды он встретился и с будущими своими старцами: отцом Ефремом и отцом Никифором, которые, будучи родом из Фив, навещали свою родину. Он выучился сознательно исповедоваться и совершать то молитвенное правило, которое дал ему духовник: поклоны, четки, чтение духовной литературы. Младший на десять лет, его брат Харалампий (сейчас он генерал в отставке) рассказывает, что по ночам он часто просыпался от стука ударяющихся об пол четок Евангела, делающего поклоны. Старший брат, успокаивая заспанного ребенка, оправдывался: «Среди ночи, Харалампушка, небеса открываются». Как-то, будучи еще учеником гимназии, собираясь идти на экзамен по математике, Евангел чем-то рассердил свою маму и ушел, не получив ее благословения. Он справился с заданием без затруднений, получив конечный результат: дробь 12/4. Шепотом он поинтересовался у других учеников, и те ему ответили, что правильный результат должен быть: 3. Несмотря на все попытки найти свою ошибку, он ничего не добился. Наконец, слегка огорченный, он сдал лист. Выйдя во двор, он вдруг понял свою ничтожнейшую ошибку: он не упростил дробь! Этот случай отец Ефрем рассказывал очень часто, отмечая большое значение родительского благословения для детей. Атмосфера семьи очень помогала духовному росту Евангела. Отец его был муж строгий, честный, трудолюбивый. Мало того, что он был хорошим семьянином, он всегда был готов прийти на помощь ближнему, когда тот имел нужду. Обладая темпераментным и даже вспыльчивым характером, он, бывало, внушал страх своим детям, однако его простота, искренность, заботливость и доброта создавали вокруг него атмосферу доверия. Хотя отец и пел на левом клиросе в церкви, ему не особенно нравилось, что Евангел часто ходит по монастырям. Тем не менее, он в последние годы жизни сподобился стать монахом в Катунаках, рядом со своим родным сыном. |
| Часть первая Глава 1. Происхождение, детские годы Родители мои были люди бедные, – скромно признавался отец Ефрем. – Они были крестьяне. У отца моего было немного землицы. Раз в год он ее засевал, да только, что было взять с нее? Иногда земля что-то и рождала, а иногда – только семя забирала. И, чтобы нас выучить, чтобы Нодас и я закончили гимназию, отец изнемогал в трудах, материально был истощен и, когда я ушел на Афон, был весь в долгах». Родители отца Ефрема жили в деревне Амбелохори, близ Фив. Там он и родился 6 декабря 1912 года, в день святителя Николая. Семья была патриархальной: во главе ее – уважаемый и весьма строгий дедушка, деревенский священник отец Никита, с матушкой-супругой. Отца будущего старца звали Янис, мать – Виктория, имена детей – Эпаминонд, Евангел (мирское имя старца), Елена и Харалампий; у дедушки, отца Никиты, было еще трое сыновей и две дочери. Евангел родился в то время, когда его отец, бывший на войне, участвовал в освобождении Салоник, под предводительством наследника греческого престола Константина I 4 . Виктория, жена его, будучи беременной (перед рождением Евангела), терзалась помыслами: живя в доме родителей мужа, где ее принимали скрепя сердце, и зная, что муж где-то далеко на войне, она находилась в неведении, когда вернется ее супруг и вернется ли он вообще. Так, с двухлетним Эпаминондом на руках она искушалась мыслью: «Ну на что мне еще один ребенок?» Поэтому и во время работ она не очень-то заботилась о себе. Простодушная Виктория позднее, когда узнавала о духовном возрастании своего сына на Святой Горе, плакала и признавалась: «А я, дура, тогда хотела, чтобы помер мой ребенок, а ведь он своей праведной жизнью и молитвами спасет меня». Она всю жизнь просила Бога за молитвы ее сына простить ее, дабы сподобиться и ей принять ангельский монашеский образ. Детские годы Евангел провел в родной деревне Амбелохори. Когда он учился в первых классах начальной школы, родители его уехали из деревни, оставив свой дом, и поселились в Фивах, чтобы облегчить получение образования для своих детей. |
| Была Великая пятница, и она собиралась войти в православный храм Благовещения в Хартуме. В этот момент священник с Евангелием в руках сказал ей: — Ты грешна! Евтихия сразу же пала на колени и попросила прощения. Тогда священник провел ее во внутреннюю часть храма, к месту, где находилась Плащаница, и сказал: — Я недостоин прощать тебя. Здесь попроси прощения. Женщина обернулась и увидела, как икона Пресвятой Богородицы, стоявшая рядом с плащаницей, плачет! Из божественных глаз Богородицы текли настоящие слезы. В какой-то момент Пресвятая Дева повернулась в сторону Евтихии и говорит: — Посмотри! Один у Меня был, и Того Я потеряла. Смотри, не потеряй и ты то, что носишь в себе! Затем священник снял с себя большой крест, повесил его на шею Евтихии и сказал: — Будь внимательна, не потеряй этот крест! После пробуждения Евтихия восстановила в своей памяти чудный сон во всех мелочах. Сон убедил Евтихию, что она любой ценой должна сохранить своего ребенка. Через пять месяцев она родила мальчика. На его бедре она обнаружила образ Честного Креста. Тогда благодарная Евтихия дала Пресвятой Богородице обет, что окрестит ребенка на острове Тинос, у Ее чудотворной иконы. Но, к сожалению, началась вторая мировая война, и она была вынуждена крестить его в Хартуме. Тем не менее она дала мальчику имя Евангел, в честь Тиносской иконы Благовещения. С возрастом мальчик узнал от матери историю своего рождения и возжелал поклониться чудотворной иконе. Однажды на праздник этой иконы приехали паломники из далекого Судана — маленький Евангел со своей матерью. Мальчик захотел остаться в храме на всю ночь, поскольку страстно желал увидеть Богородицу и верил, что это обязательно случится. Всенощная приближалась к концу. Под огромным паникадилом говорил проповедь владыка. Внезапно Евангел увидел слепящий свет. Сияние было яркое, как солнце, и время от времени принимало красный оттенок. Одновременно он увидел приближавшуюся клему величественную Жену. Яркий венец из света обрамлял Ее главу и высоко поднятой десницей Она благословляла людей… Бараньи горошины колдуньи |
| Объясняя Песн 2. 5, Н. А. делает намек на практику христианских захоронений в местах погребения мучеников (ad sanctos), к-рую он считает чем-то необычным и исключительным ( Nil. In Cant. 22. 12). Это также указывает на кон. IV в., поскольку такая практика получила широкое распространение лишь в V в. Т. о., «Комментарий...» мог быть составлен в период с 90-х гг. IV в. до самого нач. V в. В пространном введении к «Комментарию...» Н. А. излагает суть применяемого им экзегетического метода: Песнь Песней, по его мнению, является пророчеством о мистическом браке между Церковью из язычников или совершенной душой и Божественным Логосом. Сочинения Оригена и свт. Григория Нисского оказали заметное влияние на толкование Н. А.: он последовательно ищет 3 смысла библейского текста - исторический, нравственный и догматический (Ibid. 27. 3; 28. 7: στωρικς, θικς, δογματικς); выбор цитат из др. книг Свящ. Писания, этимологическая интерпретация библейских имен находятся в русле традиционного для Александрийской школы метода толкования (см. Богословские школы древней Церкви ). Н. А. часто развивает экзегетическую линию Оригена в тех местах, где последний только намечает общее направление поиска. Напр., Ориген, комментируя Песн 1. 5, лишь ссылается на Рим 11. 28 ( Orig. Comm. in Cant. II 1. 3). Н. А. связывает эти 2 цитаты и развивает толкование 1-го текста на основе 2-го ( Nil. In Cant. 6. 5-10). «Комментарий...» пронизан аскетическим духом: совершенная душа, вступающая в мистический брак с Логосом,- это прежде всего душа монаха, ищущего духовного совершенства и созерцания. 2. «Схолии на Екклесиаст» (Scholia in Ecclesiasten; CPG, N 6054(4); изд.: Luc à . 1977; Idem. Nilo d " Ancira. 1979; Idem. Gli scolii. 1979). Катена Прокопия Газского на Екклесиаст (CPG, N 7433=CPG. С. 101) содержит ряд фрагментов, атрибуируемых в рукописной традиции Н. А. ( Procopii Gazaei Catena in Ecclesiasten/Ed. S. Leanza. Turnhout, 1978. P. 4, 10, 19, 21, 28, 36, 39. (CCSG; 4)). По мнению П. Жеэна, последняя схолия принадлежит Евагрию Понтийскому ( Géhin P. |
| Письмо Адриана Сервиану= История Августов XXIX, 8, 1–10. Лат. текст: TLL 2331/29=Scriptores historiae Augustae/Ed. E.Hohl. Vol. 2. Lipsiae: Teubner, 1971, 227–228. Рус. пер.: 1) C.H. Кондратьева под ред. А.И. Доватура. Третье изд.: Властелины Рима… СПб., 2001, 313–314 [полностью]; 2) Деревенский 1998, 166–167 [§ 1–7, самые важные для истории христианства; перевод с ошибками, см. ВДИ 2002, 1, 166]. Плин. Млад.=TLL 1318/1. Письма Плиния Младшего/Пер. М.Е. Сергеенко и А.И. Доватура. М., 1984. Письмо X, 96 и 97 (ответ Траяна) см. также: Ранович 1990, 194–196. Плин. Старш. Ест. Ист. =Плиний Старший. Естественная история. TLL 978/1. Рус. пер. отрывков: Плиний Старший. Естествознание. Об искусстве/Пер. с лат., пред. и примеч. Г.А. Тароняна. М., 1994. Плут. Об Исид. и Озир.=TLG 7/89. Рус. пер. Н.И. Трухиной: ВДИ 1977, 3–4 и отд. переизд.: Киев, 1996, 5–70. Полик.= св. Поликарп Смирнский (см. библиографию выше, с. 590). Филип.= Послание к Филиппийцам. Пост. Апост.=CPG 1730. TLG 2894 [по изд. SC 320, 329, 336]. Постановления Апостольские. Пер. [о.] И[ннокентия] Н[овгородова]. Казань, 1864 (для первых VI книг ср. Дидаск.) (СПб., 2002 п ). Для кн. VII греч. текст и парал. пер. по изд. 1864 г. у Карашева 1896, Прил., LIX-LXXXI. Прав. Апост.=CPG 1740. Правила святых Апостолов. Коммент. пер.: Никодим 1911, I, 45–172. Прор. Сивилл=CANT 319 (cf. 320, 321). TLG 1551/1–2. Рус. пер. М.Витковской и В.Витковского: Книги Сивилл. М., 1996. Пс.-Афан. О девст.=CPG 2248. TLG 2035/29. Рус. пер. В.Кудрявцева, ред. и примеч. А.И. Сидорова : Св. Афанасий Великий . О девстве, или о подвижничестве. – Альфа и Омега 2 (24), 2000, 111–135. Пс.-Игн. Ант.= расширенная версия посланий св. Игнатия Антиохийского (библ. см. выше, с. 590). Пс.-Иуст. Речь. к элл.=CPG 1082. TLG 646/1. Рус. пер. прот. П.Преображенского : Сочинения св. Иустина… СПб., 18952 (М., 1995 р ). Отдел И. Речь к Эллинам, 389–396. Пс.-Клим. Contest.=CPG 1015 (2). CANT 209 (2). TLG 1271/4. Epist. ad lac.=CPG 1015 (3). CANT 209 (3). TLG 1271/5. |
| Лазаря. Роспись катакомб на Виа-Латина в Риме. IV в. В копт. апокрифическом памятнике «Гомилии о жизни Иисуса» (CANT, N 81; точная датировка неизв., возможно не ранее V-VII вв.) история воскрешения Л. пересказывается иначе, нежели в Евангелии от Иоанна: вначале повествование идет от лица Иисуса Христа, Который в беседе с ап. Фомой по дороге в Вифанию подробно обсуждает предстоящее чудо. Именно ап. Фома отваливает камень от гробницы, а воскресший Л. с благодарностью и со славословием припадает к ногам Иисуса и доносит до Господа просьбу праотца Адама об изведении из преисподней. Чудесное избавление Л. от смерти сопровождается всеобщим ликованием народа: все спешат посмотреть на воскресшего, «словно пчелы на соты». В то же время иудейские старейшины замышляют убить Спасителя за то, что Он совершил это чудо в субботу (Écrits apocryphes chrétiens/Éd. F. Bovon, P. Geoltrain. P., 2005. Vol. 2. P. 117-122). В апокрифическом «Послании Пилата к Тиверию Кесарю» (Epistula Pilati ad Tiberium; CANT, N 68) говорится, что Л. вышел из гроба как жених из чертога, исполненный благоухания. В «Евангелии от Никодима» (Evangelium Nicodemi; CANT, N 62 - IV-V вв.) во 2-м разд., посвященном сошествию Христа во ад, представлен диалог между сатаной и персонифицированным Адом, где последний с ужасом рассказывает о том, что не смог удержать в своей власти Л., к-рого Христос вывел из темницы, так что тот, «встрепенувшись как орел, со всей быстротой и скоростью вскочив, прочь устремился». Ад особенно сокрушается, что и оставшиеся у него мертвые будут также освобождены Господом от уз преисподней (Evangelium Nicodemi. 5 3 - Gli Apocrifi del Nuovo Testamento/Ed. M. Erbetta. Torino, 1975. Vol. 1. Pt. 2. P. 268). Этот же диалог пересказывается в компилятивном славянском апокрифическом тексте, сохранившемся в составе Успенского сборника XII-XIII вв.- «Слове о сошествии Иоанна Крестителя во ад» (Успенский сб. XII-XIII вв./Ред.: С. И. Котков. М., 1971. С. 359-367), где кроме этого говорится о похищении диаволом Л. |
| Церк. Каноны=CPG 1739. Церковные Каноны . Греч, текст и параллельный перевод гл. 1–13 у Карашева 1896, Прил., LII-LIX. Полный (? – изд. было недоступно) перевод см. в статье А.П. Лебедева : ПрибТСО, ч. 40, 1887, 375–437. Новый полный перевод греч. версии А.Р. Фокина (по изд. Th. Schermann, 1914): [Установления, данные через Климента, и] каноны святых апостолов. – Альфа и Омега 2 (16), 1998, 101–107 (без указаний на дорев. рус. и соврем. зап. лит.). Параллельное изд. всех версий указано в CPG. Цицер.= Цицерон В защ. Клуенц.=TLL 474/10. Речь в защиту Авла Клуенция Габита. Рус. пер. В.Горенштейна: Марк Туллий Цицерон. Речи в 2-х т. Т. 1. M., 1962 (1993 р ), 187–248. О прир. бог.=TLL 474/50. О природе богов. Рус. пер. М.И. Рижского: Цицерон. Философские трактаты. М., 1985,60–190. Эпиктет, Беседы=TLG 557/1. Перев. Г.А. Тароняна см. в ВДИ 1975, 2–4, 1976, 1–2 и отд. в новой редакции (М., 1997). Ювенал=TLL 1276/1. Сатиры. Рус. пер. Д.Недовича и Ф.Петровского: Римская сатира. М.,.1989, 241–340. Act. Iohan.= Acta Jo(h)annis. CANT 215(1). TLG 317/1. Acta Thomae=CANT 245(11) (греч.). TLG 2038/1. Asc. Is.=CANT 315. Вознесение Исаии. Полный текст (11 глав; гл. 6–11 составляют т.н., «Видение») сохранился лишь в эфиоп. версии. Новейшее издание всех свидетелей текстов: Corpus Christianorum. Series Apocryphorum. Vol. 7, 8. Leuven, 1994: Chron. Pasc.= Chronicon Paschale. CPG 7960. TLG 2371/1. Diod. Sic.=TLG 60/1, 3. Рус. пер. лишь частичный (всего 40 кн.): Диодор Сицилийский. Историческая библиотека. Греческая мифология/Пер. О.П. Цыбенко. М., 2000 (пер. кн. 4–5, дошедшие фрагменты кн. 6–7); Арриан. Поход Александра/Пер. М.Е. Сергеенко. СПб., 1993 2 , 267–342 (кн. 17). Doctr. apost. = Doctrina apostolorum. CPG 1736. SC 248bis, 207–210. Liber Graduum= Liber Graduum/E codicibus syriacis Parisiis, Londini, Romae, Hierosolymis alibique asservatis edidit, praefatus est Dr. Michael Kmosko. Paris, 1926 (Patrologia Syriaca I, 3). Macrob. Saturn.= Ambrosii Theodosii Macrobii, [Opera]/Ed. I.Willis. Vol. 1. Saturnalia. Leipzig: Teubner, 1970. |
| Слова Песни «черна я, но красива» (1,4) (в «Септуагинте», которой пользовался Григорий: Μλαιν εμι κα καλ – 1, 5) он толкует уже в совершенно свободном этико-эстетическом плане. Невеста (=душа=– Церковь ) сообщает нам здесь о бесконечной любви Господа. Вот, была я черна от греха и дел своих, но Жених из бесконечной любви своей «соделал меня прекрасною, собственную свою красоту дав мне взамен моего безобразия, ибо на Себя взял скверну моих грехов, а мне передал свою чистоту и учинил меня причастной своей Красоте " (Cant. cant. II – 789С). В подобной ситуации был в свое время и апостол Павел, напоминает Григорий. Из очерненного язычника он сделался Божией милостью светлым и прекрасным и на своем личном опыте познал, что Господь пришел в мир, чтобы очерненных сделать светлыми, световидными, достойными любви (792АВ). Солнце, иссушающее растение, когда корни его не имеют влаги, и «очернившее» невесту, означает здесь искушение. И хотя естество человеческое, «будучи изображением истинного света, сотворено сияющим по подобию первообразной Красоты, и ему не свойственны потемненные черты», однако искушение, обманом подвергнув его иссушающему зною, «зеленеющий и доброцветный вид» его обратило в черный, безобразный (793АВ). Развернутое эстетизированное толкование дает Григорий практически каждому стиху и почти каждому термину Песни. «Кобылице моей в колеснице фараоновой я уподобил тебя, возлюбленная моя. Что украшены ланиты твои как горлицы, а шея твоя как монисты? Золотые подобия (μοιματα) сотворим мы тебе с серебряными блестками» (Cant. 1,9–11). Этот фрагмент дает возможность св. Григорию порассуждать и о конях, и о горлице, и о золотых и серебряных украшениях, и о многих других вещах в их символико-аллегорических значениях. При этом для выявления конкретной семантики он предельно свободно пользуется всем безграничным полем библейских и околобиблейских богословских контекстов и ассоциаций, занимаясь фактически новым смыслотворчеством импровизационного характера внутри еще только складывающегося христианского богословия. |
| Продолжением 2-й редакции «Деяний Андрея и Матфия» стало «Мученичество Матфия», превратившееся из-за сходства имен в Мученичество Матфея (CANT, N 267). Его начало сохранилось только в переработанном виде ( Vinogradov. 2008): несмотря на удачную проповедь М. в городе людоедов, его население сохраняет свой зверообразный облик, и М. удаляется на гору для 40-дневного поста и молитвы, после чего ему является видение рая. Дальнейшее повествование известно по нескольким спискам. Иисус Христос дает М. жезл, апостол изгоняет бесов из жены царя Вульфагна Вульфагны, их сына Вульфандра и его жены Первы (имена варьируются в рукописях). Встретившись с еп. Платоном, М. вонзает жезл в землю у дверей церкви. Он превращается в чудесное дерево с источником воды у корней, где М. крестит людоедов, к-рые приобретают человеческий облик. Несмотря на ряд чудес и исцелений (в частности, прибитый к земле М. не сгорел в огне), Вульфагн пытался казнить М., к-рый, однако, умер своей смертью. Вульфагн приказал бросить железный ковчег с мощами М. в море, но тот не утонул, а приплыл к берегу. После этого царь уверовал во Христа и превратил свой дворец в мартирий М. По воле явившегося М. при крещении царю и его сыну было дано имя Матфей, Вульфагне - София, а Перве - Фронесис. М. поставил царя пресвитером, его сына - диаконом, а женщин - «пресвитеридой» и диакониссой, предсказав, что после Платона епископами станут царь и его сын. Сокращенная и переработанная версия того же повествования излагается в «Мученичестве Матфия» (CANT, N 280), сохранившемся на коптском, арабском и эфиопском языках (язык оригинала неизвестен). После причисления к 12 апостолам М. отправляется проповедовать по жребию в Дамаск, где местные жители пытаются сжечь его, но он остается невредим. Крестив жителей, М. уходит из города и мирно умирает в иудейском г. Малаван. «Чудо Богоматери в Бартосе» (CANT, N 281), сохранившееся полностью по-арабски и по-эфиопски и частично по-коптски (язык оригинала неизвестен), является независимой переработкой «Деяний Андрея и Матфия» (возможно, 2-й редакцией). В этом тексте повествуется о том, что М. проводит 3 года в тюрьме в Бартосе, к-рый отождествляют то с Тартусом, то с Парфией. Христос посылает туда Богоматерь, Она освобождает М. и др. узников и совершает множество чудес. В конце рассказа бежавший из города М. возвращается туда на чудесном облаке. |
| П. Цамаликос суммирует употребление Оригеном термина «Иерусалим» следующим образом: «Понятие “вечность” Оригеном не используется… Вместо этого Ориген использует термин Иерусалим… “Иерусалимом” называется всякая реальность, где устанавливается “близость с Богом” (sel Ps, 147, PG.12.1677.3 & 7). Иерусалимом называется и Церковь ( de Or, XV, 3; in. Joan, 6, XLII). Термин Писания “Небесный Иерусалим” (Гал. 7:26) используется для обозначения настоящего состояния вечной жизни ( Cels, VI, 25; sel Ps, 115, PG.12.1577.46). … Этот Небесный Иерусалим – та область, откуда произошло падение (Cels, VII, 28 & 29). Поэтому это “отечество” (Cels, VIII, 75) и Мать (ср. Гал. 4:26, неоднократно обсуждаемое у Оригена). Все, что сейчас существует, зачато в ее утробе и пришло в бытие из небытия (Cant, 3, PG.17.269.36). Эта метафора прилагается либо к душе, возлюбленной Богом, либо к Церкви, либо к владычественному (=уму) Христа (Cant, 1, PG.17.253.44). … Экзистенциальное состояние, соответствующее вечной жизни, тоже определяется термином “Иерусалим” (Cels, VI, 25; in. Joan, 13, XIII). Также и изначальное состояние божественной жизни снова и снова характеризуется термином “Иерусалим”, а его жители именуются “священными камнями” или “камнями живыми”, и именно поэтому Иерусалим именуется “матерью” (in. 1Cor, 16; Sel Deut, PG.12.809.26)… Иерусалим – символ знания, святой Церкви и добродетели (sel Ez, 17, PG.13.813.19.)» (Tzamalikos. Origen . Philosophy of history and eschatology. 2007. Р. 186–187). Поскольку в Ин. 4:21, сказано, что наступает время, когда в Иерусалиме не будут поклоняться Отцу, то Ориген в толковании этого места говорит о том, что будет иметь место поклонение в Духе и истине в Небесном Иерусалиме (см. in. Joan, 13, XIII). В еще более точном философско-богословском смысле «Иерусалим» у Оригена означает логосы (принципы, начала) всего творения, которые есть «логосы» единого Логоса, и составляют само бытие всего творения – основу существования всего существующего, к которой это сущее в конечном счете вернется или которым станет (см. Tzamalikos. Ibid. P. 330-332 и у Оригена: Cant, 3, PG.17.268.40–269.39). |
|
|
