Преп. Макарий, Нот.17, n.11;15, n.53 (р. п.51); 24, n.5, PG.34. 632А,613А,665В; р. п., с.153,138,183–184. св. Григорий Нисский, In Cant. Cant. hom.. V, XV, PG.44, 873A,1109C; р. п. III, 135. 398; De vita Moysis, PG.44, 332A,361B-C; р. п. I, 263,298; De virginitate 4, PG.46, 348A; р. п. VII, 316–317. 53 Преп. Макарий, нот.21, n.2,4, PG.34, 656С,657АВ; р. п., с.175,176. св. Григорий Нисский, In Cant. Cant. hom. IX, PG.44, 964D-965A; р. п. III, 238. 54 Преп. Макарий, hom.9, n.7;18, n.9;17, n.12; PG.34, 536B-C,640D,632B; р. п., с.74–75,161,154. Св. Григорий Нисский, In Cant. Cant. hom.. IX, PG.44, 965A; р. п. III, 238; Oratio catech. 6, PG.45, 29A; р. п. IV, 23. 55 Преп. Макарий, hom.7, n.5;8, n.3;10, n.1, PG.34,525D,529B-C.541 AB; р. п., с.66,69,79. св. Григорий Нисский, In Cant. Cant. hom.. V. VI. X. XI. PG.44, 884A-B.892A. 993C-D,1000D; р. п. III, 147,156,271,278; De virginitate 4, PG.46, 348A; р. п. VII, 317. 56 Преп. Макарий, hom.4, n.10;10, n.2, PG.34,480B,541B; р. п., с.28,80. св. Григорий Нисский, De vita Moysis, PG.44, 373B; р. п. I, 312; In Cant. Cant, hom.. I, XI, PG.44, 777D,1000D-1001A; р. п. III, 27,279; In psalm, inscriptiones I,7, PG.44, 456B; р. п. II, 27, De virgin. 10, PG.46, 361B; р. п. VII, 333. Евагрий, Cap. practica ad Anatolium 38, PG.40, 1232В; р. п.(Добротолюбие т. I,4), с.577 [Творения аввы Евагрия. М.: Мартис,1994, с.107, гл.66]. Более подробно ссылки на Евагрия делаются ниже (с.30–32). 57 Преп. Макарий, Нот14, n.2;15, n.38 (р. п. §36), PG.34,572A,601C; р. п., с.105,130. — св. Григорий Нисский, In Cant. Cant. hom.. XIII, XV, PG.44, 1052A,1096AC; р. п. III, 334,382. Евагрий, Наставления киновитам (гл.76–78, Добротолюбие I,613 [с.136, гл.118–120]), PG.40, 1232А. Указанная идея древнехристианская: Гал.2:20; 4:19; Epistula ad Diognetum (appendix) 11.4, Patres apost., ed. Funk, v. I (1901,2), p.410.14; р. п.(Соч. св. Иустина философа и мученика, М.,1892), с.383; св. Ипполит, Εις τον Δανιλ I, 10.8, GCS: Hippolytus Werke, B. I,1 (Bonwetsch-Achelis), S.17:14–20; р. п. I,11; De antichristo 61, ibid. B. I,2, S.4119; р. п. II, 42; Ориген, In Joann. comment, t. I,4:23; GCS: Origenes Werke, B. IV (Preuschen), S.9.1–3; Мефодий Олимпийский, Convivium VIII,8, PG.18, 149C; р. п., с.95. св. Мефодий раскрывает эту идею с особенной любовью. 58

http://pravbiblioteka.ru/reader/?bid=760...

Свящ. Писание представляет такое богатство смыслов, что не следует бояться многообразия подходов к его толкованию (In Cant. 2. 4). Некоторые части сочинений Н. А. представляют собой своего рода антологии, подборки библейских цитат на определенные темы: о евангельской безмятежности (Мф 6. 28 - Nil. Ad Agath. 11. 20//PG. 79. Col. 932; Exerc. 6, 67//Ibid. Col. 725, 800); о послушании Авраама (Ad Agath. 11. 6, 12; 12. 10//Ibid. Col. 912, 920, 960; Exerc. 13//Ibid. Col. 733; In Cant. 28. 8; 32. 19); о духовной борьбе, согласно ап. Павлу (In Albian.//PG. 79. Col. 701; Ad Agath. 11. 14; 12. 3//Ibid. Col. 924, 944; Exerc. 63, 66//Ibid. Col. 796, 800; Ad Magnam. 43, 51, 60//Ibid. Col. 1021, 1036, 1049; In Cant. 11. 9). Н. А. нередко приводит библейские сюжеты, на которые обычно мало обращают внимания: ослиная челюсть - оружие Самсона (Суд 15. 15 - In Cant. 12. 3), сон привратника в доме Иевосфея (2 Цар 4. 6 - In Cant. 35. 19). Приступая к толкованию Книги Песнь Песней Соломона, он признаёт, что чтение этой книги, насыщенной образами плотской любви, может послужить соблазном для монаха и стать «приманкой для похоти» (In Cant. 1. 1). Необходимо преодолеть внешнюю видимость образов, чтобы понять истинный смысл Песнь Песней (Ibid. 2. 1), поскольку человек не в состоянии созерцать глубинный смысл Свящ. Писания, пока не достиг «безмолвия», т. е. свободы от рабства страстей. Духовное руководство Необходимым условием подлинной духовной жизни является послушание, совершенное подчинение воле духовного наставника. Н. А. приводит библейские аллегорические образы пагубности непослушания - это Авель (Быт 4. 8), Дина , дочь патриарха Иакова (Быт 24. 1-2), Гиезий (4 Цар 5. 20) и Иуда Искариот . Авель был убит, а Дина подверглась насилию, потому что предались безмолвию, не достигнув совершенства путем послушания (De mon. praest. 17//PG. 79. Col. 1080; Exerc. 47//Ibid. Col. 777). Гиезий и Иуда пренебрегали своими духовными учителями и неправильно понимали смысл послушания (Exerc. 36//Ibid. Col. 765). Послушание должно быть не просто внешним, а внутренним. Первым нарушил заповедь послушания Адам, к-рый поставил под сомнение абсолютную власть своего Учителя, Бога, оказавшись неспособным отречься от своей воли. Отказ от послушания, по мысли Н. А., означает для монаха падение и неизбежно влечет духовную смерть, если только Бог не вразумит такого человека (Ep. III 304//Ibid. Col. 533). Смертельно опасно пренебрегать даже незначительными требованиями учителя (Exerc. 27//Ibid. Col. 756), не только потому, что это наносит вред самому ученику, но и потому, что «нерадение учеников вводит в опасность учителя, особенно когда ученики ленятся по недостатку сведений у учителя» (Ibidem).

http://pravenc.ru/text/Нил ...

– Неужели? – отвечал веселый священник. – Что ж, это прекрасно: это значит, мы честные люди, да!.. а жены у нас с вами еще лучше нас самих. Я вам вот сейчас и покажу мою жену: она гораздо лучше меня. Паинька! Паинька! Паинька! – закричал отец Евангел, удерживая за руку майора и засматривая в дверь соседнего покоя. – Чего тебе нужно, Паинька? – послышался оттуда звонкий, симпатический, молодой голос. – «Паинька», это она меня так зовет, – объяснил майору Евангел. – Мы привыкли друг на друга все «ты паинька» да «ты паинька», да так уж свои имена совсем и позабыли… Да иди же сюда, Паинька! – возвысил он несколько нетерпеливо свой голос. В дверях показалась небольшая и довольно худенькая, несколько нестройно сложенная молодая женщина, с очень добрыми большими коричневыми глазами и тоненькими колечками темных волос на висках. Она была одета в светлое ситцевое платье и держала в одной руке полоскательную фарфоровую чашку с обваренным миндалем, который обчищала другою, свободною рукой. – Ну что ты здесь, Паинька? Какой ты беспокойный, что отрываешь меня без толку? – заговорила она, ласково глядя на мужа и на майора. – Как без толку, когда гость пришел. – Ну так что же гость пришел? Они к нам часто будут ходить. – Превосходно сказано, – воскликнул Форов. – Буду-с. – Да; она у меня преумная, эта Пайка, – молвил, слегка обнимая жену, Евангел. – Ну вот уж и умная! Вы ему не верьте: я в лесу выросла, верее молилась и пню поклонялася, – так откуда я умная буду? – Нет; вы ей не верьте: она преумная, – уверял, смеясь и тряся майора за руку, Евангел. – Она вдруг иногда, знаете, такое скажет, что только рот разинешь. А они, Паинька, в Бога изволят не веровать, – обратился он, указывая жене на майора. – Ну так что же такое; они после поверят. – Видите, как рассуждает! – Да что ж ты надо мной смеешься? Разумеется, что не всем в одно время верить. Ведь они добрые? – Ну так что же, что добрый? А как он в царстве небесном будет? Его не пустят. – Нет, пустят. – Извольте вы с ней спорить! – рассмеялся Евангел. – Я тебе, Пайка, говорю: его к верующим не пустят; тебе, попадье, нельзя этого не знать.

http://pravbiblioteka.ru/reader/?bid=523...

– Да; но я клянусь, что едва ли какая-нибудь красивая женщина слыхала такие странные комплименты своей красоте. – Ну, вот видите ли: я веду серьезный разговор, а вы называете мои слова то дерзостями, то комплиментами, тогда как я не говорю ни того, ни другого, а просто проповедую вам великую вселенскую правду, которая заключается в том, что когда красивая женщина не хочет сделать своей красоты источником привязанности избранного человека, а расплывается в неведомо каких соображениях, то она не любит ни этого человека, ни самое себя, то есть она, попросту говоря, дура. – Тсс!.. полно ты, полно грубиянить, – остановил его Евангел. – А что ж, разве я не прав! Красота – сила, и такая здоровенная, что с нею силы, гораздо ее совершеннейшие, часто не справятся. Евангел молчал и созерцал тоже молчавшую и морщившую свой белый лоб Ларису, а Форов, скрутив и раскурив новую папиросу, продолжал: – Поверьте мне, прекрасная племянница, что тысячи и тысячи самых достойнейших женщин не раз втайне завидуют легкости, с которою красавицам дается овладевать привязанностями самых серьезных и честных людей. Что там ни говорите, женщин добродетельных люди уважают, а красивых – любят. Это очень несправедливо, но что делать, когда это всегда уж так было, есть и будет! Вон еще в библейской древности Иаков Лию не любил, а Рахиль любил, а я Рахиль не уважаю. – Ты этого не смеешь, – прошептал Евангел. – Нет, очень смею: она, как все красавицы, была и своенравна, и не умна. – Ты этого не знаешь. – Напротив, знаю, а это вы, батюшка, по своему иезуитству изволите это отрицать. – Ты врешь. – Прекрасно! Значит, вы одобряете, как она мужа в наем отдавала? Евангел махнул молча рукой. – Ага! – продолжал Форов, – и все красавицы таковы, и потому-то справедливая природа так и разделяет, что одним дает красоту, а другим – ум и добродетель. – Дядя, но ведь это уже в самом деле… по крайней мере резкость: вы во второй раз называете меня дурой. – Да, ты постоянно резок; даже уж очень резок, – вмешался Евангел и пояснил мягко, что хотя замеченный Форовым раздел действительно как будто существует, но в этом виновата не природа, для которой нет оснований обделять прекрасное тело добрыми свойствами, а виноваты в том люди, потому что они красавицам больше прощают, больше льстятся и тем кружат им головы и портят сердца, делают их своенравными, заносчивыми, и тогда уж плохо тем, кому придется с такою женщиной жить.

http://pravbiblioteka.ru/reader/?bid=523...

– А мне кажется, он, напротив, прекрасно сказал, и позвольте мне на этом с ним покончить, – сказал Висленев. – Хлеб, как все земное, мне ближе и понятнее, чем все небесные блага. А как же это кормит христианство хлебом? – Да вот как. Во многих местах десятки тысяч людей, которые непременно должны умереть в силу обстоятельств с голоду, всякий день сыты. Петербург кормит таких двадцать тысяч и все « по сущности христианства». А уберите вы эту « сущность» на три дня из этой сторонушки, вот вам и голодная смерть, а ваши философы этого не видали и не разъяснили. – Дела милосердия ведь возможны и без христианства. – Возможны, да… не всяк на них тронется из тех, кто нынче трогается. – Да, со Христом-то это легче, – поддержал Евангел. – А то « жестокие еще, сударь, нравы в нашем городе», – добавил Форов. – А со Христом жестокое-то делать трудней, – опять подкрепил Евангел. – Скажите же, зачем вы живете в такой стране, где по-вашему все так глупо, где все добрые дела творятся силой иллюзий и страхов? – А где же мне жить? – Где угодно! – Да мне здесь угодно, я здесь органические связи имею. – Например? – Например, пенсион получаю. – И только? – Н-н-ну… и не только… Я мужиков люблю, солдат люблю! – Что же вам в них нравится? – Прекрасные люди. – А неужто же цивилизованный иностранец хуже русского невежды? – Нет; а иностранный невежда хуже. – А я, каюсь вам, не люблю России. – Для какой причины? – спросил Евангел. – Да что вы в самом деле в ней видите хорошего? Ни природы, ни людей. Где лавр да мирт, а здесь квас да спирт, вот вам и Россия. Отец Евангел промолчал, нарвал горсть синей озими и стал ею обтирать свои запачканные ноги. – Ну, природа, – заговорил он, – природа наша здоровая. Оглянитесь хоть вокруг себя, неужто ничего здесь не видите достойного благодарения? – А что же я вижу? Вижу будущий квас и спирт, и будущее сено! Евангел опять замолчал и наконец встал, бросил от себя траву и, стоя среди поля с подоткнутым за пояс подрясником, начал говорить спокойным и тихим голосом:

http://pravbiblioteka.ru/reader/?bid=523...

– Да; в здоровый бульон мистических помой подлито. – Тех же щей, да пожиже захотелось, – вставил свое слово Евангел. – А я уважаю спиритов и уверен, что они дадут нам нечто обновляющее. Смотрите: узкое, старое или так называемое церковное христианство обветшало, и в него – сознайтесь – искренно мало кто верит, а в другой крайности, что же? Бесплодный материализм. – Ну-с? – Ну-с и должно быть что-нибудь новое, это и есть спиритизм. Смотрите, как он захватывает в Америке и повсюду, например, у нас в Петербурге: даже некоторые государственные люди… – Столы вертят, – подсказал майор. – Что же и прекрасно. – Нет; не одни столы вертят, а в самом деле ответы от мертвых получают. – Ничего-с, стихийное мудрование, все это кончится вздором, – отрезал Евангел. – Ну подождите, как-то вы с ним справитесь. – Ничего-с: христианство и не таких врагов видало. – Ну этаких не видало, это новая сила: это не грубый материализм, а это тонкая, тонкая сила. – Во-первых, это не сила, – отозвался Форов, – а во-вторых, вы истории не знаете. – Вот как! Кто вам сказал, что я ее не знаю? – А, разумеется, не знаете! Все это, государь мой, старье. И Форов начал перечислять Висленеву связи спиритизма с мистическими и спиритуальными школами всех времен. – Да, – перебил Висленев, – но сказано ведь, что ново только то, что хорошо забыто. – Анси ретурнемент гумен эст-фет, – отозвался отец Евангел, произнося варварским, бурсацким языком французские слова. – Да и сие не ново, что все не ново. Paix engendre prospérité, De prospérité vient richesse. De richesse orgueil et volupté, D " orgueil – contentions sans cesse; Contentions – la guerre se presse… La guerre engendre pauvreté, La pauvreté I’ humilité, L " humilité revient la paix… Ainsi retournement humain est fait! Прочитал, ничтоже сумняся и мня себя говорящим по-французски, Евангел. Заинтересованные его французским чтением, к нему обернулись все, и Бодростина воскликнула: – Ах, какая у вас завидная память! – Нет-с, и начитанность какая, добавьте! – заступился Форов. – Вы, Иосаф Платонович, знаете ли, чьи это стихи он нам привел? Это французский поэт Климент Маро, которого вы вот не знаете, а которого между тем согнившие в земле поколения наизусть твердили.

http://pravbiblioteka.ru/reader/?bid=523...

Тут, по знаку, данному Евангелом, все в молчании стали прислушиваться к таинственным звукам полуночи: то что-то хрустнет, то вздохнет, шепчет и тает, и тает долго и чуть слышимо уху… – Люблю эти звуки, – тихо молвил Евангел, – и ухожу часто сюда послушать их; а на полях и у лесов, на опушках, они еще чище. Где дальше человеческая злоба, там этот язык сейчас и звучнее. Форову это дало случай возразить, что он этой сентиментальности не понимает. – А вот Гете понимал, – заметил Евангел, – а Иоанн Дамаскин еще больше понимал. Припомните-ка поэму Алексея Толстого; Иоанн говорит: «Неодолимый их призыв меня влечет к себе все более… о, отпусти меня, калиф, дозволь дышать и петь на воле». Вот что говорят эти звуки: они выманивают нас на волю петь из-под сарая. – Наплевать на этакую волю, чтобы петь да дышать только: мне больше нравятся звуки Марсельезы в рабочих улицах Парижа, – отвечал Форов. – Париж! город! – воскликнул с кротким предостережением Евангел. – Нет, нет, не ими освятится вода, не они раскуют мечи на орала! Первый город на земле сгородил Каин; он первый и брата убил. Заметьте, – создатель города есть и творец смерти; а Авель стадо пас, и кроткие наследят землю. Нет, сестры и братья, множитесь, населяйте землю и садите в нее семена, а не башенье стройте, ибо с башен смешенье идет. – А в саду дьявол убедил человека не слушаться бога, – перебил майор. – Да, это в Эдемском саду; но зато в Гефсиманском саду случилось другое: там Бог сам себя предал страданьям. Впрочем, вы стоите на той степени развития, на которой говорится «несть Бог», и жертвы этой понять лишены. Спросим лучше дам. Кто с майором и кто за меня? – Все с вами, – откликнулись попадья, генеральша и майорша. Лариса вертела в руке одуванчик и молчала. – Ну, а вы, барышня? – отнесся к ней Евангел. – Не знаю, – отвечала она, покачав головой и обдув пушок стебелька, бросила его в траву и сказала: – Не пора ли нам в город? Это напоминанье было не особенно приятно для гостей, но все стали прощаться с сожалением, что поздно, и что надо прощаться с поэтическим попом.

http://pravbiblioteka.ru/reader/?bid=523...

Мать Евангела была одарена большим сердцем, исполненным любви и добрых чувств к своим детям и ко всем людям. Она обладала огромным терпением и выдержкой, ей удалось ужиться даже со старым свекром, отцом Никитой. Из всех родственников, находившихся у его смертного ложа, только она одна получила его особое благословение. Пораженный болезнью – односторонним параличом, он тогда уже не мог разговаривать. Подозвав ее поближе к себе жестом, он сжал ее руку и, растроганный, указал ей пальцем на небо. Столько лет она не удостаивалась благосклонности свекра и получила ее только в самом конце, единственный раз – но уже навсегда. Она часто и щедро раздавала милостыню, многократно к ней приходили нищие и просили о помощи. Супруг Виктории нередко ругал какого-нибудь назойливого попрошайку: «Ну-ка, шагай отсюда, дурень, ты вчера уже приходил!» Виктория, вынужденная выпроваживать бедолагу, говорила: «Правильно тебе говорит господин Янис», – и одновременно тайком совала ему что-нибудь в руку. Многие годы она молила Божию Матерь (внуки часто слышали ее шепот): «Пресвятая Богородица, я грешная женщина, но прошу Тебя, если это возможно, помоги мне стать монахиней». И действительно, Пресвятая Дева удостоила ее ангельского чина незадолго до смерти. Вот с таким духовным и образовательным багажом после окончания гимназии Евангел начал устраивать свою жизнь. Но ему встретились непреодолимые препятствия. Вначале он сдал экзамен в школу почты и связи, но, кажется, требовалась протекция, которой у него не было, и его не приняли. На обратной стороне одной из своих фотографий того времени, которую он послал старшему брату, написано: «Кандидат в школу Т. Т. Т. 5 Евангел Иоанну Папаникитас, 18 лет. Горечь, мучения, расстройства. Не поступил. 25.10.30 г.» Позже он пробовал поступить в жандармерию, но ему сказали, что в этот год приема не будет. В конце концов, он подготовился и сдал экзамены в школу летчиков. После медицинского осмотра, врачи записали в его карте: «Тахикардия. Не годен». Он смотрел на своих друзей и соучеников по гимназии, делающих карьеру, а сам оставался ни с чем. Подрабатывал только на случайной работе и вскоре почувствовал, что он обременяет семью. Наконец, он решил пойти в армию, чтобы исполнить, по крайней мере, хоть эту обязанность, но и там не был принят. Язвы, которые образовались на ноге из-за аллергии, вынудили военных врачей дать двухлетнюю отсрочку. Их диагноз был таким: «Трофическая язва, излечивается со временем». Так Евангел уверился, что Господь ему указывает путь на Святую Гору. В тот период простодушная Виктория увидела во сне почтенного старца, говорящего ей: «Там, куда сейчас направляется твой сын, у него все получится». Таким образом, 14 сентября 1933 года Евангел праздновал Воздвижение Честнаго Креста уже в пустынных Катунаках. Глава 2. В Катунакской пустыне. Место безмолвия

http://azbyka.ru/otechnik/Efrem_Katunaks...

Идучи привычной скорой походкой, они уже подходили к Бодростинскому парку, как вдруг их оживило одно странное обстоятельство: они увидали, что из рва, окружающего парк, в одном месте все выпрыгивал и прятался назад белый заяц и выделывал он это престранно: вскочит на край и забьется и юркнет в ров, а через минуту опять снова за то же. Форов, имевший прекрасное зрение, поставил над глазами ладонь и, всматриваясь, сказал: – Нет, это не заяц, а это… это что-нибудь вроде полотна развевается… Да, но вон над ним что-то птицы вьются… это галки и вороны. Что же это может быть? Евангел молчал. – Ну, гайда! пойдем: птицы над живым не летают. И путники торопливо пошли к загадочному предмету и вскоре убедились, что никакого зайца здесь, действительно, не было, а над краем канавы, то влетал, то падал белый кусок какой-то легкой материи. Не успели Форов и Евангел сделать вперед еще десять шагов, как пред ними, в глубине окопа, вырисовалась небольшая человеческая фигура, покрытая большим белым платком, один угол которого был обвязан вокруг головы и закрывал все лицо, между тем как остальная часть его закрывала грудь и колена, вся эта часть была залита коричневым потоком застывшей крови. Форов, недолго думал, спрыгнул в канаву и тотчас же оттуда выпрыгнул, держа в дрожащей руке окровавленную бритву с серебряною буквой Б на черном костяном черенке. – Вот где она! – воскликнул майор, показав товарищу орудие Ларисиной смерти и, бросив бритву назад в ров, отвернулся. Евангел вздохнул и покачал головой. – Да, она; и посмотри, что значит женщина: она, убивая себя, заботилась, чтобы труп ее никого не пугал; сошла вниз, присела на корень березы, закрыла личико и сидит, как спящая. Они еще посмотрели на самоубийцу и пошли на усадьбу, чтобы дать знать о своей находке. Довольно странно было, что эта неожиданная находка, однако, очень мало их поразила: и Евангел, и Форов как будто находили, что этого надо было ждать и майор наконец даже высказал такую мысль, которая со стороны его собеседника вызвала только простой вопрос:

http://pravbiblioteka.ru/reader/?bid=523...

« Чем я позже ему это сообщу, тем лучше, – думал он, – чего же мне и спешить? Я с этим и ушел сюда, чтобы затянуть время. Пусть там после Горданов потрунит над моими увлечениями, а между тем время большой изобретатель. Подчинюсь моей судьбе и буду спать, как они спят». Висленев оборотился лицом к Форову и закрыл глаза на все. Долго ли он спал, он не помнил, но проснулся он вдруг от страшного шума и проницающей прохлады. Небо было черно, в воздухе рокотал гром и падали крупные капли дождя. Висленев увидал в этом достаточный повод поднять своих спутников и разбудил отца Евангела. Дождь усиливался быстро и вдруг пустился как из ведра, прежде чем Форов проснулся. – Побежимте куда-нибудь? – упрашивал, метаясь на месте, Висленев. – Да куда же бежать-с? Кругом поле, ни кола, ни двора, в город назад семь верст, до Бодростинки четыре, а влево не больше двух верст до Синтянина хутора, да ведь все равно и туда теперь не добежишь. Видите, какой полил. Ух, за рубашку потекло! Отец Евангел стал на корточки, нагнул голову и выставил спину. – Я говорил, что это будет, – проворчал Форов и тоже стал на колени точно так же, как и Евангел. Среди ливня, обратившего весь воздух вокруг в сплошное мутное море, реяли молнии и грохотал, не прерывая, гром, и вот, весь мокрый и опустившийся, Висленев видит, что среди этих волн, погоняемых ветром, аршина два от земли плывет бледно-огненный шар, колеблется, растет, переменяет цвета, становится из бледного багровым, фиолетовым, и вдруг сверкнуло и вздрогнуло, и шара уж нет, но зато на дороге что-то взвилось, затрещало и повалилось. Форов и Евангел подняли головы. В трех шагах пред ними, в море волн, стоял двухместный фаэтон, запряженный четверней лошадей, из которых одна, оторвавши повод, стояла головой к заднему колесу и в страхе дрожала. – Помогите, пожалуйста, – кричал из фаэтона человек с большими кудрями а la Béranger. – Это Михаил Андреич, – проговорил, направляясь к экипажу, отец Евангел. – Кто? – осведомился Висленев, идучи вслед за ним вместе с Форовым.

http://pravbiblioteka.ru/reader/?bid=523...

  001     002    003    004    005    006    007    008    009    010