| разделы рассылка распечатать Селезнев Ф.А. Судьба законопроекта о старообрядческих общинах (1905–1914) Источник: Самарское староверие 19 апреля 1905 г. Государь Император Николай II изволил начертать в своём дневнике " Христосовался со старообрядцами " С.258.]. Эта краткая запись ознаменовала начало новой эпохи в истории Древлеправославного христианства. Накануне, 16 апреля 1905 г., в Страстную Субботу, по распоряжению Государя, были распечатаны алтари в храмах Рогожского кладбища и разрешено там богослужение. А 17 апреля 1905 г., в светлое Христово Воскресение Николай II подписал указ, который позволял существование старообрядческих общин как юридических лиц со своим движимым и недвижимым имуществом. Для рассмотрения соответствующих указу 17 апреля 1905 законопроектов было создано Особое совещание во главе с графом А.П. Игнатьевым. В него вошли и представители старообрядцев. Более того, Игнатьев предложил старообрядцам самим разработать устав своих общин, для последующего утверждения правительством. Положение о церковно-приходской старообрядческой общине было подробно обсуждено на VI всероссийском съезде старообрядцев (поповцев белокриницкой иерархии, или, как их часто называли, " австрийского согласия " ) в Нижнем Новгороде в августе 1905 года. Вниманию съезда было предложено 7 проектов (в том числе епископа Иннокентия, а также начетчиков Ф.Е. Мельникова и В.Е.Макарова). Вокруг многих пунктов проектов разгорелись жаркие споры. Они явились следствием борьбы трёх основных сил внутри старообрядчества белокриницкой иерархии: попечителей, духовенства и начётчиков. Попечители (богатые купцы во главе с нижегородским пароходчиком Д.В. Сироткиным) являлись организаторами всероссийских старообрядческих съездов. В эпоху, когда духовенство белокриницкой иерархии не признавалось и преследовалось властями, съезды играли главную роль в церковно-общественной жизни " австрийского согласия " . Но и после снятия в 1905 г. религиозных ограничений руководство съездами не собиралось уступать своего лидерства Освящённому собору, во главе с архиепископом Иоанном. |
| Во главе прошлогодней экспедиции находился, как известно, новозыбковский раскольнический лжесвященник Ефим Мельников. Им собственно и замышлена была эта экспедиция, как теперь оказывается из объяснений беглопоповцев, в видах своекорыстных, но под тем благовидным предлогом, что якобы с помощью верных известий о Амвросии, какие могут быть добыты экспедицией, легко будет расположить к принятию австрийского священства местных беглопоповцев, составляющих наибольшую половину старообрядческого движения в Стародубе. Беглопоповцы поняли это как нельзя лучше и были настороже. Вскоре же после того, как Мельников возвратился из экспедиции, на Ветке, где имелся у беглопопвцев того края беглый поп 1 , составлен был сход, на котором «соборне» постановили – считать по-прежнему австрийское священство незаконным, неправильным и безблагодатным, а приходящих от австрийского согласия в ветковское – принимать как еретиков 2-го чина, под миропомазание. Об этом «соборном» определении ветковский поп с своими попечителями сообщил в стародубские посады здешним беглопоповцам, находившимся в его ведении, требуя твердо держаться этого определения. Понятно, что проповедь Мельникова в защиту Амвросия и учрежденной им иерархии, с которою он обратился к беглопоповцам разных посадов, возвратясь из Константинополя, встретила с их стороны сильное и решительно противодействие. Но с особенною силою это противодействие обнаружилось на генеральной сходке, 20 июля, в Лужках нарочито составленной для рассуждений о собранных экспедициею сведениях относительно Амвросия. Мы уже говорили об этой сходке, – говорили, что Гусев, сын Мельникова Василий (сам Ефим Мельников не отважился и идти в собрание), Ф. Малков, передавшийся на их сторону, и прочие сторонники австрийской иерархии потерпели сильное поражение от беглопоповцев и впали в уныние. Оно достигло крайней степени, когда вскоре за тем появилось составленное одним беглопоповцем, присутствовавшим на собрании, подробное описание происходившего здесь, с изложением самих причин, вызвавших экспедицию. Сочинение это в списках начало распространяться среди стародубских старообрядцев и произвело чрезвычайно сильное на всех впечатление, к вящшему и вящшему огорчению Мельникова, Гусева и всей их компании. Оно-то и доставлено нам для напечатания, – и мы охотно предлагаем его вслед за сим вниманию наших читателей, имея в виду с одной стороны то, что сочинение, как распространяемое в списках, не составляет тайны, с другой – то обстоятельство, что доставленный нам список сочинения засвидетельствован собственноручными подписями нескольких непосредственных участников и свидетелей всего происходившего на собрании, удостоверяющих полную справедливость изложенного здесь. |
| Воспоминание об авторе Окружного Послания (Письмо к редактору «Брат. Слова») Вы напечатали в своем журнале воспоминания об Иларионе Георгиевиче и о вашем с ним знакомстве. Это опять побудило и меня написать несколько строк о моем с ним знакомстве и о моих с ним разговорах по некоторым важным вопросам, даже касающимся пресловутого Окружного Послания, им написанного. Первый раз я увидал Илариона Георгиевича в 1862 году, в доме покойного Ивана Никифоровича Горюнова 116 , который жил тогда у Москворецкого моста: там происходила у меня беседа с Семеном Семеновичем, на которой и присутствовал Иларион Георгиевич. На беседе, когда он увидел бессилие Семена Семеновича оправдать законность Австрийской иерархии, он сам вступил в беседу и с ревностью начал доказывать от божественного Писания необходимость священства, привел также многие изречения, из старопечатных книг. С моей стороны дан был ему следующий ответ: Вы привели от божественного Писания много доказательств необходимости священства. Но я и сам сознаю его необходимость, ищу его, желаю быть при нем; и моя с вами беседа не о том, необходимо ли священство, или нет в нем необходимости, но о вашем священстве: есть ли оно то самое, от Христа уставленное в трех чинах иерархии и таковым вечно долженствующее пребывать, которое необходимо нужно для спасения, – или не есть? Вот о чем я требую доказательств. Если вы докажете, что ваше священство истинное, от Христа уставленное, по преемству от Апостолов до вас дошедшее: тогда мы к нему приступим; а если не докажете, то приступить к нему, как не истинному, не согласимся, и будем искать, где есть священство истинное 117 . Все беспоповцы, подтвердив мои слова, говорили: докажите истинность вашего Австрийского священства, и мы пристанем к нему. Эти мои слова, как вода огонь, залили всю ревность Илариона Георгиевича. Он замолчал, предоставил вести беседу опять Семену Семеновичу, и во все время беседы ничего уже не говорил. Его молчание и уклонение от оправдания Австрийской иерархии тогда же дало мне понять, что сам он в правоте Австрийской иерархии не весьма твердо убежден, или по крайней мере находит себя не в силах защищать ее. |
| 1887 г. Раскольническая австрийская иерархия с точки зрения церковных канонов 1 В 1846 году в селении Белой Кринице, находящейся в австрийских владениях, преимущественно трудами старообрядческого инока Павла основана была раскольническая иерархия или, точнее сказать, лже-иерархия, которая и была принята почти всеми 2 старообрядцами так называемого поповщинского толка. Человек, которому суждено было начать собой ряд раскольнических иерархов, был бесместный греческий митрополит Амвросий, проживавший при дворе Константинопольского Патриарха. Находясь в крайне стеснительном материальном положении и прельщенный относительно богатыми и заманчивыми для него обещаниями раскольников, он решился оставить своего Патриарха и бежать в чуждый ему край, к чуждому народу, верований и религиозных воззрений которого, как ясно видно из некоторых документов, он и сам хорошенько и не знал и не понимал. Понятно, с какой радостью он был принят раскольниками, почти двести лет не имевшими своего епископа и принужденными довольствоваться так называемыми «беглыми от Великороссийской Церкви попами», – чаще всего людьми недостойными, нередко даже самозванцами. Раскольники рады были, что у них явились свои «попы», свои «епископы»; ревнители «древнего благочестия» умилялись духом, видя чинно и благообразно совершающиеся у них церковные службы, вместо прежних безобразий, допускавшихся их беглыми пастырями, которые, например, служили часы вместо литургии, устраивали общую исповедь, общее крещение, свадьбы чуть не для 300 человек сразу, или совершали таинство для раскольников по почте 3 . Немудрено, что после такого незавидного положения, в котором находился весь поповщинский раскольничий мир, раскольники и в прежнее время, когда у них только что появилась своя иерархия, и теперь всеми силами стараются доказать законность существующего у них собственного самозваного священства или, как принято называть, австрийской, иначе белокриницкой иерархии. Но беспристрастному взгляду человека постороннего, да и самого раскольника, будь только и он беспристрастен и хотя несколько знаком с церковными положениями, очевидно после недолгих размышлений, что принятая раскольниками-поповцами, происшедшая от митрополита Амвросия иерархия в доказательство своей законности, своего, так сказать, права на существование не может привести ни одного основания, которое опиралось бы на церковные каноны , – а этими канонами и должна определяться и регулироваться внутренняя жизнь истинной Христовой, руководящейся Священным Писанием и Священным Преданием, Церкви. Напротив, с точки зрения этих канонов, иерархия, которой в настоящее время пользуются раскольники, должна быть признана незаконной, безблагодатной. |
| Начнем с поповцев австрийского согласия, почитаемых наиболее близкими к церкви и наиболее верными слугами царя и отечества, во главе которых стоят такие благодетели российского народа, как Морозовы, Солдатенковы, Бугровы... В Сибири наиболее видными представителями австрийского раскола служат: Мефодий, мнимый епископ Пермский и всея Сибири, и Феофилакт, мнимый игумен, и даже архимандрит, как он сам величает себя, настоятель самовольно основанного им около Томска довольно многолюдного монастыря. Любопытно прежде всего, что эти два раскольнические медведя не могут ужиться и в такой пространной берлоге, как Сибирь. Они представляют впрочем только подобие того, что у раскольников примечается повсюду, начиная с самой Москвы. Как в Москве Савватий, истый представитель раскольнического невежества, и его сторонники терпеть не могут «братчиков», ревнителей раскольнического прогресса, высшим представителем которого служит для них Швецов, новый еретик и изобретатель разных теорий для оправдания ложной раскольнической иерархии, так и в Сибири Мефодий, ставленник и друг Савватия, такой же невежда, как и этот последний, ненавидит Феофилакта, состоящего в самых дружеских отношениях к «братчикам», представителя раскольнической, в духе Швецова, образованности среди сибирских раскольников. Мефодий, в мире Михайла Якимов, крестьянин деревни Выдрихи Бийского округа, был известен Савватию, когда еще этот был Тобольским лжеепископом, – должно быть Савватий еще в то время возлюбил в нем свое собственное подобие; несомненно по крайней мере, что сделавшись раскольническим архиепископом в Москве и прилагая особенное попечение о избрании и назначении в Сибирь достойного себе преемника, он остановил свое внимание именно на Мефодие, и в 1886 г. успел-таки произвести его в епископа «Пермского и всея Сибири». Избранник Савватия, не смотря на свой мнимо-архиерейский сан, не мог приобрести никакого уважения среди сибирских раскольников, хорошо знающих его прошлое. Им известно наприм., что владыка – Мефодий, когда был еще Михайлой Якимовым из Выдрихи, считался одним из конокрадов и что однажды его, как уличенного в конокрадстве, водили по деревне с хомутом на шее: понятно, что даже и раскольникам нельзя питать к нему уважения, хоть теперь уже вместо хомута, владыка – Савватий надел на него архиерейский омофор. Московские «братчики», зная неприязнь его к их именуемому Братству честного креста, также отзываются о нем весьма пренебрежительно,– говорят, что архиерейским делом он не занимается и не может заниматься, а качает только зыбку с ребенком у какой-то своей родственницы. Вражда «братчиков» к Мефодию легко объясняется: преданный слуга владыки Савватия, он ненавидит Феофилакта, главного их представителя в Сибири, за которого они и мстят Мефодию. В прошлом году, 24-го октября, Мефодий разослал даже к местным раскольническим попам, в том числе к попу Григорию Потехину, грамоту, направленную против |
| 6 декабря 1847 года родоначальник австрийского священства, или белокриницкой иерархии, – которая получила свое начало 28 окт. 1846 г. в Белой Кринице – в Австрии 1 , и которая доселе окормляет большинство старообрядцев поповщинского согласия, митрополит Амвросий, по сношению русского правительства с австрийским, отозван был последним от своего поста в Вену и здесь в июне месяце след. 1848 года должен был выслушать приговор, которым повелевалось ему удалиться в Цилль 2 на вечное заточение и оттуда не иметь никакого общения с липованами 3 . Это несчастие, хотя случилось с Амвросием так скоро, что он и двух лет не пробыл в звании белокриницкого владыки и митрополита всех «древле-православных христиан», тем не менее оно не имело особенного влияния на существование основанного им священства. Последнее к тому времени имело уже у себя двух архиереев: Кирилла – наместника митрополии и Аркадия славского (что в турецких владениях), – рукоположенных Амвросием 4 , и до десяти священников и диаконов, поставленных частью самим Амвросием 5 , а частью Кириллом и Аркадием. Стало быть с этой стороне оно было уже в то время учреждением вполне упроченным 6 , а по характеру своих представителей – природных старообрядцев – оно получило тип иерархии вполне раскольнической, без всякой примеси того оттенка православия, который проглядывал иногда, как в Амвросие, так и в тех беглых попах, которыми долгое время пробавлялся раскол. Эта особенность новой раскольнической иерархии в связи с тем оскудением священства, до которого дошел раскол к 1846 году, имея у себя немногих беглых попов, а в скором будущем опасаясь утратить даже и этих, возбудила в раскольниках, особенно на, первых порах, слишком много симпатии к их новому священству, и была главною причиною необыкновенно быстрого развития и распространения его в Австрии, Турции, Молдавии и Валахии и России, так что в какие либо 25 лет с небольшим своего существования оно имело в этих местностях до 80 епископов, не говоря уже о количестве священников и диаконов. |
| Не раз приходилось нам упоминать о проходимце Аркадии, выдающем себя за архиепископа всея Руси и Сибири, поставленного небывалым патриархом Славяно-Беловодским, Ост-Индийским и проч. и проч. Антон Савельев Пикульский, сын выслужившегося из крестьян (Киевской губ.) коллежского советника, значит принадлежащий (как и сам показал однажды) «К привилегированному сословию», сделавшись бродягой и назвавшись Аркадием, стал выдавать себя в разных местах, смотря по обстоятельствам, то единоверческим протоиереем, то единоверческим архимандритом, и наконец объявил себя древлеправолавным архиепископом, поставленным в Камбайском царстве от Мелетия патриарха Славяно-Беловодского. Ловкий проходимец, в совершенстве изучивший характер наших несчастных раскольников, при своем невежестве и наследственном страхе всего «никонианского», готовых верить самым невероятным и нелепейшим сказкам о существовании где-то в неведомых странах древлеправославного архиерейства, непричастного никоновским новопременениям, Арскадий не ошибся в своих расчетах, – начал приобретать последователей среди раскольников, поверивших и обрадовавшихся явлению якобы «истинно-древлеправославного» архиепископа, поставленного даже «древлеправославным» патриархом, – начал ставить для них попов и дьяконов, и таким образом явился в расколе основателем новой иерархии, соперником австрийских лже-иерархов, которых прямо называл незаконными. И вот наш темный, несчастный раскол, в одной своей половине «духовно» руководимый простыми мужиками, под именем наставников и отцов, в другой – окормляется не только великороссийскими беглыми попами, не только ложной иерархией, получившей начало от беглого, самоосужденного не только великороссийскими беглыми попами, не только ложной иерархией, получившей начало от беглого, самоосужденного греческого митрополита, но еще и иерархией от самозванца, не получившего никакого поставления!.. Дерзкие поступки Аркадия не укрылись, конечно, от правительства: он был арестован и одновременно предан суду в Тверской губернии, где первый раз обнаружилось его самозванство, и Пермской, которую он избрал в главное место своей собственно лже-архиерейской деятельности. В 1886 и 1887 гг. рассматривалось его дело отделениями Окружного суда в г. Бугульме и в г. Осташкове: и там и здесь присудили – выпустить Аркадия на свободу, подвергнув незначительному денежному взысканию 19 . Выйдя на свободу, он продолжал ставить попов и дьяконов раскольникам. Об этих лжепопах возникали дела; но сам Аркадий умел оставться в безвестности, и только лишь в прошлом году удалось взять его снова в пределах Уфимской губернии. |
| Стратегия и тактика католических иерархов в процессе создания югославянского государства (1917-1918 гг.) Герб Королевства сербов, хорватов и словенцев. Тема создания югославянского государства является одной из важнейших в новой истории югославянских народов. Ею занимались и занимаются многие исследователи, как в нашей стране, так и на Балканах. Однако и в этой теме есть неисследованные проблемы. Один из аспектов, который не получил достаточного освещения в отечественной и в югославской историографии, является роль Католической Церкви в общественно-политических процессах на территории юга Балканского полуострова на завершающем этапе Первой мировой войны и ее влияние на создание югославянского государства. В конце XIX - начале ХХ вв. под воздействием идей Св. престола среди католических югославянских народов развивались массовые движения Католической Церкви под названием Социальный католицизм (Католическая акция), в рамках которых создавались католические организации, охватывающие практически все слои и сферы жизни населения. В результате развития католических движений в противовес сербскому центру объединения сложился мощный фронт клерикальных сил, привнесших в процесс создания югославянского государства собственную идеологию, методы политической борьбы и свои представления о конечном результате югославянского объединения. В течение 1917-1918 гг. судьбу югославянской идеи решали три фактора: сербское правительство на о. Корфу, Югославянский комитет в Лондоне и Югославянский клуб австрийского парламента в Вене. 1 августа 1917 года папа Бенедикт XV (понтификат 1914-1922 гг.) направил главам союзнических государств ноту с изложением плана мирного урегулирования. Ее автором был высокопоставленный иезуит В.Ледоковский, который в качестве основы послевоенного устройства Европы предложил довоенный статус-кво . Во второй половине 1917 года Св. престол стал инициатором переустройства монархии ударившись при этом сразу в две крайности: с одной стороны, он предлагал создать «Великую Хорватию» до реки Дрины, а с другой - превратить Австро-Венгрию в федеративное государство и создать в ее границах югославянское национальное образование. До окончания войны Римской курии так и не удалось согласовать эти взаимоисключающие варианты. |
| II. От произведения Кирилла в митрополиты до смерти инока Павла (1849–1854) Глава 1 Новые меры против климоуцких беспоповцев. Мы видели, что одним из самых первых распоряжений инока Павла по учреждении иерархии, едва Амвросий занял свою новую кафедру в Белой-Кринице, было официальное послание от имени последнего к климоуцким беспоповцам с приглашением – принять новоучрежденное священство. Так же точно и теперь одно из самых первых распоряжений, какое было им сделано от имени Кирилла, по возведении его на кафедру Амвросия, касалось тех же климоуцких беспоповцев. Но на сей раз дело шло уже не о том, чтобы привлечь их к принятию белокриницкого священства. После первой неудачи Павел еще менее мог рассчитывать теперь на успех подобного предприятия, так как у климоуцких беспоповцев уже имелось, привезенное из Москвы, с Преображенского Кладбища, составленное Петром Иванычем Ледневым (столь известным впоследствии под монашеским именем Павла Прусского ), сочинение, в котором изложены были доказательства незаконности нового белокриницкого священства и которым климоуцкие беспоповцы пользовались при встречах и беседах с климоуцкими и белокриницкими поповцами 327 . Австрийский Павел, несомненно, знал об этом и, потерявши надежду на привлечение климоуцких беспоповцев под духовную власть митрополии, начал теперь хлопотать уже только о том, чтобы уронить их в глазах правительства и добиться административного разграничения между ними и поповцами, принявшими белокриницкое священство. Он воспользовался тем обстоятельством, что у беспоповцев происходили браки, совершение которых, разумеется, он признавал не законным, и, будто бы по просьбе возмущенных этим климоуцких поповцев, написал прошение в Крайзамт, чтобы правительство произвело следствие о „беззаконных браках и грубиянствах“ беспоповцев (вероятно, разумея под грубиянствами их смелые и резкие обличения незаконности белокриницкого священства), – чтобы потом, по производстве следствия, лишило их права на пользование дарованною липованам привилегией Иосифа II, и совершенно отделило бы их от поповцев, даже подчинило бы ведению особого дворника. |
| Глава III Еще при царе Алексее Михайловиче, особенно же в правление царевны Софьи и при Петре I, раскольники, уходившие за границу от преследований русского правительства, проложили себе путь в Молдавское господарство и мало-помалу расселились там по разным городам и местечкам. Яссы, столица Молдавии, сделалась центральным местом их жительства, и отсюда почти непрерывной цепью тянутся в большем или меньшем количестве обитаемые раскольниками селения вплоть до Галиции, а от Галиции, с небольшими перерывами, на северо-востоке до самой Ветки. По соседству с Галицией молдавские раскольники жили в город Сучаве в нескольких близлежащих селениях. Когда в 1777 году, на основании мирного трактата между Австрией и Турцией часть округа сучавского вошла в состав области, известной под именем Буковины, и включена была в границы австрийских владений, тогда в число этих владений поступили и некоторые молдавские селения, обитаемые отчасти раскольниками. Главным из них было селение Миттока-Драгомирна, принадлежавшее Драгомирнскому монастырю и более известное у раскольников под именем Соколинцев. Жившие здесь немногочисленные раскольнические семейства и были первые, явившиеся в австрийских владениях русские раскольники 141 . Таким образом первое появление раскольников в Австрии, и именно в Буковине, где только и находятся их поселения, современно самому присоединению этой области в австрийским владениям. В Молдавии всем вообще раскольникам присвоено издавна название липован 142 : это есть, как надобно полагать, испорченное название филиппон, принадлежавшее собственно раскольникам филиппова согласия, которые, может быть, прежде других старообрядцев пришли из России в Молдавию 143 . Под тем же названием липован стали известны и в Австрии бывшие молдавские старообрядцы с самых первых лет, как поступили под власть австрийского правительства. Молдавские липоване, несмотря на это название, все почти принадлежали к ветковскому согласию и находились в сношениях с Веткой: первые приобретенные Австрией липоване держались также беглопоповства; они имели даже своего священника 144 . |
|
|
