| Религиозные представления о предопределенности судеб были широко распространены в древневосточной традиции. Эта вера в судьбу нашла метафорическое выражение в образе Таблиц судеб, с 3–4-го тыс. до Р. X. являющихся самым известным и широко распространенным образом небесной книги на Ближнем Востоке 47 . Таблицы судеб фиксировали все события, которые произошли и будут происходить в мире богов и людей, описывали прошлое, настоящее и будущее. В основе образа Таблиц судеб «находилась идея мирового порядка, основанного на совершенстве календарного года» 48 . Действительно, между Таблицами судеб и представлениями о ходе года существует очевидная связь. В период осеннего равноденствия все существующие в мире богов судьбы заносятся на Таблицы верховным божеством Энлилем и распределяются по 12 месяцам года; зимой Таблицы ненадолго переходят к силам хаоса. Происходит весенняя новогодняя битва, молодой царственный герой отбирает у врагов Таблицы судеб и торжественно возвращает их своему отцу, тем самым подтверждая свой царский статус и незыблемость мирового порядка 49 . В аккадской космогонической поэме «Энума Элиш» 50 , которую в течение столетий читали в храме Мардука во время празднования Нового года, образ Таблиц судеб играет важнейшую роль. Согласно поэме «Энума Элиш», первоначально они принадлежали праматери Тиамат; после убийства праотца Алсу она передает их Кингу, одному из богов первого поколения: «Таблицы судеб ему вручила, на груди его укрепила./“Лишь твои неизменны приказы, уст твоих нерушимо Слово!”» (1: 157–158) 51 . Возглавив новое поколение богов в борьбе с Тиамат, Мардук становится главным в сонме богов; отныне ему принадлежит власть определять судьбы. Он побеждает Тиамат и вырывает Таблицы судеб у Кингу: «Он вырвал таблицы судеб, что достались тому не по праву,/Опечатал печатью, на груди своей спрятал» (4: 121–122). В этой детали некоторые исследователи видят связь образа Таблиц судеб с реалиями общественной жизни: в шумерскую эпоху носимая на груди табличка с учетом рациона работников «определяла жизнь человека, от хранящейся на ней информации зависел распорядок жизни общества на весь год» 52 . Завладев Таблицами судеб, Мардук творит мир из тела поверженной Тиамат. |
| Аналогичные «скелеты в шкафу» были и в преданиях других народов. Шумеро-вавилонская поэма «Энума Элиш» рассказывает о том, что первичный бог «Апсу первобытный, создатель» оказался магически усыплен своим потомком, богом Эа, и также претерпел кастрацию (от богини Мумму) . У хеттов этот же миф о том, как изначальный бог был лишен своей творческой мощи и был отстранен от дел, звучит так: «Прежде, в минувшие годы, был Алалу на небе царем. Алалу сидел на престоле, и даже бог Ану могучий, что прочих богов превосходит, склоняясь у ног его низко, стоял перед ним, словно кравчий, и чашу держал для питья. И девять веков миновало, как царствовал в небе Алалу. Когда же настал век десятый, стал Ану сражаться с Алалу, и он победил его Ану, и Ану воссел на престоле… Когда же настал век десятый, стал с Ану сражаться Кумарби, Кумарби, потомок Алалу. Кумарби его настиг, схватил его за ноги крепко, вниз с неба он Ану стащил, и он укусил его в ногу и откусил его силу мужскую, и стала, как бронза, литьем она у Кумарби во чреве» . То же происходит в угаритской мифологии: Ваал, представляющий четвертое поколение богов, с братьями атакует небесный дворец Эля, устраняет его и, очевидно, кастрирует (миф эвфимистически говорит: «Нечто упало на землю»). Очевидно, травма слишком тяжела, и Эль (от этого древнего семитского имени Аллах у мусульман и Эль, Элоах, Элогим как имена Бога в Библии) уже не может быть прежним. Даже когда в мифической истории Ваал на некоторое время устраняется следующим богом (Мотом, союзником Эля), Эль отказывается вернуться на престол. Вновь захватив власть, Ваал требует, чтобы Эль удалился к истокам мироздания — к истокам рек и к пропастям земным . Язычники убеждены, что миром правит не Бог. В языческом богословии «Господь» не является изначальным богом, а изначальный Бог, оттесненный от дел, становится праздным богом (deus otiosus) и перестает быть «Господом», Правителем. Даже его имя постепенно забывается (Овидий, рассказывая о начале космоса, так говорит о Творце: «Бог некий — какой, неизвестно…» [Овидий. Метаморфозы 1, 32]). |
| Вместе с тем библейское повествование о творении мира обнаруживает многочисленные черты сходства с ближневосточными космогониями. Это, например, первичность водной бездны в начале мира и ее последующее разделение, божественный отдых после сотворения мира. [vi] Пример совета богов перед сотворением человека мы находим в месопотамской литературе. [vii] О сотворении человека по образу бога и вдыхании богом дыхания жизни в ноздри человека говорится в древнеегипетских текстах, [viii] а в «Энума элиш» боги творят друг друга по своему подобию. [ix] Сотворение человека из земли также является очень распространенным мотивом для литературы Древней Месопотамии. [x] Интерпретация этих схожих черт ставит перед исследователем вопрос: было ли это механическое заимствование, творческая переработка, или же в данном случае мы имеем дело всего лишь с использованием общего ближневосточного космогонического языка? Все ответы на этот вопрос так или иначе сводятся к двум точкам зрения, которые можно условно обозначить как традиционную и критическую. Исходя из традиционной точки зрения на авторство Пятикнижия, все черты сходства библейского повествования с религиозными представлениями языческих народов могут быть объяснены либо тем, что в начале своей истории все человечество обладало единой истинной религией и лишь затем в результате усилившегося среди людей развращения перешло от монотеизма к политеизму (библейская точка зрения); либо тем, что библейские авторы активно использовали ближневосточный космогонический язык в полемических целях. [xi] Сторонники критической точки зрения первоначально полагали, что все ближневосточные тексты, которые имеют те или иные точки соприкосновения с библейским повествованием, однозначно являются его прямыми источниками. [xii] Философским основанием критического подхода к Священному Писанию послужила гегелевская диалектика. Проецируя широко известную диалектическую схему (тезис-антитезис-синтез) на религиозную историю древнего Израиля, представители критического направления библеистики представляли ее как последовательную эволюцию от политеизма к монотеизму. [xiii] Исагогической базой такого подхода стала документарная гипотеза происхождения Пятикнижия, или теория Графа-Велльгаузена. С позиции сторонников данной теории, Пятикнижие представляет собой отредактированную компиляцию из по крайней мере четырех источников: J (Яхвист), E (Элогист), D (Девтерономист) и P (Священнический кодекс). Повествование книги Бытия о творении мира в соответствии с данной теорией делится на два отрывка (Быт.1:1-2:4а; Быт.2:4в-25), которые атрибутируются соответственно источникам P и JE. [xiv] Такое деление космологического нарратива позволяет объяснить полемический характер Шестоднева намеренной правкой изначального текста источника Яхвист составителями Священнического кодекса, целью которой было устранить все политеистические мотивы библейского повествования. [xv] |
| И где доказательства того, что первобытный человек попросту олицетворял силы природы как своих богов? Исторические свидетельства об этом не говорят. Дж.Р. Свонтон, который был связан с Американским бюро по этнологии Института Смита, писал, что «… выведение религиозных представлений или эмоций из природных явлений, какой бы тесной не показалась между ними связь, недоказан и невозможен…». [выделено мной – У.Дж.]. Профессор Сейс был совершенно прав, когда отметил: «Без поддержки археологическими фактами в том, что старше и что новее в процессе развития, все теории об эволюции представлений, будь-то религиозных или каких-то других, совершенно ничего не стоят». Книга Бытия указывает на то, что человечество зародилось в области Месопотамии ( Быт.2:10-15 ). В основном как результат работы доктора Луиса С.Б. Ликея в последние годы, неверующие утверждали, что человек эволюционировал в Африке. Однако, после многих лет археологических изысканий всемирно известный исследователь У.Ф. Олбрайт воскликнул: «Археологические изыскания, таким образом, установили вне всяких сомнений, что на земле нет средоточия цивилизации, которая могла бы соперничать по своей древности и деятельности с бассейном Восточного Средиземноморья и территорией, которая начинается непосредственно к востоку от него – плодородный полумесяц». Десятки лет критики Библии уничтожающе высмеивали богодухновенное повествование о сотворении. Его называли мифом Бытия, легендой Едема и т.п. Достоверна ли версия Книги Бытия о сотворении? В 1876 г. Джордж Смит из Британского музея опубликовал некоторые фрагменты «повествования о сотворении» из библиотеки Ассурбанипала [см. раздел «Объем свидетельств» в начале этой книги, часть 1]. После большой работы, включавшей сравнение этого вавилонского варианта о сотворении с другими древними версиями (например, ассирийской версией), повествование из библиотеки Ассурбанипала было практически полностью восстановлено. Этот документ известен под названием Энума-Элиш, и он содержит некоторые поразительные сходства с рассказом в Книге Бытия. Обратите внимание на следующее: |
| Исагогической базой такого подхода стала документарная гипотеза происхождения Пятикнижия, или теория Графа-Велльгаузена. С точки зрения данной теории, Пятикнижие представляет собой отредактированную компиляцию из по крайней мере четырех источников: J (Яхвист), E (Элогист), D (Девтерономист) и P (Священнический кодекс). Повествование книги Бытия о творении мира в соответствии с данной теорией делится на два отрывка ( Быт.1:1 -2:4а; Быт.2:4в-25), которые атрибутируются соответственно источникам P и JE 10 . Такое деление космологического нарратива позволяет объяснить полемический характер Шестоднева намеренной правкой изначального текста источника Яхвист составителями Священнического кодекса, целью которой было устранить все политеистические мотивы библейского повествования 11 . Исторически более оправданной оказалась именно традиционная точка зрения. В XX веке стало уже невозможным отрицать активную полемическую направленность Священного Писания, которая на сегодняшний день не вызывает сомнений даже у исследователей критического направления 12 . Однако источник и причины этой полемики по-прежнему a priori выводятся из основных положений документарной гипотезы. Исходя из этого, целью статьи будет дать ответ на два главных вопроса: во-первых, является ли библейское повествование о Боге Творце действительно исключительным в ряду прочих ближневосточных космогоний; и во-вторых, может ли оно действительно принадлежать составителям источника Р. С этой целью будут проанализированы библейское повествование о творении и космогонии тех цивилизаций Востока, которые, по мнению современных исследователей, оказали наибольшее влияние на религиозный и общественно-политический строй древнего Израиля. Это Вавилон, Древний Египет, а также ближайший сосед Израиля – сирийский город-государство Угарит. Впервые ажиотаж по поводу ближневосточных прототипов Библии поднялся в связи с открытием Вавилонского космогонического эпоса «Энума элиш» («Когда вверху»), который был назван одним из своих первооткрывателей «халдейским рассказом о Бытии» 13 . Эпос посвящен восхвалению вавилонского бога Мардука и прочитывался вслух на четвертый день празднования Нового года в Вавилоне. |
| Исторически более оправданной оказалась именно традиционная точка зрения. В XX веке стало уже невозможным отрицать активную полемическую направленность Священного Писания, которая на сегодняшний день не вызывает сомнений у современных исследователей. [xvi] Однако источник и причины этой полемики по-прежнему a priori выводятся из основных положений документарной гипотезы. В пределах этой небольшой статьи автор попробует показать, что библейское повествование о Боге Творце является исключительным в ряду прочих ближневосточных космогоний. И главной причиной его уникальности является то, что, в отличие от имперсональных ближневосточных божеств, Бог Библии с первых же ее страниц открывает Себя людям как Абсолютная Личность. С этой целью будут проанализированы библейское повествование о творении и космогонии тех цивилизаций древнего Ближнего Востока, которые, по мнению современных исследователей, оказали наибольшее влияние на религиозный и общественно-политический строй древнего Израиля. Это Вавилон, Древний Египет, а также ближайший сосед Израиля — сирийский город-государство Угарит. Впервые ажиотаж по поводу ближневосточных прототипов Библии поднялся в связи с открытием Вавилонского космогонического эпоса «Энума элиш» («Когда вверху»), который был назван одним из своих первооткрывателей «халдейским рассказом о Бытии». [xvii] Эпос посвящен восхвалению вавилонского бога Мардука и прочитывался вслух на четвертый день празднования Нового года в Вавилоне. Клинописные таблички с текстом поэмы были найдены сэром А.Г. Лейярдом, Г. Рассэмом и Джорджем Смитом в период с 1848 по 1876 год в Куюнджике (библейская Ниневия) при раскопках дворца и библиотеки Ашшурбанипала (668 - 626 до Р.Х.). [xviii] Однако после открытия Клодом Шеффером руин Угарита (сирийский город-государство, существовавший с 23 по 12 век до Р.Х.) в местечке Рас-Шамра в 1929 году месопотамские космогонии перестали считаться основным источником библейского повествования о сотворении мира и уступили пальму первенства угаритским. Среди найденных в Угарите текстов особый интерес представляет так называемый «цикл поэм о Баале и Анат». Он объединяет разнородные по своему содержанию мифы, главными действующими лицами в которых являются бог грома и плодородия Баал и его сестра и жена Анат, вечно юная дева, богиня любви и войны. Анализ этих памятников позволяет реконструировать представления древних ханаано-финикийцев о происхождении мира. Тексты из Угарита приблизительно датируются 1400 годом до н.э. [xix] Что касается космогонических представлений Древнего Египта, то их анализ представляет определенную сложность, поскольку существуют несколько самостоятельных космогонических версий, обнаруживающих значительные расхождения. [xx] |
| Сами представления о посмертии, разумеется, значительно отличаются в разных культурах, однако антропологи отмечают ряд общих деталей, которые невозможно объяснить заимствованием. Предполагают, что их источник — околосмертный опыт, когда сознание человека, пребывающего на пороге смерти, покидает тело и он видит его со стороны. Этот опыт отмечается и в наше время, особенно в связи с развитием реанимации. Было бы ошибкой делать из этого опыта (всегда крайне непродолжительного) какие-то богословские выводы, но свидетельства людей, его переживших, производят глубокое впечатление. Верую во единого Бога Итак, нельзя сказать, что о существовании жизни после смерти мы узнаем только из Библии — такова общечеловеческая интуиция. Но библейская традиция позволяет увидеть ее с другой стороны. Мир язычников был населен множеством богов и духов, конфликтующих и конкурирующих между собой. Все эти существа были могущественны, но не всемогущи, ибо они сами были подчинены некоей стоящей над ними реальности, которая существовала до них и независимо от них. Язычники могли называть эту реальность по-разному — судьбой, или кармой, или как-то еще. Она представлялась безличной, и к ней бессмысленно было обращать мольбы. Однако в определенный момент в человеческой истории произошло то, что религиоведы впоследствии назовут «монотеистической революцией»: на исторической сцене появился народ, исповедующий веру в единого Бога. Этот Бог не был одним из богов, или стихий, или сил, действующих в мире; Он открылся как Творец неба и земли, Который создал и поддерживает в бытии каждую пылинку этого мироздания. Рассказ о творении, которым начинается книга Бытия, являет собой разительный контраст с языческими мифами о происхождении мира. Если у языческих соседей древнего Израиля творение начинается с битвы богов, яростного конфликта, то в книге Бытия мы видим одного Бога, которому не с кем сражаться за власть — Он с самого начала является безусловным Владыкой. Если в «Энума элиш» — вавилонском мифе о творении — бог Мардук создает мир из тела убитого им чудовища Тиамат, то Бог Библии просто говорит: «Да будет..». Если в языческих мифологиях люди созданы во вполне утилитарных целях — чтобы работать на богов и приносить им жертвы, — то в Библии человек создан «по образу Божию» и поставлен владыкой над тварным миром. Если языческие боги внеморальны (то есть не то чтобы специально злы, просто соображения морали их не заботят), то Бог Библии нравственно благ и требует нравственного поведения. |
| Таким образом, в поэме «Энума Элиш» мывидим, что Таблицы определяли движение мира и мировых событий, а обладание ими обеспечивало мировое господство или подтверждало его. То же самое можно увидеть в мифе о боге-птице Зу (Анзу, или также Ан-зуд). Этот аккадский текст датируется последней четвертью (или второй половиной) 2-го тыс. до Р. X. Зу похитил Таблицы судеб у Энлиля и улетел с ними на далекую гору. В описании воровства сообщаются поистине космические масштабы этого события: «Книги Судьбы ухватил он руками, властью облекся, похитил законы.. ./ Супостатов своих он пылью считает, силы его ужасаются боги» 53 . Владея Таблицами, Зу стал высшим божеством, правящим другими богами. То же происходит с богом войны Нинур-той, отнявшим их у Зу. Можно заключить, что в истории про Зу акцент повествования сделан не на содержании Таблиц, но на невероятной, фактически магической власти их обладателя. Ни Энлиль, ни Нинурта, ни Зу не пишут на этих Таблицах – благодаря одному только обладанию ими они приобретают невероятную силу слова, речи 54 . Небесные писания о судьбах привлекали пристальное внимание людей. В древних ближневосточных текстах содержатся молитвы царей к божественным покровителям, чтобы те написали о них доброе в своих книгах. Так, царь Шамашшумукин, обращаясь к Набу, просит: «Пусть Набу, писец Эсагила, запишет дни его жизни долгими в книге Судьбы» 55 . 2. Образы небесных книг в античной традиции 2.1. Значение письменности В Древней Греции, в отличие от древней ближневосточной традиции, архивные документы не играли определяющей роли в государственной и общественной сферах. Исследователи указывают, что в полисах Греции архаического и отчасти классического периодов не было ничего похожего на бюрократию; архивные записи, если и велись, не имели организованного характера; управление в большинстве городов-государств осуществлялось без серьезной опоры на письменные документы 56 . Можно также отметить, что сформировавший государственный строй Спарты Ликург повелел не записывать законы, считая, что правильное воспитание «исполняет в душе каждого роль законодателя» 57 . В Афинах V-IV вв. письменность (высечение на камне) главным образом использовалась для вынесения на всеобщее обозрение законов и постановлений полиса, списков отличившихся граждан и предателей 58 . Начиная с IV в. к эллинистическому периоду роль письменности несравненно возрастает; Аристотель отмечает, что грамотность общеполезна и нужна «для ведения денежных дел, и для домоводства, и для научных занятий, и для многих отраслей государственной деятельности» (Политика 1338а. 15–17) 59 . |
| Это неверное суждение присуще и современным астрологам, которые относятся к светилам как к символическим объектам, безотносительно их физического строения и реального удаления от Земли. Английский астролог А.Кроули пишет в своей книге «Астрология. Архетипы астрального универсума согласно мифологии и западным традициям», вышедшей в 1947 году, через 100 лет после того, как астрономы измерили расстояния до звезд методом параллакса: «нас интересует лишь узкая полоска звезд, которые, если воспользоваться сравнением с колесом, естественным образом группируются в двенадцать созвездий на приблизительно одинаковом удалении от Солнца по направлению спиц этого колеса» . Звезды зодиакальных созвездий удалены от Солнца на совершенно разные расстояния. Среди них есть очень близкие, расстояние до которых около 10 парсек, а есть, удаленные на сотни парсек. Незнание астрологами достижений современной науки противоречит самим принципам научного исследования. Выделяя особо 12 зодиакальных созвездий и отождествляя их со знаками зодиака, астрология совершает грубую ошибку. Концепция Зодиака появилась в Месопотамии в результате тысячелетних наблюдений за гелиакальным восходом (т.е. перед восходом Солнца) ярких звезд, стоявших на солнечном пути. Древний текст «Энума Элиш» гласит, что верховный бог Мардук установил зодиакальные созвездия, а потом «сотворил год, разделил его пределы, для каждого из 12 месяцев по три звезды он установил» . Анализ вавилонских текстов на глиняных табличках показывает, что каждая из выбранных тридцати шести звезд впервые восходила в предрассветное время в определенный день года. Вавилонские астрономы привязывали календарь к наблюдениям за этими светилами. Первоначально отсутствовало разбиение на 12 знаков – созвездий. Весь период прохождения Солнца по эклиптике делился только на четыре сезона, а год на 12 месяцев. Древний трактат «мул-Апин» (VII в. до н.э.) упоминает месяцы и четыре сезона, но еще не знает зодиакальных знаков. На пути Солнца и Луны указаны 12 созвездий, названия которых были позднее даны и знакам. |
| В кон. II тыс. до Р. Х. население Вавилонии страдало от военных набегов со стороны соседей, во время одного из них эламитяне захватили и разграбили Вавилон и вместе с др. сокровищами увезли в Сузы (столицу Элама) статуи бога М. и его супруги Сарпанитум. Когда после нескольких десятилетий политической нестабильности на трон в Вавилоне был возведен царь Навуходоносор I (1126-1105), одной из своих важнейших задач он провозгласил примирение с М., к-рый, как утверждалось в одной из надписей царя, приказал отвезти его (т. е. его статую) в Элам, поскольку разгневался, когда в стране «добро исчезло и стало править зло». После неудачных военных походов вавилоняне разгромили эламское войско, захватили и разрушили Сузы. Статуя М. была торжественно перевезена в Вавилон. Эмоциональный подъем после военной победы и возвращения М. привел к появлению большого количества гимнов, эпических поэм, царских надписей, в которых говорилось об этих событиях. В эпосе «Энума элиш» («Когда наверху», 2-я пол. II тыс. до Р. Х.) был сформулирован тот взгляд на роль и значение М., который декларировался в прологе законов Хаммурапи. В поэтическом тексте описывается подвиг М., к-рый спас богов, уничтожив чудовище Тиамат, а затем создал космос и человечество. Благодарные боги выбрали М. своим царем, построили в его честь храм в Вавилоне и передали ему 50 имен и эпитетов, к-рые ранее принадлежали др. богам месопотамского пантеона, в т. ч. Энлилю. Т. о. был определен статус М. как «царя богов» и подтверждена позиция Вавилона как нового политического и духовного центра вместо Ниппура. После того как М. объединил в себе черты и функции множества традиц. городских богов Месопотамии, каждый из этих богов стал рассматриваться как манифестация М. С того времени на протяжении всего I тыс. до Р. Х. М. называли «Господином» (be lum), поклонялись ему как главному богу пантеона, он признавался таковым даже в надписях ассир. царей. Единственное антропоморфное изображение М., к-рое сопровождается клинописной подписью, сохранилось на печати из лазурита (IX в. до Р. Х.). На ней бог изображен в виде бородатого мужчины в длинном плаще с вытканными узорами и в высоком головном уборе. В левой руке он держит палку с привязанной к ней длинной веревкой, свернутой в кольцо. Такой инструмент, использовавшийся при обмере полей, с древнейших времен считался в Месопотамии важнейшим атрибутом городского бога. В правой руке у М. изогнутая пастушья палка, символ царской власти. Бога сопровождает дракон-змея, которого М. позаимствовал у Тишпака, бога Эшнунны, после того как этот город был завоеван Хаммурапи. |
|
|
