| А другой св. апостол, тайнозритель Иоанн Богослов, раскрывает сущность этого отношения: святые на небесах молятся за живущих на земле. В откровении он видел Ангела, которому «дано было множество фимиама, чтобы он с молитвами всех святых возложил его на золотой жертвенник, который перед престолом. И вознесся дым фимиама с молитвами святых от руки Ангела пред Бога» ( Откр.8:3–4 ). В этом откровении заключены весьма важные мысли. Это: святые возносят множество молитв («множество фимиама»), возносятся молитвы всеми святыми («молитвами всех святых»), возносимые ими молитвы восходят к Богу, как благовонный фимиам («и вознесся дым фимиама»). Тот же тайнозритель видел, как пали пред Агнцем двадцать четыре старца, каждый из которых имел гусли и золотые чаши, наполненные фимиамом, «которые суть молитвы святых» ( Откр.5:8 ). Веру святой Церкви в молитвы святых выразил Четвертый Вселенский Собор, составившийся из 630 отцов. В одиннадцатом заседании Собора записано: «Все почтеннейшие епископы и клирики Константинопольские сказали: вечная память Флавиану… Флавиан жив после смерти. Пусть он мученик молится за нас!» (Деяния Вселенских Соборов. Т. 4. Казань, 1865, сс. 264–265). Поскольку же, святые молятся за нас, являются нашими помощниками и заступниками, то прославлять их и призывать их в своих молитвах и благочестно, и справедливо. Но как совместить с призыванием святых слова св. ап. Павла: «Един посредник между Богом и человеком, человек Христос Иисус, предавший Себя для искупления всех» ( 1Тим.2:5–6 )? He ведет ли ходатайство за нас святых к принижению ходатайства, – «посредничества», – Спасителя? – Здесь необходимо обратить внимание на выражение Апостола: «Предавший Себя для искупления всех». Сказав о ходатайстве Христа Спасителя, св. Апостол показывает, в чем надо видеть это ходатайство, – в избавлении, в искуплении. Христос действительно один Ходатай в жертвенном подвиге, но не в человеческих прошениях, молениях. Подтверждение правоты такого понимания можно видеть у того же Апостола, когда он просит живущих на земле, целые христианские общины, молиться за него (см.: Рим.15:30 ; Фес.5:25; Еф.6:18–19 ). |
| Во время Таинства читается Послание апостола Павла к Римлянам: «Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились? Итак, мы погреблись с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни» ( Рим. 6: 3–4 ). Для каждого крещаемого была совершенно очевидна реальность сопогребения со Христом, умирание ветхого человека и воскресение его в обновленной жизни. До сих пор на Рождество, на Крещение, на Пасху и на праздник Святой Троицы вместо Трисвятого в храмах поется: «Елице во Христа крестистеся, во Христа облекостеся…» Происходит это в те самые дни, когда по обычаю Церкви совершалось крещение оглашенных. Равноапостольный царь Константин Великий принял крещение только на смертном одре. Парадоксально, но, даже открывая Первый Вселенский Собор и провозглашая христианскую империю, он был еще не христианином, а лишь оглашенным. Он долго не мог принять крещение, потому что его совесть была обременена множеством грехов: Константин воевал, наказывал преступников, проливал кровь. Он не мог сочетать жизнь по Евангелию с исполнением обязанностей правителя. Любопытен случай, происшедший со святителем Амвросием. Когда надо было поставить епископа в Медиолане (современном Милане), выбор благочестивых христиан пал на Амвросия. Он воспитывался в христианской семье, бабка приняла мученическую смерть за Христа, его сестра была монахиней, возглавляя общину девственниц, а сам он до сорока лет был не крещен. Лишь после того, как его выбрали епископом, он за четыре дня прошел все степени посвящения: в первый день его крестили, во второй – рукоположили во дьяконы, в третий – в священники, а в четвертый он в одежде крещаемого принимал посвящение в епископы, потому что по древней традиции новообращенные в течение девяти дней носили белые крестильные одежды. Я уже не говорю о таких замечательных подвижниках, как Григорий Богослов (329–389), чей отец был епископом, Василий Великий (ок. 330–379) и Иоанн Златоуст (ок. 347–407), крестившихся, когда им было не менее тридцати лет. Крещение в те времена воспринималось почти как монашеский постриг: рождался другой человек, живший совершенно иной жизнью, отрекшийся от мира и полностью посвятивший себя Христу. |
| «…Незамужняя заботится о Господнем, как угодить Господу, чтобы быть святою и телом и духом…» ( 1Кор. 7, 34 )… «Плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия, и тление не наследует нетления…» ( 1Кор. 15, 50 )… «Поступайте по духу, и вы не будете исполнять вожделений плоти, ибо плоть желает противного духу, а дух – противного плоти…» ( Гал. 5, 16–17 )… «Сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление, а сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную…» ( Гал. 6, 8 )… «Наша брань не против крови и плоти, но против… духов…» ( Еф. 6, 12 )… и т.д. Итак смысл всех мест Священного Писания, в которых говорится о душе – духе, таков, что в понятии сотворенного духа никак не может мыслиться никакая степень вещественности, никакая причастность к материи, а следовательно необходимо признать, что, с точки зрения Слова Божия, в споре двух святителей, истина находилась на стороне преосвященного епископа Феофана. Эта истина была запечатлена и общецерковным сознанием. Седьмой Вселенский Собор на своем четвертом заседании, на основании свидетельств Слова Божия и богомудрых рассуждений Святых Отцов, провозгласил невещественность ангелов, а следовательно и души, указав, что они «чужды всякой телесной оболочки» 24 . В «Православном Исповедании Кафолической и Апостольской Церкви Восточной» говорится: «Напоследок Бог сотворил человека, который составлен из невещественной и разумной души и вещественного тела, дабы… видно было, что Он же есть Творец и обоих миров, и невещественного и вещественного…» 25 . «…Тело человеческое происходит от семени Адамова, а душа дается от Бога, как говорит Писание: «Господь, прострый небо, и основаяй землю, и созидаяй дух человека в нем…» ( Зах. 12, 1 ) 26 . Оба преосвященных автора в доказательство своих взглядов обильно приводят и многочисленные выписки из творений святых Отцов. Один – в пользу вещественности души, духа, ангелов; другой – в пользу их невещественности, нематериальности. Цитаций этих очень много. Остановимся сначала на тех местах, которые являются наиболее «острыми», краеугольными камнями обоих взглядов. Епископ Игнатий в «Слове о смерти» приводит следующие слова святого Макария Великого : «Как ангелы имеют образ и зрак (вид), и как внешний человек имеет образ, так и внутренний имеет образ, подобный ангелу, и зрак, подобный внешнему человеку…» 27 . Приводится в некотором перифразе и иное место: «Всякая тварь – и ангел, и душа, и демон по собственной природе своей есть тело; потому что, хотя и утончены они, однако ж в существе своем, по отличительным своим чертам и по образу, соответственно утонченности своего естества, суть тела тонкие, тогда как это наше тело в существе своем дебело. Так и душа, будучи утонченною, облеклась оком, которым смотрит, и ухом, которым слышит, а подобно сему языком, которым говорит, и рукою; и одним словом, всем телом и членами его облекшись, душа срастворяется с телом, вследствие чего и совершаются все жизненные отправления…» 28 . |
| До этого места Святой Собор. Слышите ли, противники, толкование слов Павла и Святым Собором, и святыми Отцами, которое нам не противоречит. Ибо мы не воздаем Ангелам Латрии, или чести, подобающей одному Богу, и не называем их богами, создавшими этот мир, и не считаем, что они приводят нас к Отцу Небесному, а только к одному Христу. Оставив главу, держимся за члены, но главу, то есть Христа, почитаем, как Главу, Которому воздаем вместе с Отцом и Святым Духом честь, подобающую одному Богу, или Латрию. Ангелов же и других святых, как друзей Божиих и наших молитвенников, почитаем честью, подобающей их чину, которую воздает им и Псалмопевец, говоря: А я высоко чту друзей Твоих, Боже ( Пс. 138, 17 ). Претыкание четвертое Написано, что один Бог ведает о тайнах человеческого сердца. Святые же, и особенно мертвые, отнюдь не знают и не узнают о наших молитвах, произносимых устами, не слышат ни плача ни, воздыхания нашего, тем более не знают о наших сокровенных молитвах в помыслах. Так говорят противники и подтверждают свое мнение текстами Священного Писания. ВО-ПЕРВЫХ: Ты один знаешь сердце всех сынов человеческих ( 3Цар. 8, 39 ). ВО-ВТОРЫХ: К Иосии, царю Иудейскому, было Слово от Господа: За это, вот, Я приложу тебя к отцам твоим, и ты положен будешь в гробницу твою в мире. И не увидят глаза твои всего того бедствия, которое Я наведу на место сие ( 4Цар. 22, 20 ). В-ТРЕТЬИХ: Теснишь его (человека) до конца, и он уходит (...) В чести ли дети его – он не знает, унижены ли – он не замечает ( Иов. 14, 20–21 ), то есть умерший человек не знает, что происходит с его сыновьями. В-ЧЕТВЕРТЫХ: Живые знают, что умрут, а мертвые ничего не знают ( Еккл. 9, 5 ). В-ПЯТЫХ: Только ты – Отец наш; ибо Авраам не узнает нас, и Израиль не признает нас своими ( Ис. 63, 16 ). Из этих Писаний, говорят противники, ясно, что умершие святые не узнают о наших молитвах. Поэтому напрасно их призывание. Исправление претыкающимся ОТВЕЧАЮ вместе со всей Святой Православной Церковью, со всеми Святыми Соборами, Вселенскими и Поместными, со всеми святыми Отцами, учащими и благочестиво исповедующими, что святые, царствующие со Христом, знают о том, что в нас происходит, и слышат наши молитвы, не только произносимые словами, но и сокровенные в помыслах. Так благочестиво веруют и исповедуют вся Православная Церковь и мы, ее сыны. |
| 10 Применительно к Эфесским соборам 431 и 449 гг. не было различия между первенствующими и председательствующими, поскольку заседания проводились исключительно назначенными императором епископами. Государственные чиновники в этих соборах участия не принимали. 11 Сам Диоскор, защищаясь от подобного об винения, однозначно заявил: «Благочестивейший император приказал (κλευσεν), чтобы собор был созван (συγκροτηθναι), и тот был созван (συγκεκρτηται) согласно божественному повелению (κατ θεον νεμα) нашего благочестивейшего им ператора» p. 67.20–22]. 13 На этот существенный момент в исследовательской литературе, по нашему наблюдению, неˆобращалось внимания. 14 Тем не менее следует отметить, что без их согласия, – то есть, в сущности, согласия императора Маркиана, – Феодорит не считался бы правомочным выступать на соборе как восстановленный в своем сане епископ. 15 Между тем разница в положении Феодорита и Диоскора, а тем самым и правота последнего, была очевидной. Диоскор был еще действующим епископом, дело которого заслушивалось собором. Феодорит же, соборное низложение которого состоялось и было подтверждено императором, а пересмотра дела еще не наступило, не мог сам выступать как обвинитель по делу Диоскора – своего прежнего судьи. В этом эпизоде, как и в ряде других, проглядывает политическая подоплека: Халкидонский собор был созван для осуждения Диоскора, каковое и состоялось, несмотря на очевидные нарушения. 17 При этом также следует отметить роль Анатолия Константинопольского и Максима Антиохий ского, фактически выступавших в качестве сопред седателей. 18 См. издание: Вера Флавиана Константинопольского была признана православной именно в силу ее соответствия вере папы Льва: Flauiani fides concordat cum apostolica sede et patrum traditione p. 94.17]. 19 Сам Пасхазин так объяснял свои полномочия: «Сему боголюбезному (deo amabili) собору, конечно же, известны и священные (то есть импе раторские. – М. Г.) письма, направленные к блажен ному, апостолическому и кафолическому папе Льву с тем, чтобы он соблаговолил предстать перед сим святым собором. Однако поскольку такового ни древний обычай не предусматривал (neque antiqua hoc tenuit consuetudo), ни, как представлялось, нужды настоящего времени (generalis temporis necessitas) не позволяли, он предписал председательствовать вместо себя на этом святом соборе (huic sancto concilio pro se praesidere) нашей малости (nostram paruitatem), и потому то, что выставляется , должно разбираться посредством нашего рассуждения (per nostram interlocutionem disceptari)» p. 18 |
| 934 Но и внимание, с которым относились сами императоры к делу сохранения актов Вселенских Соборов, не предотвратило эти акты от разных печальных случайностей. Вот пример. Во время чтения актов V Вселенского собора на заседаниях Шестого Вселенского собора открылось, что в них заключаются некоторые статьи еретического монофелитского характера. Возникла нужда определить: действительно ли эти статьи внесены были сюда в свое время (т. е. были подлинны) или же они представляют подлог последующего времени? Собор VI Вселенский внимательно занялся этим вопросом и благодаря тому, что в патриаршей библиотеке оказался другой экземпляр тех же актов V собора без соблазнительных добавок, а также на основании некоторых соображений доказал, что экземпляр актов V собора, ранее внесенный на VI Вселенский собор для прочтения, искажен злонамеренной рукой и содержит в себе некоторые подложные документы. 935 А печальнее этого, рассказанного нами факта то, что акты Пятого Вселенского собора совсем не дошли до нас в оригинале и наука нашего времени принуждена довольствоваться плохим, не имеющим компетенции, латинским переводом этих актов. 936 Да, кстати сказать, текст и композиция актов и других Вселенских Соборов позволяют желать очень многого. Например, VIII «деяние» Халкидонского собора по делу Феодорита Киррского справедливо признается состоящим из «быстро следующих одно за другим и взаимно исключающих себя противоречий», его называют таким актом, в котором «все движется в каких-то антиномиях, спутано до неразличимости». 937 В тех же актах Халкидонского собора во II его деянии находится собрание святоотеческих свидетельств в пользу определенного разумения христологической догмы: 938 но, по мнению известного ученого Манси, все эти свидетельства будто бы «не были читаны на соборе и напрасно внесены в акты», конечно, в послесоборное время. 939 Далее между вторым и четвертым деянием, на которое нужно смотреть как на действительное продолжение второго (3-е деяние имеет специальный предмет), нет связи, причем требования, которыми открывается четвертое деяние, не находят соответствующих действий и заявлений в дальнейшем течении истории собора. |
| О Севире! Естеств Христовых не сливай люте, законопреступне,/ибо жрителие и преблаженнии учителие вси,/во двою существу и во Едином Христовом Лице провозвестивше, всем изложиша. О Севир! Естеств Христовых/не сливай лукаво, беззаконный:/ибо все почитатели и преблаженные учителя,/о Христе в двух естествах/и в Лице едином возвестив,/всем это изложили. Прият естество человеческое яве Безначальный, Отчее Слово,/яко Человеколюбец, хотя ущедрити нас, погибших./Темже Того проповедую во двою существу и хотению. Принял явно природу человеческую Безначальный/– Слово Отчее, как Человеколюбец,/желая помиловать нас, погибших./Потому я провозглашаю Его/в двух естествах и волях. Низложив Севира четвертый Собор и Диоскора, Христа хулящия,/извещая свиток Леонта, первоседальника Римскаго, зело добре,/сугуба естества Спасова несекомо являя. Осудил четвертый Собор/Севира и Диоскора, Христа хуливших,/подтверждая свиток Льва, Римского предстоятеля,/где два естества Спасителя весьма прекрасно/без рассечения определяются. Богородичен: Матернее дерзновение, еже к Сыну Твоему имущи, Всечистая,/сроднаго промышления, еже о нас, не презри, молимся,/яко Тебе и едину, христиане, ко Владыце очищение милостивно предлагаем. Богородичен: Материнское дерзновение/имея к Сыну Своему, Всечистая,/родственным попечением не обойди нас, молим;/ибо мы, христиане, Тебя и одну Тебя,/в умилостивление благоприятное к Владыке направляем. Катавасия: Ужасошася всяческая/о Божественней славе Твоей:/Ты бо, Неискусобрачная Дево,/имела еси во утробе над всеми Бога/и родила еси Безлетнаго Сына,/всем воспевающим Тя /мир подавающая. Катавасия: Изумился весь мip/о божественной славе Твоей:/ибо Ты, брака не познавшая Дева,/носила во чреве Твоём Всевышнего Бога/и родила вечного Сына,/всем воспевающим Тебя мир подающего. Песнь 6 Ирмос: Житейское море,/воздвизаемое зря напастей бурею,/к тихому пристанищу Твоему притек, вопию Ти:/возведи от тли живот мой,/Многомилостиве. Песнь 6 Канон св. отцам. Ирмос: Житейское море видя/поднимающееся волнами искушений,/я, к тихой пристани Твоей прибегнув, взываю Тебе:/«Возведи от гибели жизнь мою,/Многомилостивый!» |
| В монашеской среде, в особенности, могло находить себе благодарную почву признание человеческой свободы. Монашество четвертого и пятого столетий заявило себя изумительными опытами самообладания. Порвать все связи с миром, который так привлекал к себе самыми разнообразными приманками, вырвать из сердца всякую привязанность к земному, питаться кореньями, жить в необитаемой пустыне, или даже проводить целые годы стоя на столпе, т. е. на высоком столбе, без всякого прикрытия, под палящими лучами солнца, точно так же как под проливным дождем, – все это требовало не малого усилия воли. A сколько нужно было пережить искушений! Какую борьбу иногда надо было выдержать с самим собой, чтобы задушить в себе желание вернуться в мир и снова зажить там общей с другими людьми жизнью! Некоторые молодые люди, не взвесившие предварительно своих сил и не выдержавшие взятого ими на себя добровольно искуса, с отчаяния бросались со скал, или поканчивали с собой другими способами самоубийства. Некоторые, вернувшись в мир, тем с большим увлечением вознаграждали себя за испытанные в пустыне лишения. За то для тех, которые благополучно выдерживали искус, или которые, благодаря своему темпераменту, без тяжкой внутренней борьбы привыкали к отшельнической жизни и к подвигам аскетизма, должно было казаться несомненным, что в человеческой природе есть силы бороться с чувственными влечениями, следовательно, есть и свободная воля. И в самом деле, надо полагать, что во внутренних опытах, пережитых монахами, находится не мало ценного материала для психологии. В монашеской среде вращался и Пелагий. Взгляд его на свободу человека сходен со взглядами восточного монашества (напр. Исидора Пелусиота ). Но в Пелагие сказался своеобразный склад западного ума. Он не ограничился отрывочными и случайными выражениями и замечаниями, a построил логическую теорию, преувеличил в одном случае, впал в крайность в другом и был осужден за ересь. На западе неумолимым противником Пелагия был Августин. На востоке напротив многие не одобряли учения Августина и оказывались более склонными к учению Пелагия. Когда Пелагий предпринял путешествие в Палестину, то обвинителями и противниками его здесь выступили не восточные, a западные христиане. В Константинополе хорошо принят был Пелагий патриархом Несторием, но это последнее обстоятельство послужило во вред Пелагию. Нестория осудил третий вселенский собор за ересь, за то, что он считал Христа простым человеком, a не Богом. Этот же собор осудил и Пелагия, впрочем без предварительного исследования и разбора его учения, усмотрев связь между учением Нестория, который считал Христа простым человеком, a не Богом, и между учением Пелагия, которое, преувеличивая значение свободы человеческой и умаляя значение благодати, в крайних своих выводах вело к отрицанию необходимости искупления человечества Сыном Божьим. |
| Что в словах Анатолия не было ничего подозрительного, это видно из того, что на соборе никто не высказал противодействия ему в данном случае. После этого перерыва, сделанного замечанием Анатолия, сановники снова обращаются к собору с увещаниеми и убеждениеми: сделать изменение в вероопределении. Они говорили: „ведь вы все приняли послание Льва», и когда получен был ответ утвердительный, они сказали: „итак, заключающееся в нем внести в определение» ( τ ν ατ μφερμενα ντεθ τ ρφ). Новое доказательство, что вероопределением некоторые недовольны были потому главнейше, что в нем недоставало чего-то важного, что заключалось в послании Льва. Вероопределение составлено было не в духе воззрений Льва. Что же отвечал собор на доводы сановников? Партия желавшая оставить вероопределение без изменений, твердо стояла на своем. Члены ее неумолкаемо восклицали: „другому определению не бывать, нет недостатков в вероопределении. Послание Льва утверждено вероопределением. Лев так верует, как мы веруем. Пусть будет подписано определение. Определение содержит в себе все». Замечательно, что и Евсевий Дорилейский также присоединяется к лицам, нежелавшим перемен в определении. Он говорил: „другому определению не бывать». Присоединение Евсевия, который совсем не был на стороне иллирийцев и палестинцев, к числу подобных лиц, показывает, что и из епископов прежней левой стороны нашлись такие, которые считали справедливым поддерживать неизменяемость определения. Этим подтверждается наша мысль, прежде высказанная, что не одни иллирийцы и палестинцы были защитниками на соборе сохранения вероопределения в том виде, как оно сначала составлено. В объяснение того, почему Евсевий присоединяется к этой александрийской партии (ибо, как мы знаем, иллирийцы и палестинцы принадлежали к сторонникам александрийских доктрин), нужно припомнить, что хотя Евсевий был унит, но он перешел к унии из рядов строгих александрийцев 882 . В настоящем случае в нем лишь обнаруживаются прежние симпатии. Ибо из всего видно, что определение составлено было в духе принципов александрийского богословия: в нем мало было принято во внимание послание Льва, встречались формулы, любимые александрийцами: „из двух естеств”. |
| Святыи же вселенскии четвертыи собор, иже в царех благочестивого Маркиана, спредстояща и сдышуща имея, истинных убо догмат, слышательника, освящаше Халкидона града Вифинийского, суща нарочита. в тридесять же и шесть сот число протязашеся. Его же избраннии беша Анатолии царьствующего града архиерейских закон врученныи. Еще же и Паскасии, и Ликинсии, епископским блистаящася саном, с Нифантием презвитером, место держаще Льва святейшего папы Римского, его же слава велика и многа, и яже о благочестии ревность. С ними же Максим Антиохийскии. И Иеросалимскии же Иувеналии. иже Евтиха злочастного, и поборника его презоривого Диоскора, о злочестии вины истязавше. ибо и тии еже от разделения, Несториево заблуждение усвоивше, в подобное оному впадоша окаянство. Единого бо Господа нашего Исуса Христа, от Божества же и человечества разумеваемого, и в сих двоих поклоняемого естествох, во едино естество дерзостне и безумне смешаху сии и сливаху. от них же отеческого существа, ино естествена, и человеком иноплеменна, неразумне окаяннии сотвержающе. Аще бо едино Христово естество, или божествено всячески, или человеческо будет. или аще убо едино божествено, где человеческое. аще же человеческое, како не отвержени Божества бывают. аще же ино что кроме сих, сие бо оставляется, и к сему паче их имеется мудрование. како не иноестествено тем Христос, и Отца и нас вообразися. его же что убо злочестивейше, или безумнейше, человека быти, глаголати Божие Слово и Бога, о растлении его Божества, и о отъятии приятого человечества. сие бо последует всячески, не единого естества, но иного кроме сих Христа рещи дерзнувшим. тем же и такового злочестия, иже христоборных сих догмат вводницы, достойную казнь пострадавше, отъяти быша священства, и от всея церкве быша прокляти, со отгнанобывшими христоборней ереси. Правое же и непревратное православия мудрование, еще паче писательными же отеческими свидетельствы проповедася и облиста, единого Христа, сиречь едину Его ипостась, и два естества, Божество же и человечество, несмесне и нераздельне зримых и разумеваемых, треблаженным архиереом пресветле, богословившим и предавшим несомненне исповедовати во вся вселенные концы. Явлено же есть и отсюду, яко ими же убо хромым стопы исправляхуся, и слепым страсть во очесех протяжения возражашеся. мертвии же от врат ада возвращахуся, и к еже жити прелагахуся. и прочая богознамения, яже неудобно числити, свершахуся и показовахуся, божественого естества, явствене показовашеся достоинство; а ими же труды и болезни, и алчбу и жажду, и яже сим страдаше сродственая подобная, человеческого существа изъявляшеся свойство; от них же, ова убо боголепне, ова же человеколепне, той же Христос истинныи Бог наш совершив и соделав. едину убо его и естественую ипостась, двоя же и различная естества [существа] в неслиянне совокуплении, явствене же и не пререкованным словом показа и увери. и то о сих деяния, иже четвертого собора. Собор пятыи, на Оригена и иже тая мудрствующих злославных |
|
|
