| II. Образ Божией Матери «Оранты» и его отношение к «чину» «дев» и «диаконисс» в древней церкви Наиболее условный и в то же время первый иконописный образ Богоматери в виде Оранты возник, несомненно, еще в древнехристианскую эпоху, но не в первые три века, а только в IV веке и в конце его, и следовательно, под влиянием мыслей нового времени, а не веков гонений, и не в связи этого образа с древнейшими идеями христианства. Пользуясь первыми общими впечатлениями, открывавшими в древнехристианском искусстве символическую основу, католические богословы навязывают христианской археологии 27 искусную сеть гадательных толкований: образ Оранты представляет блаженную душу верующего, затем саму христианскую веру в ее земной церкви и отсюда стал образом Божией Матери, как символического воплощения «церкви» «в переносном смысле». С другой стороны, то голое отрицание в древнехристианском образе Оранты всякого значения, кроме «простого орнамента», «общей декоративной темы», которое проводят или поддерживают протестантские историки (Шульц, Беллерман), также далеко от научно-исторических выводов. Основная ошибка того и другого воззрения – в излишнем обобщении древнехристианского археологического материала: так, католические писатели протягивают древнехристианский период на восемь веков и находят в нем все фазы художественной символики и, в частности, образ Божией Матери Оранты, но разбирать, какому именно времени отвечает данный образ, им препятствует, прежде всего, принятая вера, что христианское искусство воплощает апостольское учение, а затем и необходимость точно определять время памятников и развитие христианских идей. Образ «Моления» в виде женской фигуры с поднятыми руками представляется, как отныне уже установлено, в иконографии греко-римских древностей сравнительно редким и даже исключительным, и сближение с ним христианского типа у Карла Зитля, на основании монеты Адриана, о которой скажем далее, является слишком поспешным обобщением 28 . Статья Г. Виссовы в лексиконе Рошера 29 на слово Pietas приводит ряд мелких памятников, относящихся к понятию «благочестия». Все эти памятники относятся исключительно к римским древностям и древнейшие из них к I столетию до Рождества Христова: это динарии Геренния, и представляют благочестивых братьев Катаны, из которых один спасает отца от извержения Этны, унося его на плечах. |
| I. Введение. Иосиф: сокровенный сердца человек Смысл служения брата Иосифа, хранителя Монреальской Мироточивой иконы Инок Всеволод (Филипьев) «России нужен пример настоящего монаха, который совершенно отверг мир и предал себя Богу...» (Иосиф Муньоз) I. Ключ к личности Явление праведника в мир – всегда тайна. Праведники наших дней – тайна вдвойне. Ведь еще святые отцы древности пророчествовали, что в последние времена праведники будут сокрыты от взоров человеческих, что они не станут творить чудес наяву, их подвиги и знамения, да и сама духовная жизнь будут утаены от мира. Иосиф Муньоз Кортес, хранитель Иверской Монреальской Мироточивой иконы, не только христианский мученик, но, бесспорно, и великий праведник наших дней. Его жизнь покрыта плотной завесой тайн, в точности по пророчеству о праведниках последних времен. Мы можем лишь в благоговейном молчании созерцать видимую для нас сторону его жизни и служения. Иосиф, пожалуй, самый таинственный праведник последних десятилетий или даже столетий. Вот только краткое перечисление таинственных сторон его жизни. Мы точно не знаем всех обстоятельств его детства и юности. Кроме того, сам Иосиф незадолго до своего мученичества завещал «Дому Иконы», что когда о нем будут писать (это предвидел), никогда ничего не писали бы о его семье, так как это требование его матери. Тайной покрыты обстоятельства общения Иосифа с Рождественской кельей на Афоне, где в 1982 году он получил Чудотворную Иверскую Монреальскую икону. Существуют, по крайней мере, две версии обретения им этой иконы, в значительной степени противоречащие друг другу. Был ли Иосиф монахом? Сам он доверительно открывал о своем монашестве нескольким близким ему людям и даже показывал свой монашеский параман. Но, увы, никаких подтверждений этого факта не удалось получить в упомянутой афонской келье – наиболее вероятном месте его пострига. Старец Климент, глава этой кельи и духовный отец брата Иосифа, скончался в 1997 году, за полгода до мученичества Иосифа, и потому невозможно достоверно узнать о постриге. Тайну пострига унесли с собой в иной мир ·схимонах Климент и брат Иосиф. |
| I. Предисловие Именем патериков, или отечников в православной Церкви называются сборники сказаний о жизни, чудесах и благочестивых изречениях святых отцов, подвизавшихся в разных иноческих обителях и пустынях востока и запада. Такого рода назидательные творения в христианской церкви появились в самой глубокой древности, скоро после основания и распространения иноческой жизни. Так, ещё в начале 5-го века (около 420 г.); епископ елеонопольский, блаженный Палладий, сначала ученик, а потом друг и защитник св. Иоанна Златоуста , долго путешествовавший по разным странам Египта, Палестины и Сирии, составил такого рода сборник, посвятив его одному из вельмож императора Феодосия младшего, по имени Лавса, от имени которого впоследствии творение Палладия и получило название Лавсайка. Спустя два столетия после этого, на востоке же, блаженным Иоанном Мосхом (умер 622 г.) был составлен Лимонир (цветник), или патерик Синайский, посвященный составителем другу, сотруднику и спутнику его в путешествиях по разным иноческим обителям, св. Софронию, бывшему потом патриархом Иерусалимским. Незадолго до того, же времени, на западе римский архиепископ, св. Григорий (умер 604 г.) составил сказание о жизни и чудесах отцов италийских (патерик римский) названное им «Собеседованием», от чего св. Григорий, по переводе (спустя 150 лет) его творения на греческий язык и получил название Собеседника – диалога, или двоеслова. К упомянутым, творениям должно, причислить и «Историю боголюбцев» блаженного Феодорита , епископа кирского (умер 457), содержащую в себе повествование о жизни и деяниях 30-ти современных ему подвижников сирских. Впоследствии, в греческой церкви, кроме того известны были, составленные частью на основании прежних этого рода творений, частью вновь, патерики: египетский, иерусалимский, азбучный, и другие. По распространении христианства между южными славянами и потом в России, вместе с другими отеческими творениями, многие из греческих патериков скоро были переведены и на славянский язык. |
| VIII. Собор Успенский Накануне своего отъезда Его Высочеству угодно было посетить еще однажды собор Успенский, и потом Патриаршую ризницу и дворец Теремный с его церквами, чтобы насытить душу их священною древностью и с такими впечатлениями оставить родную столицу. Рано утром в Воскресенье, до обедни, Митрополит ожидал в храме Великого Князя; он ввел его на средину, и сперва, в безмолвном созерцании, дал окинуть свободным оком всю Византийскую массу величественного здания, все благолепие украшений церковных, тогда начал говорить: «Прежде всего я скажу Вашему Высочеству, что этот собор, как первопрестольный в России, заключает в себе и полную идею Вселенской Церкви: она является на иконостасе, выражена в куполах и на стенах и в алтаре. Взгляните на верхний ярус иконостаса: Вы увидите мысль первоначальной Церкви до закона Моисеева: но вместе и связь ее с новозаветною: – ряд Праотцев и Патриархов, Адам, Сиф, Энох, Ной и Авраам, Исаак, Иаков и прочие, стоят по обеим сторонам иконы Господа Саваофа, Который из лона Своего рождает Предвечное Слово. – Ярусом ниже изображена Церковь ветхозаветная, от Моисея до Христа, Коего была предзнаменованием, и потому на средине икона Знамения Божией Матери, проявляющей в лоне Своем Предвечного Младенца, ибо тогда еще не рожден был на земле, а только предсказывали о Нем Пророки, написанные здесь по сторонам, с хартиями своих пророчеств в руке; таким образом предвечное и временное рождение Бога Слова изображены глубокой таинственно. Еще ниже двенадцать главных праздников, почерпнутые из жизни Христовой и Богоматери: – это повесть Евангельская в лицах, исполнение ожидания Праотцев и видений пророческих. В четвертом ярусе картина собственно Церкви Христианской, и оттого Спаситель написан посредине сидящим на престоле, в образе вечного Архиерея, Ходатая о грехах наших; по сторонам же стоят пречистая Его Матерь и Предтеча, как два образца совершенства человеческого и ближайшие заступники наши: одна «честнейшая Херувим и славнейшая без сравнения Серафим.» другой, по словам самого Господа: «больший из всех рожденных женами.» Их молитвенное положение называется обыкновенно Деисусом, от Греческого слова деисис (молитва), и подле Них расположены все Апостолы, начиная с двух верховных, как проповедники учения Христова и строители Его Церкви. Так все постепенное ее развитие начертано от верху и донизу, на внутренней стене храма, которая заменила таинственную завесу Соломонова, раздранную в час искупления.» |
| V. Взаимоотношение церкви и государства (Восточно-православная точка зрения 2 ). Восточный богослов в данном вопросе не связан теоретически никакими схоластическими, реформационными и ново-схоластическими авторитетами. Основы нашей доктрины мы берем из глубокой византийской древности и прямо, непосредственно комментируем их в свете новой философии XIX-XX веков. Западная мысль под влиянием Рима, которое унаследовано и протестантизмом, рисовала церковно-политическую историю Византии преимущественно с отрицательной стороны, а потому и недооценивала достоинств византийской доктрины о церкви и государстве. Между тем эта доктрина является теоретически наилучшей из всех существующих. Церковь и государство не должны быть враждебны друг другу. Кесарево и Божие не должны быть в конфликте, но в полной гармонии и согласии, друг другу помогая, но не упраздняя свободы и самостоятельности каждого в его собственной автономной области. По официальной терминологии это «симфония». Термин ведет свое начало от известной 6-й новеллы императора Юстиниана (VI в.). В ней церковь и государство суть два божественных дара человечеству, т. е. два порядка вещей, вытекающих из единого источника – из учредившей их воли Божией, и потому, во имя послушания этой воле, долженствующих быть в полном согласии (consonantia – «симфония») между собой. Церковь ведает делами божественными, небесными. Государство – человеческими, земными. Но в то же время государство всемерно печется о хранении церковных догматов и чести священства. А священство вместе с государством направляют всю общественную жизнь по путям, угодным Богу (Corp. Jur. Can. Nov VI, praef). При таком единстве идеальной христианской цели государство и церковь мыслятся двумя различными функциями одного и того же организма. В Эпанагоге (XI в.) их единство уподобляется единству человека, состоящего из души и тела; каждой природе соответствует управляющая ею власть: императора – телом, патриарха – душой. Такой язык и такие образы утверждают иррациональность, неопределимость пограничной черты между церковью и государством, так же как иррационален простой, но таинственный факт единой и в то же время двухсоставной природы человека. Эти же сравнения связывают диалектику данной проблемы в сознании Восточной церкви с ее антропологией. Антиномия сочетания «Царства от мира сего», государства с Царством Божиим «не от мира сего» переживается в религиозном опыте Востока не как абсурд и парадокс, а как последовательный постулат веры в Боговоплощение: «неслиянное и нераздельное», т. е. иррациональное, но в высшей степени реальное сочетание полюсов бытия. Так, догмат Боговоплощения и его вселенская формула стали для восточного мышления тем золотым ключем, который отпирает для него все основные тайны самых трагических антиномий. Эта формула разрешает и для нас норму соотношений церкви и государства. |
| V. Иконные оклады. Скань, чокань и эмаль в металличесних украшениях окладов. Оклады напрестольных Евангелий. Резные образки. Ковчежцы для хранения частиц Животворящего Древа, мощей и св. даров. Кресты, лампады, кацеи Афонские ризницы по многим причинам не богаты церковною утварью: один – два шкапа, с немногими полками, вполне удовлетворяют обиходным целям; что касается древних утварей, то, если они не помещаются в той же ризнице, их укрывают в башне, вместе с библиотекою, или в укромных скевофилакиях на хорах, хотя такие случаи исключительные. Но, помимо ризниц, множество икон в древних окладах, древних крестов, ковчежцев и пр. еще доселе держится на престолах церквей и приделов, на церковных стенах, по полкам в темных притворах и трапезах. Ватопед, Ивер, Хиландар, Лавра сохраняют много древних икон в алтарях, в шкапах, иногда за стеклами, иногда на простых полках. Между этими иконами некоторые сохранили свои металлические оклады, венцы, цаты: этот иконный убор вообще важен для истории орнамента, доселе мало известного в византийском (многосоставном) искусстве, а афонские иконы представляют довольно полный подбор окладов, хотя и сильно разрушенных, и достаточно ранний, хотя не первоначальный. В самом деле, металлическая оправа икон, если и явилась ранее X века, то составляла в этот период ряд одиночных явлений, стала же типическою именно в период X – XII столетий, и афонские иконы, хотя и сохранились от этой эпохи в немногих экземплярах, однако, представлены прекрасными образцами, а, затем среди афонских окладов металлической утвари XIII – XIV веков, представленная множеством предметов, повторяет типы основного предшествующего периода. Причина этого, крайне несложная, заключается в том, что металлические шаблоны и формы, однажды вырезанные, или отлитые, держатся и доселе в мастерских подолгу, почти столетиями, а в древности и того больше, как напр. в период, последующий за латинским завоеванием, которое для слабой Греции и Византии имело значение погрома. Мы уже имели случай при описании 91 древних эмалей и также икон, хранящихся в ризницах грузинских монастырей 92 , обращать внимание на древние оклады византийского типа и греческого происхождения, украшенные по полям тонкими орнаментальными разводами и рисунками, а по рамам рельефными и эмалевыми пластинками и представляющими архитектонические композиции фигур Спаса с Апостолами, Святых, Господских и Богородичных праздников, окружающих центральную икону. Чудно украшенная эмалями Хахульская (Гелатскаго монастыря) икона Б. Матери и обрамленный превосходными чеканными рельефами и узорными пластинками из басмы складень Анчийской иконы Спаса в Тифлисе, конечно, подражают византийским образцам, а басменные узоры оттиснуты греческими шаблонами, которые продавались точно так же, как теперь продаются латунные шрифты. |
| XIV. П. Б. Михайлов. Русский неопатристический синтез Человеку свойственно идеализировать свое прошлое. Великие мировые цивилизации так или иначе базовым фоном своего исторического сознания имеют некую идеальную точку отсчета в прошлом, некий центр внутреннего притяжения, по которому меряется настоящее и прокладывается путь в будущее. Всякий всплеск саморефлексии определяется поиском и нахождением своего места в идеальном пространстве прошлого. Типологически все значительные античные мифологии сводятся к мифу о вечном возвращении. По всей видимости, это – одна из констант общечеловеческого религиозного чувства, общей религиозной одаренности. Миф о вечном возвращении в самых разнообразных культурно-исторических вариациях определяет одну из фундаментальных черт религиозного сознания, постоянно и напряженно ищущего источников религиозного вдохновения в пережитых опытах священного. В этом отношении христианская религиозность – не исключение. И для христианской традиции, несмотря на ее объективную обращенность в будущее – эсхатологическую напряженность ожидания Второго Пришествия, которое, впрочем, порой ослабевает по тем или иным причинам, – свойственна эпистрофичность (от греческого Греческий текст со стр 369 оригинала – возвращение), и христианскому религиозному чувству присуще все новое и новое переживание воздействий Бога на ход истории. Богословие должно опираться на некий духовный опыт. В пережитом опыте оно всегда ищет источник своего вдохновения, а духовный опыт, в свою очередь, наполняет сознание верующего, делая его богословским. Об этом свидетельствует святитель Григорий Нисский в трактате «О жизни Моисея»: «...таковы переживания души, охваченной любовью к тому, что прекрасно по своей природе. Надежда постоянно увлекает ее от той красоты, которую она уже видела, к той, которую увидеть еще предстоит, и постоянно разжигает в ней огонь желания» 530 . Очевидно, одним из проявлений этой фундаментальной черты христианского религиозного самосознания – обращенности к пережитому в прошлом опыту, но уже на обобщенном уровне, является почитание, воздаваемое в церковной традиции Золотому веку христианства – эпохе святых отцов. Носители церковной традиции сознательно веруют, что великим богословам христианской древности удалось зафиксировать совокупный церковный опыт богообщения и сформулировать его в объективных категориях своего богословского творчества – в разнообразных формах письменного наследия Церкви – литургического, иконографического и т. д. |
| В сегодняшнем апостольском чтении обращает на себя внимание двукратное упоминание апостолом Павлом святых семейств. Предлагая заключительные наставления коринфянам в конце своего Послания, Павел говорит: «Прошу вас, братия (вы знаете семейство Стефаново, что оно есть начаток Ахаии и что они посвятили себя на служение святым), будьте и вы почтительны к таковым и ко всякому содействующему и трудящемуся» (1 Кор.16:15–16). И далее: «Приветствуют вас церкви Асийские; приветствуют вас усердно в Господе Акила и Прискилла с домашнею их церковью» (1 Кор. 16:19). Стефана и его семью апостол именует «начатком Ахаии». Ахаией в древности называлась либо область на севере Пелопоннеса, южного полуострова Балканского полуострова, либо вся Греция. Очевидно, Стефан со своим семейством не только были крещены первыми в Греции, но именно от них вера распространялась и далее по всей территории страны. Возможно, Стефан носил епископский сан и в его доме проходили христианские молитвенные собрания. Акила и Прискилла – также очень значимые имена в новозаветной истории. Эта супружеская пара непрестанно проповедовала Евангелие, устраивала богослужения в своем доме, принимала живое участие в нуждах Церкви. Они помогали в благовестии самому Павлу и не раз рисковали жизнью за него. Апостол неоднократно с любовью упоминал о них в своих письмах (см. Рим. 16:4; 2 Тим. 4:19). Выражение «с домашнею их церковью» указывает как на детей и ближайших родственников Акилы и Прискиллы, так и на всех тех, кто молился в их доме. Как прекрасно, что из множества христиан Павел выделяет два этих семейства. Очевидно, на таких «домашних церквях» держалась Церковь целого города и даже страны. Надо сказать, история христианства сохранила память о многих подобных семьях, имеющих большое значение в жизни Церкви. Например, семья святителя Василия Великого, где было десять детей, шестеро из которых прославлены как святые. Это сам Василий, его братья-епископы Григорий Нисский и Петр Севастийский, еще один брат Навкратий и сестры Макрина и Феозва. К лику святых причислены также отец и мать святителя – Василий и Емилия, а также бабка Макрина. В подобном окружении вырос и святитель Григорий Богослов. Его святые родственники: отец-епископ Григорий Назианский, мать Нонна, брат Кесарий Назианзин и сестра Горгония. |
| Десятина года Уклад церковной жизни в Древней Руси во многом отличался от современного и содержал во всей полноте черты глубокой христианской древности. Соблюдение церковного устава, церковных традиций находилось на должной высоте во всех слоях общества. В частности, неотъемлемой чертой русского народа было обязательное исполнение постов. Ярче всего это проявлялось в дни святой Четыредесятницы. Прощение в этот период было обставлено особенно строгой системой требований, обрядов и обычаев, которые охватывали всю духовную жизнь верующего. Отчасти это отношение к обрядовой стороне живо в народе и доныне. Однако ревность и строгость, существовавшие в то время, сейчас значительно ослабели. Ведь в сердцах древнерусских христиан горел немерцающий огнь любви к исполнению всех обычаев и уставов церковных. Великий пост христиане проводили очень строго, и поэтому предписаний о нем сохранилось гораздо больше, чем о других постах. Согласно древнецерковным указаниям, Великий пост признавался десятиной года, которую верующий посвящал своему Небесному Царю. Автор одного древнего поучения предлагает такой расчет дней Великого поста: пост продолжается семь недель, включая Страстную; из них первые шесть содержат по пять постных дней, ибо субботы и воскресения Великого поста, согласно с церковными канонами, не считались вполне постными днями; всего получалось тридцать дней. Последняя, Страстная седмица содержала шесть постных дней, ибо в Великую Субботу полагался пост. Получилось 36 дней – неполная десятина года. Чтобы она стала полной, предписывалось поститься в Великую субботу до «поздняго» – еще полдня. Всего Великий пост содержит 36 с половиной постных дней. По этому расчету он был точной десятиной года. Великом посте большая часть седмиц и недель (воскресений) носили особенные календарные названия. Воскресенье перед Масленой неделей называлось «мясное заговенье» (мясопуст). Воскресенье после масленицы носило название «Недели сыропустной». Саму масленицу именовали «сырной», «масленой» или «молочной» неделей. Впервые название «масленица» встречается в XVI веке. Первая седмица Великого поста именуется в летописях «чистой», «Феодоровой». Воскресенье после этой недели носило название «Сбора», «Честного сбора», «Недели сборной». Это название происходило оттого, что священники в этот день обыкновенно съезжались на ежегодный епарихальный собор к епископу. Четвертая неделя известна в летописях под именем «Средокрестной», «Средоговения», пятая – под именем «Похвальной». Шестая носила название «Вербницы», «Цветной», «Цветоносной». |
| — Нередко нас, православных, упрекают в том, что мы не так часто читаем Библию, как это делают, к примеру, протестанты. Насколько подобные упреки справедливы? — Православная Церковь признает два источника богопознания — Священное Писание и Священное Предание. Причем первое является неотъемлемой частью второго. Ведь первоначально проповеди святых апостолов произносились и передавались в устной форме. Священное Предание включает в себя не только Священное Писание, но и богослужебные тексты, постановления Вселенских Соборов, иконографию и целый ряд других источников, которые занимают важное место в жизни Церкви. И все, что сказано в Священном Писании, есть и в Предании Церкви. Начиная с древности, жизнь христианина была неразрывно связана с библейскими текстами. А в XVI в., когда возникла так называемая «реформация», ситуация изменилась. Протестанты отказались от Священного Предания Церкви и ограничились лишь изучением Священного Писания. И поэтому в их среде появился особый род благочестия — чтение и изучение библейских текстов. Еще раз хочу подчеркнуть: с точки зрения Православной Церкви, Священное Предание включает в себя весь объем церковной жизни, в том числе и Священное Писание. Более того, даже если кто-то не читает Слово Божие, но регулярно посещает храм, то слышит, что все богослужение пронизано библейскими цитатами. Таким образом, если человек живет церковной жизнью, то он находится и в атмосфере Библии. — Сколько всего книг входит в Священное Писание? В чем отличие православной Библии от протестантской? — Священное Писание — это собрание книг, разных книг и по времени их написания, и по авторству, и по содержанию, и по стилю. Они разделены на две части: ветхозаветную и новозаветную. В Православной Библии насчитывается 77 книг, а в протестантской — 66. — Чем вызвано такое разночтение? — Дело в том, что в православной Библии, точнее в Священном Писании Ветхого Завета, кроме 39 канонических книг насчитывается еще 11 неканонических: Товита, Иудифи, Премудрости Соломона, Премудрости Иисуса, сына Сирахова, Послание Иеремии, Варуха, вторая и третья книги Ездры, три Маккавейские книги. В «Пространном христианском катехизисе» святителя Филарета Московского сказано, что деление книг на канонические и неканонические вызвано отсутствием последних (11 книг) в еврейских первоисточниках и наличием их только в греческих, т. е. в Септуагинте (переводе 70-ти толковников). В свою очередь, протестанты, начиная с М.Лютера, отказались от неканонических книг, ошибочно присвоив им статус «апокрифических». Что же касается 27 книг Нового Завета, то их признают как православные, так и протестанты. Речь идет о христианской части Библии, написанной после Рождества Христова: новозаветные книги свидетельствуют о земной жизни Господа Иисуса Христа и первых десятилетиях существования Церкви. К ним относятся четыре Евангелия, книга Деяний апостольских, послания апостолов (семь — соборных и 14 — апостола Павла), а также Откровение Иоанна Богослова (Апокалипсис). |
|
|
