| Содержание Предисловие 1. Вопрос об истине и том, что ей противоположно 2. Соответственно с разницей в понимании истины понимается божественное и боги 4. Разница в понимании правоты: ρθς и rectum 5. Разница в понимании справедливости: δκη и iustitia 6. Разница в понимании человека: ζον λγον χον и animal rationale 7. Разница в вопросах о свободе и спасении 8. Разница в понимании добродетели: àρετ и virtus 9. Разница в понимании счастья: υδαιμονα и beatitude 10. Разница в вопросе о том, что есть община: πλις и imperia Учение о Логосе у Филона Александрийского и Иоанна Богослова в связи с предшествовавшим историческим развитием идеи Логоса в греческой философии и иудейской теософии Предварительные замечания Отдел I. Очерк исторического развития идеи Логоса до Филона Александрийского и Иоанна Богослова I. Общая характеристика главных направленийв дофилоновской и доиоанновской истории учений о Логосе II. Греческая философия III. Идея Логоса у палестинских иудеев IV. Александрийские иудеи – предшественники Филона Отдел II. Логос в сочинениях Филона Александрийского I. Исходный пункт, задача и характер Филоновой логологии II. Логос как имманентно-безличная форма самооткровения Божества Отдел III. Философия Филона Александрийского в отношении к учению Иоанна Богослова о Логосе Сущность вопроса Исходный пункт, задача и характер Филоновой логологии Логос как имманентно-безличная форма самооткровения Божества Логос как тварно-личный посредник между Богом и миром Логос как средняя, между бесконечным и конечным, (богочеловеческая) природа Логос как первосвященник и искупитель мира Предисловие Т. Г. Сидаш «Пишущая рука не поспевала за мыслящим духом», – писал свмч. архимандрит Иларион (Троицкий) о своем учителе – профессоре М. Д. Муретове , образованнейшем человеке, неутомимом исследователе и переводчике, отдавшем 38 лет своей жизни преподаванию в духовных учебных заведениях. Митрофан Дмитриевич Муретов родился 12 августа 1851 г. в семье сельского священника Рязанской епархии, впоследствии принявшего монашеский постриг и ставшего духовником Данилова монастыря в Москве. С детства будущий ученый был весьма религиозен, в студенческие годы склонялся к изучению философии, и по окончании семинарского курса в Рязанской Духовной семинарии молодой человек поступил в Московскую Духовную академию. За годы учебы (1873–1877) он блестяще выучил греческий язык и глубоко изучил Новый Завет , что во многом определило дальнейшее направление его деятельности. Тогда же был написан первый вариант исследования о Филоне Александрийском. Большое влияние на Муретова в те годы оказал один из его преподавателей – философ В. Д. Кудрявцев-Платонов, ученик Ф. А. Голубинского. |
| DODD, С. Н. The Interpretation of the Fourth Gospel. Cambridge. 1953. стр. XII † 478. Появление в свет давно ожидавшейся книги проф. Додда должно быть отмечено, как событие в Новозаветной науке. Автор широко известен не только, как замечательный исследователь с монументальной ученостью, но и как яркий и своеобразный богослов и религиозный философ. Его теория «осуществленной эсхатологии» (realized eschatology) привлекла к себе общее внимание и приобрела многочисленных последователей. И в новой своей работе он не только вносит большой вклад в исследование Нового Завета, но выражает и свое религиозное мировоззрение. По содержанию книга разделяется на три части. Первая посвящена той среде, в которой возникло Четвертое Евангелие; вторая – основным понятиям Иоанновского богословия; третья – построению Евангелия. Особое приложение содержит «некоторые соображения об историческом аспекте Четвертого Евангелия». Предполагая, что, в отличие от Евангелиста Марка, составитель Евангелия писал для нехристианских читателей, которым надо было изложить христианское благовестие от самых его оснований на их языке, проф. Додд ставит своею задачею воспроизвести этот язык. В таком порядке он последовательно останавливается на Герметической письменности, на Эллинистическом Иудействе в лице его главного представителя, Филона Александрийского, на Иудействе Раввинистическом и на гностицизме. Последняя глава этой первой части посвящена Мандеизму, но о ней должна быть речь особо. В главах (2 и 3) о Герметизме и о Филоне автор показывает те понятия, в которых они соприкасаются с Иоанновским богословием. При этом он неизменно отмечает связь не только Филона, но и Герметической письменности с Ветхим Заветом, допуская прямое влияние последнего в переводе Семидесяти. С другой стороны, он никогда не забывает подчеркнуть христианское своеобразие Евангелия от Иоанна ( 1 ). Недостаток места не позволяет мне приводить примеры. Ограничусь одним. Отмечая, как и другие исследователи, воплощение Логоса, для которого нет места в учении Филона, Додд полагает особое ударение на том, что Воплощенный Логос Четвертого Евангелия принадлежит истории и является предметом веры и субъектом и объектом любви. |
| М. Д. Муретов. Фотография. Кон. XIX в. М. окончил Скопинское ДУ (1866), Рязанскую ДС (1873) и как лучший студент 1-го разряда был направлен за казенный счет в МДА, где выбрал богословское отд-ние. В академии М. большее внимание уделял изучению философии, влияние на него оказали преподаватель метафизики В. Д. Кудрявцев-Платонов и преподаватель истории философии В. Н. Потапов ( Муретов. Из воспоминаний. 1915. С. 714-717, 729-730, 736-739). Особенный интерес у М. вызывали лекции проф. Свящ. Писания архим. Михаила (Лузина) по истории экзегезы, помогавшие студентам ознакомиться с основными идеями зап. критической библеистики. Апологетический подход архим. Михаила, содержащий правосл. оценку этих идей, оказал влияние на формирование взглядов М. В дальнейшем он отмечал «деятельную благожелательность... и необычайно деликатное отношение… к самостоятельности в работах...» архим. Михаила (Там же. С. 751-755). Выбирая тему для кандидатской работы, М. вначале попробовал себя в изучении нем. философии, но осознал свою «полную неспособность к спекулятивному мышлению» (Там же. С. 744), что в результате укрепило его желание заниматься изучением Свящ. Писания. В конце 3-го курса М. представил кандидатское сочинение на тему, связанную как с философией, так и с библеистикой: «Учение о Логосе Филона Александрийского» (РГБ ОР. Ф. 172. К. 311. Ед. хр. 4). В работе было представлено сравнение учения о Логосе Филона Александрийского с учением св. ап. Иоанна Богослова о Слове Божием, определившее перспективы дальнейших исследований автора. С большим усердием М. изучал греч. язык и сохранил на всю жизнь чувство благодарности к своему учителю С. К. Смирнову, буд. протоиерею и ректору МДА ( Муретов. Из воспоминаний. 1915. С. 751). Особое влияние на формирование М. как богослова оказал ректор МДА прот. Александр Горский (Там же. С. 720-721, 723-726). В речи на 40-й день после кончины прот. Александра (19 нояб. 1875) М. отмечал его «глубокое убеждение в истине Христа», а также ревность по неусыпному охранению чистоты и неприкосновенности Православия «от вторжения в Церковь Русскую неправославных мыслей» ( Муретов. Слово в день годичного поминовения. 1875. С. 50-51). В 1877 г. М. окончил МДА 1-м по разрядному списку на богословском отд-нии, 28 июня того же года был утвержден в ученой степени канд. богословия с правом защищать магистерскую диссертацию без новых испытаний. В 10-х гг. XX в. М. составил и опубликовал воспоминания о периоде своего обучения в МДА, служащие ценным источником сведений по истории академии 70-х гг. XIX в. |
| Разделы портала «Азбука веры» Святоотеческий взгляд на проблему В своем сообщении я затрону одну из проблем православной антропологии, унаследованную христианскими богословами от античной дохристианской философии. Речь пойдет о весьма важном для святоотеческой антропологии понимании образа человека как всеобъемлющего “микрокосма” (μικροκοσμος). Как известно, по выраженному в святоотеческих писаниях мнению, человек “микрокосм” отражает в себе и включает в себя качества предметов материальной вселенной-“макрокосма” (μακροκοσμος). По определению святителя Григория Нисского , “человек есть некий малый мир, содержащий в себе те же стихии, которыми наполнена вселенная”. О том же свидетельствуют и другие Отцы. Например, преподобный Исидор Пелусиот учит: “человек, содержа в себе все составляющие мир стихии, сам есть сокращенный мир”. Подобные же суждения мы можем обнаружить в творениях Климента Александрийского , Оригена , священномученика Мефодия Патарского , Тертуллиана , Лактанция , святителя Василия Великого , Немесия Эмесского , преподобного Максима Исповедника , преподобного Иоанна Дамаскина , святителя Григория Паламы и целого ряда других церковных писателей. Как я уже сказал, идея человека-“микрокосма” берет начало в античности. Однако для доклассической античной философии человек является “микрокосмом” прежде всего постольку, поскольку он отражает и включает в себя реальность только материально-чувственного космоса. Именно в таком виде это учение формулируется в трактатах гиппократовой школы, у Галена, Демокрита и других. Замечу, что и Аристотель, размышляя о проблеме вечности движения во вселенной, также использует идею “микрокосма”. Говоря на страницах своей “Физики” о способности к движению всех живых существ и сравнивая при этом образ их бытия с образом бытия окружающего неодушевленного мира, Стагирит именует всякое живое существо космосом “маленьким” — на фоне космоса бесконечного, “большого”. Присутствует идея “микрокосма” и в сочинениях Филона Александрийского, чья философия, как известно, оказала заметное влияние на христианскую письменность. Вместе с тем, у Филона человек-“микрокосм” является таковым уже не только потому, что включает в себя все основные элементы материального творения, но также и элементы мира духовного. |
| В.Я. Саврей Раздел VII. Влияние Александрийской школы на европейскую духовную культуру Лекция 16. Новоалександрийская школа: святители Афанасий Великий и Кирилл Александрийский Александрийская школа патристического периода представляет собой картину цельного философско-богословского знания. Мы называем ее Новоалександрийской школой, так как противоречия раннего александринизма в ней оказываются снятыми. Век становления этой школы – IV столетие, «золотой век» патристики – был временем развернутого переосмысления всего интеллектуального материала, накопленного за три века плодотворного синтеза библейской веры с эллинской образованностью. Крупные философские умы, «новые Сексты и Пирроны», по словам святителя Григория Богослова , выступали в Церкви со своими программами догматических преобразований; при неподготовленности церковного сознания они могли бы оказаться в числе великих реформаторов или даже создателей новых религий. Но церковное сознание за предшествующий период было подготовлено для ответа по всей форме философской и богословской науки. Ортодоксия в рассматриваемый период была верой большинства активных членов Церкви, которые выдвигали из своей среды наиболее образованных и красноречивых – «столпов православия». Основным требованием к ним было свидетельство об истине святостью жизни, благодаря которому их мнение на церковных соборах обладало высшим авторитетом. Александрия дала миру двух таких «столпов», богословские творения которых вошли в фундамент учения Вселенской Церкви, – святителей Афанасия Великого (р. до 297, † 373 г.) и Кирилла Александрийского (р. до 380, † 444 г.). Первый стоял у истоков Никео-Цареградского Символа веры , второй создал теологию православного почитания Матери Божией, имеющую прямое отношение ко всем узловым проблемам христологии и антропологии. Характерную черту новоалександрийцев, которая отличала их от плеяды Филона, Климента и Оригена , составляло то, что в своих сочинениях они касались высших догматических вопросов как бы против воли и по принуждению. О своих противниках, арианах, св. Афанасий отзывался так: «… если пишут о вере без всякой предположенной цели, то излишнее это предприятие, а может быть, и вредное; потому что, когда не настоит никакого вопроса, подают они повод к словопрению, расстраивая незлобивые сердца братий и всевая в них то, что никогда не приходило им на ум» (Окружное послание против ариан, 10). Была ли в таком отношении к слову какая-то поза, создающая риторически выгодную позицию для наступления? Чтение самих текстов новоалександрийских богословов, равно как их биографии, удостоверяет нас в обратном. |
| Г.И.Беневич Параграф 6 «Беседы сарацина с христианином» Феодора Абу-Курра и проблема «нетварных Слов Божиих» в Православии и исламе Источник Скачать epub pdf Мне хотелось бы обратить внимание на один из ранних полемических христианских трактатов, направленных против мусульман - " Беседу христианина с сарацином», который в православной традиции долгое время приписывался одному из самых известных отцов Церкви – прп. Иоанну Дамаскину , но, вероятнее всего, принадлежитФео-дору Абу-Курре 1 , арабоязычному православному епископу, жившему по второй половине VIII в. на территориях, захваченных мусульманами у Византии, большей частью в Сирии. В связи сэтим сочинением я хотел бы поставить ряд вопросов, которые представляют интерес в контексте не только истории христианско-мусульманской полемики, но и современного христианско-мусульманскогодиалога, равно как и для изучения истории православного богословия. В середине VII в., т.е. тогда же, когда на сцену мировой истории вышел ислам , в Византии творил великий философ ибогослов прп. Максим Исповедник , ученик и соратник св. Софрония Иерусалимского , открывшего, между прочим, Иерусалим халифу Умару. Прп. Максим известен как борец с монофелитством (учением об однойволе у Христа), но с начала XX в. и по настоящее время в центре внимания патрологов и богословов оказалось не менее важное в его наследии учение о логосах, в котором он дал православнуюальтернативу ори-гонизму. Это учение венчает собой традицию, восходящую к «библеи-шции» стоицизма у Филона, и воцерковлению той же традиции у апологетов, Климента Александрийского , а затем укаппадокийцев, Еваг-рия и в Ареопагитиках. Среди того нового, что внес прп. Максим в это учение о логосах (словах Божиих), которыми Бог творит мир, есть учение о воплощении Логоса Его логосами вПисание. То есть прп. Максим рисует всеобъемлющую картину воплощения Логоса (Сына Божия), в рамках которой находится представление и о том, что Логос своими логосами воплощается не только в творении(творя мир), и не только ипостасью воплотился как Иисус Христос, но воплощался и в логосах Священного Писания . Среди патрологов идет спор, верно ли считать логосы, о которых идет речь у Максима, " нетварными», т. е. божественными, в том же смысле, в каком нетварны энергии Божий, согласно св. Григорию Паламе , который именно так истолковал логосы Максима. Вслед за таким выдающимсяисследователем прп. Максима, как Поликарп Шервуд 2 и большинство православных патрологов 3 , я склоняюсь к тому, что логосы Максима нетварны, коль скоро он понимает их какбожественные воления, или мысли Божий, которые воплощаются в творении, в том числе, как я сказал, и в Писании. Приведу лишь один отрывок из «Вопросоответов к Фалассию» (32) прп.Максима: |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Распространение герметических учений среди политической и церковной элиты византийского общества VII-XIV вв. 10.02.2019 916 Время на чтение 23 минут Проблемы постижения и отображения символа, образа, изображения, иконы занимали главное место в богословской мысли христианского византийского социума на протяжении всей истории этой уникальной цивилизации, особенно в эпоху иконоборческих споров VIII-IX вв. В истории христианской культуры столь глубокая, всеобъемлющая разработка этих проблем - явление уникальное и беспрецедентное. С XI столетия эта теория вошла в самую суть восточно-православного богословия и всего византийского миропонимания. Именно под ее влиянием были сформированы каноны всех видов византийского и восточно-православного искусства и культуры, начиная с общего богослужебного канона, который включал в себя все виды искусства. Отцы VIII-IX вв. поставили и успешно решили многие из тех проблем, которые до сих пор являются актуальными в современном искусствознании, эстетике и герменевтике 425-426]. Согласно единому мнению представителей патристики, высшее знание открывается человеку не в понятиях, но в образах и символах, а понятийному мышлению доступна лишь очень ограниченная сфера знания.Св. Иоанн Дамаскин отмечал: «Всякий образ есть выявление и показание скрытого» 405]. Другими словами, образ есть важное средство познания человеком Бога и мира, поскольку познавательные способности человеческой души существенно ограничены его материальной природой. Это вполне согласно святоотеческой богословской традиции ставившей под сомнение эффективность дискурсивных путей познания. Так, некоторые образы относятся к христианской онтологии, восходя к достаточно подробно разработанным теориям образной структуры универсума Филона, Климента Александрийского и Дионисия Ареопагита, другие же имеют прямое отношение к гносеологии, поскольку с их помощью осуществляется постижение (познание) мира и его первопричины - Творца. Остальные образы создаются непосредственно людьми для получения, сохранения и передачи знаний о первообразах. |
| Луи Дюшен (католик) Глава XI. Гносис 164 и маркионизм Первые ереси и иудейские спекуляции. Враждебное отношение к Богу Израиля: Симон Волхв и ему подобные. – Сатурнил Антиохийский. – Сирийский гносис. – Гностические школы александрийского происхождения: Валентин, Василид, Карпократ. – Сущность гносиса – Гностическая экзегетика. – Демиург и Ветхий Завет. – Евангелие и предание. – Гностические братства. – Пропаганда в Риме. – Маркион. – Его принципы, учение, основанный им церкви. – Устойчивость православия. – Еретическая литература. – Православная полемика. Мы видели, что ересь возникла одновременно с Евангелием. Поле отчее едва лишь было засеяно, как плевелы уже показываются рядом с добрыми ростками. Отсюда постоянная тревога у руководителей первоначальных общин, сказывающаяся в посланиях ап. Павла, в Пастырских посланиях, в Апокалипсисе, в посланиях ап. Петра, ап. Иуды и св. Игнатия. Насколько эти писания позволяют судить об оспариваемых учениях, последние можно, по-видимому, свести к следующим положениям. 1 . Природа и закон, будет ли то естественный закон или закон Моисеев, 165 суть произведения духов, стоящих ниже Бога Отца, Вышнего и Истинного Бога. 2 . Этот Вышний Бог явил себя в Иисусе Христе. 3 . Истинный христианин может и должен освободиться из-под власти сил, сотворивших мир и давших закон, дабы приблизиться к Богу Отцу. Эти положения нельзя рассматривать как простое искажение апостольского учения. Очевидно, сюда вошли христианские начала, но за исключением места, отведенного Иисусу Христу и Его делу, остальное стоит отдельно и легко объясняется эволюцией еврейской мысли, получающей возбуждение со стороны философской любознательности греков. Чтоб дать себе в том отчет, достаточно вспомнить существенные пункты учения Филона. 166 Бог, по его мнению, существо бесконечное; Он не только выше всякого несовершенства, но и всякого совершенства, даже всякого определения. Вне Его и независимо от Него существует материя, на которую Он воздействует через посредство многообразных сил. Между ними первое место принадлежит Слову. Эти силы и самое Слово изображаются то как имманентный Богу, то как отличные от Него ипостаси; они сближаются то с идеями Платона, то с действующими причинами стоиков, то с ангелами Библии и демонами язычников. Мир создан ими из предвечного материального начала. Некоторые из них заключены в человеческие тела, 167 и от несоответствия их божественной природы с чувственной оболочкой происходит нравственный конфликт между долгом и хотением. Цель нравственной жизни – победа духа над плотскими влечениями. Главное средство к тому – аскетизм; с Божией помощью полезно также знание и хорошо направленная деятельность. Этим путем душа приближается к Богу и в будущей жизни соединится с Ним, даже в этой жизни, в состоянии экстаза ей может быть дано временное обладание Им. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла АЛЛЯЦИЙ [лат. Allatius, итал. Allacci] Лев (1586 или 1588, о-в Хиос - 18.01.1669, Рим), греч. эллинист и эрудит, один из основателей византиноведения, автор многочисленных трудов в области филологии и истории, католич. богослов. Родился в семье правосл. греков, Николая Вестарха и Севастии Невриди; в возрасте 10 лет был увезен в Италию, в 1599-1610 гг. учился в греч. коллегии в Риме (см. Афанасия св. коллегия ), став ревностным католиком. Нек-рое время занимал пост генерального викария при лат. епископе Хиоса (не принимая сана). Вернувшись в Рим, занялся медициной; с 1619 г. связал свою жизнь с папской Ватиканской б-кой , где занимал должности от простого писца (scriptor graecus) до главного хранителя (primus custos; 1661). Знаток античной классики и издатель греч. текстов (среди к-рых editiones principes «Жизнеописания Гомера» Прокла, «Семь чудес» Филона Византийского и др.), А. много сделал и для изучения визант. авторов. В частности, он впервые издал полную редакцию хроники Георгия Акрополита , снабдив ее лат. переводом. До наст. времени не потеряли своего значения т. н. «диатрибы» А., представлявшие собой своеобразные каталоги авторов, носивших одинаковые имена (Пселлы, Георгии, Симеоны, Нилы, Никиты, Филоны, Феодоры), с указанием рукописей, содержащих их сочинения. Не менее значителен вклад А. в изучение патристики: им были изданы и переведены сочинения Оригена (первые издания многих его гомилий), святителей Евстафия Антиохийского , Мефодия Олимпийского , Кирилла Александрийского , преподобных Нила Анкирского , Иоанна Дамаскина . А. одним из первых разработал совр. методы филологической критики и эмендации (исправления) текстов посредством их внутренней оценки и сличения списков. В своих собственных сочинениях, посвященных проблеме расхождений между Православием и католичеством, А. стремился сгладить их в духе унионистской политики Римского престола. Основным трудом по этому вопросу стал трактат «О вечном согласии Западной и Восточной Церквей» в 3 книгах. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание АСКЕТИЗМ АСКЕТИЗМ [Греч. σκησις от σκω - упражнять], в языческой Греции слово «А.» обозначало упражнения тела (Геродот, Фукидид), упражнения ума и воли (софисты), религ. смысл стал прослеживаться уже у пифагорейцев, но особенно в поздней античности - у Филона Александрийского (Сидоров. Древнехристианский аскетизм. С. 9-10). В ВЗ группа слов, связанная со словом «А.», встречается в Маккавейских книгах , в НЗ глагол σκω употреблен лишь в Деян 24. 16 в широком смысле. В христианстве слово «А.» получило собственное, более глубокое толкование. Определение Христ. А., или подвижничество, есть ревность и сила пребывать в деятельном, путем подвигов (постничества, девства , отшельничества и др.), общении с Богом, по вере в Господа нашего Иисуса Христа, при помощи благодати Божией, для обретения истинно христ. настроенности как залога к участию в Царствии Небесном. В богословской лит-ре А. даются, напр., следующие определения: «Практика евангельского отречения, вынужденная христианским законом или просто решением, как средство более строго придерживаться христианского совершенства и более действенно способствовать общему благу христианского общества» (Dublanchy E. Ascétisme//DTC. T. 1. Col. 2055); «совокупность средств, которые помогают нам в нашем общении с Богом в любви и через любовь» (Hamon A., S. I. Ascétisme//Dictionnaire apologetique. 1909. T. 1. Col. 293-299); «планомерное употребление, сознательное применение целесообразных средств для приобретения христианской добродетели, для достижения религиозно-нравственного совершенства» (Зарин. С. XI). Святые отцы Церкви под А. понимали различные способы приобретения праведности, благочестия (Greg. Nazianz. Or. 43; Macar. Aeg. Hom. Spiritual. 4. 17). В аскетических памятниках термин σκησις обозначал также совокупность подвигов монахов и отшельников - посты, безбрачие, молитвы и т. п. (Athanas. Alex. Vita Antonii. Prooem.; Apophtegmata Patrum. Praef.; Palladius. Hist. Laus. Prooem.). |
|
|
