| Так как рассматриваемый предмет казался еще сомнительным, то сперва колебался несколько и сам Александр, похваляя иногда одних, иногда других 3 ; по довольном времени испытания той и другой стороны Александр присоединился к тем, которые утверждали, что Сын единосущен и совечен Отцу, и Арию приказал, чтобы и он, оставив противоречия, мыслил таким же образом (Созом. 1:15). Арий последовать требованию епископа не заблагорассудил; напротив, ободренный тем, что на стороне его нашлось несколько епископов (Секунд, Феона, см. Сокр. 1,6), пресвитеров (Анфал, Ахилл, Караоний, Сарматий, еще Арий) и диаконов (Евзой, Макарий, Июлий, Мина и Елладий), вступил с своим епископом в отношения надменные и даже неприязненные; не обращая внимания на неблаговоление к нему епископа, начал собирать сборища единомышленников и в этих, вышедших из повиновения епископу сборищах, предлагать свое новое учение. Александр, по свидетельству Феодорита, старался вразумить Ария увещаниями и советами; но когда увидел, что тот упорно безумствует и открыто проповедует свое нечестие, то в согласии с сослужителями своими (как называет их Александр), Египетскими, Фиваидскими, Ливийскими, Пентапольскими, Сирскими, Ликийскими и прочими из областей сопредельных (в числе около ста. Сокр. 1, 6), – отлучил Ария и сообщников его от общения церковного. Арий, считая себя осужденным несправедливо, обратился с жалобами на своего епископа к некоторым, прежде знакомым ему епископам, прося их заступничества за себя, и особенно крепкую надежду возложил на прежнего сотоварища своего в школе Лукиановой – Евсевия Никомидийского. В письме κ Евсевию, еп. Никомидийскому, Арий представляет себя невинным страдальцем за истинное Евангельское учение и умоляет Евсевия защитить его от несправедливых нападений на него Александрийского епископа. Епископ Александрийский, писал между прочим Арий, сильно преследует нас и гонит, употребляя к тому все средства; он даже признал нас людьми безбожными и изгнал из города за то, что мы не согласились c ним, когда он всенародно говорил: Бог всегда; Сын всегда; вместе Отец, вместе Сын; Сын сосуществует Богу нерожденно: Он всегда рождаемый и нерожденно рожденный; Бог ни мыслью, ни каким-либо этомом не предшествует Сыну; Сын из самого Бога. |
| Кирилл прошел этот же путь в своем образовании. применительно, конечно, к местным условиям своей жизни в Александрии, у дяди – архиепископа. Итак, вполне естественно предположение, что св. Кирилл, родившийся и выросший в Александрии, происходивший из богатой фамилии, племянник архиепископа, воспользовался всем тем, что только могла дать в то время наука языческая и христианская именно в Александрии. Но есть довольно распространенное мнение, что св. Кирилл только начальное образование получил в Александрии; для большего же усовершенствования в светских науках он отправился в Афины, где слушал лучших ораторов и философов; а для завершения богословского образования он направился в Иерусалим к известному еп. Иоанну, славившемуся святою и богоугодною жизнью, и под его руководством закончил свое образование умственное и нравственное. 55 Однако, достаточно сравнить тогдашнее состояние просвещения в Александрии и Афинах, чтобы убедиться, что св. Кириллу не было никакой нужды искать просвещения где-бы то ни было на стороне, вне Александрии. Христианская школа здесь в это время была под руководством знаменитого Дидима (в конце IV в) 56 и находилась, поэтому, на высоте своего положения. Да и светская (языческая) наука в Александрии имела в это время ярких представителей в лице знаменитой Ипатии и её отца, математика Феона Афины же в это время далеко не блистали учеными силами и средствами образования. Один из современников св. Кирилла Синезий, епископ Птолемаидский, получивший образование в Александрии, у ног Ипатии, прибыв потом с той же целью в Афины, с грустью писал брату своему „Афины не имеют ничего почетного, кроме своих славных имен месть. Как от закланной жертвы ничего более не остается кроме кожи, как знака некогда существовавшего животного, так, после того, как философия исчезла отсюда, путешественнику остается только удивляться Академии и Лицею, а также тому разнообразному портику, от которого философия Хризиппа получила свое название, но который теперь уже не разнообразен. |
| I.15 264 . В этом отрывке примечательны две мысли. Во-первых, Кассиан связывает наше uoccitio с тем фактом, что Бог относится к нам как к своей собственности (adsciuit nos). Глагол adscisco в сочетании с объектом личного местоимения описывает акт принятия, соединения и усыновления кого-то кем-то 265 . Кассиан употребляет это слово семь раз и во всех случаях – в форме перфекта, со ссылкой на то, что человеку предоставляется определенное положение перед Богом или другими людьми 266 . Божье призвание состоит в том, что христиане уже фактически объявлены его собственностью; он уже соделал человека своим усыновленным чадом 267 . Вторая примечательная мысль в данном отрывке – это Кассианово утверждение, что Бог соделал нас своими собственными по благодати, а «не по предшествующим заслугам» (nullis praecedentibus mentis) 268 . Бог не призывает людей к стремлению совершенствоваться, чтобы позже принять их к себе; он объявляет их своими собственными и на этом же основании призывает их к совершенству. Кроме того, Кассиан подчеркивает эту мысль, утверждая, что Бог одерживает в верующих победу над врагом и дарует им вечное блаженство. Он привязывает это к таинству воплощения ради нашего спасения и тем самым значительным образом исправляет впечатление, произведенное им в начале Conlat. 1. Как мы видели, в той беседе подчеркивается путь восхождения, по которому монах должен следовать. Здесь же мы видим, что созерцание (наивысшая ступенька на лестнице монашеской духовности) подразумевает не только предвкушение того, что монах должен выполнить с Божьей помощью, но и обратное «озирание» на собственные действия Бога, совершенные им для монаха. В Conlat. 21 авва Феона рассуждает о двух различных видах совершенства: низшем виде совершенства под законом и высшем виде Евангельского совершенства. Он побуждает монахов стремиться к последнему виду совершенства, в конце беседы говорит: Кто старается достичь совершенства Евангельского учения, тот пребывает под благодатью и не угнетается господством греха, ибо быть под благодатью – значит исполнять то, что благодать повелевает. А кто не хочет подчиняться требованию Евангельского совершенства, тот не знает, хотя и крещен и кажется монахом, что он не пребывает под благодатью, но опутан узами закона и обременен тяжестью греха. Ибо намерение того, который усыновляет всех принявших его по благодати (qui omnes a quibus receptus fuerit gratia adoptionis adsumit), состоит не в том, чтобы разрушить, а в том, чтобы создать, и не в том, чтобы упразднить Моисеевы постановления, а в том, чтобы их исполнить (Conlat. 12.34 |
| – Ну, что – девица, приставленная к тебе? – Она прекрасного поведения, – отвечала знатная женщина, – только совершенно бесполезна для души моей, потому что представляет мне действовать по произволу. Она очень скромна, а мне нужно, чтобы бранили меня и не позволяли мне исполнять мои прихоти. Тогда епископ, избрав другую, крутого нрава, приставил к ней. Та то и дело говорила ей: «Дура богатая», – или бранила ее другими подобными словами. Вскоре епископ опять спрашивал: – Какова девица? – Вот эта воистину приносит пользу душе моей. Таким-то образом она стяжала великую кротость. 207. Девица, окрещенная ангелами. Авва Феона и авва Феодор рассказали нам: при патриархе Павле в Александрии осталась сиротою после смерти родителей, очень богатых людей, одна девица. Она была не крещена. Однажды вышла в сад, оставленный ей родителями. При домах знатных даже среди города есть сады. В глубине сада она увидала неизвестного человека, собравшегося удавиться. Быстро подбежав к нему, она спросила: – Что ты делаешь, добрый человек? – А тебе какое дело? Уйди! Я в большом горе... – Скажи мне всю правду. Я, может быть, помогу тебе. – Я много должен. Мои заимодавцы сильно теснят меня, и я предпочел скорее умереть, чем вести такую горькую жизнь. – Прошу тебя, вот возьми все, что у меня есть, и отдай... только не губи себя. Тот согласился на это и уплатил долги. Между тем девица оказалась в стесненном положении. И не мудрено: осталась без родителей, позаботиться о ней было некому. Придя в крайнюю бедность, она начала распутную жизнь. А те, которые знавали ее родителей, говорили: «Кто знает суды Божии, как и для чего попускается душе падать!» Молодой организм не вынес такой жизни: она заболела и – опомнилась. В сокрушении духа она просила соседей: «Ради Господа, сжальтесь над душой моей и поговорите с папою, чтобы мне стать христианкой». Но все отвернулись от нее с презрением. «Кто пожелает быть восприемником такой распутной женщины?» – говорили о ней. И была она в большой скорби. Когда она совсем пала духом при таких обстоятельствах, явился ей ангел Господень в виде того человека, которому некогда оказала она милость. |
| Тенденция к возрастающему дроблению классификации типов риторической словесности характерна для эпохи: если Деметрий Фалерский (IVIII вв. до н. э.) в свое время выделял 21 тип эпистолярного красноречия, то его позднеантичные или византийские продолжатели различали 41 тип или даже 113 типов 580 . Произведена легкая модификация номенклатуры прогимнасм: термин «прозопея», означавший у Феона не «олицетворение», но (как и у Гермогена в трактате «О нахождении»! 581 ) фиктивную речь, составленную от имени некоего мифического, исторического или бытового персонажа («какие слова сказало бы такоето лицо при такихто обстоятельствах?»), заменен привычным для нас в этом значении термином «этопея» 582 . Именно гермогеновский или псевдогермогеновский перечень прогимнасм был перенят и окончательно канонизирован в IV в. антиохийским ритором Афтонием (в «порядке реализации вышеназванной тенденции к дроблению классификационных единиц разъявший на отдельные пункты «утверждение» и «опровержение», «похвалу» и «порицание», которые у его предшественника выступали как неразделимые пары соотносительных противоположностей, каждой из которых было посвящено по одной рубрике 583 ). Так родилась четырнадцатичленная схема, господствовавшая над всем византийским тысячелетием: (1) басня, (2) повествование, (3) хрия, (4) гнома, (5) утверждение, (6) опровержение, (7) общее место, (8) похвала, (9) порицание, (10) сравнение, (11) этопея, (12) описание, (13) рассмотрение вопроса, (14) внесение закона 584 . О значении прогимнасматических сборников как некоего откровенного признания позднеантичной и византийской риторики о собственной сути, некоей материализации простейших оснований вырабатывавшегося в риторических школах подхода к литературному творчеству, нам уже приходилось говорить прежде 585 и еще придется говорить в этой статье. Если византиец гдето выдавал себя и почти непроизвольно проговаривался о том, к чему же вела его соображение риторическая культура, то именно в прогимнасмах. Поэтому едва ли можно упускать их из виду, описывая византийскую литературную теорию: они, так сказать, непосредственная действительность этой теории. |
| Как же относятся христиане к этим заботам государя? Они вовсе отказываются и бегут от военной службы. Не было ли это оскорбительно для такого старательного государя, как Диоклетиан? Как будто мало было для христиан того, что им позволено было, состоя в армии, не участвовать в языческих жертвах». Рядом с подобными фактами государственная практика – говорят те же историки – встречалась и с другими в том же роде. Бюрократическая, многосоставная система управления при Диоклетиане требовала большего числа способных чиновников. Христиане и в этом случае оказывались людьми без патриотизма: они бегут от этого рода службы. Все эти факты конечно хорошо были известны Диоклетиану и должны были воспитывать и воспитывали в нем чувства непримиримой ненависти к христианам. Так рассуждают Гунцикер 230 и Прейсс. 231 Но в этих рассуждениях нет исторической правды. Примеры отказа христиан от военной службы действительно встречаются в истории царствования Диоклетиана, 232 но эти примеры так малочисленны, что на них нельзя строить таких широких обобщений, какие делают вышеуказанные историки. Тертуллиан , Ориген и Лактанций неодобрительно смотрят на занятие военным делом христиан (из коих первые два христианских мыслителя жили и умерли задолго до Диоклетиана, а Лактанций писал уже после времен Диоклетиана), но практика времен Диоклетиана не служила осуществлением их воззрений. Христиане времен Диоклетиана без всякого стеснения совести служили в армии, ясно сознавая, что это долг истинных патриотов. Не раз названный нами епископ Феона в известном письме к Лукиану пишет, что Диоклетиан вверил охранение своей персоны христианам, 233 без сомнения здесь разумеется то, что лейб-гвардию императора составляли христиане. Известен древний рассказ о том, что в армии Диоклетиана (точнее его соправителя Максимиана) был целый легион, так называемый фиваидский (об этом легионе речь будет ниже), состоявший из нескольких тысяч христиан. Такого рассказа не возникло бы, если бы во времена Диоклетиана христиане бежали от военной службы. |
| …Нет ничего плохого в желании дать ребенку имя живого или усопшего родственника – бабушки, прадедушки. Но называть ребенка надо не именем человека, у которого много денег, а именем того, кто прожил достойную жизнь – порядочного, того, кто совершал добрые поступки. Мы являемся «веточкой» на дереве своего рода, мы – продолжение наших предков. Павел Флоренский писал, что имя может повлиять на черты характера человека, и тем самым сказаться на его жизни. Подчеркну, не «определяет судьбу», потому что ее нет, а повлиять косвенно. …Имя в церковном понимании – это то слово, под которым тебя знает Господь Бог. Что касается имен-аббревиатур (такие были модны в прошлом веке, после революции), придуманных имен фантастических киногероев или, хуже того, демонов – совершеннолетний человек такое имя может сменить, выбрав нормальное, и это решение будет правильным. Телесоф и Тимолай Мнение отца Максима вселяет надежду, что малыш по имени Ковид однажды подрастёт, над ним совершится Таинство Крещения и он выберет себе более подходящее имя, традиционное, православное. Что в школе и в институте за ним не закрепится обидное прозвище «вирус». Что жизнь его сложится хорошо и спасительно – словом, по воле Божьей. Кстати, на заметку родителям, которые хотели бы проявить творческий подход назвать своё дитя как-нибудь оригинально. В православных святцах можно найти самые необычно звучащие и оригинальные имена. И, вопреки бытующему стереотипу, не все они звучат архаично или неблагозвучно. Напротив, только вчитайтесь: Аглаида, Арис, Вонифатий, Галактион, Телесоф, Тимолай, Софрон, Феона, Азадан… В святцах найдутся имена для детей на самый притязательный современный вкус, выбор – за вами. А что касается «крутого», по мнению новокузнецких родителей, наименования вируса …Вряд ли кто-то сочтёт забавным заигрывание с темой, которая сегодня вызывает боль. Приходит на ум мыслитель и гений Альбер Камю, пророчески написавший в своём провидческом романе-предупреждении «Чума»: «…В мире всегда была чума, всегда была война. И, однако ж, и чума, и война, как правило, заставали людей врасплох… В этом отношении наши сограждане вели себя, как и все люди…: они не верили в бич Божий». |
| Термин μοοσιος требовал признания в Отце и Сыне не двух сущностей или ипостасей, связанных единством происхождения, но одной сущности или ипостаси, поскольку отцы никейского собора не делали различия между сущностью и ипостасью. Та же самая сущность, говорил никейский символ, которая в Отце, принадлежит и Сыну. Положение глубоко верное, вносившее необходимую поправку в христианскую догматику, но нужно сознаться, что при той терминологии и при том истолковании термина «единосущный», какого держалось старое поколение никейцев, последовательное развитие этого положения заключало великие, почти непреодолимый трудности. Уже самое слово: μοοσιος в его философском понимании не гарантировало ни единства, ни равночестности соотносящихся предметов 958 . Когда на никейском соборе очередь дошла до подписи символа, то пять епископов-Евсевий никомидийский, Феогнис никейский, Марии халкидонский, Феона мармарикский и Секунд птолемаидский, – ухватившись за слово «единосущный», не принимали его и много «смеялись» над ним. «Назвать кого-либо единосущным, – говорили они, – это значить указать на то, что происходит из другого или чрез побег, как растение из корня, или чрез истечение, как дети из отцов или чрез отделение, как два или три золотых сосуда. Но можно ли применить все эти понятия к происхождению Сына от Отца?» 959 . Самое слово: οσα имело различный смысл. В обычном употреблении оно указывало на имущество, деньги и вообще на всякое владение, в чем бы оно ни стояло 960 . Философское значение его впервые точно определил Аристотель: сущностью, – говорил он, – называется или материя, или вид, или произведение обоих 961 . Понятие о сущности, как материальной стороне вещи, вполне удержали стоики; в их монистическом миросозерцании видимый мир являлся, как οσατο θεο 962 ; в этом смысле оно не раз встречается у Филона 963 . Но уже у Аристотеля термин: οσα в применении к материальным предметам, получил двоякое значение, которое и легло в основу дальнейшего употребления его: в преимущественном смысле он обозначает конкретное бытие, бытие отдельной вещи, взятой в совокупности всех ее отличительных свойств (substantia concreta) 964 , в отдаленном он указываешь на общие признаки, присущие известной группе предметов в их раздельности от других, в смысле substantia abstracta, обнимающего собой род или вид данной группы предметов. |
| Тертуллиан, Ориген и Лактанций неодобрительно смотрят на занятие христиан военным делом (из коих первые два христианских мыслителя жили и умерли задолго до Диоклетиана, а Лактанций писал уже после времен Диоклетиана), но практика времен Диоклетиана не служила осуществлением их воззрений. Христиане времен Диоклетиана без всякого стеснения совести служили в армии, ясно сознавая, что это долг истинных патриотов. Не раз названный нами епископ Феона в известном письме к Лукиану пишет, что Диоклетиан вверил охранение своей персоны без сомнения, здесь разумеется то, что лейб–гвардию императора составляли христиане. Известен древний рассказ о том, что в армии Диоклетиана (точнее, его соправителя Максимиана) был целый легион, так называемый Фиваидский (об этом легионе речь будет ниже), состоявший из нескольких тысяч христиан. Такого рассказа не возникло бы, если бы во времена Диоклетиана христиане бежали от военной службы. Евсевий говорит, со своей стороны, как о факте общеизвестном, что христиане не только служили в армии наряду с язычниками, но что они считали унижением своего достоинства, если правительство не позволяло им служить в армии (VIII, 4). Наконец, в актах мученика Диоклетиановых времен — Максимилиана, несомненных актах мученических данной проконсул заявляет, что " в лейб–гвардии императоров Диоклетиана, Максимиана, Констанция, Максима (Галерия) находятся христиане и исполняют воинские обязанности " Спрашивается: на чем разбираемые историки утверждают мнение, что христиане во времена Диоклетиана отказывались от военной службы и тем " сами работали на руку своих врагов? " Еще страннее мнение этих же историков о том, что будто христиане " бежали от государственной гражданской службы " . Правда, когда-то Тертуллиан высказывался против службы христиан в языческом государстве. Но это было давно, да и едва ли его голос имел в этом отношении какое-либо влияние. Во времена Диоклетиана нельзя указать ни одного примера отказа христиан от гражданской службы. Напротив, действительность представляла совсем обратное. |
| Свободно развивая свои воззрения с кафедры, он цитировал слова книги Притчей (8:22): «Господь созда Мя в начало путей своих» в смысле творения Сына Божия. Постепенно пошла молва, что он учит еретически. Нашлись доносчики. Но Александр сначала мало обращал внимания на Ария. Смотрел на это, как на обычный богословский спор, даже занимал центральное положение в тех дискуссиях, которые не раз велись в его пресвитерии. Но среди пресвитеров нашлись и противники Ария. По Созомену, Александр сначала «несколько колебался, похваляя иногда одних, иногда других». Но когда Арий высказал, что Троица есть, в сущности, Единица, Александр присоединился к противникам Ария и запретил ему публично высказывать свое учение. Такой цензуры гордый александрийский пресвитер не привык терпеть. Он повел открытую агитацию. К нему присоединилось 700 девственниц, 12 диаконов, 7 пресвитеров и 2 епископа, Феона Мармарикский и Секунд Птолемаидский, т. е. почти 1/3 всего клира города Александрии. Эта сильная партия с большой уверенностью начала агитацию и за пределами александрийской церкви. Было редактировано самим Арием вероизложение в форме письма его к епископам Малой Азии. Таким образом, письмо выносило спор за пределы Египетского архиепископа. Под «Малой Азией» прозрачно разумеется епископат, тяготеющий к фактической столице — Никомидии, где сидел Евсевий — вождь всей партии «Лукианистов» — ариан. Письмо просило епископов поддержать Ария, написать со своей стороны Александру, чтобы он снял свою цензуру. Засевший в столице Евсевий Никомидийский, по мотивам конкуренции новой императорской резиденции на Босфоре с Александрией, сразу бросил свой авторитет на весы этой исторической тяжбы. с этого момента начинается тысячелетняя борьба за преимущества чести града Константина с Александрией. Ободряя Ария, Евсевий писал: «Прекрасно мудрствуя, желай, чтобы и все так мудрствовали, ибо всякому ясно, что сотворенного не было, пока оно не приведено в бытие. а приведенное в бытие имеет начало ». К Александру Александрийскому посыпались письма в защиту Ария. |
|
|
