| Кроме же того, жившему ему, Софронию, прежде высилки его в Санктпетербург в стряпческую должность, в троецком болницком монастыре при брату своем бывшему того монастиря наместнику Иакинфу Максимовичу, с поручения им, Максимовичем, всей оного монастиря ему, Софронию, в смотрение экономии, такоже монастырская денежная немалая сумма и протчие всякие приходы его, Софрония, в ведомостве состояли и все оние приходы и расходы чрез то его, Софрония, оною економиею правления единственного его знания касались. О коих приходах и расходах, яко помянутый бывший троицкий наместник Максимович подлежащих книг и щету не подал и что о тех приходах и расходах шафоре, в том числе и он, Софроний, за бытность свою найпаче ведом, извинялся; то и потому при чинимом щету ему, Софронию, быть и о показанных приходах и расходах, знанию его касающихся, в коих залежит немалая сумма, вид показать должен».., См. арх. К. П. Л. монаш. д. 24 л. л., 136–137. Из приведенной справки видно, что Иакинф Максимович в мае 1756 г., уже не состоял наместником Троицкого больничного монастыря, но, по–видимому, и не умер еще. К сожалению, нам не удалось установить, что с ним произошло тогда. В 1747 г. он избирался братией в числе других кандидатов на должность лаврского архимандрита. См. у проф. Ф А. Терновского. Очерки из истории Киевской епархии в XVIII столетии, на основании документов синодального архива, К. 1879 г. стр. 17. 178 Проф. Ф. А. Терновский (см. цитов. соч. стр. 17), основывавшийся на документах синодального архива, почему–то не упоминает Т. Щ. в числе избранных лаврской 6ратией кандидатов на должность архимандрита лавры в 1747 г. Но м. Евгений (см. цитов. соч. его стр. 128), пользовавшейся лаврскими документами, восполняет этот пробел. 179 Подлинной челобитной м. Тимофея Щербацкого, поданной им в январе 1752 г., мы не имели под руками и ее не оказалось в лаврском архиве. Но о ней упоминает архим. Лука в своей челобитной, поданной в июне 1752 года, говоря именно следующее: «Сего 1752 года генваря 25 дня преосвященный Тимофей Щербацкий, митрополит Киевский, чрез присланного от себе епархии своей архимандрита Пахомия Ветвицкого поданною Вашему Императорскому Величеству в государственною иностранных дел коллегию челобитной, между протчим, просит»... |
| На этом и остановилось временно прискорбное столкновение Киевского митрополита с Киево-Печерской лаврой. До самого конца 1752 года мы не видим новых каких-либо действий с обеих сторон, боровшихся между собой. Но за то тем с большей силой возгоралась борьба между митрополитом и лаврой в следующем году, когда м. Тимофей Щербацкий счел необходимым лично выступить перед императрицей и высшей церковной властью на защиту своих прав. Тогда и лавра вынуждена была послать в столицу своего представителя, каким и был избран иеромонах Софроний Тернавиот. Новый 1753 год ознаменовался особенно острою борьбою между м. Тимофеем и Киево-Печерской Лаврою из-за типографии. Весь этот год Императрица Елизавета Петровна жила в Μοсκве. Туда же на время Высочайшего присутствия было перенесено и присутствие Св. Синода 200 . Киевский митропопит Тимофей Щербацкий решил лично отправиться в столицу для ходатайства о выдаче ему подтвердительной грамоты на права киевской митрополичьей кафедры и, в частности, о разрешении ему завести при своей кафедре типографию. В виду этого и Киево-Печерская Лавра признала необходимым послать своих уполномоченных, так называемых стряпчих, в Москву для того, чтобы они личными просьбами и объяснениями могли парализовать деятельность митрополита Тимофея Щербацкого. При решении вопроса о том, кому из членов лаврского братства поручить столь важную и ответственную миссию, выбор архимандрита и духовного собора лавры естественно должен был пасть на Софрония Тернавиота, который, по-видимому, еще раньше, в 1752 г., отправлялся в столицу для представления лаврской челобитной в коллегию иностранных дел. Но, вероятно, в виду сравнительной молодости С. Т., а, может быть, и по другим каким-либо соображениям, решено было вместе с ним отправить и другого уполномоченного, каким был избран наместник Свенского (приписного к лавре) монастыря иеромонах Иерофей 201 . Этот последний, как старший летами и по службе, был поставлен, по-видимому, даже во главе лаврской депутации, отправлявшейся в столицу «для хождения» по типографскому и другим делам Киево-Печерской обители. Уполномоченным даны были инструкции относительно того, как они должны были действовать в столице для того, чтобы успешнее выполнить свою миссию, а также и рекомендательные письма к разным влиятельным лицам из высшей церковной иерархии и придворных особ. Особенные надежды лавра возлагала при этом на московского владыку, каковым был тогда архиепископ Платон Малиновский, из воспитанников Киевской Академии и постриженников лавры 202 . Были и среди приближенных Императрицы лица из числа малороссов, на которых лаврские власти имели основания возлагать надежды, что они поддержат интересы их обители, напр., гр. А. Г. Разумовский , Μ. Ф. Полторацкий, духовник Государыни протоиерей Ф. Дубянский и друг. Последствия показали, что самым искренним и горячим сторонником лавры в ее борьбе с митр. Тимофеем Щербацким остался до конца один архиеп. Платон Малиновский. |
| Поправляя и его в известном уже нам вопросе о патриархе константинопольском, пр. Евгений делает из него по временам некоторые заимствования: о первом м. Михаиле (стр. 60 и начало 61), об основанной м. Иоанном киевской Петропавловской церкви (стр. 66, у Рубана стр. 60), о перенесены м. Георгием мощей св. св. Бориса и Глеба (стр. 71, у Рубана 62), об освящены м. Иоанном II печерской церкви (стр. 71=63), об установлении м. Ефремом праздника в честь Николая чудотворца 9 мая (72=64) и пр. Говоря о м. Клименте Смолятиче и его сопернике Константине, преосвященный прямо отсылает за подробностями к киевскому каталогу (стр. 78, пр.=67 и д.). Случается, что м. Евгений и отвергает известия каталога: в последнем говорится, напр., что м. Михаилу II «Ногайский царик ежегодно платил дань за исцеление дщери его» (стр. 65); на это наш автор замечает: «Но тогда не было еще ногайской орды» (стр. 75). Ср. еще у Евгения стр. 103 и в каталоге стр. 85 – о м. Григории Самблаке. В общем, труд высокопр. Евгения несравненно превосходит предшествующий, не вмещавший в себе сведений даже из Татищева, – труд, основанный на множестве новых польских и русских, рукописных и печатных – источников и пособий и дающий массу дотоле не известных или малоизвестных в церковно-исторической литературе сведений. Слов нет, и преосв. Евгений обследовал жизнь И деятельность киевских иерархов (каждого порознь) далеко не всесторонне и детально, – и если читатель порою встречаешь у него сравнительно полный биографии, напр. Тимофея Щербацкого (стр. 225–226), Самуила Миславского (стр. 289–240, 288–289) и др., то это большею частию не что иное, как тщательно составленные формулярные списки митрополитов, весьма близкие (начиная с биографии Варлаама Вонатовича) к спискам Рубана. Но его преимущественно занимал вопрос об унии в юго-зап. России, который красною нитью проходишь почти чрез всю «Историю киевской иерархии» 310 . Внимательно относился также Евгений к вопросу об обособлении южной и северной митрополий до окончательного разделения их на киевскую и московскую. |
| Принеся в жертву негибкого Арсения, великорусские иерархи не имели желания раздувать надоевшие всем со времени Петра I сыскные дела о «неблагонадежных» церковных сановниках. По переписке с Арсением можно было «пришить» к делу и его корреспондентов: Тимофея (Щербацкого) Московского и Дамаскина (Семенова-Руднева) Костромского. Но Синод скрыл от Екатерины их переписку с Арсением, признав «не относящейся к делу». Однако Синод не мог из последовательности не покарать наиболее шумных протестантов. В доносе к генерал-прокурору на архим. Феофилакта Новоторжского Борисоглебского монастыря сообщалось, как этот архимандрит рассказывал об явлении во сне одному диакону св. Димитрия, и новоявленный святой сказал ему: «Знаешь ли ты, что у нас есть угодник несравненно больший, чем я, и в живых, на земле – это преосв. митр. Арсений». Далее донос сообщал: «Оный архимандрит дерзал говорить и о персоне Ее Величества, что сделала большую несправедливость отнятием от них деревень и что они крайне обижены жалованьем, за что Ее Бог без наказания не оставит, и повторял, что оное наказание непременно последует так, как на Грецию, которая ни от чего иного пострадала и до ныне еще страдает, как от того только, что монашеский чин не почтен или (мало) почитаем был от начальников и властей, а нас же, говорил Феофилакт, сколько не изгоняют, только мы всех прежде останемся на свете с пахотными крестьяны, а не будет скорее власти и бояр и начальников». На допросе, отрицая букву «донесения», Феофилакт признался, что может быть кое-что на эти темы и лишнее болтал в гостях «будучи в веселых мыслях». Сенат постановил: «поручить митр. Дмитрию лишить Феофилакта сана, расстричь, бить шелепами и сослать в Иркутский монастырь. Екатерина II положила резолюцию: «быть по сему, но без наказания», т. е. отменила битье плетями. Казначей Угличского Покровского монастыря Иларион донес на своего архим. Геннадия (ученика Арсения), что в церкви у них читали молитвы об умирении церкви, а в навечерие Богоявления пропускали молитвы за царствующий дом. Геннадий с некоторыми монахами лишен сана, и они сосланы в Соловки. |
| Священнослужители вновь построенной в Варшаве посольской церкви получили название капелланов, а сама церковь – Варшавской капеллании. Она находилась в зависимости от Киевского митрополита, по крайней мере в XVIII в. Первоначально, в конце XVII и начале XVIII в., «черные попы» в Варшаву при резидентах назначались из московских иеромонахов; затем их стал назначать киевский митрополит из среды подведомых ему иеромонахов, но всякий раз с ведома и разрешения Св. Синода (с 1721 г.); он же выдавал капелланам из Киевской духовной Консистории инструкции относительно их служения и деятельности в Варшаве, давал разные поручения, заботился об их содержании и т. п. Капелланы, по поручению киевских митрополитов, производили ревизию заграничных монастырей. Главное они, будучи поставлены близко к русскому послу Варшаве, приобретали особое значение и отстаивали интересы православных не только в Варшаве, но и вообще в польско-литовском государстве, когда начинались, притеснения православных со стороны католиков и униатов. В числе варшавских капелланов был знаменитый Виктор Садковский, проведший 17 лет «при боку» белорусского епископа Георгия Конисского . 926 Как видно, пределы Киевской епархии в половине XVIII века были обширны. Территория ее, если иметь в виду еще заграничную часть, раскидывалась на тысячу верст. При множестве церквей и монастырей и при особенностях их малороссийского устройства Киевская епархия была велика для того, чтобы управлять ей одному архиерею. Управление ей требовало от Киевского митрополита, больших усилий и трудов даже в том случае, если иметь в виду, что жизнь заграничных монастырей протекала почти вне его влияния и зависимости. 22 октября 1757 года на Киевскую митрополию назначен Арсений (Могилянский), бывший архиепископ переяславский, проживавший на покое в Новгород-Северском монастыре, человек нездоровый. Если управление значительно меньшей Переяславль-Залесской епархией расстроило здоровье архиепископа Арсения, то управление Киевской митрополией, даже после отдыха, оказалось ему непосильным. Постоянные службы для посвящения ставленников, нередко являвшихся из-за границы, заботы об управлении обширной и многолюдной епархией при расстроенном здоровье заставили митрополита Арсения просить о назначении ему викария, после неудачной попытки предшественника, м. Тимофея Щербацкого, снова подчинить себе переяславского епископа, в качестве коадъютора. |
| Спустя 40 лет Лавру посетил Александр II с императрицей в сопровождении церковного историка и писателя гр. Мих. Вас. Толстого. Последний пишет: «Вместе с другими богомольцами я спускался в этот склеп. Приподняли крышку простого деревянного гроба, сняли пелену с лика святителя и все мы были поражены изумительным нетлением мощей. Митрополит Павел представляется как бы теперь только уснувшим: русые с проседью волосы и борода, лицо спокойное, с закрытыми, несколько впалыми, очами; руки, сложенные на персях; митра и облачение – все вполне сохранилось, хотя прошло уже почти 100 лет как тело святителя покоится в гробе. Этого чудного нетления нельзя приписать действию воздуха или других местных причин, потому что другие тела в том же склепе истлели и разложились». Тогда же по желанию императрицы был сделан фотографический снимок с открытого гроба и лика святителя (См. в книге проф. Ф. И. Титова и в «Историч. Вестн». 1882 г.). Канючкевич Петр по рождению (в 1705 г.) был мещанин галичского города Самбора. Это была Польша. Но как русский и православный он учился в Киевской Академии. По окончании Академии, 28 лет принял пострижение в монашество и священный сан (1734 г.). Стал учителем риторики и поэзии, т. е. стихосложения. В 1740–41 гг. он сопровождал архим. Киевской Лавры Тимофея (Щербацкого) в длительном путешествии в СПБ. Павла заметили, оценили и вызвали на должность проповедника Москов. Академии, помещавшейся тогда в Заиконоспасском монастыре. В 1743 г. Новгородский архиеп. Амвросий (Юшкевич), учитель Павла по Киевской Академии, пригласил его к себе и сделал архимандритом первого по чести и богатству Юрьева монастыря. На этом видном посту Павел оставался целых 14 лет, освоившись основательно с великорусскими нравами и церковным бытом. Отсюда Павла назначили в 1758 г. митрополитом в Тобольск. В далеком новом крае строгий к себе и к другим митр. Павел был активистом по всем частям епархиального руководства. 1) Его первым предприятием было создание богословской школы. Уже бывшую здесь начальную семинарийку он поднял до философского и богословского классов. |
| Чертеж надвратной Благовещенской ц. с колокольней. 60-е гг. XVIII в. Архит. И. Г. Григорович-Барский Чертеж надвратной Благовещенской ц. с колокольней. 60-е гг. XVIII в. Архит. И. Г. Григорович-Барский Пожар 1734 г. уничтожил деревянные здания, повредил собор. В марте 1745 г. плотник Фома Матвеев и Каленик-стекольщик принялись за восстановление трапезной церкви. К 1770 г. она обветшала (протекала кровля, гнило дерево), в 1773 г. ее ремонтировали; в 1775 г. трапезную перестраивал мастер Василий Бленчик. Время освящения трапезной ц. во имя свт. Василия Великого неизвестно, но это посвящение сохранялось после всех перестроек. В 1786 г. церковь в трапезной после закрытия мон-ря была ликвидирована (в нач. XX в. была разобрана и старая трапезная), в 1788 г. священные сосуды и облачения были переданы в собор, затем часть - в бесприходскую Андреевскую ц., а барочных форм проповедническая кафедра в 1789 г. оказалась в Николо-Пустынном мон-ре ( Maproлiha, Ульяновський. 2005. С. 242). После пожара новые кельи начали «ставить» в 1745 г. мастера Фома Матвеев и Андрей. С янв. 1746 до сер. 1747 г. продолжалось восстановление келий игумена и наместника артелью плотника Димитрия; они периодически обновлялись вплоть до 1772 г., а в 1772-1774 гг. бригады Григоровича-Барского и Бленчика выстроили настоятельские кельи на каменном фундаменте. В 40-х гг. строились и хозяйственные сооружения: напр., в 1746 г.- конюшня (мастер Иосиф). Надвратный Благовещенский храм с колокольней Кирилловского Свято-Троицкого мон-ря в Киеве. Фотография. Нач. XX в. Надвратный Благовещенский храм с колокольней Кирилловского Свято-Троицкого мон-ря в Киеве. Фотография. Нач. XX в. С 1759 г. игум. Феофан (Жолтовский) начал мероприятия по возведению каменной надвратной церкви с колокольней. Благословение на эту постройку было получено от митр. Киевского Тимофея (Щербацкого) в 1757 г. и подтверждено митр. Арсением (Могилянским) в 1759 г. Игумен обязался выстроить колокольню за свой счет (в это время велось следствие по делу о растрате им монастырских средств, а незадолго перед этим ночью взломщики украли все монастырские ценности, в т. |
| Из других дел лаврского архива также видно, что архим. Тимофей Щербацкий был заботливым хозяином и покровителем лаврской типографии, питавшим, по-видимому, полное убеждение в том, что эта типография удовлетворяет своему назначению, с успехом исполняя все поручения и заказы, какие давались ей со стороны, между прочим, и от Киевской митрополичьей кафедры. Тем более изумительна перемена во взглядах на этот предмет, какую мы увидим скоро в Тимофее Щербацком. Последний оставался лаврским архимандритом до конца 1747 г. Во все это время он пользовался исключительным благоволением императрицы Елизаветы Петровны, которой был лично известен особенно с лета 1744 г., когда государыня долго прожила в лавре и, по просьбе Тимофея Щербацкого, много сделала доброго для нее. В 1745 г. Тимофей Щербацкий представлялся св. синодом даже в числе кандидатов на московскую митрополию. Когда же 22 октября 1747 г. скончался Киевский митрополит Рафаил Заборовский, то государыня именным указом св. синоду 9 ноября 1747 г. сама повелела произвести Тимофея Щербацкого в сан Киевского митрополита. Замечательно отношение самого Тимофея Щербацкого к этому его высокому назначению. Он, по-видимому, не был обрадован подобным назначением и даже готов был отказаться от митрополичьей кафедры 177 . Биографы Тимофея Щербацкого теряются в догадках относительно действительных мотивов подобного отношения его к назначению его Киевским митрополитом. Со своей стороны, мы полагаем, что истинную причину нежелания Тимофея Щербацкого ехать в С.-Петербург для посвящения в сан Киевского митрополита вскрывает нам киевская консистория, которая ходатайствовала «именем всей епархии Киевской» перед св. синодом «вышеозначенного господина отца архимандрита Тимофея от с.-петербургской поездки милостиво уволить, а повелеть оного по ближним по усмотрению архиереем в Киеве в митрополита освятить. Думается, что Тимофей Щербицкий, пользовавшийся большим фавором при дворе, просто желал возобновить старую киевскую традицию, по которой киевские митрополиты были свободны от вызовов в столицу и вообще пользовались известными привилегиями. К тому же Тимофей Щербацкий, видимо, не желал оставлять лаврского места, почему он и просил св. синод оставить его «на прежнем месте». |
| Между тем дело, возникшее по ходатайству м. Тимофея Щербацкого, продолжалось своим порядком. Лаврская первая контрчелобитная, по-видимому, не произвела особенного действия на чиновников коллегии иностранных дел, которая должна была решить спор Киевских духовных властей. Поверенный м. Тимофея Щербацкого архим. Пахомий Витвицкий, по-видимому, все время проживал в С.-Петербурге, или, по крайней мере, часто наезжал туда, следил за ходом дела и о всех перипетиях в процессе сообщал сведения своему патрону. Так, 26 августа 1752 года он писал м. Тимофею Щербацкому, между прочим, следующее: «вашему преосвященству за долг мой имею донесть, что поспешеством Божьим и благословением архипастырским известное дело в коллегиях так иностранной, як и секретной разсмотрительним окончилось производством, и доклад об нем ужа заготовлен. Только благополучнейшего высокомонаршего с Петергофа в С.-Петербург ждут прибития» 190 . Видимо, что у м. Тимофея Щербацкого были сторонники и покровители, которые поддерживали его, особенно в коллегии иностранных дел. Кажется, сам канцлер и вице-канцлер были на стороне м. Тимофея в его споре с лаврой 191 . Очень может быть, что в августе 1752 г. ему было обещано через поверенного его, что просьба его, по крайней мере, относительно устройства типографии будет удовлетворена. Но и лаврские власти не сидели в это время, сложа руки. Они, видимо, весьма внимательно следили за ходом дела. Им удалось далее каким-то способом получить доступ ко дворцу и расположить государыню в свою пользу. По крайней мере, в одной из позднейших своих челобитных, поданных лаврой императрице в сентябре 1752 г., архим. Лука Белоусович прямо писал: «хотя слишимою вашего императорского величества высочайшею милостию уже мы, нижайшие, обнадежены, яко ваше императорское величество, по высокоматерним своим к лавре святой Киево-Печерской неизреченним щедротам, его преосвященству вновь типографию заводить соблагоизволили отказать; однако он, преосвященный, как мы, нижайшие, слышим, государственной коллегии иностранных дел безотступно стужает, дабы ему ту типографию непременно иметь дозволено» 192 . |
| Весьма вероятно, что тем же нежеланием Тимофея Щербацкого расставаться с лаврой объясняется и совсем необыкновенный исход выборов преемника ему по должности лаврского архимандрита. Известно, что лаврская братия на место архимандрита, освободившееся за назначением Тимофея Щербацкого киевским митрополитом, представила в числе других кандидатов, между прочим, нескольких епископов во главе с Тимофеем Щербацким, который тогда имел быть хиротонисан во епископа, с возведением в сан митрополита 178 . Очевидно, что Тимофей Щербацкий, не без согласия и ведома которого происходили выборы преемника ему по лаврской архимандрии, сам не прочь был удержать за собой звание и доходы ее, сделавшись Киевским митрополитом. Отсюда можно видеть, как он дорожил званием лаврского архимандрита. Но желаниям Тимофея Щербацкого не суждено было осуществиться. Он должен был отправиться в С.-Петербург, где 6 марта 1748 г. был посвящен в сан митрополита. Преемником ему по лавре был назначен самим св. синодом, слуцкий архимандрит Иосиф Оранский. Он был болезненный человек и скоро, 8 октября 1751 года скончался. На место его лаврским архимандритом, был избран иеромонах Лука Белоусович. Постриженник лаврский, сын казачий, он не получил школьного образования. Тем не менее, он обладал крепким умом, деловитостью, отличными канцелярскими способностями, благодаря чему быстро прошел обычную служебную карьеру в рядах многочисленного лаврского братства, среди которого было тогда немало ученых иноков. Уже в 1747 году, т. е. через 14 лет после своего пострижения он был уже наместником Свенского (приписного к лавре) монастыря и даже избирался тогда братией в числе других кандидатов на должность архимандрита печерского. Вторично он был избран на эту должность после смерти Иосифа Оранского, в 1752 г. Эти выборы были утверждены императрицей Елизаветой Петровной и 21 июня того же года Лука Белоусович в Петербурге, в присутствии государыни, был посвящен в сан Киево-Печерского архимандрита. Почти с первых же дней архимандритства Луки Белоусовича начались неприязненные отношения между ним и митрополитом Тимофеем Щербацким. Повод и основания для подобных отношений подал этот последний. |
|
|
