| Остромирово евангелие 1056/1057 г. представляет собою новгородскую копию с парадного оригинала, принадлежавшего царской библиотеке в Преславе. По мнению В. Мошина (1983), антиграф ОЕ сохранился в виде так называемых Куприяновских или Новгородских листков (РНБ, F.n.1.58). Это два листа пергамена, их письмо обычно датируется XI в., но В. Мошин настаивал на том, что они написаны в X в. Замечательно, что между текстом ОЕ и Куприяновскими листками нет разночтений, и это обстоятельство придает убедительность гипотезе Мошина. В отличие от Ас. и Сав., Остромирово евангелие лишено какой-либо связи с глаголической традицией письма, создается впечатление, что протограф ОЕ был тщательно отредактирован по греческому оригиналу в отношении своего состава, инципитов чтений, месяцеслова; несомненно, что он имеет преславское происхождение. Ни один другой из ранних списков Евангелия не передает с такой последовательностью литургических особенностей типикона Великой Церкви, как ОЕ. В месяцеслове ОЕ среди чтений «на разные потребы» есть чтение на победу црю на брани, л. 289 об. Речь, конечно, может идти о византийском императоре, но более вероятным представляется, что имеется в виду какой-то из болгарских царей. Можно думать, что протограф ОЕ был составлен по случаю принятия князем Симеоном в 917 г. царского венца в св. Софии. Эти событие и вызвало стремление перенести в Преслав особенности столичного богослужения по типикону Великой Церкви. В литургических таблицах Тпгр., также воспроизводящих тип богослужения Великой Церкви, соответствующее чтение озаглавлено на победу князю на брани, л. 191, что может отражать более раннее состояние дел. 36 По особенностям текста ОЕ стоит ближе к Марн. и Тпгр., а это значит, ближе находится к архетипу, чем другие древние списки. Ср.: Ин. 14яко аз рех вамъ Зогр. и др.: нет Марн., Тпгр., ОЕ Ин. 21о десн31;31; стран31; корабле Марн., Тпгр., ОЕ: нет корабле Зогр. и др. Таким образом, на основании древних списков краткого апракоса можно вынести лишь очень приблизительное суждение о времени происхождения этого типа текста. Во всяком случае краткий апракос старше сохранившихся тетров Марн. и Зогр., о чем речь уже шла в § 4. К исключительным достоинствам ОЕ относится хронологическая определенность ее исторической судьбы: во-первых, известны время и место происхождения самой рукописи, во-вторых, с надежностью можно датировать время происхождения ее протографа (или антиграфа) последним десятилетием IX в. и двумя первыми десятилетиями X в. Гораздо труднее датировать ту редактуру, которая отразилась в Сав. или в Ас; в последнем списке она, однако, была незначительна по объему. |
| Столь же сильно мы заблуждаемся, ничего кроме пренебрежения не питая к умственному движению Византии в средние века. Оно опозорено по двум причинам, – во-первых, потому, что мы плохо знакомы с тем единственным периодом, – от восьмого до одиннадцатого столетия, – когда оно отличалось жизненностью; во-вторых, потому, что греческий язык, в каком оно выразилось, слишком разнится от классического языка, к которому мы привыкли. Но попытаемся обозреть обесцененные заслуги этой полуварварской (?) литературы за то время, когда на Западе литература объята была полным сном. Как много поэзии, философии или наук сохранялось в Западной Европе от Григория Великого до Лафранка? Несколько баллад, летописей и достойных внимания гомилий, притом ограниченных в своем влиянии узкими пределами своих родин! Охранение же языка, литературы, философии и наук греческого гения находилось в руках римской империи на Востоке, пока Персы и Арабы не восприняли и не передали этого наследства Западу. Начиная от эпохи Прокла, с пятого столетия, в Византии никогда не было недостатка в людях, занимающихся изучением греческой философии, и то не подлежит сомнению, что в течение нескольких столетий книги и традиции Платона и Аристотеля сохранялись для мира в школах Александрии, Афин и Византии. Мы уже говорили об изучении и развитии гражданского права. Такое же преемство наблюдается и в области естественных наук. Геометрия и астрономия поддерживались живо, хотя и не развивались. Великие архитекторы Св. Софии были учеными математиками и писали сочинения по механике. Математик Лев, в средине десятого столетия, читал лекции по геометрии в церкви Сорока мучеников в Константинополе, он же составил исследование об Эвклиде, – и это в то время, когда Запад, в эпоху Людовика благочестивого и преемников Экгберта, был далек от всяких притязаний на науку. От десятого столетия до нас сохранилось исследование на трактат Герона по практической геометрии. В одиннадцатом столетии Михаил Пселл , «князь философов», писал, между прочим, по математике и астрономии. От четвертого до одиннадцатого столетия мы имеем пред собой непрерывный ряд писателей по медицине и систематические трактаты по вопросам врачебного искусства. |
| И дай, блаженная Троице, ради безчисленныя Твоея милости, за молитв приснодевы Марии, да сподобит мя видети и поклонитися императорскому вашему величеству. И в рождении новых ваших звезд, торжествующему всегда над сопостаты вам и всему христианству, Исмаилтяны попирающе мерское знамение Моамефово и изгоняюще их из Европы, да поставите святейшее христианское знамение Российское с непоборимым и непобедимым Христовым крестом внутрь пречуднаго храма святыя Софии. Аминь. Вашему императорскому величеству малый некий сей дар, но благоуханное собрание из благодатей твоих похвалений, последний раб и дненощный богомолец с благопочтенною всепокорпостию приношу Архимандрит Софроний Лихудев. Подлинная рукопись Слова Похвалительнаго. В лист, на 23 стр. На первой странице изображен в верху ангел, в одной руке у него солнце, в другой труба, и при ней надпись: Солнце восходящее присно поклоняемо бяши. К рукописи приплетен нарисованный на полотне клеевыми красками грудной портрет императрицы Екатерины I, в парчевом одеянии, посверх горностаевая красная мантия; в густых черных волосах трясила с каменьями. Над головою держат корону с державою два ангела, тоже с трубами, и у труб надписи: 1) От человеков должна есть оным честь, их же Бог сподобил чести, 2) О тебе, токмо единой честь воинствует. Сообщением этого доселе неизвестнаго слова мы обязаны В.М. Ундольскому, который, по просьбе нашей, присоединил к нему следующую заметку. Заметка. Братья Иоанникий и Софроний Лихуды прибыли в Московское Государство из отечества своего Греции 6-го марта 1685 года, именно около того времени, когда уважение к греческому языку и учености (также как ныне к Немецкой эрудиции) доходило чуть не до изступления. Все греческие выходцы издавна твердили нам, что без Греков (так же как и ныне без Немцев) нет спасения. И ничего нет удивительнаго, если доверчивая Русь поддалась и поверила на слово Еллинам. Известно, что до-петровская Русь была по складу и формам Русь больше церковная, чем гражданская, значит и потребности ея были больше духовныя, чем житейския, светския. Религию вместе с обрядами заимствовали мы от Греков; и сами архипастыри в течении многих веков были из Греков. Даже после автокефалии и автономии церкви Российской и учреждения в ней патриаршества, и суд и низложение патриарха Никона совершились при главном и непосредственном содействии тех же Греков. Мало того, до самаго въезда Лихудов в Россию в 1685 году, почти вся Малороссия была еще подведомственна патриарху Константинопольскому. |
| Этим он желал обеспечить себе полную свободу для занятий, ради которых он и путешествовал. Было образовано большое русское посольство, в котором принял участие и царь под именем Петра Михайлова. Открытой целью посольства было установление дружественных отношений между Россией и другими государствами и заключение союза для борьбы против Турции. Посольство через Ригу, Курляндию и Пруссию, где его приняли весьма радушно, направилось в Голландию. На различных голландских верфях Петр работал около пяти месяцев в качестве простого мастерового. Для усовершенствования своих познаний в кораблестроении, Петр из Голландии отправился еще в Англию, где прожил довольно долго и подружился с английским королем. Здесь, кроме кораблестроения, Петр занимался науками, посещал и осматривал разные фабрики и мастерские, нанимал опытных мастеров и ученых для России и заключил с английскими купцами договор. Из Англии Петр отправился в Вену, оттуда собирался ехать в Венецию. Но в это время было получено из России известие о стрелецком возмущении, и царь должен был поспешить в Россию. Здесь он прежде всего занялся розыском о стрелецком бунте. Стрелецкий бунт оказался только одним из внешних проявлений того недовольства, какое тогда господствовало в большинстве русского общества на молодого царя Петра, задумавшего разные нововведения. Еще пред самым отправлением русского посольства вместе с Петром в заграничное путешествие, был открыт заговор против царя. Но он был тогда же подавлен. Теперь, в отсутствие царя, недовольство против него обнаружилось с новою силою. Волнения среди русского народа были вызваны, между прочим, распространением слухов о том, что царь «обасурманился» и желает Россию также «обасурманить». Эти и подобные толки поддерживались в народе сторонниками царевны Софии Алексеевны и вообще приверженцами старины. Как и прежде, сторонники старины желали воспользоваться стрелецким войском. Это последнее имело свои поводы и основания для того, чтобы быть недовольным царем. Стрельцы были обижены тем, что молодой царь лишил их привилегий, которыми они прежде пользовались, предпочитал им новое свое войско, обученное по-европейски, употреблял их на тяжелую службу на окраинах государства, напр., в Азове, на литовской границе и т.п. |
| По-видимому, они начинались описанием Петербурга, но из этого описания остался только один лист; затем следуют таблицы числа монастырей, церквей и епархий и духовных училищ в России в 1830 г. с показанием числа учеников. Отсюда идет маршрут следования на Москву (стр. 7–19) и затем гимн и хвалебная песнь Москве; после этого сделан «Маршлук до Питера» (стр. 25), за которым следует «Путешествие в полуденную Россию в Киев 1793 и 1797. Москва, в письмах. » (стр. 27–68), где в 8-ми письмах описано это путешествие. Подробнее всего описан Киев. За этим (следует: «Путешествие в Киев императрицы Екатерины Алексеевны» (стр. 69–84) и затем продолжается описание дальнейшего путешествия в 24-х письмах, начиная с 9-го (Переяслав), в Крым и Астрахань (стр. 85–120). Нередко в этих письмах встречаются весьма интересные замечания, напр. о менонитах, о Сарепте и др. Видно, что «Записки» составляли несколько тетрадей, судя по тому, что после писем начинается описание путешествия по востоку и листы этого описания отмечены новой нумерацией, начиная с 59-го листа; первых листов этой тетради, следовательно, нет здесь. На этом листе отмечено: «Константинополь. Надписано в 1852 новом годе Божьем по слухам семинарии студентом Николаем Крыловым». С 60-го листа (или стр. 123-й) описывается путешествие в Константинополь через Молдавию и Валахию и затем довольно подробно некоторые достопримечательности Константинополя, как напр. храм св. Софии и некоторые из обычаев турецких, при этом путешественник делает немало интересных исторических заметок о современных событиях в Турции и ее столице. На стр. 163-й помещена «Таблица главнейших государств и пространства и народонаселение, а на следующей: «Таблица главнейших городов европейских» и всех на земном круге: долгота и широта, по градусам. Расстояние С.-Петербурга и число жителей». Далее следует «Способ истребить нищету в государстве, а паче в столицах» (стр. 172–177). После этого помещена статья: « Ерм αк Тимоф εεв з αво εв αт εль Сибирского цртв α» (стр. |
| Сию, государь, отписку велели мы подать в Монастырском приказе боярину Ивану Алексеевичю Мусину-Пушкину с товарыщи . На л. 30 посередине адрес:Великому государю царю и великому князю Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу. ГА ВО, ф. 496, оп. 1, д. 243, л. 30–31. Черновик 14 1708 г. февраля – марта 1] – Расписка подьячего Монастырского приказа И. Софронова в получении от казначея Вологодского архиерейского дома Пахомия и дьяка И. Шестакова хозяйственных документов 1708-го февраля в… день по указу великого государя царя и великого князя Петра Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержца, и по наказу из Монастырского приказу за приписью дьяка Гаврила Окункова Монастырского приказу подьячему Ивану Софронову отдан ис Казенного приказу росписной список Семена Брянчанинова и книги, по которым он отдал казенную и келейную архиерейскую рухлядь казначею игумену Пахомию да дьяку Ивану Шестакову. А вышеписанные список и книги подлинные за ево, Семеновою, рукою 2 и дьяка Максима Воробьева рукой да приходные и росходные 707-го году книги же за руками казначея игумена Пахомия (Л. 31 об.) да дьяка Ивана Шестакова 3 Иван Софронов взял . ГА ВО, ф. 496, оп. 1, д. 243, л. 31–31 об. Подлинник. 15 1708 г. февраля – марта 1] – Грамота о составлении ведомости об имуществе и документах Вологодского архиерейского дома 1708-го февраля в… день по указу великого государя, 2 титло полное , и памяти из Монастырского приказу, кокову подал 3 Монастырского приказу подьячей Иван Софронов февраля 22-го дня, велено ему, подьячему Ивану Софронову, 4 дому вологодского архиерея у казначея игумена Пахомия да у дьяка Ивана Ш(естакова) взять росписной Семена Брянчанинова список, и книги, по которым он отдал архиерейскую казенную и келейную всякую рухлядь с росписками, и наличные денги все, которые собраны при нем, Семене Брянчанинове, и по отъезде ево, 6 Семенове, к Москве, по повытьям у подьячих, и приходные и росходные книги 707-го года . 8 Против того ево вышеписанного великого государя указу вологоцкого архиерея дому Казенного у приказу у подьячих по повытьям, что у кого чего явилось, и тому ведомость ниже сего. |
| Вслед за этой грамотой Лесницкий прислал другую лукавством, отводя чернь от шатости, чтоб прежнею грамотою не тревожились. Сам Выговский, приехав в Корсунь, созвал 11 октября полковников, отдал им булаву и сказал: «Не хочу быть у вас гетманом: царь прежние вольности у нас отнимает, и я в неволе быть не хочу». Полковники отдали ему назад булаву и говорили, чтоб был у них гетманом. «За вольности будем стоять все вместе», – говорили они и приговорили послать к государю бить челом, чтоб все было по-старому. Выговский взял булаву и, подняв ее, говорил: «Вы, полковники, должны мне присягать, а я государю не присягал, присягал Хмельницкий». Тут отозвался полтавский полковник Мартын Пушкарь: «Все Войско Запорожское присягало великому государю, а ты чему присягал: сабле или пищали?» Выговский вынул из кармана московские медные деньги, бросил по столу и сказал: «Хочет нам царь московский давать жалованье медными деньгами; но что это за деньги, как их брать?» Отвечал тот же Пушкарь: «Хотя бы великий государь изволил нарезать бумажных денег и прислать, а на них будет великого государя имя, то я рад его государево жалованье принимать». Надобно было хитрить с Москвою. Отсюда в сентябре явился любимец государев Матвеев с выговором генеральному писарю и старшинам, зачем не уведомили великого государя о кончине гетмана Хмельницкого, и с приказанием отправить козацкое посольство в Стокгольм для склонения шведов к миру. Выговский оправдывался: в самый день смерти гетмана приказал было он трем гонцам ехать в Москву с этою вестью; но начальные люди стали волноваться и говорить, будто он, желая получить гетманство, посылает своих людей от себя, а не от Войска Запорожского; это и заставило его дать знать о гетманской смерти киевскому воеводе Андрею Васильевичу Бутурлину и князю Григорию Григорьевичу Ромодановскому. В Швецию обещал писать, чтоб король не надеялся на Запорожское Войско, которое будет действовать против него, если он не помирится с Москвою. Выговский говорил с Матвеевым только как писарь, но Матвеев же привез царю известие, что Выговский избран в гетманы, и 18 октября государь отправил к Выговскому, уже как к гетману, стряпчего Рагозина с известием о рождении царевны Софии Алексеевны. |
| И все военного и шляхетского чина, а равно и торговые люди, которые были бы веры римской, в московское государство (вплоть до 1689 года) не приезжали по приглашению, а которые и были немногие, те сами приезжали 98 . О щедром благоволении Феодора Алексеевича к иноземцам свидетельствуют многие наши акты, и иностранные известия 99 . От времен Софии сохранилась следующая замечательная грамота – от 21 января 1689 года: «королевское величество французской земли учал ближних и иных людей неволить в евангелической вере, многих смерти предал и, разлучив мужей с женами, держал всех в крепях, а которые получили свободу, бежали в разиныя окрестныя государства. Многие выгнанцы евангелическия веры ехали к рубежам и в наше Велико-Российское царствие, и в нашу царского величества службу приняты и пожалованы нашим царского величества призрением, по оказываемой их службе и по породе, я по сану, и по чести их 100 ». Дело в том, что в самой либеральной и просвещенной стране, для всей Европы, бывшей законодательницею моды, языка, науки, и искусства, при государе самом мудром и славном, который был дивом и оракулом своего века, (при Людовике XIV) хотели искоренить последний остаток гугенотов (состоявший из одного миллиона). Рядом с духовными миссионерами снаряжены были в миссионеры и полки драгун, которые, рассыпавшись по домам гугенотов, мечем и истязаниями обращали их в католичество (Драгонадская мера и отмена Нантского эдикта в 1685 г.). Затем, им воспрещено было публичное отправление богослужения, школы их были закрыты, пасторы изгнаны; начались ссылки в галеры, конфискации имущества, и десятки тысяч несчастных протестантов бежали в Англию, Голландию и Бранденбургию. Толпа эмигрантов, при посредстве бранденбургского курфюрста, пробралась и в Россию, и здесь они не только получили полную свободу в отправлении богослужения, но, как гугеноты и ливонцы во времена Годунова, вознаграждены были за все потери и лишения, какие потерпели они в собственном отечестве, нашли полное признано и обеспечение их прав личных и имущественных, и жили так богато и счастливо, как никогда в собственном отечестве. |
| Столяров Корнилий Тимофеевич, 1892 г. р., уроженец с. Алексеевка Башкирской АССР. Его дед Матфей был священником, а родители Тимофей Матфеевич и Матрона Никитична очень религиозными людьми. У них было шесть сыновей и четыре дочери. Корнилий, окончив учительскую семинарию, стал сельским учителем. Во время Первой мировой войны был призван в армию, войну закончил поручиком. После Октябрьской революции вернулся в родную деревню, летом 1918 года был мобилизован в армию Директории, служил помкомроты в 15-м Белебеевском и 16-м Уфимском полках. После поражения Колчака попал в плен, после которого поселился в Иркутске. В 1920 г. К.Т. Столяров поступил в Иркутский университет, в 1921 г. женился на Софии Доминиковне Мукус, в 1922 г. у них родилась дочь Ирина. В 1922 г. К.Т. Столяров с семьей перебрался в Москву, где окончил географический факультет 2-го Московского университета. Работал учителем географии в школе, затем преподавал в Московском геодезическом и других институтах. Как гласит семейное предание, в январе 1933 года К.Т. Столярову предложили стать секретным сотрудником (с.с. – сексотом) и доносить о благонадежности студентов, на что он ответил: «Честь офицера себе дороже». В марте 1933 года Корнилий, его брат Павел, сестра Гликерия и племянница Анастасия Столяровы были арестованы по делу «контрреволюционной межвузовской группы студентов и преподавателей г. Москвы». Они обвинялись в ведении буржуазной и фашистской пропаганды, подготовке террористических актов и свержения советской власти. 8 июня 1933 г. постановлением Особого совещания при Коллегии ОГПУ «за участие в контрреволюционной организации по ст. 58/10–11 УК РСФСР» К.Т. Столяров был подвергнут лишению свободы сроком на 5 лет. Он был этапирован сначала в Дмитлаг ОГПУ, а потом в Соловецкий лагерь особого назначения. Последнее письмо из заключения было написано им 12 апреля 1937 года. Корнилий Тимофеевич Столяров, чей срок пятилетнего заключения истекал летом, бодро и жизнерадостно сообщал дочери: «В моей жизни особых существенных перемен нет. Отрадным является то, что я чувствую себя исключительно хорошо со стороны здоровья, совсем не то было прошлой весной... Совсем хорошо будет, если я сохраню в таком виде свое здоровье до своего освобождения. Новостей у нас особых нет. Хожу на работы на разные объекты. Работа не трудная. По всем признакам начинается весна. Солнце греет, со всех крыш потекли ручьи. Прилетели чайки и криком своим внесли разнообразие в нашу жизнь... Осталось мне пребывать на далеком севере несколько месяцев, точно сколько я боюсь сказать, но во всяком случае свободным я буду к началу нового учебного года, т.е. не позже августа». |
| 121 В своем сочинении «Известие истинное» Медведев, отвечая на вопрос, почему в Москве все духовные власти так сильно вверились Лихудам, отвечает: «Того ради, яко они в начале своего к Москве приезду, егда им единою в допросе своем в государственном и Посольском Приказе удася солгати и тоя их явныя лжи никтоже явися обличитель, но во истинную правду то им вменили, еже они сами о себе поведали, яко они по указу блаженныя памяти великаго государя, царя и великаго князя Феодора Алексеевича, всея Великия, и Малыя, и Белыя России самодержца, чрез призывание патриархов Александрийскаго и Антиохийскаго, взяв у всех патриархов свидетельствованный лист, приехали в Москву к великому государю и к святейшему патриарху.. Они в своем рае-просе поведаша, еже они по государеву указу в царствующий град Москву к великим государем и к святейшему патриарху приехали по приказанию Александрийскаго и Антиохийскаго патриархов. И аще бы то правда была, и те бы патриархи о том писали с ними к великим государем нашим и к святейшему патриарху, но тии патриарси с ними о том к великим государем и к святейшему патриарху не писаша; и того ради яве, яко они, хотяще зде народ православный прельстити и вере нашей православней смущение сотворити, то солгаша. А потом познавшие они, еже сами себе своею ложью бедство сотвориша, яко в роспросе своем поведаша от Александрийскаго и Антиохийскаго патриархов в Московское царствие призванных быти, а не от Цареградскаго патриарха. А грамоты к царскому величеству и к святейшему патриарху от Александрийскаго и от Антиохийскаго патриархов о себе они, разве от Цареградскаго патриарха, по их самих челобитью, проезжие грамоты не имеют и у той Антиохийскаго патриарха руки нет. Умыслиша себе в народе сицевое ложное оправдание сотворити, непщующе, яко того их распроса и проезжей грамоты от народа развее государственная Посольскаго Приказу никтоже весть; книги своея (юже они, писавше, великим государем и великой благоверной государыне царевне и великой княжне Софии Алексиевне подаша) в предисловии дерзнуша написати, яко они от Цареградскаго и от другаго прежде бывшаго Цареградскаго Дионисиа, и от Александрийскаго, и от Иерусалимскаго патриархов к Москве присланы, а Антиохийскаго уже, его же они прежде в распросе своем поведаша их к Москве призывающаго, не воспомянуша, занеже у проезжей их грамоты руки его не обретается; и тем ложь их светло всякому показуется, ибо яко прежде в распросе они на Антиохийскаго патриарха, яко их призываше, а о Цареградском умолчаше, солгаша: тако ныне в той книге на Ца-реградских и на Александрийскаго и Иерусалимскаго патриархов в их к Москве призывании явную ложь пишут. |
|
|
