| Вера Ломоносова, часто спасавшая его в жизни, выросла под впечатлениями детства. Это была крепкая вера моряка, у которого, посреди грозящих отвсюду опасностей, ничего не остается, кроме этой веры. Горячая молитва и уверенность в близкую помощь Божию составляли религиозное чувство Ломоносова. «Я полагаюсь – писал Ломоносов И. И. Шувалову в 1761 г. – на помощь Всевышняго, Который был мне в жизнь защитник, и никогда не оставил, когда я пролил пред Ним слезы в моей справедливости 20 ». Знание церковно-славянского языка, которое Ломоносов приумножил в бытность свою в московской славяно-греко-латинской академии, отразилось впоследствии в его филологических трудах. В сочинении «О пользе книг церковных в российском языке» Ломоносов, советуя всем любителям отечественного слова с прилежанием читать церковные книги, прямо ссылается на собственный опытъ 21 . Наконец, на родине-же нашел Ломоносов первые учебные пособия. То были грамматика Мелетия Смотритского и арифметика Магницкого 22 . Изображая необычайность судьбы Ломоносова отрока и юноши, Пекарский говорит: «теже самые книги, которые он называл «вратами своей учености», даже эти книги,как будто не случайно попались в руки Ломоносова: и граматика Смотритского, и арифметика Магницкого были самыми крупными и едва не единственными представителями книжной мудрости в до-петровской Руси. Обе они суть наследия польской схоластики, которая стала было пользоваться у нас правом господства чрез представителей киевской учености, находивших себе приют в гостеприимной Москве» 23 . Арифметика Магницкаго – болъшой том в несколько сот страниц – представляег род энциклопедии, и заменяла собою и геометрию, и физику, и географию 24 . Если Ломоносов-юноша без учителя еще и не мог понять всего написанного в этих книгах, за то «по крайней мере с тех пор возимел уже он некоторое понятие о правилах 25 ». Славянская грамматика Смотритского, малодоступная Ломоносову-юноше и благодаря польско-русскому языку, коим написана, была весьма полезна ему своим содержанием и оказала огромное влияние на русскую грамматику Ломоносова 26 . |
| После к этим двум книгам присоединилась еще псалтирь, переложенная в стихи Симеоном Полоцким . Ломоносов зачитывался ею, учил ее наизусть, вникал в каждое ее слово и выражение. По свидетельству Новикова, написавшего биографию Ломоносова чрез семь лет после его смерти псалтирь Симеона Полоцкого возбудила в Ломоносове необычайную страсть к стихотворству, которая в свою очередь была главнейшею причиною удаления его из дома отца в Москву 27 . И конечно, эти три книги: псалтирь, грамматика и арифметика играли не последнюю роль в его решении уйти в Москву из родительского дома. С тех пор как приобрел он эти книги и все более и более вчитывался в них, Москва, к которой издавна тянуло ІІоморье, как к своему духовному средоточию, о которой, конечно, не мало слышал он рассказов от живавших в ней своих земляков, все более и более занимала его помыслы. Благодаря этим книгам, он и в Москву шел не безцельно. «Жажда знаний, смутное чувство славы, гордые мечты не только сравниться с премудрыми мужами,добре тлинским книгам изученными, по выражению ІІолоцкого, но и далеко оставить их за собою, твердое упование на Бога и несомненная уверенность, что «Бог все за труды нам платит, все трудами от него приобрести возможно» – вот, кажется, говорит проф. Ламанский, чувства и представления, волновавшие и наполнявшие ум и сердце Ломоносова, когда он оставлял свою родину. Этим отважным и смелым надеждам и мечтам он нашел впоследствии выражение: Владеет наших дней Всевышний сам пределом, Но славу каждому в свою он отдал власть. Коль близко ходит рок при робком, и при смелом, То лучше мне избрать себе похвальну часть. Какая польза тем, что в старости глубокой и в тьме безславия кончают долгий век? Добротами всходить наверх хвалы высокой и славно умереть родился человек. (Там. и Сел.) 28 ». Глава II 1731-й год, год поступления Ломоносова в московскую славяно-греко-латинскую академию, был сорок пятым годом со времени ее открытия и тридцатым от первого ее преобразования. Первые пятнадцать лет (1685–1700) составляют отдельнный период в жизни только что народившегося учебного учреждения, характеризующийся преобладанием греческого образования и неполнотою круга наук, тогда преподававшихся. |
| ритори ческие : 1 ) «Corona avrea et immarcescibil ibus f loribus...in inclyto kijovomohylaeano – 1704 – 170 5 (Моск. дух. акад.фундаментальной библиотеки рукоп. N 322, л, 1 – 183 и 323, ненумер.,– два списка. 2 ).Лекции по риторике и пиитике профессора киевомогилянской академии. Левицкого1717 г.( 730 стр., заглавие вырвано ; рукопись моск. Румянц. музея ).Лекции состоят из пяти отделов : а )введение, б ) de amplificatione oratoria, в ) deamplificat ione per locos rhetoricos, г )de amplificatione acuta, erudi ta et sententiosa и д ) de orat ione diversi generis. 3) Lumen rhetoricum... anno 1723 – in urbe Leopoliensi (Румянц. музея, инояз.рукоп. 424 ). Содержание : Radius 1 eloquentiae de preliminaribus qvaesio n ibus rhetoricae, 2 de invent ion e, 3 de dispos it ione, 4 de per iodis, 5 de amplificat ione, 6 de elocut ione и 7 de orat ione sacra. 4 ) Armamentarium oratoriae...1724 – in urbe Jaroslaviensi ( Румянц.музея 424 ). Содержание: invenmio, disposit io, elocut io. 5)Scholarium reg inae eloqventiae – 1725 г. (Р умян ц. му зея 425). 6 ) Thronus reginae animorum eloquentiae... in collegio interamnensi scholarum piarum – anno 1733 – 1734. 7) Sidera eloquentiae... in interamnensi scholarum piarum– 1735 – 1736(оба списка в рукописи московс кой дух. 321 ). 8 )Praeliminaria prima rhetoricae – XVIII в. (Румянц. музея 425 ). 9 ) Prodromus artis oratoriae..in academia Mosqvensi anno 1741 и 10) Thesavru s... in academia Mosqvensi an. 1742(оба списка в рукописи моск. дух. акад. 320 ). Об этих последних двух руководствах риторики см. в Ист. моск. славяно-греко-лат. акад. стр. 170 – 172. Заслужив ает внимание учебник риторики, написанный Стеф. Яворским на латинском языке и переведенный в 1721г. на русский язык Федором Поликарповым, под заглавием : « Рука риторическая, пятию частями или пятью персты укрепленная ».Учебник написан, вероятно для употребления в московской академии. Издан в 1878 г. Обществом любителей древней письменности: « Риторическая рука. Соч. Ст. Яворского, перевод с латинского Феодора Поликарпова. Спб. 1878 »( точный лигографический снимок с рукописи,принадлежащей кн. Π.П.Вяземскому, – 104 стр. в 8 – ку ). Ст. Яворский посвятил свой труд И. А. Мусину-Пушкину. В конце, на стр. 90 – 104 помещено «пристижение, и кратчайшее всея риторики сокращение ». Вот оно сполн а ( ударения опускаем,правописание употребляем нынешнее ) :Риторика есть художество добре глаголати. Ее же части суть 5; изобретение, расположение, краснорече, память и произношение |
| Не нашел он удовлетворения своей любознательности и в киевской академии. Эта благородная страсть Ломоносова к науке о природе нашла себе полное удовлетворение в другом месте. 2 янв. 1736 г. студент философии Ломоносов с одиннадцатью товарищами прибыл в Петербург по вызову Императорской академии наук, а 8 сент. того же года отправился учиться физике, химии и горному делу заграницу, в Марбург и Фрейберг, к Вольфе и Генкелю. Почти пять лет длилась его заграничная командировка. В Петербург возвратился он 8 июня 1741 г. Оффициально адъюнкт и потом профессор химии, Ломоносов на деле, в течение своей двадцатичетырехлетней ученой и общественной деятельности, был и физиком, и металлургом, и геологом, и ботаником, и минералогом, и астрономом, и географом, и статистиком, и гигиенистом, и историком, и мозаистом, – то же время – филологом, грамматиком, педагогом, профессором – академиком, оратором и поэтом... Какое обширное и разнообразное поприще ученой и литературной деятельности! Во многих отраслях своей деятельности Ломоносов видимо так далек от тех идей, какие восприняты им некогда в московской славяно-греко- латинской академии... Может ли здесь быть речь о влиянии ее на Ломоносова как ученого, как писателя? Если еще в филологических и словесных трудах может быть и было какое-либо влияние академической науки, то где же, повидимому, здесь место влиянию ее на Ломоносова, как натуралиста?.. Но так ли это? Нет. Влияние московской академии на Ломоносова, как писателя и ученого, было многосторонне и сильно в большей или меньшей степени. В академии он изучил латинский, греческий и славянский языки, пиитику и риторику. Нечего и говорить о значении латинского и греческого языков для последующей деятельности Ломоносова как ученого: оно очевидно. «Классическое обучение Спасских школ – говорит академик Грот – поставило Ломоносова на твердую почву европейской цивилизации; оно положило свою печать на всю его умственную деятельность, отразилось на его ясном и правильном мышлении, на оконченности всех трудов его» 205 . |
| Оно, бесспорно, желало, чтобы в ней существовало и процветало высшее ученое заведение, хотя бы члены этого заведения писали не по-русски, за неготовностью русского языка к выражению предметов высших наук. Правительство не отказывало этому учреждению посильно и в материальных средствах, и в привилегиях. В 1735 г. академия наук, по повелению назначить себе штат, проектировала на свое содержание 64086 рублей в год; сенат уменьшил эту сумму до 53298 р., но во все царствование Анны Ивановны она с трудом могла достаться академии: ограничивались единовременными пособиями, из которых самое крупное в 20000 руб. выдано было в 1739 году. Специальною привилегиею академии наук было издание календаря, а в Киеве и во всей Малороссии приказано было отбирать и жечь календари, привозимые из Польши, потому что правительство замечало в них «зловымышленные и непристойные пассажи». Академии наук дано было исключительное право печатать книги религиозного содержания и церковно-служебные на языках грузинском и калмыцком, и посылать их предварительно, до выпуска в свет, на проверку сведущим в этих языках лицам, которых нарочно держали при Синоде. Академия наук была не только ученое, но и учебное заведение, где русские могли получить литературное или энциклопедическое образование. Такое же образование можно было получать в московской славяно-греко-латинской академии и в славяно-греко-латинских школах, основанных по инициативе белгородского епископа Епифания в Харькове, при Покровском монастыре. Об образованности простонародия заботились мало. Существовал даже такой взгляд, что простой народ незачем учить грамоте, чтоб не отвлекать от черных работ; в таком именно смысле выразился указ декабря 12-го 1735 года, состоявшийся по просьбе заводчика Демидова, хлопотавшего, чтобы обывательских детей не принуждали к учению. Только в видах распространения христианства, в Астрахани в 1732 году заведено было училище для новокрещенов, а в 1735 году с тою же целью в четырех городах Казанской губернии основано по школе, и в каждую назначалось по два учителя и комплект в 30 человек учеников. |
| И во исполнение сего Правительствующий Синод приказали: о надлежащем по тому именному Ее Императорского Величества Высочайшему указу исполнении в Московскую Святейшего Синода Контору, к Синодальным членам и ко всем Епархиальным преосвященным Архиереям и в ставропигиальные Лавры и монастыри послать указы с таковым подтверждением, что ежели где в семинариях вышеупомянутых греческих классов доныне не учреждено, то оные неотменно завесть по получении сих указов в самоскорейшем времени, и по силе оного именного указа для просвещения общественного и особливо духовного чина, греческому языку обучать с тем, чтобы учившиеся приобрели знание не только читать, но писать, говорить и переводить совершенно, для чего и учителей к тому достойных и знающих определить, и когда где оные учредятся, тогда из каждого место Святейшему Синоду дать знать репортами, а потом о учениках какой где будет успех, со изъяснением чему обучились и обучаются, а при том и о самих учителях, и о монастырских настоятелях не об одном том, что они греческому языку обучались, но совершенно ль кто во всем вышеозначенном имеет знание или нет, в присылаемых из епархий в Св. Синод о учителях и семинаристах и о качестве монастырских настоятелей ведомостях показывать именно без всякого упущения, дабы из того прилежность и старшие или упущение о каждом месте Св. Синоду всегда усматривать было можно» 7 . Этот указ подтвержден и усилен был указом 1798 года 8 . В силу и побуждений со стороны митрополита Платона и этих указов, изучение греческого языка и его словесности в Троицкой Лаврской семинарии поставлено было на прочных основаниях 9 . Плодами же такого изучения были в ней труды, подобные тем, какими ознаменовала себя и Московская Славяно-греко-латинская Академия. Особенно много потрудившимися на этом поприще были следующие лица: скончавшийся в 1815 году в сане архиепископа Псковского Мефодий (Смирнов) , питомец Троицкой Лаврской семинарии, до окончания в ней курса переведенный в Московскую Славяно-греко-латинскую Академию нарочито с целью практического ознакомления с греческим языком в греческом Никольском монастыре, а по окончании курса в Академии учитель греческого и еврейского языков, префект и ректор той же Лаврской семинарии, который составил правила и словарь простогреческого языка (изд. |
| Синод ректор Софроний в 1732 году, 199 т. е. в бытность Ломоносова в академии. Таково было состояние наук в московской славяно-греко-латинской академии во времена Ломоносова! – Ломоносов, при своих отличных природных дарованиях, был весьма прилежным, образ- цовым учеником и студентом. Он вполне постиг школьную мудрость. О прилежании и успехах Ломоносова согласно говорят Новиков, 200 Лепехин 201 и Штелин 202 . Нелегко жилось Ломоносову в стенах академии. Вот как сам он говорит о том времени в письме к П. Шувалову от 10 мая 1753 года: «обучаясь в Спасских школах, имел я со всех сторон отвращающие от наук пресильныя стремления, которые в тогдашние лета почти непреодоленную силу имели. С одной стороны отец никогда детей кроме меня, не имея, говорил, что я, будучи один, его оставил, оставил все довольство (по тамошнему состоянию), которое он для меня кровавым потом нажил, и которое после его смерти чужие расхитят. С другой стороны несказанная бедность: имея один алтын в день жалованья, нельзя было иметь на пропитание в день больше как на денежку хлеба, и на денежку квасу, протчее на бумагу, на обувь и другие нужды. Таким образом, жил я пять лет, и наук не оставил. С одной стороны пишут, что зная моего отца достатки, хорошие тамошние люди дочерей своих за меня выдадут, которые и в мою там бытность предлагали; с другой стороны школьники малые ребята кричат и перстами указывают: смотри де какой болван лет в двадцать пришел латине учиться!» 203 Водились и за Ломоносовым- учеником и студентом академии школьные проступки, как показывают написанные им по поводу одного из таких проступков школьные стихи 204 . Но он резко выделялся из среды своих товарищей необычайною любовию к наукам и необычайным стремлением к самоусовершенствованию. Свободное от школьных занятий время он проводил за чтением книг в академической библиотеке. Здесь, наряду с фолиантами святоотечесских творений, Ломоносов читал и древние летописи и какие-то, вероятно очень старинные, книги физико-математические. Впрочем, если эти последние (физико-математические книги) и могли вновь оживить рано пробужденный в нем интерес к естествознанию, то удовлетворить Ломоносова, конечно, они не могли. |
| Самой выдающейся личностью елизаветинской эпохи, ее символом, оказавшим огромное влияние на развитие русской культуры, литературы и науки XVIII и последующих веков, был Михаил Ломоносов. Об авторе Михаил Васильевич Ломоносов (1711–1765) — уникальное явление для русской культуры. Родившийся в крестьянской семье, он, благодаря своему поразительному стремлению к преумножению знаний, поступает в первое в России учебное заведение – Славяно-греко-латинскую академию, проходит обучение в Петербургском академическом университете, а после — в Германии. Там он пишет свою первую торжественную оду, посвященную взятию русскими войсками турецкой крепости Хотин в 1739 году. По словам критика Виссариона Белинского, это произведение ознаменовало «начало русской литературы». Возвратившись в Петербург в 1741 году, Михаил Ломоносов посвящает себя активной деятельности в Академии наук. Несмотря на непростой характер, ему удалось получить серьезные полномочия, связанные с российской наукой, он пользовался благоволением Елизаветы Петровны. Портрет Ломоносова Э. Фессар и К.А. Вортман, 1757. Под гравюрой стихи: Московской здесь Парнасс изобразил витию, Что чистой слог стихов и прозы ввел в Россию. Что в Риме Цицерон и что Виргилий был, То он один в своем понятии вместил, Открыл натуры храм богатых словом Россов Пример их остроты в науках Ломоносов. Несмотря на то, что Ломоносов серьезно занимался наукой и был погружен в светскую, секуляризованную среду, он никогда не противопоставлял научное знание вере, никогда не сомневался в истинности церковного учения. Говоря о соотношении религиозных догматов о мироустройстве и научных представлений о картине мира, он писал: «…физические рассуждения о строении мира служат к прославлению Божию и вере не вредны». Религия и наука были одинаково нужными для Ломоносова. Истоки религиозности Ломоносова — в раннем детстве. Его мать была дочерью дьякона и хотела, чтобы сын посвятил себя служению Богу. Грамоте Михаил обучался по Псалтири и Часослову, принимал участие в церковных службах. Отправляясь в Москву из родных Холмогор, будущий поэт остановился в Антониево-Сийском монастыре и некоторое время служил псаломщиком в храме. Обучаясь в Славяно-греко-латинской академии, он не только изучал богословскую литературу, но еще пребывал в должности пономаря в Заиконоспасском монастыре. На протяжении всего жизненного пути у Ломоносова периодически проявлялись колебания,касающиеся православной веры, он критиковал пагубные поступки (невежество, стяжательство, лицемерие, пьянство) и всяческие бесчинства представителей православного духовенства, забывших Божьи заповеди. |
| Подробнее говорит о влиянии московской академиии на Ломоносова г. Булич. «Московская академия сделала много для духовного развития Ломоносова... Схоластическая рутина имела свои хорошие стороны. Она давала образование, основанное на языках классических, то, которое известно Европе, и таким образом невольно вводила ученика в круг общечеловеческих представлений. В академическом учении были исторические предания и известные формы, в которые укладывался ум. Человек получал здесь определенный характер, которого не даст образование, не имеющее твердых начал. Для пылкого, неустановившагося, неразвитаго ума Ломоносова необходима была такая строгая школа. В академии он познакомился с языком латинским, тогдашним общественным языком европейской науки, познакомился с латинской литературой. имевшей потом влияние на склад поэтических и прозаических его произведений и сам выучился писать латинские стихи. В академии читал русские летописи, подробно узнал Св. Писание, отцов церкви и в особенности современные теории риторические, в рамки которых должна была уложиться его поэзия... Тяжелы были для Ломоносова эти первые годы знакомства с наукой... Но эта горькая нужда и тяжкая действительность образовали характер Ломоносова. Дали ему гордость, стоическое терпение и силу «бороться с неприятелями российских наук», дали ему «благородную упрямку и смелость к преодолению всех препятствий». Он мог выдержать борьбу до гроба, не изменив себе и своим началам. Жизнь Ломоносова выростает пред нами как подвиг, как» борьба 206 . Славянская грамматика Смотритского имела значительное влияние на русскую грамматику Ломоносова. Школьная пиитика, так или иначе влияла на эпику, драму и лирику Ломоносова, а риторика – на его собственную риторику, по правилам которой составлялись им похвальные слова и учения изследования по естествознанию. Вот влияние школьной науки на Ломоносова, более или менее сильные и прямые. Но это не все. «Нельзя отвергать – говорит автор «Истории московской славяно- греко-латинской академии», приступая к составлению списка замечательных лиц. |
| Малая церковная речь (exhortatio) составляется с помощию известных обстоятельственных частиц: qvis, qvid и пр.; или изъясняется тема и предлагается увещание; или разрешаются кажущиеся противоречия и недоумения 184 . Руководство к риторике Порфирия Крайского оканчивается следующими, глубоко назидательными словами: «если желаешь полнее усовершенствоваться в сем риторическом искусстве, обращайся за наставлениями к писателям, которые в изобилии предложат тебе способы и образцы, но особенно прибегай к источнику всякаго знания и учености (эрудиции) – к Божественной мудрости: она преподаст всем жаждущим и восполнит то, в чем недостаточествует наш Туллий. Здесь же конец тому, что я по мире сил своих преподал вам для вашей пользы» 185 . Таково содержание риторики, слушанной Ломоносовым в московской славяно-греко-латинской академии в 1733–1734 учебных годах. Практические упражнения, экзерциции и оккупации были очень часты в классах пиитики и риторики 186 . И в этом отношении московская академия следовала киевской. Там, «темою школьных упражнений в классе пиитики были всегда какие либо нравственные мысли, взятые из сочинений древних классических писателей, или тексты из Св. Писания ветхого и нового Завета, особенно псалмов. На эти темы первоначально писались или перифразы или подражания в стихах, при сочинении которых практически повторялась теория пиитики. Нередко учитель предлагал, какие либо прозаические тирады из книг, которые ученик должен был переложить в стихи. В занятиях подобного рода преследовалась главным образом форма, при заглавии каждой экзерциции был показан размер, который должен быть соблюден в ней. Писались же эти экзерциции на всех употребительных в то время языках: латинском, польском, славянском» 187 . А риторика в старой киевской академии преподавалась совместно и теоретически и практически, т.-е. преподаватель не только сообщал ученикам риточеские правила, но с первого же почти разу давал им и упражнения, для каковой цели ученикам еще в классе пиитики сообщались предварительные риторические понятия 188 . |
|
|
