| Недолго, однако, блаженный Иннокентий подвизался в Киевской лавре. В 1710 году он был вызван в Москву Стефаном Яворским для преподавания в Московской славяно-греко-латинской академии. Эта академия находилась в Заиконоспасском монастыре. Здесь святой Иннокентий преподавал словесность и учил студентов искусству церковного витийства. В 1714 году святой был назначен префектом академии. Его обязанностью было наблюдать за порядком внутренней и внешней жизни воспитанников, а кроме того, он еще преподавал нравственное богословие и философию. Эту должность он занимал до 1719 года, пока не был вызван в звании соборного иеромонаха в Александро-Невскую лавру и назначен на корабль «Самсон», стоявший в Ревеле. С «Самсона» довольно скоро он был переведен обер-иеромонахом в город Або. Занимая эту должность, святой был начальником флотских иеромонахов, служивших в Финляндском корпусе, надзирал за их поведением, разрешал недоразумения и сносился о церковных нуждах с Святейшим Синодом. Так как святой Иннокентий по обязанности своей службы каждую неделю должен был посещать каждый корабль, то, вероятно, он хорошо был известен государю, так любившему созданный им флот. Но Господь назначил Своему угоднику новое, высшее служение. Он судил ему быть просветителем отдаленнейшей окраины русского государства – Восточной Сибири. Сибирь: картина вопиющих беспорядков Сибирь, завоеванная в 80-х годах XVI века, хотя медленно, но непрерывно заселялась русскими переселенцами. По берегам многочисленных рек они строили зимовья для сбора дани с инородцев, остроги для защиты от набегов. Вместе с расселением русских по обширной Сибири распространялась и Христова вера: по зимовьям ставились кресты или часовни, по острогам строились церкви, а по городам — церкви и монастыри. В 1620 году в Тобольске была открыта Сибирская епархия. Но одного епископа, разумеется, было недостаточно для огромной Сибири, и церковная жизнь представляла собой грустную картину вопиющих беспорядков. Духовенства было недостаточно, многие церкви стояли без пения; монастыри жили без устава, и монахи были таковыми только по имени. Среди верующих, не исключая и духовенства с монашеством, встречались такие пороки, и царила такая распущенность, что неприлично и описывать. Сибирь нуждалась в апостолах веры Христовой. |
| Некоторые историки Москвы XIX-XX вв. допускали, что именно З. м. изображен на ранних планах Москвы, «Петрове чертеже» ок. 1597-1600 гг. и «Сигизмундове чертеже» ок. 1610 г., составленном польскими военными инженерами и изданном Г. Герритсом в Голландии (РГАДА. Ф. 192. Картографический отдел б-ки МГАМИД. Оп. 1. Моск. губ. 151, 195, 198). Первый публикатор «Петрова чертежа» И. М. Снегирёв отметил, что на обнаруженном среди бумаг имп. Петра I плане Москвы на Никольской ул. изображен один мон-рь Николы Старого (Греческий), тогда как Спасский мон-рь, занимавший смежный с ним участок, не обозначен и не упомянут в экспликации. При этом на территории Никольского мон-ря показан не один, а 2 храма. Др. известные оттиски того же, казалось бы, оригинала, что и лист Снегирёва, также называемые «Петровым чертежом», фиксируют на той же территории уже 2 мон-ря, в центре каждого - храм. На них назван исключительно Никольский мон-рь, где, согласно экспликации, «целуют крест в сомнительных судебных случаях». Наименование обители и пояснение относительно 2-го мон-ря по-прежнему отсутствуют. К этому анонимному мон-рю вдоль Никольской ул. примыкал длинный корпус, к-рый на др. планах Москвы XVII в. обозначен как торговый Иконный ряд. Связь Иконного ряда со Спасским мон-рем документально прослеживается на протяжении XVII-XIX вв. Вероятно, что выделенная на планах кон. XVI - нач. XVII в. часть монастыря Николы Старого близ Иконного ряда и есть З. м. Наиболее ранние документальные сведения о З. м. содержатся в расходной книге Казенного приказа, в к-рой под 1614 г. записано: «Февраля во 2 день... по государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всея Русии указу и по приказу казначея Михаила Траханиотова по памяти за приписью дьяка Патрикея Насонова дано Спасу, что у Иконного ряду, на освященье фунт ладону, цена 4 алтына з деньгою, купли нынешнего 122-го году. Взял черной поп Макарей» (РГАДА. Ф. 396. Оружейная палата. Оп. 2. Д. 199. Л. 284 об.). В 1687 г. в присутствии патриарха Иоакима (Савёлова) в З. м. состоялось торжественное открытие Эллино-греч. академии (см. Славяно-греко-латинская академия ). С 1814 г. в бывших помещениях академии разместилось Заиконоспасское ДУ. В 1914-1917 гг. в зданиях уч-ща находилась Холмская ДС, эвакуированная в Москву в связи с событиями первой мировой войны. |
| – О чем, Господи, не подумаешь, чего не вспомнишь в дальней дороге под однообразный звон колокольчика! Давно и Чашниково осталось позади. Березовые перелески сменили желтеющие поля. Небо чисто. Солнце в зените. Коляска катила по дороге, поднимая пыль, а отец Платон мыслями пребывал в прошлом. Да ведь верно говорят: первую половину дороги человек думает о том, что оставил дома, а вторую – о том, что его ждет впереди. До Валдайских же гор, разделяющих большую московско-петербургскую дорогу надвое, оставалось еще далеко. ...На десятом году от рождения старанием отца определили Петра вместе с младшим братом Александром 39 в Славяно-греко-латинскую академию. Обоих привели в академию, и они предстали перед префектом. Тогда им был Иоанн Козлович, ставший впоследствии Переславским епископом. Префект ободрил представших перед ним отроков и сказал: – Детки, учитесь, после протопопами будете. Видно, сразу угадал, по какой дороге оба пойдут. В академии братья получили фамилию Левшиных. Жили вначале у своего старшего брата Тимофея, пономаря при церкви Софии Премудрости Божией, а потом у сродника их, диакона при церкви Спаса во Спасской, при которой отец их Георгий впоследствии был викарным священником. Из этой церкви Петр ходил пешком в бурсу с краюшкой черного хлеба за пазухой. Это был его обед. Денег в семье недоставало, потому летней порой хаживал в школу босиком. По праздникам голосистый Петр бойко читывал и стройно пел в Спасской церкви, так что однажды один из прихожан подарил ему сафьяновые коты с красной оторочкой, а другой дал поношенный бархатный камзол. «Я, – вспоминал позже митрополит Платон, – радовался этому едва ли не более, чем Андреевской ленте, и, любуясь ими, дорогой спотыкался; в школу ходил босиком, а коты нес под мышкою и обувал их, приближаясь к академии». Учение давалось легко. Левшин выучился латинскому языку, пиитике, риторике, философии и богословию. Чувствуя недостаток образования, сам изучил географию и историю, которую полюбил на всю жизнь. Постоянным чтением исторических книг он основательно изучил отечественную и всеобщую историю. Особое его внимание привлек греческий язык. Учебных пособий недоставало, а книги купить было не на что. «Но чего не преодолевает горячее прилежание и тщание?» – говорит святитель в своей «Автобиографии» 40 . Самые препятствия как будто усиливали в Петре Левшине твердое желание достичь намеченной цели. Он выпросил «услугою и ласкою» у состоятельного товарища грамматику Лащевского, переписал всю ее, тщательно срисовывая греческие буквы с печатных, и по этой грамматике учился языку. Для практики ходил в соседний греческий монастырь к Божественной службе. Познакомился там с греками и через какое-то время мог объясняться на чужом языке. Из греческих писателей Петр полюбил святителя Иоанна Златоуста . Говорил позже: «Для одного этого святителя можно учиться эллинскому языку». |
| По тогдашнему порядку, Греческому языку там учились особо, через два года по окончании Латинского Сантаксиса, и из Греческого класса ученики переводимы были в Пиитический, в коем Левшин, по желанию учителя своего Амвросия Юматова, был удержан и тем самым отвлечён от Греческого языка. Не дойдя ещё до Философии, Пётр увидел, какого он лишается пособия в Еллинском языке для витийства, любомудрия и Богословия, и с оскорблением для юношеского честолюбия замечал, какое над ним брали преимущество товарищи, знающие этот язык. В числе его сверстников и совместников был Петров, наш лирик, которому он впоследствии благодетельствовал, несмотря на школьное соперничество 9 . И польза, и любознательность, и честолюбие воспламенили в Левшине желание учиться этому языку, столь важному для Славяно-Греко-Латинской Академии. По недостатку тогда в учебных пособиях и по бедности своей, не почему было учиться ему, не на что книг купить и не кому его учить; но самые препятствия, как будто усиливали в нём желание достигнуть своей цели. Он выпросил у товарища Греческую Грамматику Лащевского и всю её тщательно переписал, как тогда и велось в школах, срисовывая Греческие буквы с печатных; отчего и Греческий его почерк похож был на печатный. По этой Грамматике Левшин сам начал учиться, а в затруднительных местах спрашивать у знатоков; сверх того, вздумал ходить в соседственный Греческий монастырь к Божественной службе, во время которой прислушивался и навыкал к чтению, пению и разумению Греческих слов и выражений; для большого в этом языке успеха познакомился и стал говорить с Греками и, мало-помалу, достиг до того, что мог понимать Еллинских писателей и объясняться на простом Греческом языке. Потом сам, сделавшись в Академии учителем сего языка, ученикам своим приводил себя в пример, называя себя: ατοδιδκτος, т. е. самоучкою. Из Греческих писателей он особенно любил Св. Иоанна Златоуста и говаривал, «что для одного этого Святителя можно учиться Еллинскому языку», Впоследствии он сам служивал литургию на Греческом языке в Московском Греческом монастыре, и певал в Вифании на клиросе, когда там совершали Богослужение Амвросий Протасов, бывший Иеромонахом, и Владимир Третьяков, тогда Иеродиакон – знатоки и любители языка Святых Отцов Восточной церкви. |
| При открытии Российской академии 21 окт. 1783 г. П. стал одним из 34 первых ее членов. 29 нояб. 1786 г. императрица возложила на П. митру (1-й митрофорный представитель белого священства). В чине омовения ног, ежегодно совершаемом в Большом соборе Зимнего дворца, первоначально занимал 4-6-е места (после архимандритов), с 1789 г. (вскоре после награждения митрой) - 1-е соответственно и в протоколах Синода подписывался перед юрьевским архим. Иринеем (Клементьевским). Оригинальную трактовку получения П. митры приводит А. В. Карташёв . Называя духовника императрицы «временщиком», он приписывает влиянию П. ее «антимонашеские настроения» (т. е. выдает ее убеждения за внушенные «настроения») и утверждает, что сам награжденный был инициатором неслыханной награды и добился этого, «пользуясь расположением Екатерины и явно задирая со всем монашеством» ( Карташев. 1991). Назначен императрицей сопровождать ее в путешествии 1787 г. «в Киев и другие места», длившемся более полугода. Из Киева прислал в Синод рапорт о причащении императрицы в Киево-Печерской лавре «со всем генералитетом и всею придворною свитою» и о посещении ею Ближних и Дальних пещер (собственноручно подписан: «протоиерей Иоанн Памфилов»). Копия рапорта была отослана в Академию наук «для припечатания о сем в газетах» (опубл.: Сообщено из Святейшего Правительствующего Синода//СПбВед. 1787. 20. С. 263). По возвращении из «полуденного края России», во время остановки в Москве, за литургией в Большом Успенском соборе 29 июня 1787 г. выполнил тайное повеление императрицы, помянув за великим входом, к изумлению всех, архиеп. Московского и Калужского Платона (Левшина) митрополитом. П. имел обширную переписку. Известно, что ему писали 40 архиереев более чем из 20 епархий, из светских лиц - А. А. Безбородко, И. И. Бецкой, Г. Р. Державин , П. В. Завадовский, И. И. Лепёхин, П. И. Фонвизин, А. В. Храповицкий и др. Переписывался с ректорами духовно-учебных заведений - Московской Славяно-греко-латинской академии, Новгородской, Тверской, Переславской, Ярославской, Вятской, Архангельской семинарий. Проявлял заботу об архимандритах, вызванных в столицу на чреду служения, многие из к-рых становились архиереями (в 1774-1794, когда П. состоял членом Синода, было посвящено 34 епископа). Ему императрица доверяла процесс распределения отпускаемых ею пособий (в т. ч. пострадавшим от наводнения, пожара); по его ходатайству неоднократно выделялись казенные суммы на строительство архиерейских домов, исправление соборов и церквей, устройство ризниц. Через П. императрица передала в 1790 и 1793 гг. вклады в Николо-Морской собор - по 5 икон в золотых ризах, в память побед, одержанных российским флотом над тур. и швед. флотами в 1770 и 1789-1790 гг., и к ним 2 золотые лампады на золотых цепях. В 1783 г. на родине отца, в с. Фалелееве (ныне Переславского р-на Ярославской обл.), построил деревянную Покровскую ц. Участвовал в создании покрова из серебряной ткани для престола кафедрального Троицкого собора Вятки. |
| Родители Платона научили его молиться, лишь только он начал говорить. Когда ему минуло шесть лет, его стали учить грамоте по азбуке, часослову и псалтири, a потом и письму. Платон оказался очень понятлив к учению и на восьмом году он умел уже хорошо читать и даже петь церковные песнопения (у него был хороший, чистый и гибкий голос), так что на клиросе мог за литургией исполнять обязанности певца. В то же время это был мальчик резвый, увлекался играми с товарищами, забывая о данных ему уроках, за что отец подвергал его наказаниям. Отец Платона, поступивший было на место священника в село Глухово, Клинского уезда, скоро должен был перейти на другое место–в село Липицы, Серпуховского уезда. Когда Платону исполнилось десять лет от роду, отец его уже был в Серпуховском уезде и потому, согласно требованию духовного начальства, должен был бы отдать своего сына Петра и младшего Александра в Коломенскую семинарию (Серпуховской уезд входил в Коломенскую епархию). Но так как о. Георгию не по душе было служить сельским священником и он уже стремился в Москву, где старший сын его, Тимофей, был пономарём (при церкви св. Софии, на набережной) – и так как ему, конечно, было известно, что Коломенская семинария не даёт законченного образования, какое можно было получить в Московской славяно-греко-латинской Академии, то он усиленно просил секретаря Московской духовной консистории о том, чтобы его обоих сыновей, Петра и Александра, освободили от обязанности учиться в Коломенской семинарии и приняли в Академию. Благодаря настойчивости о. Георгия, Петру и Александру удалось поступить в Академию, вместо Коломенской семинарии. Оба брата стали жить y своего старшего брата, Тимофея, на набережной, a потом y Спаса в Спасском, куда Тимофей поступил в диаконы (общежития в то время при Академии ещё не существовало). Платон сообщает, что он очень скоро привык к Академии, стал отлично учиться и приобрёл любовь как со стороны учителей, так и со стороны учеников, так как «нрав он имел мягкосердечный и в случае уступчивый и стыдливый.» По словам Снегирёва, будучи очень бережлив и не желая отягощать своих родителей, во время обучения в Академии, он ходил (конечно, в летнее время) в Академию босиком, с грошом на обед, a свои новые «коты» носил в руках и надевал только близ Академии. |
| – С какого времени догматическое богословие преподается в духовных школах? – Как особая дисциплина в православных духовных школах догматика появляется с XVII века, в западных католических она начала преподаваться на несколько столетий раньше. Возобновление научно-догматической деятельности в это время тесно связано с появлением двух православных образовательных центров – Киево-Могилянской академии в Печерской лавре и Славяно-греко-латинской академии в Москве. Поначалу способ преподавания в наших школах во многом копировался с западных учебных заведений. Это делалось по многим причинам. В частности, Русская Православная Церковь тогда еще только начала формировать систему богословского образования, а иные Поместные Православные Церкви находились под гнетом завоевателей и в большинстве своем вообще не имели ни научно-богословских школ, ни соответствующих учебных заведений. Поэтому заимствование для нас было неизбежным первоначальным шагом. Тем более что западная система обучения после апробации оказалась для своего времени достаточно эффективной. Однако формальные принципы преподавания не надо путать с содержательными аспектами. Православные иерархи и преподаватели стремились наполнить западные формы православным содержанием. Сначала приходилось использовать и католические учебники, но они давались ученикам или в отредактированном виде, или с надлежащими комментариями. Конечно, на этом пути не все удавалось. Были и перекосы, и сложности, и недостатки, неизбежные для периода первичного накопления опыта. Но в XVIII веке в России уже появляются первые относительно самостоятельные догматические курсы Феофана Прокоповича и Стефана Яворского. А в XIX столетии богословами Русской Православной Церкви создается целый ряд замечательных – оригинальных – догматических систем, которые актуальны и по сей день. – Существуют ли какие-то отличия в преподавании догматического богословия в синодальную эпоху и сейчас? – Да, существуют, и значительные. В синодальную эпоху семинаристу труднее было сохранить целостность осознания духовного опыта Церкви. Ибо в это время, как заметил один русский богослов, приходилось молиться по-славянски, учиться богословию на латыни, святых отцов читать на греческом, а думать по-русски. Такая разобщенность приводила к тому, что часто богословие многими учащимися воспринималось как формальное, а порой и как чуждое знание. В наши дни подобной раскоординированности в духовном образовании уже нет, но надо признать: все-таки некая ущербность осталась. Она заключается в том, что для изучения церковного наследия все-таки необходимо знать древние языки: древнегреческий, латынь и др. И вот здесь современные семинаристы и учащиеся духовных академий значительно уступают своим собратьям синодального периода. |
| Свт. Досифей стоял у истоков высшего духовного и светского образования в России. Типографское училище и Эллино-греческая академия, будущая Славяно-греко-латинская академия, были, по сути, инициированы им, ведь он поддерживал основателя Типографской школы иеромонаха Тимофея и послал на Русь братьев Софрония и Иоанникия Лихудов 5 . Сам он был за греческое образование и против западных примеров и образцов, которые стали активно внедряться в России с начала XVIII в. Патриарх Досифей занимался широкой дипломатической 6 , просветительской и издательской деятельностью. Так, в частности, в его «Томосе Радости» (Τμος χαρς) 7 были изданы деяния Софийского Собора 879–880 г. Он автор многих книг, его самое важное произведение «История иерусалимских патриархов» («Ιστορα τν ν Ιεροσολμοις πατριαρχευσντων») 8 . Хотя название этого произведения указывает на его исторический характер, в нём много рассуждений по догматике и канонике Церкви. Одна из ведущих тем, которую свт. Досифей раскрывает в «Истории», это полемика с защитниками папского примата, а отголоском этой полемики звучит критика экстерриториальной апелляции Константинопольскому патриарху. 2. Соборная интерпретация 9-го и 17-го правил Халкидонского Собора об апелляции на основании церковного и императорского законодательства Неправота Константинопольского Патриарха в 451 г. В 4-й книге «Истории иерусалимских патриархов» имеется раздел «О том, что содержится в деянии о Фотии Тирском и Евстафии Беритском…» 9 , а именно о 19-м деянии IV Вселенского Халкидонского собора, в котором отразилось обсуждение спора епископов Фотия Тирского и Евсевия Беритского, состоявшееся 17 или 20 октября 451 г. Суть спора двух епископов такова: Евстафий Беритский захватил 6 городов, подчинённых Тирской епархии 10 . Епархии с центрами в Тире и Берите составляли некогда единую провинцию Финикию Приморскую, но именно Тир был её гражданским и церковным центром, и его епископ Фотий по праву мог считать себя первым. В свою очередь Евстафий Беритский (после 449 г.), с согласия Анатолия, архиеп. Константинопольского, и Максима, еп. Антиохийского, претендовал на первенство. Дело дошло до того, что еп. Фотий рукополагал епископов в города Беритской провинции, а Евстафий их низлагал. Халкидонский Собор решил оставить первенство за Тирской кафедрой 11 , то есть поступил вопреки мнению Константинопольского патриарха 12 . Из этого Досифей делает заключение: «Значит, тщетно некие люди занимаются мифотворчеством, утверждая, что Константинопольский Патриарх получил от Халкидонского Собора апелляцию во всей Церкви, поскольку её ярчайшим и чистейшим образом уничтожил и опроверг Халкидонский Собор, как было и как будет сказано» 13 . |
| секретарем, а впоследствии и председателем редакционного комитета. Он перевел часть творений Ефрема Сирина , бл. Феодорита, Василия Великого , Кирилла Александрийского и др. Наконец, С. К. занимал в Академии и административные посты: в 1870 г. он был избран инспектором, в 1874 г. помощником ректора по церковно-практическому отделению и, наконец, в 1878 г. ректором Академии, в каковой должности и пробыл 8 лет; вместе с ректорством он, по требованию устава, принял и священный сан. – Научно-литературная деятельность Сергея Константиновича обнимает период в 46 лет, со студенческих годов – 1843 и до самой смерти – 1889 г., и отличается большим разнообразием и разносторонностью: он писал по богословию, философии, истории русской Церкви, гражданской истории, археологии, расколу, греческой филологии, издавал документы, некрологи, описания, путеводители, переводы, писал критико-библиографические разборы, произносил и печатал проповеди, стихотворения, сотрудничал в повременной печати, и т. д. Он сотрудничал в следующих изданиях: «Москвитянине», «Прибавлениях к творениям святых отцов», «Московских Ведомостях», «Русск. Вестнике», «Прав. Обозрении», «Душеп. Чтении», «Русск. Архиве», «Временнике Общества Истории и Древностей Российских при Импер. Моск. университете», «Трудах 1-го археологического съезда в Москве», Сборнике «XVIII век», изд. Бартеневым. Из более крупных, отдельно изданных сочинений С. К. Смирнова нужно отметить особенно: 1) «Биография князя Дмитрия Михайловича Пожарского " , Москва, 1852 г. 2) «История Московской славяно-греко-латинской академии», Москва, 1855 г. (Эта книга была премирована Академией Наук демидовской премией в 714 р., и за нее же автору, по представлению министра народного просвещения А. Норова , было объявлено Высочайшее благоволение). 3) «История Троицкой лаврской семинарии». Москва, 1867 г. (Удостоена Академией Наук уваровской премии в 500 руб,, и за нее по Высочайшему повелению выдано автору 400 руб. в награду из хозяйственного управления при Св. |
| – Существуют монастыри, основанные вдали от городов, в лесах и пустынях. Удаляясь туда, человек ищет уединения, стремится освободиться от городской суеты, всего себя посвятить Богу. Но есть и другие монашеские общежития – более близкие к миру. Скажем, Свято-Данилов монастырь сегодня находится почти в центре Москвы… – Да, это другой образ монастыря. Он находится рядом с миром, но, будем надеяться, мир не поглощает его. Следуя своему призванию, мы стремимся послужить ближнему: занимаемся с детьми, молодежью, престарелыми. Везде, где в нас нуждаются – в вузах, армии, больницах и тюрьмах, монахи помогают людям. Врата монастыря постоянно открыты – каждый день можно исповедаться. И помимо исповеди каждый может прийти к нам, чтобы поговорить со священником, поделиться сокровенным и получить совет. Монастырь призван стать светильником миру: ведь иноки – это свет для мирян, а для иноков свет – ангелы небесные. И монахи, служа Единому Богу, возлюбив Его всем сердцем своим, не должны забывать и ближнего своего. Прежде всего – в молитве. Православные подвижники, отрекшись от мира, всегда молились о мирянах. Ведь, как говорит Писание, мир стоял и стоит молитвами святых. При этом иноки личным примером являли исполнение евангельских заповедей, являя собой нравственный образец для мирян. С другой стороны, в прежние времена монастыри были не только духовными, но и хозяйственными центрами Руси. Известно, что освоение многих северных и восточных земель России начиналось с монашеских обителей. – Например, стараниями многих поколений монахов необитаемые прежде Соловецкие острова превратились в цветущий и благоустроенный край. Но монастыри являлись и важнейшими образовательными центрами… – В Древней Руси монастыри были средоточиями и духовного, и светского просвещения. Здесь собирались «книжницы» – будущие библиотеки, откуда брали книги духовные лица и миряне. Постепенно при монастырях образовались первые в России высшие учебные заведения. Так, в Заиконоспасском монастыре в Москве сформировалась Славяно-греко-латинская академия. А уже от нее ведут свое начало и Московский университет, и Духовная академия в Троице-Сергиевой Лавре. |
|
|
