| Именно в этом ключе мы и подойдём к теме книги пророка Иеремии. Красота обетования, или основные черты Нового Завета в книге пророка Иеремии Вот наступают дни, говорит Господь, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет ; вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его, и буду им Богом, а они будут Моим народом. И уже не будут учить друг друга, брат брата, и говорить: “познайте Господа”, ибо все сами будут знать Меня ; потому что Я прощу беззакония их и грехов их уже не воспомяну более (Иер 31:31–34). Обетование книги Иеремии бесконечно прекрасно, поскольку благоухает вечной жизнью. По этой-то причине блаженный Августин назвал его пророчеством о небесном Иерусалиме 24 . Наслаждаясь ароматом благоухания пророчества Иеремии, святитель Златоуст сказал, что пророк описывает и “красоту его, показывает черты его и полагает друг за другом признаки, чтобы ты знал, как велико различие нового в отношении ветхого, — различие, не противоположность, как велико преимущество, как велик блеск, как велико сияние даров и благодати. Итак, в чём черты нового?” 25 . Этот вопрос Святитель предложил своим слушателям. Этот же вопрос станет предметом рассмотрения и для нас. 1. Я вложу закон Мой им в сердце, в их сердцах его начертаю 26 Вот первая характерная черта обетования — в том, что здесь — вновь закон, но закон совсем иной. “Ветхий закон был написан на каменных скрижалях и, когда первые скрижали были разбиты, Моисей иссёк опять другие и, там начертав письмена, сошёл со скрижалями, по природе сродными бесчувствию принимающих. А новый не так, — потому что не были иссечены скрижали, когда давался новый завет”, — слышим мы голос святого Златоуста 27 . Как видим, здесь нет места камню, потому что камень не способен вместить обещанный закон. Этот закон, или “закон Духа”, по Феодориту 28 , предназначен для сердца. Именно оно может и должно стать хранилищем, где будет обитать закон, ибо сердце — бездна. Только оно способно вместить Божие, Бога, поскольку бездна бездну призывает (Пс 41:8). К сердцу Адама говорил Бог, и сердце Адама отвечало Ему. “Уставы Нового Завета пишутся не на каменных, но на плотяных скрижалях, как говорит Господь чрез Иеремию, давая тем разуметь, что Церковь примет новый закон в самые внутренние и мысленные хранилища сердца, и заповедей его восхощет зело”, — пишет святитель Афанасий 29 . |
| Закрепившееся в I веке по Р.Х. в греческом языке слово каллиграфия («красивый почерк, красивописание» – в узком исходном значении) сразу же стало употребляться преимущественно в расширительном смысле – «стиль, слог», а соответственно и «дух» писателя. Лишь к исходу III века, в конце эллинистической эпохи, в его значении стали появляться оттенки обожествления письменных знаков – под воздействием гностики, неоплатонизма и каббалистики, процветавших в позднеязыческой культуре . Окончательному утверждению сначала у православных греков, а затем и у славян высокого представления о богодухновенности слов, о неизменности и целостности их исходного, корневого, богоданного смысла, но в то же время об относительной условности, подчиненности и подвижности знакового (письменного) выражения весьма способствовали известные рассуждения апостола Павла: «Иже и удоволи нас служители быти нову завету, не письмени, но духу: письмя бо убивает, а дух животворит» («Он дал нам способность быть служителями Нового Завета, не буквы, но духа, потому что буква убивает, а дух животворит») (2 Кор. 3: 6). Церковнославянское «письмя» (передающее греческое грамма) означает, прежде всего, отдельный письменный знак; но во множественном числе («писмена») означает преимущественно письмо, письменность в целом (как греческое граммата). Письменность в смысле совокупности отдельных букв, отвлеченных от целостного словесно-духовного смысла, столь же смертоносна, как и каждая отдельная буква. В следующем 7-м стихе у апостола Павла как раз и говорится о самодовлеющих «смертоносных буквах» (по-церковнославянски – «смерти письмены»), которыми были начертаны на каменных скрижалях живые в своем духовном содержании слова завета и которым древние евреи поклонялись больше, нежели духовному смыслу целостных боговдохновенных слов. В этом смысле весьма примечательно, что выше в том же послании апостола Павла, при развитии метафоры верного Богу народа как записанного Божиего слова, двусмысленное понятие письма заменяется однозначным понятием целостного словесного послания (в греческом подлиннике – эпистола): «Послание (бо) наше вы есте, написаное в сердцах наших являеми, яко есте послание Христово, служеное нами, написано не чернилом, но Духом Бога жива, не на скрижалех каменных, но на скрижалех сердца плотяных» (в русском синодальном переводе эта уточняющая смысловая тонкость стирается употреблением многозначного слова «письмо»: «Вы показываете собою, что вы – письмо Христово, через служение наше написанное не чернилами, но Духом Бога живаго, не на скрижалях каменных, но на плотяных скрижалях сердца») (2 Кор. 3: 3). |
| Вот в общих чертах содержание Послания к Евреям. Разделение послания определяется целями его. В послании нет традиционного надписания, сразу начинается первая часть – вероучительная, догматическая (1:1–10:18), где святой Павел раскрывает превосходство Нового Завета перед Ветхим. Вторая часть – нравоучительная (10:19–13:19), где Апостол увещевает веровать во Христа, и жить сообразно с этой верою. В конце послания традиционное заключение (13:20–25). Послание к Евреям Часть первая – догматическая (1:1–10:18) Превосходство новозаветного устроения спасения перед ветхозаветным, то и другое домостроительство спасения людей – от Бога. Но в учреждении их, посредствующие лица были не одинакового достоинства, так же и значение, и сила того и другого домостроительства, были не одинаковы. В Ветхом Завете Бог возвещал Свою волю людям через пророков. В Новом, как бы Сам явился на землю в Сыне Своем – Боге, и возвестил людям волю Свою. В Ветхом – Бог дал Свой закон людям, при посредстве ангелов и Моисея. В Новом – Сам дал в Сыне. Там закон написан был на скрижалях каменных, а в Новом – на скрижалях сердца, в душе. Там люди очищались от телесной нечистоты кровью жертв животных, а в Новом – очищаются от всех грехов кровью Голгофской Жертвы, воплотившегося Сына Божия. Там ходатаем за людей пред Богом был первосвященник, сам человек грешный и временный, а в новом – Богочеловек, безгрешный и вечный Сын Божий, разделяющий с Богом Отцом и силу, и власть Его. Там за соблюдение завета обещаны были блага земные, а в Новом – небесные, вечные. Все эти мысли святой Павел раскрывает и доказывает палестинским христианам, для утверждения их в вере, среди внешних и внутренних искушений. Введение. Превосходство новозаветного откровения перед ветхозаветным (1:1–3) Глава 1 1 Бог, многократно и многообразно говоривший издревле отцам в пророках, 2 в последние дни сии говорил нам в Сыне, Которого поставил наследником всего, чрез Которого и веки сотворил. 3 Сей, будучи сияние славы и образ ипостаси Его и держа все словом силы Своей, совершив Собою очищение грехов наших, воссел одесную (престола) величия на высоте, |
| – Итак охотно принявшие слово его, – прибавляет дееписатель, – крестились, и присоединилось в тот день душ около трех тысяч ( Деян.2:41 ). Так окончилось событие Сошествия Святого Духа на апостолов – полным торжеством Святого Духа над неверовавшими! И исполнились здесь впервые слова Господа, что Его ученики вследствие и в силу Его отшествия к Отцу, совершат большие дела, чем какие совершил Он Сам во дни Своего уничижения 107 (см.: Ин.14:12 ). Сошествие Святого Духа на апостолов есть окончательное установление нового вечного завета с людьми, о котором предсказал пророк Иеремия: Вот наступают дни, говорит Господь, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет... Вот завет, который Я заключу с домом Израилевым... вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его ( Иер.31:31–34 ; Евр.8:8–12 ). Дух Святой – Дух истины ( Ин.16:13 ), Дух премудрости и откровения ( Еф.1:17 ), сшедший на апостолов, начертал вместо синайского, новый сионский закон, о котором предсказал пророк Исаия (см.: Ис.2:3 ), не на скрижалях каменных, но на скрижалях сердца плотяных ( 2Кор.3:3 ). Место гласа синайского заступила благодать Святого Духа, законополагающего 108 , подающего силы к исполнению закона и верующим изрекающего оправдание не по делам, а по благодати (см.: Рим.5:16 ). «Святую Пятидесятницу прияхом от еврейских книг, – говорит Синаксарь на этот праздник, – яко же бо евреи Пятидесятницу празднуют, почитающе седьмое число и зане по Пасце пятьдесят дний прешедше закон прияша, тако и мы по Пасце пятьдесят дний празднующе, Всесвятаго Духа приемлем, законополагающаго и наставляющаго на всякую истину, и угодная Богу повелевающаго» 109 . «Иже древле, – поет Церковь , – закон начертав Моисею, Нового Завета величия и Закон благодати излагает ясно, в апостольских сердцах написав» 110 . Блаженный Иероним пишет: «Законоположение синайское и сионское было в пятидесятый день по Пасхе. На Синае от землетрясения колебалась гора: на Сионе сотрясся дом апостолов. Там посреди пламени и сверкающих молний раздавались громы и глас бурный: здесь с огненным видом языков бысть шум с небесе, яко носиму дыханию бурну. |
| Изображение Моисея с двумя лучами света можно осмыслить и духовно. Два луча – любовь к Богу и любовь к ближним, а к этому и сводятся все заповеди двух скрижалей. Две скрижали Завета – два луча, два рога света любви Израилевой. Приведем для сравнения другие переводы этого текста: LXX τι δεδξαστει ψις το χρματος του προσπου (ибо прославился вид цвета лица его); церковно-славянский: «яко прославися зрак плоти его»; немецкий (Лютер): «glänzete» (сияло). Историк И.Ш. Шифман также отмечает два значения еврейского слова «каран» – «луч» и «рог», и которому из них отдать предпочтение находит неясным. По Шифману, возможно и буквальное значение рога, так он пишет: «Испускало лучи – евр. garan означает одновременно «луч» и «рог». Контекст неясен. Рога в сиро-палестинской поэтике, в том числе и в Библии, – символ могущества. Сравни также угаритское изображение Силача Балу с рогами» с. 304]. Балу, поражающий землю молнией. Стела. Белый известняк. Угарит, 1-я половина II тыс. до Р.Х. Мифы народов мира, т. I, с. 159]. Да и израильтяне воздвигли золотого тельца, конечно же, с рогами. За это и лишились первых скрижалей, первой любви и чуть ли не вовсе Завета. И вот – вместо рогатого тельца роги света божественного от лица Моисеева. Роги света любви Божией от лица Моисея побеждают роги противления ропчущего израильского народа, роги адовых демонических сил, роги золотого тельца. Свет Божественной любви побеждает презренное злато мира сего. Злато и сребро и есть два рога князя мира сего, которыми он устрашает и привлекает падших людей. И побеждается эта демоническая сила только нетварным сиянием лучей любви к Богу и ближним. И увидел Моисея Аарон и все сыны Израилевы, и вот, лице его сияет, и боялись подойти к нему... ( Исх. 34:30 ). Как Моисей у неопалимой купины боялся подойти к огню Божию, к первичному Свету и закрывал лицо свое руками, так народ Израиля боится подойти и воззреть на вторичный свет, которым сияло лицо пророка. И когда Моисей перестал разговаривать с ними, то положил на лице свое покрывало. Когда же входил Моисей пред лице Ягве, чтобы говорить с Ним, тогда снимал покрывало, доколе не выходил; а выйдя... видели сыны Израилевы, что сияет лице Моисеево, и Моисей опять полагал покрывало на лице свое... ( Исх. 34:33–35 ). |
| Это свидетельство привел в послании к Евреем апостол Павел, или другой кто, писавший послание, и за тем все церковные мужи говорят, что все это исполнилось в первое пришествие Спасителя, что место ветхого завета заступил новый, то есть Евангелие, и что им закон буквы заменен законом духа, так что все жертвы, и обрезание, и суббота исполнились духовно. А что мы ставим договор вместо завета, то это выражение еврейского текста, хотя и договор правильно называть заветом, так как в нем содержится воля и завещание тех, кои вступают в договор. Когда Израиль был выведен из земли Египетской, то Бог был так близок к этому народу, что говорится, что Он взял их за руку и заключил с ними договор, который они нарушили, и за это Господь отверг их. Теперь же обещает, что в Евангелии после креста, воскресения и вознесения Он дает договор не на скрижалях каменных, а на скрижалях сердца плотяных. И когда написан завет Господа в уме верующих, то Он является им Богом, а они Его народом, так что они не ищут Иудейских учителей, преданий и заповедей человеческих, но наставляются Духом Святым, если только достойны услышать: храм Божий есте и Дух Божий живет в вас ( 1Кор. 3, 19 ). Дух же дышит, где хочет и имеет различные дарования. Ведение Единого Бога есть обладание всеми добродетелями. И будет, говорит, что Я буду милостив к неправде их и о грехе их не буду, вспоминать более. Из этого ясно, что по смыслу этого отдела вышесказанное должно быть относимо к первому пришествию Спасителя, когда оба народа, Израиль и Иуда, были соединены. Если же у кого возникнет недоумение, почему сказал: заключу с домом Израилевым и с домом Иудиным договор, или завет новый, не по завету, который Я заключил с отцами вашими, тот пусть поймет, что сначала церковь Христова была из Иудеев и что к ним пришел Господь Спаситель, говоривший: несмь послан токмо ко овцам погибшим дому Израилева ( Матф. 15, 24 ) и что тоже самое подтверждали и апостолы: вам бе лепо первее глаголати слово Божие: а понеже отвергаете е, и недостойны творите сами себе вечному животу, се обращаемся во языки ( Деян. 13, 46 ). |
| Сущность изменения воззрений на соотношение Писания и Предания, произошедшего в православном богословии в середине XX в., состоит в том, что Священное Писание стало рассматриваться не как самостоятельный, независимый источник вероучения и даже не как часть Предания, а как одна из его форм, причем форма наиважнейшая. Как писал архим. Софроний (Сахаров) , ученик преподобного старца Силуана Афонского , Предание как вечное и неизменное пребывание Духа Святого в Церкви есть основа бытия Церкви, поэтому Предание объемлет собой всю жизнь Церкви настолько, что и само Писание лишь одна из его форм: «Священное Писание не глубже и не важнее Священного Предания, а одна из его форм: форма эта является ценнейшей и по удобству сохранения ее и по удобству пользования ею; но изъятое из потока Священного Предания Писание не может быть понято как должно никакими научными исследованиями». Если Церковь лишится Предания, то перестанет быть собой, т. к. служение Нового Завета есть служение духа. Ап. Павел пишет: «Вы показываете собою, что вы – письмо Христово, через служение наше написанное не чернилами, но Духом Бога живаго, не на скрижалях каменных, но на плотяных скрижалях сердца. Такую уверенность мы имеем в Боге через Христа, не потому, чтобы мы сами способны были помыслить что от себя, как бы от себя, но способность наша от Бога. Он дал нам способность быть служителями Нового Завета, не буквы, но духа, потому что буква убивает, а дух животворит» ( 2Кор.3:3–6 ). Если изъять Писание из Предания, как это сделали протестанты, то никакие научные исследования не помогут понять его так, как должно. Без Предания Писание рассыпается на ряд исторических документов, согласующихся между собой с большой натяжкой. Понять истины Писания можно только в русле Предания. Только такое понимание может быть спасительно для человека, потому что в Предании сам Дух Святой открывает разумение Писаний. Священное Предание, как и Писание, является источником вероучения, однако при условии, что Предание не противопоставляется Писанию и Писание и Предание не рассматриваются изолированно. Потому что в противном случае, если мы будем противопоставлять Писание и Предание, мы попадем в богословский тупик. В самом деле, как нужно толковать Священное Писание? Естественно, что в соответствии с Преданием. А какое Предание нужно признать истинным, а какое ложным? В соответствии с Писанием. Получается порочный круг. Западные конфессии решили этот вопрос по-разному. Протестанты просто отвергли авторитет Предания в пользу Писания. Католики выходят из положения благодаря апелляции к непогрешимому мнению папы, который может в любом случае безошибочно указать, как толковать Писание и какое Предание следует принимать. В каком положении оказались православные, которые и папы не имеют и Предания не отвергают? |
| Что сыны Израилевы не могли смотреть на лице Моисеево по причине славы лица его преходящей (Сыны Израилевы, т.е. Евреи, потомки патриарха Иакова, названного Израилем ( Быт.32:28 ),не могли смотреть на лице Моисея в то время, когда Моисей сходил с горы Синая, и в руке своей держал две скрижали свидетельства; когда лице его сияло лучами от того, что Бог говорил с ним); если и Аарон и все сыны Израилевы, увидев, что сияет лучами лице Моисея, боялись подойти к нему ( Исх.34:29.30 ) (Это сияние лица Моисеева лучами назвал Апостол «славою лица его преходящею» потому, что оно теперь сияло отблеском Божественного света, который озарял Моисея, когда он на горе беседовал с Богом и получил от Бога закон; а потом этот свет перестал сиять на лице Моисея): «То не гораздо ли более должно быть славно служение духа»? От меньшего Апостол делает заключение к большему. Апостол указал на величие и славу ветхого завета в том, что Моисей, неся с горы богописанные скрижали, имел лице, сияющее лучами, хотя этот закон не давал человеку жизни, а осуждал его на смерть, как преступника закона. Из этого он делает заключение о славе нового завета: если служение такому завету, который угрожал смертью и не давал средств к освобождению от смерти, было так прославлено; то мы не должны сомневаться в том, что служение новому завету, в котором действует Дух, будет более славно. Аще бо служение осуждения, слава: много паче избыточествует служение правды в славе. «Ибо если служение осуждения славно; то тем паче изобилует славою служение оправдания». Туже истину, которая предложена в предыдущем стихе, Апостол раскрывает с другой стороны. «Ибо если служение осуждения славно». Если было славно служение ветхому завету, или закону – Моисееву, который только обличал грехи людей и угрожал им осуждением, и осуждал, а не давал средств к исправлению и заглаждению грехов; «То тем более изобилует славою служение оправдания». Тем большая или преимущественнейшая принадлежит слава служению оправдания, т.е. новозаветному служению, которое доставляет людям оправдание, то есть освобождение от грехов и осуждения, чрез веру в Иисуса Христа, Самого себя предавшего на смерть в умилостивительную жертву за грехи мира ( Рим.1:17; 3: 24 ; 2Кор.5.21 ). |
| 23. Аз свидетеля Бога призываю на мою душу. Вот пример богоугодной клятвы. Пусть Сам Бог, ведущий, что совершается и совершалось в моей душе, какие в ней были желания и намерения, будет свидетелем, что я щадил вас, что мне было жаль вас, и что только поэтому я доселе не приходил в Коринф». Гл. 3, ст. 6. «Буква убивает, а дух животворит». Под «буквой» должно разуметь здесь закон ветхого Завета, начертанный на скрижалях каменных (ст. 3), а под «духом " – Новый Завет (ст. 6), начертанный на плотяных скрижалях сердца (ст. 3). Ветхозаветный закон убивает потому, что, предписывая заповеди и полагая проклятие на их нарушителей, он духовно не обновлял человека, не вливал в него сил для исполнения этих заповедей, и таким образом делался для “человека причиною проклятия и смерти. Новый Завет называется «духом», который “животворит», потому что теперь человеку сообщается благодать Святого Духа, содействующая ему в жизни духовной. Конечно, и Новый Завет есть в некотором смысле буква, потому что он изложен в Писании, но он не назван буквой, потому что он не только письменно (буквенно) изложен, но и заключается в священных установлениях, в которых для человека содержится источник истинной жизни. И Ветхий Завет убивает не от того, что он изложен письменно, но от того, что, кроме письмен, он ничем не утверждается в сердце человека. Сектанты упрекают православных в служении букве за соблюдение церковных правил жизни, а между тем сами более повинны в этом, опираясь на одно Писание, отвергая Предание, заключающееся в церковных установлениях. Ст. 14–16. «Покрывало – при чтении Ветхого Завета – снимается Христом – когда обращаются к Господу, тогда это покрывало снимается». Сектанты отрицают необходимость церковного руководства для правильного разумения Священного Писания и между прочим в свое оправдание ссылаются на указанные слова. Но под «обращением к Господу» должно понимать обращение к Христовой вере; когда же говорится, что покрывало снимается Христом, то разумеется не одно непосредственное действие Христа: Он снимает покрывало с Ветхого Навета чрез писание новозаветное, чрез предание апостольское, чрез вразумляющие и руководствующие внушения и действия пастырей Церкви ( 1Тим. 4:12–13 ). |
| а именно, к Пятикнижию Моисея ( Исх. 25:10–11 ). где сказано: «Иската Господь: И сделай Ковчег из дерева ситтим... обложи его чистым золотом; извнутри и снаружи покрой его; и сделай ему золотой венец...» Дополнительным аргументом для нашей идеи является «филенчатая структура» полотнищ створок врат. Она внешне подобна филенчатым дверцам Ковчега Завета. Образы евангелистов, изображенные в этих клеймах створ, связаны не только с темой евангельской проповеди , но и напоминают о скрижалях Завета, данных Моисею на горе Синай и хранившихся в Ковчеге Завета («В Ковчеге ничего не было, кроме двух каменных скрижалей, которые положил туда Моисей на Хориве, когда Господь заключил Завет с сынами Израилевыми, по исшествии их из земли Египетской», 3 Кн. Цар. 8:9). Подтверждением этому является мозаика из мавзолея Galla Placidia в Равенне (V в ). Скрижали Нового Завета – свитки Евангелий от Марка. Луки. Матфея. Иоанна, заменившие скрижали Ветхого Завета, изображены лежащими на полках шкафа-ящика для свитков Торы, символически представляющего Ковчег. Подобное сопоставление материала поздневизантийского времени (XIVb.) и образцов ранневизантийского искусства (V в.) не будет вызывать недоумение, если мы вспомним, например, о бытовании в книжной иллюстрации Новгорода XV в. заставок миниатюр, восходящих в своих истоках к искусств) поздней античности. Имеется в виду мотив изображения апостола, учителя рядом со своими кодексами, на который обратила внимание Э. С. Смирнова 1055 . В «Апостоле» 1480 г. (ГИМ. Чсртк. 167. Л. 151 об.) изображен сидящий апостол Павел рядом со «стендом», на котором как на экспозиции выставлены все его 14 посланий (ил. 10). Истоки этого мотива. по мнению Э. С. Смирновой , находятся в искусстве поздней античности. Новгородская иллюстрация оказывается близкой знаменитой миниатюре из рукописи «кодекс Anuatinus» (Флоренция. Библиотека Лауренциана. cocl. 1. начало VIII в.) 1056 , на которой изображен пророк Ездра (ил. 9). Рядом с ним шкаф с треугольным фронтоном, с раскрытыми филенчатыми дверцами, где на полках лежат книги. Иконографическая тема творца священных текстов вместе со своими книгами сохранялась на протяжении всего средневековья. Поэтому изображения евангелистов на царских вратах служат напоминанием о ящиках-шкафах, в которых хранились свитки Торы, как первоначально скрижали Ветхого Завета в Ковчеге Завета. |
|
|
