| 5) ( σθετο) Некто из сущих с ним узнал сие, и побуждаемый завистию лукаваго, сказал игумену: «я узнал здесь одного, отче, изменяющаго правило всей общины вашей; посему поспеши изгнать его из нашей обители; ибо он тяжек всем, совершенно не подражаемый постник, раздающий пищу алчущим; ибо он мужественно подвизается, моляся непрестанно за всех насъ». 6) ( λθεν) Пришел скоро он (игумен) на место, и увидел мужа и постель его наполненную червями, как разсказано; посему внезапно изумившись, повелевает раздеть преподобнаго, коего увидев обнаженным, пришел в страшный ужас, увидя в нем раны и неисцельную страшную язву, испускающую злосмрадный запах; ибо он мучился болезнями, моляся непрестанно за всех нас. 7) ( ς) Когда же отсекают ножем отгнившую плоть из внутренностей его, вместе с вервием вдавившимся внутрь, он мужественно перенес страдания, как великий Иов на гноищи; у обоих было невиданное страшное зрелище; ибо первый не хотел, а Симеон сам возжелал; святый, совлекшийся ветхаго (человека 3 , одержал победу безтелесную (ангельскую), моляся непрестанно за всех нас. 8) ( Δο) Видим в двух примерах одну историю о подвиге оных славных подвижников: древле Иов, находясь в несчастии, был поносим на языке у царей; ныне Симеон по зависти был изгнан из своей обители. Ибо сие бывает со всяким: сильный, упавши, бывает осмеиваем; бедный же бывает гоним от насмехающихся над Господом, а сам он (Симеон) молится непрестанно за всех нас. 9) ( λθεν) С плачем пришел изгнанный мудрый к безводному кладезю в пустыне и в нем поселяется, мучимый болезнями телесными и сугубо уязвляясь членами. Там же было жилище зверей и пресмыкающихся страшных,... которое избрал святый себе для жилища; подражая ревностию Илии, сделался (ни для кого) невидимым и пустыннолюбивым, моляся непрестанно за всех нас. 10) ( Ττε) Тогда явился в полунощи... (игумену), для страшнаго испытания, в видении Господь, очень грозным (как на страшном суде), со множеством ангелов, явно; отыскивая Симеона, Спаситель говорит игумену: «Где избранный Мой, которий будет судить тебя на страшном суде? Будучи верен и непорочен, он возсияет как свет во славе Моей», – молящийся непрестанно за всех нас. |
| Радуйся, стрелы лукаваго разжженныя отразивый. Радуйся, коварство врага победивый. Радуйся, силою крестною вооруживыйся. Радуйся, ложь огнем истины попаливый. Радуйся, молитвою, яко мечем, вооруженный. Радуйся, шлемом спасения венчанный. Радуйся, сугубое покаяние Богу принесый. Радуйся, на Божие милосердие надежду возложивый. Радуйся, Симеоне, дивный столпниче и великий чудотворче. Кондак 9 Всякаго грешника кающагося приемляй Господь и твое покаяние прият, и паки прослави тя. Диавол же, подвига твоего не терпяще, язвою лютою порази тя, и бысть в нозе твоей лютый гной с червями. По мнозем времени уведев о тебе мати твоя, прииде ко столпу твоему и плакася горько. Ты же, блаженне, на волю Господню уповая, в будущем веце усрести тя ей обещал еси и, над предавшею дух ея в руце Господни, молитву сотворив, Господеви воспел еси: Аллилуиа. Икос 9 Ветии суемудреннии не возмогут изъяснити силу чудотворений твоих, ихже в славу Божию и чудным именем Господним совершал еси. Воды не имевшу месту тому, молитвою твоею, святе, земля потрясеся и воду обильно даде. Жена некая, змию малую в воде во чрево свое приемшая, водою твоею напоившися, исцеле абие. И ины мнози исцелеваху у столпа твоего святыми твоими молитвами. Людие же, видяще велия чудеса Божия, с радостию прославляху тя: Радуйся, Небеснаго Царя рабе благий и верный. Радуйся, приятый от Него талант усугубивый. Радуйся, житием твоим небеса возвеселивый. Радуйся, чудесы вселенную удививый. Радуйся, помощниче наш и молитвенниче. Радуйся, от искушений вражиих защитниче. Радуйся, яко тобою страсти наша утоляются. Радуйся, яко тобою благая желания наша исполняются. Радуйся, Симеоне, дивный столпниче и великий чудотворче. Кондак 10 Спасти хотя грешныя и к покаянию призвати, последовал еси стопам Господа нашего Иисуса Христа и прибегшаго под кров твой разбойника Ионафана хотящим убити его не предал еси, но после велия его покаяния, отъити ему с миром ко Господу умолил еси, дабы блаженства райскаго улучив, в вечности восхвалит Всещедраго Человеколюбца Бога благодарственною песнию: Аллилуиа. Икос 10 |
| По изволению Божию случилось царю сарацинскому прийти на молитву к святому Симеону. Когда он приблизился к столпу за благословением, божий святой, увидев его, стал поучать. Во время беседы его с бедра святого падает червь. Царь это заметил, однако не понял, что упало, и бросился поднимать, и приложил к глазам и к сердцу, и, зажав в руке, пошел. А святой говорит ему: «Вернись и положи, что поднял, ибо приносишь тягость мне, грешному. Это червь смердящий из плоти смердящей. Зачем, будучи сам славным, сквернишь свои руки?». Стоило святому сказать это, царь сарацинский возвращается и говорит ему: «Это будет мне в благословение и в отпущение грехов». Когда он разжал руку, там лежал драгоценный перл. Увидев его, царь начал славить Бога и говорит святому: «Вот, ты сказал, что это червь, а то перл бесценный, через который просветил меня Господь». Услышав это, святой говорит ему: «По вере твоей, да будет он тебе в благословение во все дни жизни твоей и не только твоей, но и детей твоих». И, получив благословение, царь сарацинский в мире и радости ушел восвояси. Послушайте о другом чуде. На горе, где стоял столп, к восточной стороне обитал огромный змий, почему в месте том не всходила даже трава. Когда тот змий выходил охладиться, случилось, что в глаз ему вонзился терн, и долгое время никто не мог выносить того, как змей шипел от приключившейся боли. И вот однажды выползает он из своего логова и у всех на виду ложится в преддверии ограды святого Симеона. Тотчас глаз у змия открылся, и терн вышел из его глаза. Змий оставался в преддверии ограды три дня, пока не исцелел. И тогда у всех на виду ушел обратно на свое место, никого не тронув, но, пролежав вблизи святого, как смиренная овца, и все невредимыми входили и выходили из ограды. Послушайте о другом удивительном чуде. Появился в Сирии разбойник из разбойников по имени Антиох, по прозвищу Гонат; целый свет только и говорил, что про его дела. Отовсюду были посланы воины, чтобы поймать его и привести в Антиохию, но никто не мог поймать из-за великой мощи его силы. |
| III.1. Свидетельства внешней рукописной традиции о Симеоне Месопотамском III.1.1. Слово об исходе из жизни под именем Симеона А. Греческий текст Впервые о тексте стало известно по латинскому переводу 521 , изданному без греческого оригинала. Однако ряд ученых ссылался и на подлинный греческий текст по рукописи Венской библиотеки, cod. theol. gr. 238. При этом возникла проблема, следует ли доверять надписанию латинского издания, где автором был назван «дивный Симеон» (Symeonis admirandi) 522 , или надписанию венской рукописи, приписывающей слово О памяти исхода из жизни Симеону Месопотамскому. Сводку всех мнений и разбор их предпринял П. Ламбек 523 в превосходной и весьма ученой аннотации к описанию соответствующей рукописи Венской библиотеки. П. Ламбек отказывается признать автором Симеона Столпника, ибо имя «Месопотамский» могло быть дано либо по месту рождения, либо по месту подвизания и смерти, однако ни то, ни другое не подходит к Симеонам-столпникам 524 . П. Ламбек считал, что Симеон мог быть связан с монастырем в Месопотамии, упоминаемым в житии Макария Римского, игуменом которого был Асклепий. В завершение диссертации 525 П. Ламбек указывает на ряд разночтений между греческими текстами Венской библиотеки и изданным ранее (делая обратный греческий перевод с латинского). Какое из двух мнений (латинского переводчика или П. Ламбека) об авторстве слова Об исходе из жизни подтвердили дальнейшие рукописные изыскания? С одной стороны, надписание латинского перевода («Admirandi») можно сопоставить с двумя московскими рукописями (патериками XIII в. и 1399 г.) 526 , в которых нужное нам слово сохранилось под именем Симеона Дивногорца 527 с небольшим, но характерным (по сравнению со всеми остальными рукописями, СМ. таблицу на с. 81) разночтением в начале 528 . Симеон Дивногорец – это не кто иной, как Симеон Столпник-младший, подвизавшийся в VI в. на Дивной горе 529 . Возможно, в греческой рукописи, которой пользовался латинский переводчик, была только половина эпитета («дивного», а не «Дивногорца»), чем и объясняется упоминание переводчиком о Феодорите Кирском , писавшем о Симеоне Столпнике-старшем. |
| Ив. Гр. опровергает послание к Мартирию, говорит: неизвестно, кем оно писано, под ним нет подписей и начинается оно словами: „Некая разглоголаша ми“... Неизвестно, кем писаны постановления соборов Лаодикийского и Двукратного и никем они не подписаны, а всё-таки они признаются Церковью и занесены в Кормчую. Тоже и здесь: сказано в Кормчей, и у Севаста Арменопула – „От послания собора константинопольского“, и нужно признать, что это послание соборное, а не своя речь. В послании сказано: „по миропомазании потщаливии мирстии человецы“ (Кормч.), а у Сев. Арменопула, – „тщаливии людини“ поставляются в сан, в котором были, а если не поставляются, то и остаются мирскими людьми, простецами. Простецу и можно действовать только, что должно делать простецу, а если простец начнёт делать свойственное священному лицу, то строго осуждается. Вот что говорит Номоканону о таких людях: „Аще ли нецыи попущением Божиим втоликое приидоша дерзнутие, яко еже неверне и злочестивне, неверие бо есть вещь таковая, еже кроме священства прияти хиротонию, священная действовати, несть слова рещи о суждении сицевых, сие бо дело горше есть и самых тех нечестивых бесов во ангела светла, точию преобразущющихся, но не сущих, и божие лицемерующих безбожных же сущих и противных Богу... ниже бо божественные гласи от них, ниже божественные дела, понеже благодати рукоположения не имут но и месть приимут иную, за прельстившихся от них, или негде крещенных, или рукоположенных сии бо не хиротонисани, ни крещени суть“ (Номокан. лист 57). Принятие на себя священства непосвящёнными: сие дело горше самых нечестивых бесов, во ангела светла преобразующихся. Не простых бесов, а самых нечестивых, которые преобразуются в ангела светла. Известно, что бесы преобразующиеся в ангела светлого какую напасть причинили преп. Симеону Столпнику и Исаакию Затворнику. Преп. Симеон только ногу занёс, чтобы последовать на небеса за обольстившим его диаволом, и нога его восшипела червями, и язву сию он терпел, а над Исаакием бесы так надругались, что он едва остался жив. Присваивающие себе священство без посвящения хуже этих нечестивых бесов. Известно, что и не посвящённые миряне, когда ризу наденут, по виду-то попы, на 7 просфорах служат по старопечатным книгам, двуперстно молятся. Что толку-то в том. – Остаются всё-таки мужиками. Православная хиротония только тогда бывает, когда от православных она по ряду тянется, а у вас оборвалась. По поводу этого Ив. Григ. и приходится читать только о люциферианах, а в защиту-то своего священства нет ничего. |
| Теперь несколько слов об устройстве столпов. Столпы делались различного вида и высоты. Устроилась столпообразная башня, т. е. столпообразный малый затвор, затворный столп с балконом на верху 853 . Верхняя площадка столпа, на которой стоял подвижник, была весьма небольшая, на столпе св. Симеона I она, по вычислению Вогюэ, едва равнялась одной квадратной сажени. Гиббон говорит, что, по словам Евагрия, площадка столпа имела окружность в 3 фута (в 2 локтя) 854 , но такой незначительный размер противоречит и здравому смыслу, и фактам и правилам архитектуры. Глядя на нее снизу легко было впасть в заблуждение. Эта площадка иногда окружалась деревянною, досчатой, сплошной решеткой ( βατης, μ, διος), из за которой видны были только голова и плечи подвижника, или же просто решеткой ( κιγκλδωμα). Изображение подобных столпов можно видеть на миниатюрах Кондакова 855 . Для защиты от солнечного зноя и непогоды устраивался иногда на столпах навес или даже род малой келлии, как можно предположить из выражения γκλειστριος στλος. О существовании навесов известно из Четий-миней, где в житии св. Даниила столпника 856 рассказывается о том, что ему был устроен навес над столпом императором Львом; или в житии св. Алипия рассказывается, что он сбросил свой навес. Поднятие на верхнюю площадку столпа возможно было только посредством подъемной лестницы. Г. Семенов говорит, что столпник лестницу обыкновенно держал у себя на верху и спускал ее только в крайних случаях, тогда, продолжает он, они вовсе не имели никаких подъемных лестниц, а все необходимое для себя принимали по веревке, спускавшейся вниз на блоке 857 . Это неверно. В существовании блока необходимо усомниться, так как едва ли св. столпники, отказывавшие себе во всем необходимом, могли пользоваться услугами блока для принятия на столп пищи. А что лестница для восхождения на столп была снаружи, в этом уверяют нас жития святых. Так, когда св. Симеон I по повелению посольства, присланного сирийскими епископами для исследования подвига святого Симеона столпника, хотел сойти со столпа, то посланные не велели сходить ему 858 . Значит, они видели, как он вступал на лестницу; когда св. Даниила возвели в сан пресвитера, то была приставлена лестница к столпу и туда вошел епископ, или когда некто Геласий рассердился на св. Даниила за столпостояние в его владениях и велел ему сойти со столпа, и когда св. Даниил начал сходить со столпа, то Геласий и народ, видя его опухшие ноги и то затруднение, с каким он прошел 6 ступеней, велел вернуться ему обратно. Можно предполагать, что и внутри столпа устраивалась лестница. Восхождение столпника на построенный столп совершалось с соблюдением некоторых обрядов. В древних рукописях Ассемани сохранился полный чин таких восхождений 859 . |
| столпники допускали такое отношение к женщинам вообще в видах усмирения жара внутренних своих страстей; они старались отсекать мерзкую похоть и плотскую страсть даже в самомалейших её проявлениях, а потому, чтобы не соблазниться мысленно при виде женщины, а тем более глядя ей в лицо, они решительно избегали встреч с ними. Преп. Исаак Сирин говорит; «в борьбе с блудом почитай для себя крепким и непреодолимым оружием удаляться от лицезрения женщин, так как противник не может произвести в нас того, что в состоянии сделать природа своею силою, ибо не думай, что природа забывает о том, что всеяно в нее Богом для чадородия и для испытания пребывающих в сем подвиге. Но удаление от предметов вожделения умерщвляет в членах похоть, производит забвение о ней и истребляет ее» 1010 . Родственные чувства подавлялись св. столпниками не из ненависти их к женщинам, а из желания в точности осуществить евангелие 1011 , а может быть и по другим, каким-либо причинам, известным св. столпникам, но не нам. Быть может мать, посетившая св. Симеона I-ro, могла соблазнительно подействовать на него своими рассказами о мире, быть может она пробудила бы загасшие чувства и пр. и пр. Напротив, св. Дивногорец заботится о своей матери и строит ей на некотором расстоянии от своего столпа келлию 1012 . Св. Алипий постригает свою мать в монахини, и она, «облечена бывши, нача подвизатися, труды к трудам прилагающи» 1013 . Таким образом, в отношении к женщинам св. столпники руководились чисто личными своими соображениями. Одно только можно сказать общее о их отношениях к женщинам, – общение с ними прямо бы противодействовали их созерцательному направлению. Наконец, все аскетические само-лишения св. столпников были следствием их созерцания и поста. Так, изнемогая под тяжестью постоянно носимых некоторыми св. столпниками 1014 вериг, они надеялись на то. что с изнеможением плоти утихнут и уничтожатся плотские страсти. Когда с св. Симеона I-ro сняли вериги, то он попросил игумена: «пустите меня яко пса смердящего, достоин бо есмь грехов ради моих». |
| встречаются некоторые места, выражающие как бы недовольство земным миром и осуждение его, то они направляются не на самое существование мира и его жизнь, но имеют в виду грех, живущий в мире, но отнюдь не самый мир в самом его бытии и в основном принципе его жизни и развития. К греху и злу аскеты относились действительно с величайшею строгостью, но ненависти к миру не проповедывали, как пишет г. Энгельгардт. Аскеты, якобы, пытаясь дать место в своей жизни одним духовным стремлениям, тем самым идут против природы и совершенно истощают свою нервную систему. – Это неверно. Каждый нерв требует для себя деятельности, только в той мере, в какой это необходимо для общего направления деятельности организма. Так, у вора при виде часов вся почти нервная деятельность направляется на то, чтобы украсть их, а у честного человека происходят при этом совершенно другие нервные процессы. В их действиях выражаются только различные их настроения, сообразно с которыми приведены были в действие те или другие нервы, но нельзя утверждать. что природа нервов обоих принуждает к различным действиям (стр. 488). Далее, аскеты, разнообразя свои аскетические подвиги (телесн. труды, писание сочинений, напр. св. Сим. Дивн. и пр.), отдавались, таким образом, высшим аскетическим духовным стремлениям не в ущерб соответствующим этим стремлениям нервам и не в пользу тем, которые управляют плотскими влечениями. Они физической жизни придавали такой порядок, в котором виделась бы жизнь Божия, а не плотская животная. Телесный труд у аскетов являлся тогда, когда, как говорит преосв. Феофан, утомлялась душа. Итак, аскеты разнообразили свои духовные труды и им не нужно было прибегать к удовлетворению плотских потребностей, что должен делать, по мнению г. Скабичевского, нормальный человек, когда дают знать о себе нервы, управляющие плотскими влечениями. Впрочем, деление нервов на духовные и плотские неудобно. Нервы кроме того сами по себе не служат причиной господства в человеке высших или низших потребностей, а напротив, такое или иное употребление нервов служит человеку средством для удовлетворения господствующей в нем потребности. Так, у человека высоконравственного половая потребность занимает самое скромное место и не требует чрезвычайных и постоянных расходов энергии, а у человека противоположного настроения – наоборот; но это вовсе не значит, что служащие половой потребности нервы у обоих людей различны; это свидетельствует только о различии их склонностей и происходящем отсюда различии в распределении энергии (стр. 491). |
| Христианство понимает этот разлад, как противоречие между разумной и эгоистической волей самого человека, первоначальное отношение которого к своему Творцу нарушено; в этом заключается основное и главное препятствие, которое следует устранить, чтобы человеку можно было достигнуть внутреннего мира с самим собою. С пришествием Христа Спасителя на землю пала преграда, отделяющая людей от Бога. – Уничтожен грех и насаждено семя новой жизни. Но в человеке осталась, как следствие греха, удобопреклонность к злу, и внутренний разлад с самим собою, если и не в такой мере, как прежде, ощущается и искупленным человеком. И если этот великий разлад между «законом ума» и греховным «законом плоти» тяжело испытал на себе сам первоверховный апостол, если он в муках внутренней борьбы с самим собою воскликнул; «бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти» 1218 , то будем ли отрицать его мы, ничтожные и слабые люди? Здесь-то в этом постоянно ощущаемом разладе человека с самим собою, и нигде инуду, получают начало аскетические стремления человека к преодолению похоти плоти, похоти очей и более духовных страстей – эгоизма и гордости. Путем аскетических подвигов, путем непрерывного поста, и молитв, человек стремится воспитать себя в цельный и совершенный характер, создать в душе своей то небесное царство, которое принес на землю Христос, отдает Ему всю свою душу, всю свою крепость и силу, все свои мысли и чувства, каждый вздох сердца, каждое даже ничтожное движение воли, дабы быть едино с Ним, «единый дух, единое срастворение, единый ум» 1219 . Г. Розанова смущает то, непонятное для чего, явление, что аскеты, «совлекши с себя плоть, любят однако плоть и плотское, не убегают в пустыню, а бегут к людям, а если и удаляются в пустыню, – ласкают львов, вынимают занозы из медведя, не могут оторвать взгляда от звезд, т. е. во всех видах любят мир и именно в плоти его», – то естественное объяснение этого явления в самой природе аскетизма, в основании которого лежит начало самоотвержения и великодушия. |
| Далее, г. Стоюнин говорит, что аскетизм не практичен, так как дает полный простор кулачному праву и всякого рода неустройствам в общественной жизни. Эту мысль Стоюнин подтверждает так 1199 : «в век насилия русскому человеку говорят: всех благодари, в скорбях терпи, ко всем смирен будь: в век неправды он слышит: плачь о согрешающих, а не осуждай, не оправдывай никогда себя, а исповедуй себя грешным перед Богом и людьми; в обществе, где ум не научился сдерживать страсти, в сознании своего человеческого достоинства, где не существует уважения к личности, он слышит советы: укоряем будь, а не укоряй, биен будь, а не бей, обидим будь, а не обижай. Во всех этих советах человек беззащитно отдается в жертву насилия, обид, оскорбления, неправды, обмана, без всякой попытки оградить свою личность от покушений на нее чужого эгоизма и чужой страсти. Спрашивается – чем же должен сделаться человек, следующий подобным советам в тогдашнем обществе? возможно ли с таким идеалом явиться деятелем? такой человек сделался бы забитым, ничтожным, юродивым в жизни». Достаточно припомнить слова Спасителя: блажени кротцыи, яко тии наследят землю, чтобы опровергнуть эти заключения. Энгельгардт аскетизм определяет, как самоистязание духа, как стремление к тому, чтобы стать сверхчеловеком 1200 , как плод сомнения, скептицизма, как виртуозное искусство, как систему поведения, с мелочною пунктуальностью, обставленную множеством ухищренных правил. Аскетизму, по его мнению, учатся, как гимнастике и акробатству. Он есть порождение более закона, нежели благодати. «Прочтите, пишет Энгельгардт, две, три страницы подвижнического устава и вы убедитесь, что его писала старость, лицо которой всегда печально: не коснись, не взгляни, не помысли – постоянно стучит в мозгу аскета. Аскетизм, потому, не знает любви и привязанности. Любовь к человечеству у аскета выражается лишь проповедью ненависти к жизни и миру и в призыве погрузиться в бесстрастие. Аскеты прививали обществу одно только внешнее самоотвержение, способность примиряться с всяким строем, ограничивать свои потребности до minimum’a, спать на голой земле, ходить в рубище, терпеть и не роптать, быть одеждой, которая о том не размышляет, если разорвут ее и в тряпки» 1201 . |
|
|
