| Зряй, человече, сей гроб, сердцем умилися, О смерти учителя славна прослезися: Учитель бо зде токмо един таков бывый, Богослов правый, Церкви догмата хранивший. Муж благоверный, Церкви и царству потребный, Проповедию слова народу полезный… По желанию царя, Сильвестр Медведев стал настоятелем Заиконоспасского монастыря. У него остались все бумаги Полоцкого, и, мечтая возглавить академию, он написал проект Привилегии заново и подал его на утверждение царю. Тот, загоревшись идеей, обратился к восточным патриархам с просьбой прислать в Москву надежных учителей, испытанных в Православии, но «искусных» и в свободных науках. Однако в 1682 году царь Федор Алексеевич умер, и проект академии вновь не был реализован. Царевна Софья не хотела ссориться с патриархом Иоакимом и не давала делу ход. А патриарх медлил с открытием, так как боялся западного влияния ее учредителей, что грозило придать академии латинский характер. Сильвестр Медведев своими способностями превосходил учителя. Он преподавал в Спасской школе грамоту и языки, составил «Оглавление книг, кто их сложил» – первый в России библиографический справочник, что овеяло его славой первого русского библиографа, но по-прежнему лелеял мечту превратить свою школу в академию. В 1685 году, как считается, Медведев снова подал царевне Софье грамоту об учреждении академии, приложив собственное послание в стихах, как вдруг все решилось неожиданным и самым наилучшим образом. В ответ на прошение царя Федора по рекомендации восточных патриархов в Москву прибыли ученые греки – братья иеромонахи Иоанникийи СофронийЛихуды, потомки византийского аристократического рода. Один из их предков, Константин Лихуд, с 1059 по 1063 год был Константинопольским патриархом, а по их рассказам, – зятем императора Константина Мономаха, который даже хотел оставить ему престол. В 1453 году братья Лихуды покинули Византию и поселились в венецианских владениях на Кефалонии, где и родились братья. Окончив Падуанский университет, братья вскоре приняли постриг, много проповедовали, странствовали и прибыли в Константинополь, где получили лестную рекомендацию патриарха для русского царя. Рассказывают, что на пути в Россию их задержал польский король Ян Собесский по наущению иезуитов, не хотевших усиления России и конкуренции себе в ней, но братья тайно покинули Польшу и в 1685 году предстали перед малолетними царями Иваном и Петром. Приветственные речи они произнесли по-гречески и по-латыни, чем произвели крайне благоприятное впечатление. |
| В 1689 г. было, таким образом, закончено сразу два акафиста прп. Сергию Радонежскому, в чем можно увидеть некоторое соперничество между киевской и московской поэтическими школами. А в 1711 г. еще один акафист прп. Сергию был написан архимандритом Николо-Голутвина монастыря Иоасафом . Однако именно текст Сильвестра Медведева прижился в церковном обиходе. Обращение придворного поэта, книжного справщика, возглавлявшего какое-то время Верхнюю типографию, к форме акафиста и имени Игумена земли Русской именно в последней чembepmu XVII b. не обязательно связано только с конкретными военными действиями 1689 г. Это время очередного усиленного интереса к русским православным святыням и святым и их почитанию, связанное с особенностями сложившейся политической ситуации . Кроме того, под влиянием украинской традиции акафисты в то время просто начинают постепенно входить в моду, которая в Синодальный период превратит акафист в любимый жанр гимнографии. В 1689 г. Сильвестр Медведев все еще занимал место придворного поэта, полученное им после смерти учителя — Симеона Полоцкого, однако положение его уже далеко не так прочно, как при царе Федоре Алексеевиче. Отец Сильвестр находится в эпицентре особо обострившейся полемики «латинствующих» и «грекофилов», опять же, как ученик Симеона Полоцкого, будучи ключевой фигурой «латинской стороны». Главный в той сложной и по-разному оцениваемой полемике вопрос о времени пресуществления Святых Даров трактовался учеником Симеона Полоцкого неправославно , в чем о. Сильвестр был последовательно разоблачаем патриархом Иоасафом, Евфимием Чудовским, Афанасием Холмогорским и др. . При этом фигура Сильвестра Медведева трагична и ее никак нельзя упрощать. О. Сильвестр — это православный монах, как и Симеон Полоцкий, самого аскетического устроения и очень строгого отношения к себе и своим обязанностям поэта как учителя . Ориентация его на формальные новшества барочной поэзии не имела мировоззренческих корней. Несмотря на то, что Сильвестр Медведев писал панегирики и другие подносные силлабические вирши по случаю особам царской семьи, круг его духовных исканий и интересов в целом лежал в рамках православных устремлений. Поэтический и духовный уровень сочиненного им акафиста любимому русскому святому ставит многие акценты в творчестве Сильвестра Медведева на свои места. |
| Признавая на словах, что " ученье — свет, а неученье — тьма " , противники свободного просвещения призывали учить только греческий язык и учиться только у греков, уничтожить в России все латинские книги, а укрывателей их сжечь. " Греко-филы " требовали огнем и каленым железом " угасить малую искру латинского учения, не дата той раздмитися и воскуритися, да не пламень западнаго зломысленнаго мудрования, растекся, попалит и в ничто обратит православия восточнаго истину " . В разгар борьбы за " малую искру " науки скончался Симеон Полоцкий, завещав любимому ученику, " единомудру себе в науках Сильвестру Медведеву " , рукописи и библиотеку. Медведев принял знамя просвещения твердой рукой. В следующем, 1681 г. он на средства царя Федора открыл в Заиконоспасском монастыре славяно-латинское училище, тем самым выступив против патриарха, основавшего греко-славянские школы при Печатном дворе. Сильвестр начал преподавание в училище, совмещая его с активной работой в Верхней типографии, творчеством придворного поэта, заботами настоятеля Заиконоспасского монастыря. Зимой 1682 г. Медведев нанес мощный удар по позициям " мудроборцев " : несмотря на активное сопротивление патриарха, пытавшегося внести коренные изменения в первоначальный замысел, Сильвестр добился утверждения царем составленной им Привилегии Московской славяно-греко-латинской академии. Этот документ стал подлинным памятником борцам за просвещение России . Он декларировал основные принципы организации государственного автономного высшего учебного заведения для подготовки просвещенных деятелей Российского государства. Двери в Академию распахивались перед всеми сословиями, ей передавалась знаменитая царская библиотека. Многие статьи Привилегии охраняли преподавателей и учеников от своеволия чиновников и церковных иерархов, от огульных обвинении в ереси. Государственная власть брала на себя защиту Академии и ее членов от любых посягательств, передавая решение касающихся их юридических и богословских вопросов академическому совету. |
| В дек. 1655 г. патриарх Никон направил валдайского наместника Филофея и его брата Сергия в Вязьму, Дорогобуж, Смоленск и другие города «для ради всякого церковного исправления монастырей» ( Козлов-Струтинский. 2012. С. 45). Царь Алексей Михайлович, посетивший обитель в 1656 г. и восхитившийся искусством кутеинских мастеров, пригласил в Москву резчиков по дереву Арсения и Герасима, гравера Паисия. Вместе с др. мастерами они работали в Оружейной палате Московского Кремля ? украшали царский дворец в Коломенском и церкви в с. Измайлове. Продолжали свою работу в Москве и кутеинские печатники, в т. ч. мастер по изготовлению матриц для отливки шрифта Каллистрат. Согласно Андрусовскому перемирию 1667 г., подтвержденному Вечным миром 1686 г., Оршанский повет остался в составе Речи Посполитой. По указу кор. Яна II Казимира Вазы мон-рь, как и мн. др. правосл. братские обители, лишался прав автономии. В решении церковных дел, несмотря на статус ставропигии, он был переподчинен епископу Могилёвскому, Мстиславскому и Оршанскому. К этому времени число монастырской братии сильно уменьшилось. В сер. 50-х гг. XVII в. большая часть монахов переместилась в Иверский мон-рь, а затем небольшие группы иноков переехали в обители Смоленской епархии. Важное место кутеинские иноки заняли в Бизюковом в честь Воздвижения Креста Господня мужском монастыре /При этом они поддерживали отношения со своими землячками и родственницами, к-рые подвизались в Новодевичьем московском в честь Смоленской иконы Божией Матери женском монастыре /В Бизюковой обители в 1700-1703 гг. скрывался от розыска мон. Иоасаф (Подвинский), сторонник царевны Софии Алексеевны . Сюда же, к кутеинцам, бежал от розыска Сильвестр (Медведев) ( Чистякова. 2000. С. 11-14). Третья группа кутеинских иноков решила не переселяться в Россию, а перешла в другие правосл. обители Вост. Белоруссии. При этом лишь небольшое число монахов осталось в О. К. Б. м. В июле 1686 г. его настоятель, Сильвестр (Волчацкий), упоминается в актах как наместник и администратор Белорусской епархии ( Чистович. 1884. С. 258). В кон. XVII в. обитель в течение нек-рого времени была униатской, что нарушало условия ее первых фундаторов. При этом братия сохранила владения и имущество мон-ря и продолжала поддерживать традиц. связи с местной шляхтой. |
| Блестящий, европейского уровня знаток античной литературы, Игнатий в духе Возрождения считал, что ключом к высокой культуре служит чтение греческих оригиналов, тогда как пользование более распространенной латынью и национальными языками хотя и необходимо, но не столь почтенно для ученого. Если начетчик Евфимий видел в распространении латыни яд западных схизм, то Игнатий и в " ногайской " античной философии с мифологией не усматривал ничего пугающего. В апологии греческого языка и учености Римский-Корсаков ссылался не только на любимых им древних латинских авторов (Цицерона, Полибия, Авла Геллия, Лукреция Кара и др.), но и на сочинителей Нового времени, вплоть до " Антония Поссевина, славного генерала иеэувитцкаго " . Для Игнатия несомненен был авторитет знаменитых университетов (в Венеции, Патавии, Париже, Лондоне, Лунде, Праге и даже Риме), в которых " греческое учение... и до днесь поучается вместе с латинским " . Общая культурная основа, общие корни европейской науки были важнее для автора, чем конфессиональная принадлежность ученых и учебных заведений . Подобные рассуждения Игнатия не мешали Иоакиму всячески способствовать церковной карьере ученого. Возможно, что выходцы из московских дворянских родов Савелов и Римский-Корсаков были знакомы давно, но тесный контакт между ними прослеживается с начала 1680-х гг., когда полемическое сочинение Игнатия в защиту греческого языка так или иначе способствовало борьбе сторонников патриарха против проекта Московской академии царя Федора и Сильвестра Медведева. В 1682 г. строитель Соловецкого подворья в Москве Игнатий сотрудничал с патриаршим казначеем Тихоном Макарьевским (автором обширнейшего исторического сочинения — " Латухинской Степенной книги " ), а уже на следующий год стал архимандритом престижного Спасо-Ярославского монастыря, знаменитого своими книжниками и библиотекой. Назначение Римского-Корсакова архимандритом политически важного и любимого Иоакимом Новоспасского монастыря в сентябре 1684 г. ознаменовалось активным участием Игнатия в борьбе против влияния " иноверцев " в столице. |
| В 1690 г. М. с «освященным собором» вынес мощи игумена Псково-Печерского мон-ря прп. Корнилия († 1570) из монастырских пещер и поставил их «в новом гробе к стене» в Успенском соборе Псково-Печерского мон-ря. В 1690 г. М. оказался в центре церковно-политических событий. После смерти патриарха Иоакима юный царь Петр Алексеевич выдвинул на Патриарший престол кандидатуру М. По свидетельству современников, это предложение вызвало разногласия при дворе и среди церковных иерархов. Свидетель событий рус. генерал шотл. происхождения П. Гордон писал, что «большинство великих (епископат.- И. У.) стоят за выбор Маркелла - митрополита Псковского, человека ученого и благовоспитанного, младшие же (архимандриты, игумены.- И. У.) против него» ( Гордон. 2014. С. 20). Собеседник Петра I И. А. Бломберг передал аналогичный рассказ царя о выборах патриарха Адриана ( Брикнер. 1879. С. 301). 20 июля, когда должно было состояться избрание патриарха, компромисс еще не был найден. Архимандрит Новоспасского московского в честь Преображения Господня монастыря Игнатий (Римский-Корсаков) (буд. митрополит Сибирский и Тобольский) подал «вдовствующей королеве (Наталии Кирилловне.- И. У.) писание, обвиняя его (М.- И. У.) по многим пунктам и даже в ереси», но Петр Алексеевич, «пребывая твердо за него (М.- И. У.), удалился со старшим царем (Иоанном Алексеевичем - И. У.) и всем двором в Коломенское» ( Гордон. 2014. С. 21). Основную опасность недоброжелатели М. видели в том, что у него «много учености, а оттого… он станет жаловать католическую и другие религии» (Там же. С. 21). По мнению Шляпкина, о М. говорится и в отрывке Жития патриарха Иоакима, где описано избрание патриарха Адриана: «Бысть же… некая распря от некоего, иже бяше иноплеменник, притворяшеся же россиянин, иже не вем, како промчеся, яко произволяшеся оному и на патриаршество возведену быти» ( Шляпкин. 1891. С. 167). Опасения противников М. вызывало и то, что он был близок к кругу Симеона Полоцкого и Сильвестра (Медведева), взгляды которых в 1689-1690 гг. были соборно осуждены ( Прозоровский А. Сильвестр Медведев: (Его жизнь и деятельность): Опыт церк.-ист. исслед.//ЧОИДР. 1896. Кн. 3. С. 221). |
| Дмитриевский А.А. Кто виноват? К вопросу о причинах разнообразия богослужебных чинов и последований в наших старинных церковно-богослужебных книгах//Руководство для сельских пастырей. Киев, 1885. 49. С. 409–450. и А. Петровский: Петровский А. свящ. Учительное известие при славянском Служебнике//Христианское чтение. СПб., 1911. Т. 235, ч. 2. С. 552– 572; т. 236, ч. 1. С. 917–936; ч. 2. С. 1206–1221. Никоновские реформы с исторической точки зрения: Каптерев Н.Ф. Патриарх Никон и его противники в деле исправления церковных обрядов. Москва, 1887. Однако, у Каптерева и других историков нет анализа литургического текста. Проф. Манстветов изучил продукцию Московского Печатного двора и дал хронологический перечень всех изданий в 1620–1700 гг.: Мансветов И.Д. Как у нас правились церковные книги: Материал для истории книжной справы в XVII столетии (по бумагам архива Типографской библиотеки в Москве). М., 1883. Кроме того: Белокуров С.А. Сильвестр Медведев об исправлении богослужебных книг при патриархах Никоне и Иоакиме//Христианское чтение. 1885. Ч. II. Изучению оригинального греческого богослужебного обряда на основе древних литургийных списков посвящены фундаментальные работы: Дмитриевский А.А. Описание литургических рукописей, хранящихся в библиотеках Православного Востока. Т. 1. Киев, 1895. Т. 2. 1901. Т. 3 ч. 2]. Петроград, 1917. Орлов М.И. прог. Литургия святителя Василия Великого ... Первое критическое издание. СПб., 1909. Было издано множество греческих манускриптов, но деятельность русской православной литургической школы была прервана, она не успела сделать анализ всего материала Лишь в эпоху позднего СССР к теме греческих литургийных рукописей обратился проф. МГУ им. Ломоносова В.Л. Фонкич, который продолжил исследование греческого влияния на Россию в XV-XVII вв. и дал полное описание коллекции книг, привезенных старцем Арсением Сухановым (†1668), и прочих материалов, бывших под рукой у никоновских справщиков: Фонкич Б.Л. Греческо-русские культурные связи в XV – XVII вв. Москва, 1977. |
| Е. можно назвать одним из основоположников рус. библиографии. Он является автором «Оглавления о книгах, кто их сложил», представляющего собой список всех известных книжнику переводов с греч. языка, сделанных в Киевской и Московской Руси. В списке приведены 2720 сочинений, принадлежащих 185 авторам, не считая неск. десятков анонимных творений и 45 книг, опубликованных в Юго-Зап. Руси между 1518 и 1665 гг. Этот важный для истории рус. культуры текст исследователи приписывали современникам Е.: Сильвестру (Медведеву), Поликарпову-Орлову, Епифанию (Славинецкому) и Никифору Симеонову . Однако палеографический анализ списка ГИМ. Син. 929 доказывает авторство Е. в отношении «Оглавления...». Е. также составил 1-ю по времени роспись содержания ВМЧ свт. Макария (РНБ. Погод. 1963. Л. 1-73 об.; ГИМ. Син. 587. Л. 237-249; 694. Л. 87-91), перечень трудов Епифания (Славинецкого) (РНБ. Погод. 1963. Л. 123-124 об.; БАН. 16.14.24. Л. 186-187 об.; БАН Украины. 290/145. Л. 476-477 об.), опись книг, оставшихся после смерти Сарского и Подонского митр. Павла (ГИМ. Син. 424. Л. 453 об.- 457), опись рукописей и книг, присланных в 1675 г. в Патриаршую ризницу из Новоиерусалимского в честь Воскресения Господня муж. мон-ря и с подворья Валдайского Святоозерского в честь Иверской иконы Божией Матери мон-ря (Там же. Л. 345-420, 422-452), опись собственной б-ки (РНБ. Погод. 1963. Л. 178-179), оглавления и предметные указатели к западноевроп. изданиям: «Concilia generalia et provincialia» (Париж, 1636. 10 т.), к творениям свт. Иоанна Златоуста (Париж, 1636-1642. 6 т.), еп. Кирского Феодорита (Париж, 1642. 4 т.), свт. Василия Великого (Париж, 1638. 3 т.) (Там же. Л. 74-122) и др. Церковнославянский язык переводов и сочинений Е. имеет особенности. В трактате «Учитися ли нам грамматики, риторики... и оттуду познавати Божественныя писания или, и не учася сим хитростям, в простоте Богу угождати» Е. отстаивал необходимость образования, основанного на изучении греческого языка. Лингвистические воззрения Е., развивавшего принципы учителя Епифания (Славинецкого), изложены в соч. |
| Лишь в составленном Евфимием Чудовским на основе полемической литературы того времени сборнике «Остен» 14 , где подведены итоги завершённых споров и дано опровержение проникшим в киевские издания элементам латинской доктрины, появляется публикуемая нами отдельная глава «О частицах, изъемлемых в проскомидии» 15 . В этот сборник вошло также «Поучительное слово патриарха Иоакима» (зачитанное на Соборе), в котором предаются анафеме писания Сильвестра 16 . Патриарх Иоаким, перечисляя содержащиеся в Требнике Петра (Могилы) ереси, в том числе пишет 17 : «Книги же новотворныя киевския, от них же Сенка Медведев прелстися (яко сам он глаголет): Требник великий, изданный в Киево-Печерском монастыре... В том же Требнице на Божественней литургии пресуществление Святых Таин поведуемо словесы Христовыми бывати, и в то время необычныя святей Церкви поклоны творити [на поле киноварью: вторая ересь Требника]. И яже в проскомидии изимаемыя частици из просфор в честь и славу Пресвятыя Богородици и святых и приносимыя за живыя о здравии и спасении и за усопшыя о покои и оставлении грехов мнети Тело Христово и православныя христианы причащати ими сказует [на поле киноварью третия ересь], приложив – по чину, глаголя, восточныя Церкве, – еже никогда в восточной Церкви бысть, ниже есть». Впрочем, А. Прозоровский вслед за И. Шляпкиным утверждает, что «Поучительное слово...» было составлено уже после смерти Иоакима 18 и пытается доказать, что соответствующего Собора в Москве вообще не было 19 . Не собираясь углубляться в эту тему, тесно связанную с проблемой подложности покаянного исповедания Медведева, заметим, что она является принципиальной для решения вопроса о том, можно ли говорить о наличии в Русской Церкви соборного (а значит – общеобязательного) решения относительно проблемы пресуществления частиц. Как бы то ни было, эксплицитное осуждение (как и в отношении вопроса о времени пресуществления) точки зрения о безусловном пресуществлении частиц со стороны священноначалия, несомненно, имело место как официальное подтверждение запрета причащать поминальными частицами в формуляре литургии, неизменно печатаемого вплоть до настоящего времени 20 . |
| Позднее эта тема будет особо раскрыта в XVII в. митр. Киевским Петром (Могилой) в его Требнике (1646 г.): «Егда же от Чаши пиеши или диакону подаваеши, ничтоже глаголи: ибо тамо простое есть вино, а не Владычняя Кровь» . Здесь он вполне созвучен свт. Симеону Солунскому, но далее добавляет неблагозвучное выражение: «церимониального ради обходу употребляема бывает, вместо полоскания уст». Это высказывание, где не упоминается об освященности вина в Чаше, а лишь о его практическом применении, скорее всего, обусловлено полемическим подтекстом. Такое объяснение едва ли можно считать безупречным, но сам факт толкования содержимого Чаши именно как вина, а не Крови Христовой, очень важен. «Традиционное» понимание ЛПД было основополагающим во второй половине XVII в. и в России. В изданиях, которые получили полную церковную рецепцию: в Архиерейском Чиновнике (1675 г.) и в Служебнике (1676 г.) под редакцией инока Евфимия на ЛПД запрещается отпивать из Чаши диакону и священнику, если он служит без диакона, и четко объясняется, что вино в Чаше освящается, но не прилагается в Кровь Господню. Важно отметить, что инок Евфимий был грекофилом и активным борцом с католическим влиянием, которое проникало в Россию через Киево-Могилянскую академию. Он прекрасно знал греческий язык, занимался переводами греческих святых отцов (в том числе перевел и сочинения свт. Симеона Солунского) и был близок к двум образованным греческим монахам — братьям Иоанникию и Софронию Лихудам. Он активно боролся с влиянием инока Сильвестра Медведева и других «латиномудрствующих» и является автором хорошо известных любому священнику даже в XXI веке «Известия учительного» и «Изъявления о некиих исправлениях в служении Преждеосвященной литургии», составленных во второй половине XVII в., где сказано: «Диакон же тогда из Чаши не пиет, но по заамвонней молитве и по потреблении оставшихся частиц Святых Таин. (Аще же служит един иерей без диакона, и той, по причащении Святых Таин, из Чаши не пиет, но по совершении литургии и по потреблении Святых Таин. Ибо аще и освященно есть вложением Частицы, но не пресущественно в Кровь Божественную, понеже над ним словеса священия не чтошася зде, яко бывает в литургиах Василия Великаго и Иоанна Златоустаго)» . Здесь не только подтверждается «традиционное» понимание ЛПД, но и дается догматическое объяснение: для совершения Евхаристического Чуда преложения вина в Кровь Христову недостаточно простого прикосновения к вину Преждеосвященных Даров, но необходима тайносовершительная молитва, без чего не может совершиться ни одно таинство. |
|
|
