| Согласно П. М. Строеву , с 1677 по 1680 г. Г. был игуменом Данилова московского мон-ря , затем в сане архимандрита возглавил Симонов Новый московский в честь Успения Пресв. Богородицы мон-рь ( Строев. Списки иерархов. Стб. 151, 198). В грамоте, датированной июнем 1680 г., он упомянут как Симоновский архимандрит (ДАИ. Т. 9. 68. С. 146). При нем и по его поручению в мон-ре были возведены трапезная с церковью, «сушило», больничные кельи, приглашены мастера для художественных, отделочных работ. В 1682 г. Г. подавал прошение о том, чтобы из обители была выведена отставная надворная пехота, отправленная туда на прокорм и содержание, и чтобы мон-рь перешел в ведение Посольского приказа. Последняя просьба была удовлетворена (Там же. Т. 10. 31. С. 84-85; ЦГИАМ. Ф. 420. Оп. 1. Д. 1738. Л. 33-36). На Г. посылались доносы, его подозревали в грубом обращении с монахами, пособничестве бегству Сильвестра (Медведева) в Литву, злословии на царицу Наталию Кирилловну Нарышкину и патриархов Иоакима (Савёлова) и Адриана . В янв. 1691 г. Г. подвергся допросу (ГИМ ОР. Син. 1399а-3, 1399-3), к марту того же года был отправлен в Валдайский Святоозерский в честь Иверской иконы Божией Матери мон-рь (РИБ. Т. 5. 380). В 1699 г. управлял мон-рем, конфликтовал с насельниками, к-рые посылали на него жалобы на присвоение не принадлежавшего ему имущества и грубое обращение с подчиненными (Там же. 397, 398, 400). К марту 1701 г. Г. был перемещен в Юрьев новгородский мон-рь . В это время он предлагал повысить доходы казны с помощью введения гос. монополии на бани, о чем пытался известить имп. Петра I . Очевидно, в нач. XVIII в. положение Г. укрепилось, установились хорошие отношения с Новгородским митр. Иовом. В дек. 1704 г. Г. был определен настоятелем Юрьева мон-ря, занялся хозяйственной и адм. деятельностью. Но летом 1708 г. был обвинен в нерадении, продаже монастырских угодий и вотчин, отрешен от должности и уволен (ИРИ. Кн. 6. С. 809). Точных сведений о его дальнейшей деятельности не найдено. В лит-ре без достаточных оснований кончина Г. датируется 1709 г. |
| Палеографическое описание рукописей «Вертограда многоцветного» Текст «Вертограда многоцветного» представлен в трех рукописях – автографе и двух писцовых списках. Исследование их состава в соотнесенности с палеографическими данными и источниками, использованными Симеоном (см. в настоящем томе раздел Table of Sources), проливает свет на историю создания произведения, позволяя установить последовательность этапов авторской и редакторской работы, что не может не оказывать существенного влияния на глубину постижения смысла произведения, тем более, что речь идет о тексте, имеющем богатую и сложную творческую историю. Опыт ее изучения подтверждает особую значимость авторской рукописи «Вертограда», имеющий приоритет перед писцовыми списками для понимания авторского замысла, генезиса текста и его многосоставной композиции. Авторская рукопись Авторская рукопись «Вертограда многоцветного» (в настоящем издании обозначена как рукопись А ) хранится в Государственном Историческом музее (Москва) в собрании рукописей Синодальной (Патриаршей) библиотеки, под 659. После смерти Симеона Полоцкого (1680) эта рукопись перешла в составе библиотеки и личного архива писателя к его ученику, другу и душеприказчику Сильвестру Медведеву 1 . После его ареста в сентябре 1689 г. в связи с обвинением в участии в заговоре Ф. Шакловитого среди конфискованного у Медведева имущества оказались и хранившиеся у него книги и рукописи Симеона. При изъятии на них была составлена опись, однако в ней автограф не значится. Дело в том, что не все конфискованные книги были тогда описаны, о чем со всей очевидностью свидетельствует указ патриарха Адриана от 5 мая 1700 г. произвести опись 2 сундука с книгами бывшего старца Силвестра Медведева, которой сундук с теми книгами в патриаршей ризной казне поставлен в прошлых годех при бывшем ризничем иеродиаконе Тихане без описи. Ныне в том сундуке те книги пересмотрены и переписаны и отданы все налицо новому ризничему иеродиакону Филарету» 3 . Среди найденных в сундуке 39 печатных и рукописных книг 4 оказалась и авторская рукопись «Вертограда», о которой в описи, датированной уже 1701 г., сказано: «Книга писаны вирши о всяких разных делах писана белоруски, в переплете в красной коже» 5 . Рукопись описана здесь в соответствии с записью на ее первом листе: «Книга виршами писана о всяких разных делах». В данной описи каждая рукопись Симеона Полоцкого сопровождается определением «писана белоруски». «Красной кожей» назывался сафьян, окрашенный в красновато-коричневый (или темно-бордовый) цвет («бораны красные») 6 , переплет именно такого цвета имеет авторская рукопись «Вертограда». |
| Как мы видим, в царствование Алексея Михайловича рядом с тем, как становилась все более очевидной необходимость помощи иноземцев во всевозможных практических потребностях государственного быта, в Москве непосредственно заявила себя западнорусская ученость с первыми попытками светского литературного элемента, в лице Симеона Полоцкого . Правда, то знание, какое приносили иноземцы, не совсем совпадало с ученостью Полоцкого; но то и другое было близко в том отношении, что вносило в московскую жизнь совсем неизвестные прежде умственные запросы; то и другое открывало доступ западным влияниям, – а для истых приверженцев московской старины (именно в высшей иерархии) это западное было ненавистно в той же мере, в какой всякие новизны были ненавистны для протопопа Аввакума. Уровень понятий в массе московского общества был столь исключительно церковный и, и относительно какого бы ни было научного знания, столь не высокий, что и тот небольшой запас схоластической учености, какой приносили люди западнорусской школы, с одной стороны возбуждал в Москве жестокую вражду, а с другой получал великую привлекательность для тех, в ком пробуждалась любознательность и работа мысли. Кроме людей, учившихся в западнорусских школах или у западнорусских ученых в Москве, встречаются уже люди, которые бывали в самых западных школах, даже в иезуитских школах в Риме; некоторые из них приходили в Москву в ожидании найти здесь места в качестве учителей, но здесь их встречало обыкновенное подозрение относительно их православия, которое иногда действительно оказывалось поврежденным, и в Москве им не находилось места. Это бывали не только выходцы западнорусские, но и самые подлинные суздальцы, как Артемьев. Большей частью эти люди сами не в состоянии были разобраться в своих церковных понятиях, когда на западе их окружала атмосфера католицизма, а в Москве принимались за злейшую ересь не только какие-либо догматические отклонения, но и простые книжные приемы схоластики 2 . Под западнорусским влиянием в самой Москве являлись горячи приверженцы нового учения, которых причисляли здесь к «латинской части». Самым выдающимся из таких людей был известный питомец Симеона Полоцкого , Сильвестр Медведев. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Н. Н. Дурново. Фотография. Нач. XX в. Дурново Николай Николаевич (23.10.1876, дер. Парфёнки (Парфёнково) Рузского у. Московской губ.- 27.10.1937, близ пос. Медвежья Гора (ныне г. Медвежьегорск), Карелия), филолог-славист, историк церковнослав., рус. языков, палеограф, диалектолог. Род. в семье церковного публициста и издателя Н. Н. Дурново-старшего. В 1895 г. окончил 6-ю московскую гимназию с серебряной медалью и поступил на историко-филологический фак-т Московского ун-та, учился у Ф. Ф. Фортунатова и А. А. Шахматова . В 1899 г., по окончании курса с дипломом 1-й степени, Д. был оставлен на кафедре рус. словесности для подготовки к магистерскому экзамену. В 1904 г. стал приват-доцентом Московского ун-та, в 1910 г. перешел в Харьковский ун-т. В 1918-1921 гг. являлся профессором Саратовского ун-та, в 1922-1924 гг.- Московского ун-та, в 1924 г. избран членом-корреспондентом АН СССР. В 1924-1928 гг. работал в Чехословакии, изучал закарпатские говоры и в качестве профессора-гостя в ун-те им. Масарика в Брно читал курс лекций по истории рус. языка. После возвращения в СССР в 1928-1930 гг. работал в Минске, в 1928 г. был избран действительным членом новоучрежденной Белорусской АН. В связи с развязанной против Д. идеологической кампанией, приведшей к его исключению из АН Белоруссии, уехал в Москву, где не смог получить постоянную работу. Арестован в 1933 г. по сфабрикованному обвинению в создании контрреволюционной орг-ции «Российская национальная партия» («дело славистов»). В 1934 г. осужден на 10 лет, сослан на Соловки, в 1937 г. был повторно осужден и расстрелян. В первые годы после окончания ун-та главные исследовательские интересы Д. были сосредоточены на изучении древнерус. лит-ры и фольклора. В 1900-х гг. Д. издал ряд древнерус. памятников: «К истории сказаний о животных в старинной русской литературе» (Древности: Тр. Слав. комиссии МАО. М., 1902. Т. 3. С. 45-118), ««Приветство брачное» Сильвестра Медведева» (ИОРЯС. 1904. Т. 9. Кн. 2. С. 303-350), «Повесть о старце, просившем руки царской дочери» (Новый сб. статей по славяноведению: Сост. и изд. учениками В. И. Ламанского. СПб., 1905. С. 344-357), «Легенда о заключенном бесе в византийской и старинной русской литературе» (Древности: Тр. Слав. комиссии МАО. 1907. Т. 4. Вып. 1. С. 54-152, 319-326) и др. Соч. «Материалы и исследования по старинной литературе. Вып. 1: К истории Повести об Акире» (М., 1915) в 1916 г. было защищено Д. как магистерская диссертация. |
| Предисловие к публикации 1. Текстология никоновской справы до работ А. А. Дмитриевского При необозримости литературы об исторических аспектах раскола, первые серьёзные работы, посвящённые текстологии никоновской справы, появились лишь в последней четверти XIX века. Столь позднее освоение академической наукой этой темы связано не с отсутствием интереса к ней, а с тем, что исследователи, занимающиеся проблемами никоновской справы, сталкивались с цензурными сложностями. Общепринятой оставалась историографическая схема, содержащаяся в предисловиях к никоновским изданиям богослужебных книг. Эту точку зрения хорошо сформулировал митр. Макарий (Булгаков) : «Никон, – писал он, – пожелал исправить наши церковные книги не по одним славянским, но и по греческим спискам, и при том по спискам, славянским и греческим, древним, чтобы очистить эти книги от всех погрешностей, прибавок и новшеств, которые вкрались в них с течением времени, особенно в два последних столетия» (Макарий V, 117). Эта традиционная схема воспроизводится в подавляющем большинстве работ, посвящённых истории старообрядчества. Только в последней четверти XIX века начались исследования материалов Московского печатного двора, давшие основание для иного взгляда на характер работы никоновских справщиков. Работы И. Д. Мансветова (1883), К. Т. Никольского (1896), С. А. Белокурова (I-II; 1886), П. Ф. Николаевского (1881; 1890–1891) позволили поставить под сомнение многие декларации никоновских справщиков. Большое значение для установления источников никоновской справы имели работы С. А. Белокурова , который выяснил, что справщики пользовались не пергаментными греческими рукописями, а изданиями венецианских типографий XVII века. Оказалось, что греческие рукописи, привезённые Арсением Сухановым с Афона, не могли быть использованы при подготовке издания Служебника 1655 года. С. А. Белокурову удалось не только обнаружить свидетельство Сильвестра Медведева о том, что при исправлении Служебника справщики пользовались новой «у немец печатанной» и «безсвидетельствованной» книгой, но найти её. Этой книгой оказался Греческий Евхологий, изданный в Венеции в 1602 году 1 . |
| Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Глава XI. Западные влияния и богословский спор о преложении Святых Даров И.К.Смолич. Русское монашество 988—1917. (Оглавление) 2. Монах Евфимий и Патриарх Иоаким как представители московского консерватизма Было бы несправедливо утверждать, что в ту пору в Москве жили одни только темные люди. Одновременно с известным церковным консерватизмом и религиозным ригоризмом существовало и большое стремление к образованию, к знаниям. В то время как одни обращались лицом к Западу, другие хотели черпать познания из старого источника, из греко-православного мира. Вокруг Епифания, подвизавшегося в Чудовом монастыре, собралась группа людей, тяготевших к греческой культуре,— трудно сказать, была ли это настоящая школа ,— и, постоянно общаясь с Епифанием, помогая ему переписывать книги, читая различные сочинения, они могли расширить свой кругозор. Замечательной фигурой в окружении Епифания был монах Евфимий, который впоследствии помогал патриарху Иоакиму в его борьбе против «хлебопоклонной ереси». Евфимий († 1705) был простым монахом Чудова монастыря, но, возможно, не только случай свел его с Епифанием, который спасался и работал в том же монастыре. Евфимий был от природы одаренным и весьма любознательным человеком; он очень хорошо выучил греческий язык и стал главным помощником Епифания; потом он еще более усовершенствовал свои богословские познания и выступил уже как переводчик и церковный писатель . Его противник в богословском споре и приверженец «латинской партии» иеромонах Сильвестр Медведев называл его в своем «Покаянном исповедании» «правды ревнителем, и Церкве поборником, и веры защитником» , и хотя сказано это было не без известного лукавства и расчета, однако жизнь и деятельность Евфимия свидетельствуют о том, что он отличался убежденностью, особой прямотой в выражении своей точки зрения и граничащей с враждой неприязнью ко всем неправославным влияниям. Когда в 80-е гг. в московском обществе разгорелся ожесточенный спор о преложении Святых Даров, Евфимий стал одним из главных его участников и самым ревностным помощником малообразованного патриарха Иоакима, и, может быть, он-то и был подлинным инициатором крутых и ригористичных мер Иоакима против «хлебопоклонной ереси». Евфимий и Иоаким были последними могиканами московского консерватизма, последними поборниками идеи «Москва — третий Рим». |
| Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Послание патриарха Луки Хрисоверга к кн. Андрею Боголюбскому. 1160 г. Послание Константинопольского патриарха Луки Хрисоверга к князю Андрею Боголюбскому содержится в составе некоторых летописей, а также существовало в виде отдельгых списков, о чем свидетельствует сочинение Сильвестра Медведева, автора конца XVII в., «Оглавление книг, кто их сложил». В Никоновской летописи Послание читается под годом 6668 (1160). Приводится по изданию: Макарий (Булгаков) Митрополит Московский и Коломенский. История Русской Церкви. Кн. вторая. С. 581. Грамота великого патриарха Луки ко князю Ондрею ростовскому, Боголюбскому Любимый о Господи, духовный сыну, преблагородный княже ростовский и суждальский! Грамота благородия твоего к нашему смирению твоим послом принесена бысть и прочтена бысть в Соборе. Уведавше на ней, оже в твоей земли твоим почтанием благочестие умиряется, яко многи по местом молебныа домы создал еси Богу, доброе се твое почтание вси похвалихом, и еже к Богу правую твою веру готовахом, и не токмо же грамотою благородия твоего сия извествовахом, но от того самого епископа твоего многа благая о благородии твоем, и свидетельствова пред нашим смирением и пред Божественным Собором, и пред державным нашим святым царем. Сказывает же нам писание твое, иже град Володимерь из основания воздвигл еси велик со многом человек, в немже и церкви многи создал еси. Не хощеши же его быти под правдами епископьи Ростовския и Суздальския, но обновити е митрополиею и поставити от нас в не митрополита, тамо сущаго у благородия твоего Феодора. Да еже убо о граде твоем, иже в нем святых церквей, яже воздвигл еси на славу Богу, но той ти множицею благородию твоему воздаст; а еже отъяти таковый град от правды епископьи Ростовския и Суждальския и быти ему митрополиею не мощно есть то. Да ведомо буди благородию твоему: понеже бо, якоже слышим, оже не иноя страны есть ни области таковый град; не ново бо есть зашел к любви и к твоему княжению ныне бы приложен, но тое же самое земли и области есть, в ней (же) суть прадеди твои были; и ты сам обладаеши ею ныне, в нейже едина епископья была издавна, и един епископ во всей земли той. Ставим же по временом священным митрополитом всея Руси, еже есть от нас святыя и великия Церкве, ставим и посылаем тамо; а не можем мы того сотворити, занеже яве съвъпрашати сважатися с Божественными и священными правилы. Правила убо святых апостол и Божественных отец каяждо митрополия и епископья цели и непорушимо своя держати оправдания повелели, и никтоже от святых может Божественных и священных преступити правил, аще не странен от Бога хощет быти. |
| Алексей Кириллович (ок. 1673, Ярославль или Москва - 23.05.1736, С.-Петербург), филолог, переводчик, справщик, директор Московской Синодальной типографии. Сын священника одной из московских церквей во имя Св. Троицы. Обучался сначала в школе при Печатном дворе, после прибытия в Москву братьев Лихудов - в школе при Богоявленском мон-ре и в созданной на ее основе Славяно-греко-латинской академии , закончил курс наук по программе 5 классов. Вместе со своими соучениками Н. Головиным и Ф. П. Поликарповым-Орловым перевел с греч. полемическое соч. Лихудов «Акос», обличающее богословские взгляды Сильвестра (Медведева) , а также ряд др. произведений своих учителей. После окончания академического курса Б. благодаря хорошему знанию греч. языка был назначен типографским справщиком. Царским указом 1712 г. вместе с Софронием Лихудом и архим. Феофилактом (Лопатинским) ему было поручено исправление слав. перевода Библии (исправлением Библии Б. занимался до 1721). Этот текст после дополнительного редактирования, предпринятого по Высочайшим указам 1744 и 1750 гг., был издан в 1751 г. (Елизаветинская Библия) и лег в основу всех позднейших синодальных изданий. Б. переводил также на рус. язык грамоты Вост. Патриархов, присланные Петру I и Святейшему Синоду, а на греч.- синодальные предписания и постановления. В 1723 г. Б. завершил перевод на «простой русский язык» соч. Аполлодора Афинского «Библиотека, или О богах» (СПб., 1725), предпринятый по непосредственному указанию Петра I и выполненный с греч. и с латыни. Издание было снабжено предисловием Феофана (Прокоповича), в к-ром объяснялась польза знания для христиан языческой религии: постигнув, «как мерзское есть многобожия зловерие», христиане могут использовать «языческие писания себе к созиданию». Книга содержит также предисловие самого Б. о принципах перевода, «каталог» греч. имен с приведением их лат. форм, более распространенных тогда в России, и «Екстракт... сумненных речей», содержащий истолкование малоизвестных имен и географических наименований. В 1724 г. Б. производил сличение киевских изданий богослужебных книг с московскими и обнаружил разночтения в Триоди. В 1725 г. по инициативе Гавриила (Бужинского) Б. был назначен учителем греч. языка в Славяно-греко-латинскую академию, оставаясь при этом в должности справщика. В 1725 г. он перевел аллегорический диалог «Картина» Кебета Фивейского, ученика Сократа (Кевита Фивейского, философа платонического, Дска о правом состоянии жизни человеческия»//РГБ. Тихонр. 204). По поручению Синода Б. занимался также переводами с греч. антипротестант. полемики, в частности в 1728 г. перевел «Щит Православия» (РНБ. Q. I. 238). |
| Игнатий, митрополит Сибирский и Тобольский (Римский-Корсаков) Родился около 1630–1635 года. Происходил из дворянского рода Римских-Корсаковых, был стольником царя Алексея Михайловича. Пострижен в монашество в Соловецком монастыре и с 1677 года был в данном монастыре экклесиархом (ключарем, уставщиком – прим. ред.). В 1680 году назначен управляющим Моргулевской пустынью. Пребывал на Соловецком подворье в Москве. С 1683 года – архимандрит Спасского Ярославского монастыря. В 1685 году переведен архимандритом Московского Новоспасского монастыря. В 1687 году по поручению патриарха Иоакима увещевал раскольников в Костроме и Кинешме. В 1689 году участвовал в увещевании Сильвестра Медведева. 3 апреля 1692 года патриархом Адрианом хиротонисан во епископа Сибирского и Тобольского с возведением в сан митрополита. В 1700 году по болезни (сошел с ума) уволен на покой в Чудов монастырь, а затем переведен в Симонов монастырь, где и скончался 13 мая 1701 года. Митрополит Игнатий принадлежал к старорусской партии, преследовавшей нововведения Nempa I и боровшейся против возрастающего влияния иностранцев во всех вопросах жизни русского народа. Митрополиту Игнатию пришлось усиленно бороться против сибирских раскольников, и особенно против известного протопопа Аввакума и казанского чернеца Иосифа Истомина. При митрополите Игнатии были обретены мощи праведного Симеона Верхотурского († 1694, память 12/25 сентября и 18/31 декабря). Труды: Житие праведной Анны Кашинской. Житие праведного Симеона Верхотурского, тропарь на обретение его мощей и рассказы о чудесах от них. Житие и завещание праведного Иоакима//Древняя российская вивлиофика, содержащая в себе: собрание древностей российских, до истории, географии и генеалогии российских касающихся. – М.. 1774. Т. 6. – С.111–139. Толкование образа Софии Премудрости Божией. Возобличение на лютеранский катехизис. Слова латинов и лютеров//Чтения в Обществе любителей истории и древностей российских. – 1884, 3. Окружные пастырские послания в обличение сибирских еретиков и раскольников. – Казань, 1855. |
| Каталог икон на сайте PravIcon.com Православные иконы Богородицы, Христа, ангелов и святых Описание иконы Плоды Страданий Христовых (Процветшее Древо Христа) ПЛОДЫ СТРАДАНИЙ ХРИСТОВЫХ Иконография композиций, известных под названием " Плоды страданий Христовых " , является характерным примером соединения древнерусской и западноевропейской традиций в живописи позднего средневековья. Во второй половине XVII века на Руси получают широкое распространение духовно-нравственные, назидательные произведения литературы и изобразительного искусства. К подобным произведениям относится и публикуемая икона. В основе ее иконографии - гравюра " Распятие с чудесами " , выполненная мастером Василием Андреевым в 1680-е годы Сюжет " Плоды страданий Христовых " получил наиболее широкое распространение в русской иконописи и фресковых росписях конца XVII - первой трети XIX века. Икона посвящена прославлению крестной Жертвы Христа и раскрытию ее значения для мира. Согласно святоотеческому учению, после Распятия были побеждены главные враги человечества - смерть и дьявол, основана Церковь и открыты райские врата. Все изображение в среднике иконы и на полях покрыто многочисленными надписями (частично в стихах), которые восходят к текстам гравюры Василия Андреева. Известно, что их автором был Сильвестр Медведев, ученик Симеона Полоцкого, использовавший цитаты из его произведений (в частности, из книги " Венец веры " 1670 года. Содержание этих надписей особенно ясно раскрывает дидактический характер сюжета. Центром композиции является Крест с распятым Христом. Выше, в облаках - Горний Иерусалим с восседающим посреди него Господом Саваофом и Святым Духом в виде голубя. По сторонам от Небесного града - аллегорические изображения Солнца и Луны, а над ними - два круга со стихотворными надписями, имеющими дидактический смысл: " Б(о)г Отец Пре//милосердны[й], залог людя//м твердый в любви посла[л]//в мир нам Христа за благост[ъ]//едину, на кресте стра//сти сведый, мир сей//нас спаси " (слева); " Сын И(ису)с воплоти//ся Б(о)г в человек нам//явися в любви Его всяк с//пасется верны [и] в небе взнесется//Х(ристо)с о(т)верз рай собою иди//те в он правотою " (справа). |
|
|
