| Тем не менее позднее последователей Аверроэса обвиняли в том, что они верят в двойственность истины. Как полагают, Сигер Брабантский пропагандировал это неоплатонистское учение в Парижском университете. Бонавентура и °Фома Аквинский реагировали на него резко отрицательно. Считается, что именно Фома Аквинский лишил аверроизм популярности на Западе, в частности, выпустив книгу «О единстве разума против аверроистов» (1269). К 1270 г. Стефан Темпьер (Tempier), епископ Парижский, осудил ряд тезисов аверроизма, в том числе утверждение о вечности мира, отрицание вселенского Божьего провидения, единства человеческого разума, свободы воли. В 1277 г. он дополнительно осудил ещё ряд подобных заблуждений. В преамбуле к этому последнему осуждению он обвинил Сигера Брабантского и его последователей в том, что они утверждают, будто бы есть вещи, которые «истинны согласно философии, но не согласно католической вере, как если бы существовали две противоречащие друг другу истины» (Cross, 116). Хотя нет никакой уверенности в фактической приверженности Сигера Брабантского теории «двух истин», именно из этой теории родилась идея эпохи Просвещения о том, чтобы разделить сферы религии и разума. Эта идея в различных своих вариациях до сих пор широко распространена. Её развивали Томас Гоббс (Hobbes), Бенедикт °Спиноза и Иммануил °Кант, а также некоторые критики Нового Завета (см. Библия : критика), отделявшие исторического Иисуса от Христа христианской веры (см. мифология и Новый Завет ; семинар по Иисусу; Христос веры в противопоставлении историческому Иисусу; чудеса и миф). Аллегорические толкования. Вслед за Плотином Аверроэс был убеждён, что высшая форма знания ведёт к мистическому опыту общения с Богом (см. мистицизм). Такой опыт предполагает переход от обычного, рационального, дискурсивного вида знания к внерациональному, интуитивному и непосредственному опыту общения с Богом. При таком подходе становится необходимым аллегорическое прочтение Писания. Аверроэс аллегорически толковал Коран, за что был обвинён в ереси и даже отправлен в ссылку, хотя и вернулся из неё незадолго до смерти. Многие христиане, начиная с Оригена (ок. 185 – ок. 254), практиковали подобное аллегорическое прочтение Писания. |
| Вера представляется современному человеку отказом от своего достоинства. «Человек – это звучит гордо», а ему предлагают смириться, верить в недоказанное, т. е. сделать некий легкомысленный и унизительный шаг. Если же человеку сказать, что он должен верить из-за страха наказания Божиего, то он тем более начинает бунтовать. Во всех этих возражениях прослеживается одна мысль – о противоположности веры и разума. Верить можно лишь в то, что нельзя доказать, и наоборот, если мы что-то подвергаем исследованию разумом, то мы в это уже не верим в собственном смысле слова. И эта мысль кажется настолько очевидной, что признается и верующими, и атеистами. Однако все не так просто, как кажется на первый взгляд. В понимании веры прежде всего отмечают субъективный ее аспект. Вера – это акт свободной воли человека. Доведенная до абсурда в современном мире, эта концепция поселила в людях уверенность в том, что верить можно во что угодно – в Бога, в магию, в науку, в себя и т.п., и при этом не нужно отчитываться за свой выбор. При этом исчезает второй аспект веры – ее объект, во что человеку верить, истинна ли эта вера. Это расхождение имеет и свою историческую перспективу в области христианской философии и богословия. Проблема отношения веры и разума принимает в западной мысли характер философской проблемы еще у Климента Александрийского и Тертуллиана . Климент утверждал гармонию веры и разума («веры не может быть без знания, равно как и знания без веры» (Строматы, V, 1:3)), Тертуллиан же указывал на полную их противоположность («верую, ибо абсурдно» – знаменитая фраза, выражающая суть его учения). В схоластике этот спор разгорелся с новой силой. Одна из наиболее популярных формулировок принадлежит Ансельму Кентерберийскому, постулировавшему примат веры над разумом: «Не ищу разуметь, дабы уверовать, но верую, дабы уразуметь; ибо верую и в то, что если не уверую, не уразумею» (Прослогион, 1). Противоположную точку зрения предложил Пьер Абеляр, считавший, что, наоборот, если вера как откровение абсолютного Разума, Логоса всегда разумна, то разум стоит несколько выше веры. Эта позиция нашла свое выражение в его известной формуле «Понимаю, чтобы верить». Однако если вера есть акт волевой, субъективный, а разум требует объективных доказательств, то они не могут пересекаться и являются либо различными путями к одной Истине (Фома Аквинский), либо свидетельствуют о существовании двух не связанных друг с другом истин (Сигер Брабантский, Уильям Оккам). |
| Сигер Брабантский понимал: и христианство – истина, и философия Аристотеля – истина. Как же быть? Одним из главных представителей этого течения был декан философского факультета Парижского университета Сигер Брабантский (1240–1280). Его можно назвать фигурой довольно драматичной: как христианин, Сигер прекрасно понимал, что христианство – это истина; как философ, он не мог опровергнуть Аристотеля – он понимал, что и в трудах Аристотеля содержится истина. Тогда Сигер предложил концепцию, которая получила название «концепции двух истин». Есть две истины: истина разума и истина веры. Они противоречат друг другу. Их невозможно соединить. Но, видимо, такова природа человека, измененная грехом. Церковь поняла, что так просто одними запретами «проблему Аристотеля» не решить. Была создана комиссия, которая работала более десятка лет, решая задачу: как соединить христианство с Аристотелем, – но ее работа не привела ни к какому результату. И лишь два человека смогли выработать приемлемые концепции: Альберт Великий (или Альберт фон Больштедт; 1206–1280) и его ученик – знаменитый и даже более великий в силу своей известности Фома Аквинский (1225–1274). Альберт Великий будет прославлен Католической церковью, хотя и достаточно поздно – в 1931 году, объявлен покровителем ученых и наук. Альберт занимался всеми науками, наследие его огромно – около 40 томов. Он интересовался всем: физикой, медициной, философией, богословием… И он доверял Аристотелю, хотя не мог объяснить, как соединить Аристотеля и христианство. Тем не менее, он написал: «Когда между ними [философией и Откровением] нет согласия, то в том, что касается веры и нравственности, нужно больше верить Августину, чем философам. Но если бы речь зашла о медицине, я больше поверил бы Гиппократу и Галену; а если речь идет о физике, то я верю Аристотелю – ведь он лучше всех знал природу». Альберт смело заявлял: физика Аристотеля – самая правильная, настоящая. Эта уверенность Альберта в правоте греческих философов и ученых передастся и Фоме Аквинскому. |
| После победы пришла опасность. Так всегда бывает с теми, кому приходится воевать на два фронта. Прежде всего Аквинат защищал веру от тех, кто неверно толковал Аристотеля, и смело взял Аристотеля себе в помощь. Он хорошо знал, что атеисты и анархисты радуются его победе над тем, что он так сильно любил. Однако не атеисты, и не арабы, и не язычники смущали теперь Фому. Истинная опасность пришла изнутри, и ее стоит рассмотреть всякому, кто еще не понял странную историю христианства. В ней есть то, что всегда есть в нашей вере, хотя этого и не видят ее нынешние враги и даже нынешние друзья. Символически это выражено в легенде об Антихристе, двойнике Христа, и в мудрой пословице «Дьявол — обезьяна Бога». Когда ложь коснется нерва истины, христианство кричит от боли — ведь ложь особенно лжива, если очень похожа на правду. Сигер Брабантский, следуя арабским сторонникам Аристотеля, создал учение, которое нашим читателям газет покажется очень похожим на учение святого Фомы. Потому Фома и разгневался так сильно, что сам он завоевал философии и науке право на исследование. Он расчистил почву для того, чтобы наука и вера поняли друг друга, и позже католики это соблюдали, а если же не соблюдали, случалась беда. Святой Фома считал, что ученый может свободно изучать естественное, если он не претендует на абсолютную истину, что противоречило бы собственным его принципам. Церковь же должна уточнять и развивать знания о сверхъестественном, если она не покушается на золотой запас догматов, что противоречило бы собственным ее принципам. И когда он это сказал, явился Сигер Брабантский с учением, столь похожим и столь непохожим, что оно могло отпугнуть самых избранных. Сигер сказал, что Церковь права с богословской точки зрения, но может ошибаться с научной. Есть две истины: одна о сверхъестественном мире и другая о мире естественном, с ней несовместимая. Пока мы исследуем природу, мы вправе считать христианство чушью. Если же мы случайно вспомним, что мы — христиане, нам придется признать, что наша вера хоть и чушь, но истина. Другими словами, Сигер раскалывает нашу голову надвое, провозглашая, что у человека два сознания: одно может верить, другое — не верить. Многим это покажется пародией на томизм. На самом деле это — конец томизму. Согласно Сигеру, не два верных пути ведут к одной истине, но один сомнительный путь ведет к двум истинам, разным. Очень важно, что именно тут Фома взревел, как раненый вол. Когда он встал, чтоб отвечать Сигеру, он был не похож на себя — самый слог его изменился, словно он заговорил не своим голосом. Он никогда не сердился на тех, кто с ним не согласен. Но этот враг покусился на худшее: он хотел, чтобы Фома согласился с ним. |
| Благодаря распространению работ Аристотеля в Европе создалась очень серьезная ситуация в философии с соответствующими выводами в богословии. Многие годы в различных учебных заведениях студентов учили мыслить по аристотелевским логическим трактатам, не подозревая, что у Аристотеля есть и собственные работы по философии и физике. Наконец они получили возможность ознакомиться с учением о природе того философа, на работах которого учились правильно мыслить! И что же они узнали у Аристотеля? То, что мир вечен, что душа смертна, а бессмертен лишь разум, что Бог не знает ничего о нашем мире и т.п. И поэтому философы – последователи Аристотеля стали полагать, что в религиозном познании разум стоит выше, чем вера, т.е. с помощью своих рациональных доводов начали опровергать доводы католической Церкви, в частности, отвергать индивидуальное бессмертие, сотворение Богом мира из ничего и т.д. Очевидно, что Церковь не могла спокойно терпеть такие нововведения. В 1210 г. Парижский Собор запретил распространять философию Аристотеля и комментарии к ней. Разрешалось изучать лишь логические трактаты Аристотеля, а «Метафизика», «Физика» и другие физические работы запрещаются. Но тем не менее интерес к Аристотелю не исчезал. Поэтому создается комиссия по изучению наследия Аристотеля, перед которой поставлена задача очистить произведения Аристотеля от ошибочных положений и найти в них истинные. §8. Латинский аверроизм. Сигер Брабантский Такая ситуация приводит к серьезному философскому и богословскому кризису в западном мире. Ситуация во многом была обусловлена деятельностью магистра факультета искусств Парижского университета Сигера Брабантского (ок. 1240 – между 1281–1284 гг.). Сигер Брабантский был одним из наиболее последовательных и активных проповедников идей Ибн Рушда и Аристотеля, и основанная им школа получила название Латинского аверроизма. Аверроизм Сигера Брабантского не понравился епископату католической Церкви, и в 1270 г. его положения были осуждены. Главное, что беспокоило латинских аверроистов, – это проблема соотношения философии и религии, разума и веры. Оказывается, с точки зрения аверроистов, что истины философии и истины религии необходимо противоречат друг другу. Это противоречие не говорит о том, что одна из этих дисциплин должна уступить место другой. И философия приводит к истине, и христианство говорит об истине, и то, что эти истины различны, говорит о том, что истина существует в двух видах (так называемая концепция двух истин). |
| С другой стороны, это был истинный христианин, верящий в то, чему учит Христианская Церковь . И Сигер оказывается перед сложнейшей проблемой: как соединить несоединимое – как соединить научную убежденность во временной бесконечности мира и сотворенность мира, о которой говорится в Библии, как соединить смертность души и бессмертие души, о которой говорит каждый христианин. Одно доказывается разумом. В другое нужно верить. Сигер говорит, что, по всей видимости, существуют две истины: одна истина научная, а другая истина религиозная. Они существуют обе. Они противоречат друг другу, как это понять, неизвестно, но это факт. Есть две истины. Вот под таким видом эта концепция Сигера Брабантского вошла в историю и получила название концепции двух истин. Я часто на своих лекциях останавливаюсь на этих концепциях гораздо дольше именно потому, что считаю, что концепция двух истин не ушла вместе со смертью Сигера из истории, причем не потому, что ее придерживался после Сигера Уильям Оккам и другие западные мыслители, а именно потому, что концепции двух истин неявно придерживаются очень и очень многие современные христиане, не отдавая себе отчета: кто-то, может, в силу своей научной неграмотности, а кто-то, в силу того, что не обращает на это внимания. Так или иначе, люди понимают, что Бог есть, что Он бессмертен, что есть промысел Божий и т.д. А с другой стороны, мир бесконечен, как говорится в науке. Да, человек произошел от обезьяны. Есть две истины. В одну из них мы верим в храме, в другую мы верим на работе, а как их вместе соединить, об этом человек просто не задумывается. Сейчас мы просто закрываем глаза, являясь невольниками двух истин, но истина одна. Эта истина есть Бог. Никогда не нужно забывать это. Именно это и старался показать Фома Аквинский во всех своих произведениях. Вот четыре концепции взаимоотношения веры и разума. Вера и разум находятся в гармонии, причем вера является фундаментом для разума. Вера противоречит разуму, и потому вера исключает разум по концепции Тертуллиана , поэтому разум нужно изгнать из культуры. |
| В этот период схоластика нередко сталкивается с серьезной оппозицией: принцип схоластического рационализма как таковой вызывает нападки поборников традиционной линии Петра Дамиани, Ланфранка, Бернарда Клервоского и др. Так, Иоанна Скота Эриугену (ок. 810 – ок. 877) незамедлительно обвинили в неуважении к церковному авторитету за то, что он считал, что истинную религию нельзя понимать просто как санкционированное авторитетом учение, а в случае коллизии между авторитетом и разумом отдавал предпочтение разуму (хотя и утверждал, что все наши исследования должны начинаться с веры в откровенную истину, при толковании которой мы должны всецело подчинить себя руководству отцов). Согласие разума с учением Церкви было достигнуто постепенно. Зрелая схоластика (XII-XIII вв.) развивалась в средневековых университетах; её общеевропейским центром стал Парижский университет. В это время платонизм (переживший смелое натуралистическое истолкование в философии шартрской школы, во многом предвосхитившей тенденции Возрождения) постепенно вытесняется аристотелизмом, в интерпретации которого происходит размежевание между еретическим аверроизмом, отрицавшим реальность личной души и учившим о единой безличной интеллектуальной душе во всех существах (Сигер Брабантский), и ортодоксальной схоластикой, подчинявшей онтологию Аристотеля христианским представлениям о личном Боге, личной душе и сотворённом космосе (Альберт Великий, Фома Аквинский). В поздней схоластике вв.) реализуется противопоставление интеллектуализма системы Фомы Аквинского волюнтаризму (Иоанн Дунс Скот), отказ от завершенной системы и острый интерес к индивидуальному бытию. Оппозиционные представители этого периода (Уильям Оккам, Никола Орем) настаивают на теории двойственной истины, разрушавшей схоластическую гармонию веры и разума. Большим влиянием пользовалось номиналистическое богословие францисканца Уильяма из Оккама (ок. 1284 – ок. 1350), известного ныне главным образом благодаря предложенному им принципу экономии мышления («бритва Оккама»: «сущности не следует умножать без необходимости»). Оккам учился (но так и не закончил курса званием магистра) и затем преподавал в Оксфордском университете. Позднее его называли inceptor venerabilis (т.е. «досточтимый новичок» – «инцептор» было низшим преподавательским званием) и «непобедимым учителем» (doctor invincibilis). В Оксфорде он написал некоторые из своих важнейших трудов, в частности – пространнейший комментарий на «Сентенции» Петра Ломбардского. |
| 49 «Механические» знания, по образцу семи свободных искусств, были разделены на семь областей, отразивших состояние знаний в вв. В XI в. Радульфом Арденским были названы: 1) сельское хозяйство, 2) ткачество, 3) архитектура, 4) вспомогательные средства (инструменты для работы, средства передвижения и т. п.), 5) медицина, 6) торговля, 7) военное дело. В XII в. Гуго Сен-Викторский разделил и подробно охарактеризовал следующие механические знания: 1) ремесло, 2) вооружение, 3) торговлю, 4) сельское хозяйство, 5) охоту, 6) медицину, 7) театр. 50 В период патристики искусство понималось как интеллектуальная, разумная деятельность, поскольку человек-художник, как писал в «Исповеди» Августин Аврелий , повторяет процесс творения, следуя установлениям Божией воли [Кн. XI, гл. 5]. В средние века художественное мастерство включалось в т. н. «механические искусства» и относилось к практическим знаниям, требовавшим участия ручного труда, потому занимало низкое положение по отношению к «семи свободным искусствам», тривиуму и квадривиуму. Методы своей работы мастер сохранял в секрете, труд его был окружен ореолом таинственности и считался занятием для посвященных. Вместе с тем богословы отличали творчество человека от творения Бога и природы, характеризуя его как подражание, а потому, по сути своей, притворным и обманным. 51 Еще в начале XIII в. отношение к Аристотелю в католическом богословии было крайне отрицательным. Парижский церковный собор 1209 г. под страхом отлучения запретил читать, хранить и переписывать работы Аристотеля. 52 Представлен Давидом из Динанта, преподавателем факультета искусств Парижского университета, чье сочинение «О частях» было сожжено в 1210 г. по приказу Парижского церковного собора. Последователи александризма знакомились с Аристотелем, читая греческие комментарии к его трудам, составленные Александром из Афродизианды, который возвышал натурализм философии Аристотеля и отстаивал его во IIIII вв. от влияния теистической метафизики. 53 Глава латинского аверроизма Сигер Брабантский (ок. 1235 – ок.1282). Латинский аверроизм отталкивался от трудов арабского философа Аверроэса. |
| Греческие отцы Церкви Василий Великий (330 — 379), Иоанн Златоуст (350 — 407) испытали влияние неоплатонизма. 59 Аттила (? – 453) — вождь гуннов, опустошавших в сер. V в. Римскую империю. 60 Вечная философия Фомы — томизм, объявленный папой Львом XIII в 1879 г . официальной философией католической церкви, вечной философией — philosophia perennis. 61 Полумесяц — символ мусульманства, греческий ключ — античного язычества, колесо Будды — один из символов буддизма, обозначающий вечное коловращение бытия. 62 Сигер Брабантский (1235 — 1281) — один из основателей западноевропейского аверроизма. Сформулировал учение о двойственной истине, согласно которому истина рационального знания может противоречить истине веры. Отрицал бессмертие индивидуальной души. Взгляды Сигера были осуждены церковью в 1270 и 1277 гг. 63 Абеляр Пьер (1079 — 1142) — французский философ, один из главных представителей номинализма (См. прим. к С. 55). Учение Абеляра осуждено собором 1121 г . 64 Речь идет о 95 тезисах Мартина Лютера (1483 — 1546), которые он прибил к дверям Виттенбергского аббатства, протестуя против индульгенций и папской власти (1517). Этот акт послужил началом Реформации. 65 Папа отправил Фому на II Лионский Собор (1274), где велись переговоры о возможности воссоединения Восточной и Западной Церквей. 66 Прованс трясла лихорадка всеотрицания и дурной мистики — речь идет об альбигойской ереси. Северная Франция была основной силой в крестовом походе против альбигойцев. 67 Орифламма («золотое пламя» — старо–франц.) — королевское знамя Франции. 68 Капеты (Капетинги) — королевская династия Франции. Ее родоначальник — Гуго Капет, граф Парижский, с 987 г . король Франции. Прямая линия правила до 1328 г ., затем наследовали младшие ветви — Валуа и Бурбоны. Французская революция, отменив титулы, вернула Французской королевской фамилии имя Капет. 69 Олдермен — в Англии лицо, занимающее общественную (городскую) должность. Исторически — глава гильдии или управитель города, поставленный королем, что–то вроде почетного гражданина. В современной Англии — член муниципалитета. 70 |
| Благодаря распространению работ Аристотеля в Европе создалась очень серьёзная ситуация в философии с соответствующими выводами в богословии. Многие годы в различных учебных заведениях студентов учили мыслить по аристотелевским логическим трактатам, не подозревая, что у Аристотеля есть и собственные работы по философии и физике. Наконец они получили возможность ознакомиться с учением о природе того философа, на работах которого учились правильно мыслить! Ведь, как пишет Э. Жильсон, «физика Аристотеля, даже фальсифицированная с помощью неоплатонизма, давала для объяснения природы набор столь гибких и плодотворных понятий и принципов, что отказаться от неё добровольно не был готов никто. Эта физика могла вызывать беспокойство или оказаться трудной для изучения, но она была на самом деле единственной систематической физикой, существовавшей в то время. Впервые – и сразу – люди Средневековья обрели полное объяснение явлений природы. Фундаментальные понятия, лежавшие в основе этого объяснения, они находили в трактатах по астрономии, физике и медицине, распространение которых невозможно было остановить» 46 . И что же они узнали у Аристотеля? То, что мир вечен, что душа смертна, а бессмертен лишь разум, что Бог не знает ничего о нашем мире и т.п. И поэтому философы – последователи Аристотеля стали полагать, что в религиозном познании разум стоит выше, чем вера, т.е. с помощью своих рациональных доводов начали опровергать доводы католической Церкви, в частности, отвергать индивидуальное бессмертие, сотворение Богом мира из ничего и т.д. Очевидно, что Церковь не могла спокойно терпеть такие нововведения. В 1210 г. Парижский Собор запретил под страхом отлучения от Церкви распространять естественную философию Аристотеля и комментарии к ней. Разрешалось лишь изучать логические трактаты Аристотеля, «Метафизика» (в это время уже переведённая с греческого на латинский), «Физика» и другие физические работы запрещаются. Но тем не менее интерес к Аристотелю не исчезал. Поэтому 23 апреля 1231 г. папа Григорий IX создаёт комиссию по изучению наследия Аристотеля, которой поставлена задача очистить произведения Аристотеля от ошибочных положений и найти в них истинные. §11. Латинский аверроизм. Сигер Брабантский |
|
|
